Дикий. Его неудержимая страсть

Элла Александровна Савицкая, 2020

– Расстанемся? – обманчиво тихо произносит Матвей и тяжело ступает в мою сторону. – А почему нет? У тебя встречи, бои. Я почти не вижу тебя, а когда вижу, от тебя разит другими женщинами! – Голос звенит, не в силах сдерживать ревность. – Ты прекрасно знаешь, что я не сплю с другими! – яростно говорит Матвей. – Тогда просто представь, что однажды бы я пришла домой пропитанная мужским запахом. – Ты работаешь в клубе, Рина, от тебя не может не разить разного рода запахами. – Да? Тогда я тебе продемонстрирую как это – пахнуть просто коктейлями, которые я смешиваю, или мужчиной и тогда посмотрю, как ты будешь спокойно закрывать на это глаза. Все, что я успеваю, это охнуть. Матвей рывком дергается ко мне и впечатывает спиной в стену. – Только попробуй, Ри!Вторая часть романа "Дикий"Содержит нецензурную брань.

Глава 12

Марина

— Ооо, дай глотнуть кофе, — Ася падает на стул и, не дожидаясь позволения, отпивает кофе из моего бумажного стаканчика. — Спасибо, Маринка, не успела забежать в буфет, теперь буду всю пару зевать.

Улыбаюсь тому, как она опомнившись чмокает меня в щеку и с ходу начинает трещать о том, как провела вчерашний вечер со своим любимым Данилом.

С Асей мы познакомились на первом курсе, и она сразу же взяла меня в оборот. В хорошем смысле слова. Помню, как непривычно было огромное количество студентов вокруг, я сторонилась всех поначалу, да и не скажешь, что сейчас обзавелась большим количеством друзей. Я слишком избирательна в знакомствах. Подпускать к себе кого-либо не привыкла. Детство, проведенное в детдоме, надолго откладывает отпечаток, отбивая желание открываться людям.

В моей жизни это удалось лишь некоторым. Ася своим позитивом и искренней щедростью тоже смогла сломать замок в мое сердце, и теперь я считаю ее лучшей подругой. После Ланы.

— Если бы ты видела этот букет, Мариш, — мечтательно закатывает глаза Чернова и тут же спохватившись хватает телефон, разблокирует его и тычет мне в лицо фотографией с внушительных размеров букетом роз. — Прикинь, притащил его дурак, такой дорогущий, — сама с любовью косится на цветы, я же просто отпиваю кофе и качаю головой.

Не понимаю всех этих телячьих нежностей в виде цветов и прочей ерунды. Пусть бы росли себе в горшках, зачем тратиться на букеты?

Но Ася более романтичная натура. Она обожает любые знаки внимания, даже самые банальные в виде смсок с сердечками.

— Потом мы пошли в кафе, ели мороженое, гуляли по набережной, — перечисляет воодушевленно, а потом понижает голос, — ну а после мы полночи занимались сексом.

Я хмыкаю.

— Теперь понятно, почему ты волком смотришь на мой кофе, только больше не дам. Самой нужен.

— Тоже активно провела ночь? — светло-голубые глаза вопросительно распахиваются.

Мои губы растягиваются в улыбке, а между ног приятно тянет. Даже не знаю, во сколько мы уснули с Матвеем. Кажется, уже начинало светать, когда он сгреб меня под себя и наконец отключился. Собственно, как и я.

— Оооо, можешь не говорить, и так вижу. Вон как глаза сияют.

— Я бы и не сказала, — толкаю ее в плечо, а Ася только закатывает глаза.

— Да знаю. Из тебя фиг что вытащишь. Но за это и люблю тебя, Шведова. Ты как партизан. Слушаешь мои рассказы, и я всегда точно знаю, что ни с кем не пойдешь их обсуждать.

— Привет, — мужской голос прерывает нашу болтовню и заставляет синхронно поднять головы.

Вадим стоит в проходе и приветливо улыбается.

— Привет.

