Любите маленьких драконов. Принцесса и дракон

Элина Зимакова

Маленькое баловство на тему старой детской сказки про принца-лягушку. Принц, превращенный отвергнутой ведьмой в маленького дракончика, ищет пути и способы разрушить проклятье. Волею случая оказавшись живой игрушкой принцессы из соседнего королевства, он участвует во всех ее приключениях, став самым близким другом. Но сможет ли именно эта принцесса разрушить злые чары, или ему стоит поискать другую девушку, способную искренне влюбиться в маленькое забавное существо, – вот в чем вопрос…

© Элина Зимакова, 2017

ISBN 978-5-4485-7960-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

На столицу Гиорийского королевства — славный город Приан опускался чудесный летний вечер. Медленно зажигающиеся на небе звезды уже начали игриво подмигивать влюбленным, прячущимся на скрытых кустами скамейках в городском саду. Не было заметно ни малейшего дуновения ветерка. Вся природа словно замерла в ожидании чего-то таинственного, что обязательно должно было сегодня произойти.

В окнах небольшого флигеля, расположенного в глубине сада позади королевского дворца, мелькали огненные сполохи. «Вот, опять ведьма свое колдовство развела!» — недовольно подумал страж, возвращающийся с дежурства у задних, хозяйственных, ворот. Его путь пролегал мимо сложенного из необработанного серого камня жилища Вилиреи — придворной ведьмы нынешнего уже весьма престарелого короля. В прошлый раз после ее очередных магических опытов пришлось все стекла во флигеле заново вставлять, а вокруг сперва корчевать обгорелые остовы деревьев, а затем срочно с помощью магов-природников выращивать новые на месте уничтоженных взрывом старых.

Самое странное, домик, снаружи вовсе не выглядевший особо крепким, устоял, и на его стенах не заметно было даже маленьких трещин. «Точно она стены магией укрепила, не иначе. Себя-то защитила, а вокруг — хоть трава не расти! Тьфу ты, деревья то бишь!» — досадливо сплюнул недовольный подобным взрывоопасным соседством с его непосредственным местом службы старый вояка. И тяжело потопал грубыми сапогами по утрамбованной практически до каменного состояния тропинке восвояси.

Тропинка и правда почти блестела от бесконечного количества ног, регулярно топтавших ее уже в течении нескольких сотен лет. Ровно столько, сколько старинный флигель был отдан каким-то прапрапра… — дедушкой нынешнего короля в полное распоряжение тогдашнего придворного мага. С тех пор минули века, но данная традиция неуклонно соблюдалась: в этом домике селили исключительно придворных магов и ведьм.

Оно и понятно: маг или ведьма могут понадобиться правителю в любой момент, а значит, должны быть легко досягаемы. И в то же время бесконечные магические опыты, которые все, как один, эти блестящие выпускники столичной магакадемии регулярно устраивали в своем жилище, были весьма опасны для окружающих. Оттого и поселялись королевские маги — ну, или ведьмы, как нынешняя колдунья Вилирея, — на самых задах, подальше от дворца.

Но вот что удивительно: дворец за все это время и горел, и перестраивался, и даже пару раз бунтарями громился, но серокаменный флигелек как стоял, так и стоит, не тронутый временем, огнем и людьми. Нет, вот точно магия!

И внутри флигеля сейчас творилось волшебство. Хозяйка всего этого богатства — молодая и просто нереально красивая ведьма — порхала по комнатам и навешивала на стены, окна и мебель романтические иллюзии. Повсюду на фоне настенных драпировок всех оттенков розового мерцали алые сердечки, золотые звездочки и ромашки с большими лепестками, на которых ярко выделялись черные руны слов «любит» и «не любит». Причем первых слов было всегда больше, чем вторых. И если начать отрывать, гадая, по лепестку, то всегда последним оставался тот, что утверждал о явной влюбленности объекта гадания.

Закончив разрисовывать интерьер, Вилирея взялась за сервировку стола. О, она специально заказала сегодня повару все самые любимые блюда человека, на которого было направлено ведьминское обожание. Она всенепременно должна очаровать этого строптивого и самовлюбленного парня, который ну никак не желал обращать на нее внимание. Он видел в ведьме только мага-профессионала, но вот на нее как на женщину ни разу не взглянул. Это требовалось срочно исправить. И сегодняшний романтический вечер, устраиваемый Вилиреей, обязан был сыграть в этом самую главную роль.

Ведьма наложила на горячие блюда стазис, чтобы они не остыли, поставила два серебряных подсвечника с ароматическими свечами, в воск которых был добавлен мощный афродизиак, и отправилась переодеваться. Она полюбовалась на роскошное платье, обтягивающее манекен, и сама себе позавидовала. Этот великолепный образчик последней вампирской моды Вилирея специально ради такого случая выписала по каталогу из соседней провинции, в которой проживали исключительно вампиры-вегетарианцы.

Человеческую кровь эти дети ночи не употребляли уже пару столетий, с тех пор как после массовых истреблений кровососов активистами движения «За мир без кровопийц!» между людьми и вампирами был подписан договор о категорическом запрете на употребление последними человеческой крови. Причем за соблюдением условий договора тщательно следили сами вампиры и жестоко наказывали нетерпеливых собратьев за малейшие попытки его нарушить: повторного почти полного истребления своей расы никто из детей ночи не желал.

Сейчас вампиры считались полноправными гражданами королевства Гиория, трудились на собственное и общественное благо и по праву считались законодателями моды на самые эротичные наряды. Платить за подобные шедевры их швейного искусства приходилось баснословно дорого, но, поверьте, оно того стоило. И вот один из таких нарядов Вилирея сейчас усердно на себя натягивала, с трудом втискиваясь в облегающее, словно кожа змеи, платье, выставляющее все достоинства фигуры придворной ведьмы в самом привлекательном виде.

А показать ей действительно было что. Высокая, стройная молодая женщина с буйной копной каштановых волос, большими серыми глазами, пышной грудью, тонкой талией и широкими бедрами по праву носила негласный титул первой дворцовой красавицы. Тем сильнее ее задевало полное невнимание наследного принца Норберта, которому уже давно безраздельно принадлежало ее сердце. Вилирея и магакадемию-то закончила с отличием только для того, чтобы попасть в магический отдел королевской канцелярии и быть поближе к объекту своего вожделения.

Увы, все ее попытки обратить на себя внимание принца разбивались о его полное равнодушие. Нет, принц был всегда вежлив и корректен, но не более того. Его взгляд ни капли ни теплел при виде Верховной ведьмы, как бы она ни украшалась и ни наряжалась. В конце концов, исчерпав все идеи насчет соблазнения наследника местного престола, Вилирея решилась на самый последний и отчаянный шаг. Сегодня она собиралась подлить в его бокал приворотное зелье — эликсир, запрещенный во всем мире, изготовление которого каралось каторжными работами на долгие годы. А уж попытка приворожить самого наследного принца грозила ведьме неминуемой казнью. Но кто ж узнает о применении приворота к принцу, если за подобные расследования отвечает лично она сама — главная ведьма страны?

Приготовления к празднику ведьминской души были практически закончены, когда в дверь уверенно постучали. Слуга четко выполнил указания королевской магички и сообщил принцу о срочном вызове во флигель точно в нужное время. Вилирея мазнула алой помадой по губам, завершая яркий вечерний макияж, и, вполне довольная боевой раскраской и уверенная в собственной неотразимости, направилась открывать гостю дверь. Проходя мимо накрытого стола, она легким взмахом руки зажгла свечи, и по комнате поплыл пряный дымок, призванный пробудить в мужчине страстное желание плоти колдуньи. Плавный жест второй руки заставил бутылку с дорогим бордовым вином наполнить хрустальные фужеры, и Вилирея быстро опрокинула содержимое маленького пузырька в предназначавшийся принцу напиток. Пустой флакон отправился прямым полетом в жарко горящий камин, и только после этого ведьма отодвинула тяжелый засов на двери.

На пороге нарисовался сам наследный принц Норберт Гиорийский, с мрачным выражением воззрившийся на радостно сияющую ведьму. Но первую красавицу королевства ничуть не смутили насупленные брови, недовольно сжатые губы и взгляд исподлобья, которые продемонстрировал Его Высочество.

— Ах, принц, я так рада, что вы откликнулись на смиренную просьбу и навестили мою скромную обитель, — проворковала Вилирея, жестом приглашая Норберта войти в радушно распахнутую дверь.

Стоило двери захлопнуться за спиной Его Высочества, как принц раздраженно выдал:

— Вилирея, говори быстрей, зачем мне понадобилось тащиться сюда на ночь глядя? Тебе было какое-то видение? Ты прознала о происках наших врагов? Королевству грозит опасность?

Однако по мере того как принц невольно окидывал взглядом жилище ведьмы, его лицо все больше вытягивалось, брови ползли на лоб, а глаза становились похожими на маленькие блюдца. Наконец, после последних произнесенных слов его рот так и остался открытым. Увиденная картина потрясла принца до глубины души, настолько она диссонировала с его восприятием главной магички королевства как серьезного высококвалифицированного специалиста в своей области. На некоторое время в воздухе повисло молчание, которое никто из присутствующих не желал нарушать: принц по причине полной оторопи, ведьма же оттого, что с умиленной улыбкой на устах не могла оторвать взгляда от неземной красоты гостя.

Принц был действительно весьма недурен собой. Высокий рост, атлетическое телосложение постоянно тренирующегося воина, темные длинные волосы, собранные в низкий хвост, и бархатисто-карие глаза регулярно сводили с ума впервые увидевших Его Высочество девиц, да и благородных дам тоже. А уж те особи женского пола, кто имел счастье лицезреть этого молодого мужчину постоянно, не переставали томно вздыхать и восхищенно закатывать глазки при каждой встрече.

На то, что Норберта все это почитание дико раздражало, никто не обращал ни малейшего внимания: что, мол, с него взять — он принц и имеет право покапризничать. Тем более Его Высочество никого из дам не выделял, ко всем относился ровно-почтительно, а значит, и завидовать друг другу у влюбленных в него повода не было.

Так было до сегодняшнего дня, когда Верховная магичка решила положить конец ставшему уже притчей равнодушию Норберта и взять быка за рога, то есть принца за… хм, широкие плечи, и навеки пригреть на своей пышной груди.

Первой пришла в себя радушная хозяйка.

— Ваше Высочество, — замурлыкала она, — вы так много и тяжело трудитесь, что я посчитала своим долгом придворного мага рекомендовать вам прерваться и хорошенько отдохнуть. Расслабляющий ужин в приятной компании — самое лучшее средство от переутомления.

Принц рот захлопнул, а глаза его подозрительно сузились.

— Что это ты задумала, ведьма?!

— Совершенно ничего, Ваше Высочество! Повторю, мой долг заботиться о вашем психическом и телесном здоровье. Позвольте же немного развеять вашу скуку и оторвать от бесконечных государственных дел.

Насчет скуки принц мог бы поспорить — скучать ему попросту было некогда. А вот то, что в последнее время он практически не вылезал из бесконечных бумаг и переговоров, было абсолютной правдой. Поэтому Норберт тяжело вздохнул, неожиданно расслабился и даже изобразил на твердых губах некое подобие улыбки.

— Ладно, ужин — так ужин! Я сегодня, кажется, даже не обедал.

Вилирея просияла, словно ясное солнышко, быстренько сняла стазис с блюд на столе, и по комнате поплыли дивные ароматы кулинарных деликатесов, которые в смеси со свечным дымом дали весьма сомнительный результат. Но Норберт был слишком голоден, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Он быстрым шагом приблизился к хозяйке дома, отодвинул ее стул, помогая сесть, и сам устроился за противоположным концом стола.

— Норберт — позвольте мне сегодня вас так называть, мы же не в официальной обстановке, — давайте выпьем за то, чтобы наши мечты сбывались! — подняла ведьма тост, пальцами обхватывая тонкую высокую ножку фужера.

— Прости, Вилирея, но я совершенно не склонен пить сегодня вино. Завтра у меня очень насыщенный день, и голова нужна будет трезвая, — ответил принц, уже активно жуя салат с гигантскими креветками.

— Ну, всего один бокальчик! Это только поможет вам еще лучше расслабиться и отдохнуть, — не собиралась отступать от плана всей своей жизни ведьма.

Норберт с сомнением взглянул на бордовую жидкость, мерцающую бликами сквозь хрусталь, и тяжело вздохнул, смиряясь.

— Но только один! — предупредил он магичку, уже поднося фужер к губам.

— Да-да, конечно, всего лишь один бокальчик, — радостно закивала Вилирея. — Но только сразу до дна!

Норберт внял уговорам и через несколько секунд отставил от себя совершенно пустой сосуд. Колдунья была готова запрыгать и захлопать в ладоши от счастья. Она быстренько опустошила свой бокал и стала ждать, когда же приворотное зелье начнет действовать.

Принц меж тем продолжал бодро поглощать приготовленные для него угощения, благо меню было подобрано очень тщательно с учетом всех его вкусов, и совершенно не реагировал на сидящую напротив красотку-ведьму. Решив, что любовной отраве требуется для воздействия некоторое время, Вилирея начала нести всякую чушь, которую по какому-то недоразумению было принято называть светской беседой.

Норберт уже вполне насытился и блаженно откинулся на спинку стула, но признаков влюбленности не подавал. И тогда ведьма решила немного поторопить события. Возможно, решила она, для активации действия зелья на столь крепкий орешек, каковым, по общему мнению, являлся принц, необходимы некоторые действия, которые подтолкнут объект в нужном направлении. Поэтому Вилирея поднялась из-за стола, виляя бедрами подошла к ничего не подозревающему принцу и уселась к нему на колени, обвив за шею руками.

— Поцелуй же меня, мой герой! — томно протянула она и сама впилась в губы принца жарким поцелуем.

Принцу и правда сразу стало жарко, так что даже испарина выступила на лбу. Пару секунд он судорожно соображал, что это такое сейчас происходит, а затем, резко сбросив со своих колен красотку, вскочил со стула и рванул к двери. Дверь оказалась запертой на тяжелый засов. Но хуже всего было то, что она к тому же была еще и запечатана магией: Вилирея не собиралась легко отпустить жертву своей любви. И пока принц мучительно пытался сообразить, как ему выбраться из этой западни, — то, что окна открыть тоже невозможно, он догадался быстро, — колдунья растерянно пыталась просчитать, почему приворотное зелье не подействовало.

— Я ведь все сварила правильно, заклинания наложила строго по книге, весь процесс соблюдала в точности… — бормотала она себе под нос.

Бедная ведьма! Она никак не могла знать, что еще ее предшественник — столетний старичок-Верховный маг — изобрел универсальный антидот для любых ядов и вредоносных зелий, и что все члены королевской семьи регулярно принимали этот во всех смыслах полезный для жизни магический напиток вот уже много лет. Никакое приворотное зелье в принципе не могло подействовать на принца, как, впрочем, и ароматный афродизиак свечей.

Когда Вилирея поняла, что все ее труды пошли прахом, а Норберт на глазах становится все злее, она решилась на последний отчаянный шаг: легким движением руки, усиленным магией раз так в несколько сотен, женщина сорвала с себя драгоценный наряд, который жалкой дырявой тряпочкой был откинут ею в сторону, и оказалась стоящей перед принцем в чем мать родила. Его Высочество во второй раз за этот вечер впал в ступор, теперь уже от беспрецедентной наглости ведьмы. Чем Вилирея не преминула воспользоваться. Оказавшись в долю секунды около мужчины, она обвила его руками и одной ногой в элегантной алой туфельке на непомерно высоком каблуке.

— Норберт, я ваша навеки! Не откажите давно мечтающей о вас девушке провести с ней страстную ночь любви! — жарко зашептала колдунья на ушко своему объекту обожания, не забывая при этом игриво покусывать мочку уха и нежно поглаживать руками широкую мужскую спину.

Такой наглости Норбет стерпеть уже никак не мог. Даже в обнаженном виде эта красавица не вызывала у него никаких нежных чувств и эмоций. Что было тому виной, он сам не ведал, потому как с удовлетворением мужских потребностей у него было все в полном порядке. К принцу в спальню тайными ходами регулярно приводили девиц из элитного заведения для развлечения аристократов. Девушкам заранее завязывали глаза, так что они даже не подозревали, где были и с кем. Но платили им всегда щедро, и потому никаких нареканий подобный каприз клиента у них не вызывал.

А поскольку король-отец еще в пору взросления наследника четко вбил ему в голову, что политика и любовь — вещи несовместимые, и что от придворных стервятниц надо отбрыкиваться всеми возможными способами, то принц изначально отсекал все вольные помыслы насчет любых окружающих его девиц. Наконец он натренировался в этом деле так, что воспринимал их, как разряженные манекены, не более. И чувства к ним испытывал соответствующие.

Эта суровая закалка сказалась, видимо, и сейчас, поскольку даже на обнаженную натуру ведьмы любоваться ему совершенно не доставляло удовольствия. Ну, разве что чуть-чуть и исключительно с эстетической точки зрения. Все-таки фигурка у придворной магички очень даже ничего, и при других обстоятельствах принц, несомненно, обратил бы на нее внимание, как и на весьма привлекательное личико. Но чувство наследного долга не позволяло ему расслабляться в пределах своего королевства, а значит, все старания Вилиреи обратить на себя внимание принца были заранее обречены на провал. Вот будь она какой-нибудь принцессой из соседнего государства, тогда совсем другое дело. А так…

Едва Норберт в полной мере оценил, чего от него хотят, как в ту же секунду он оторвал нахалку от своего почти королевского тела и безжалостно отшвырнул подальше.

— Никогда не смей ко мне приближаться! — злобно прорычал наследник престола. — Завтра же поставлю перед Его Величеством вопрос о твоем соответствии занимаемой должности!

Ведьма попыталась использовать последний довод:

— Но я люблю тебя, Норберт! Я так давно тебя люблю, что на других мужчин даже смотреть не могу!

— Это твои личные проблемы, Вилирея, и меня они не касаются! Достаточно того, что я тебя не люблю и никогда любить не буду.

Бедную влюбленную ведьму перекосило от едва контролируемой ярости. Так ее еще никто не унижал!

— Открой немедленно дверь, иначе все это будет расценено как попытка похищения — со всеми вытекающими последствиями в виде показательной смертной казни на центральной площади! — продолжал рычать разъяренный Норберт.

Ведьма недобро прищурилась, срочно вспоминая все кары, которые она могла наслать на посмевшего отвергнуть ее наглеца. Ведь он все-таки принц… Принц, точно! Как там было в одной старой детской сказке? Принца в лягушку превратили? Можно, конечно, и в лягушку, но уж больно банально, а повторяться Вилирея не любила. Она должна быть единственной во всем. Поэтому…

В принца полетело какое-то сложное заклятие. А поскольку это колдовство было совершенно нестандартным, то и защитный амулет, который всегда болтался на тонкой цепочке на шее принца, не среагировал. Ведь вершимая в данный момент ворожба ни в коей мере не относилось к темным проклятьям. Скорее, оно было из рода вполне безобидных трансформаций, которыми так любили баловаться студенты магической академии. Правда, произнесенная колдуньей формула с условием, при котором это заклятие будет разрушено, не вызвала у принца каких-либо опасений: Вилирея всего-то пожелала, чтобы какая-нибудь девица призналась ему в любви. Нет, не поцеловала, как в той самой сказке про принца-лягушку, а именно высказала словами, и именно к принцу в его новом очаровательном облике. При том, что каждая вторая дамочка во дворце готова это сделать, то проблем с расколдовыванием точно не возникнет. Так думал принц.

Но у ведьмы были гораздо более коварные планы. Норберт понял это, когда весь мир вокруг него начал вдруг быстро увеличиваться в размерах, пока принц не ощутил себя совершенно мелким, чуть побольше обычного кота. Ведьма взмахнула рукой, и дверь широко распахнулась. В следующий момент на полу перед колдуньей возник маленький смерч, быстро увеличивающийся в размерах. Наследник престола невольно попятился, когда рукотворный вихрь, повинуясь жесту Вилиреи, двинулся в его сторону. Но смерч в момент настиг его, подхватил, закрутил, вынес за порог, после чего разросся уже до весьма значительных размеров и понес несчастного принца в неизвестном направлении.

Последним, что увидел Норберт, улетая в неведомую даль, была главная придворная ведьма, совершенно обнаженная, в алых туфлях на высоком каблуке и с мстительно-довольным выражением на лице. После чего сознание покинуло несчастного, поскольку просто-напросто у него закружилась голова от быстрого вращения в мощном вихре.