— Привет, Калинин. А ты что как выжатый лимон выглядишь? Тусил всю ночь? — допытывается Аська, с интересом осматривая парня с ног до головы.

Надеюсь, это не мой вчерашний уход так на него повлиял. Под глазами действительно синие круги.

— Нет. Друзей встретил вчера. Под утро только разошлись, — его глаза натыкаются на мой стаканчик, и в них вспыхивает порыв, а мужская рука уже нагло тянется вперед, — о, кофе, дашь глотнуть?

Резко отодвигаю стакан по парте, успев соприкоснуться при этом с ним пальцами.

— Не дам.

Пить из одного стакана это только между мной и Матвеем. Ася не в счет. С ней это действие имеет совершенно другую окраску.

Калинин усмехается, но глаза при этом остаются серьезными.

Пока подруга отвлекается на телефонный разговор, я встаю из-за парты, чтобы не разговаривать с ним снизу-вверх. Надо бы объясниться по-человечески. Он неплохой парень, а я привыкла быть честной.

— Слушай, по поводу вчерашнего…

— Не надо ничего объяснять, — качает головой Вадим, — я и сам все понял.

Надеюсь, это правда, потому что если Калинин продолжит свои поползновения, Матвей ему с рук это не спустит. Вести переговоры не в его правилах, особенно когда оппонент упрямо не хочет понимать озвученные условия мирного существования.

— Хорошо. Ты классный, но…

— Я понял, понял, — Вадим смеется, — но ведь общаться нам это не мешает?

— Нет, общаться не мешает.

Время тянется мучительно долго. Кто вообще придумал такое безбожное расписание, чтобы студенты шесть пар отсиживали свои пятые точки? Ася действительно каждые пару минут зевает, но окончательно отрубиться ей не дает постоянная вибрация извещений. Она со своим Данилом переписывается сутки напролет. Только и вижу, как краснеет всякий раз, когда ей приходит сообщение. Улыбается, строчит что-то в ответ, а на каждой перемене созванивается с ним. На последней паре я и сама проверяю мобильный, но на нем, как всегда, пусто.

Кешнову не до переписок, я это прекрасно понимаю. Аськиному Дане двадцать лет, и он так же, как и мы, сидит на парах. Матвей давно прошел этот рубеж.

Вздыхаю и, чтобы не раздражать саму себя, запихиваю смартфон в сумку.

— Сегодня приедешь ко мне? — повиснув на моем локте, Чернова заискивающе заглядывает в глаза.

Пары закончены, и Добби наконец-то свободен.

Я давно обещала ей, что приду заценить новый уголок, оформленный специально для ведения собственного блога. В этом она похожа с Ланой. Эти двое помешаны на каких-то социальных штучках, от терминов которых я далека и даже углубляться не хочу, но продолжать дальше игнорировать дружеские просьбы будет невежливо. Тем более, что сама она может прийти ко мне в любое время с коробкой пиццы и пивом или вином. Правда приходить старается, когда Матвей отсутствует. Она его не очень жалует и даже побаивается, что меня всегда очень веселит.

В прошлом году подруга была свидетельницей того, как мой дикарь в баре дал одному парню в челюсть за то, что тот пытался всучить нашей компании таблетки, и после этого девчонку как ветром сдувает каждый раз, как Матвей оказывается на пороге.

Его грубость и прямота отталкивают. Пугают. Эти качества понятны только самым близким, и конечно объяснять ей, почему и за что люблю его, я не буду.

— Приеду. Только домашку сделаю.

— Куда собрались, девчонки?

Вадим догоняет нас и улыбаясь пропускает вперед на выходе из университета.

— Ко мне Маринка собралась, будем заниматься всякими женскими штучками, — хитрой лисицей поет Чернова, точно зная, что Калинин неровно дышит в мою сторону, — а ты почему интересуешься?

— Да так, прос… — улыбающиеся глаза Вадима перемещаются в сторону и в секунду становятся серьезными.

Мы поворачиваем головы, и я чувствую, как в груди растекается мощная горячая волна. Прямо напротив входа, опираясь на свой иссиня чёрный Порше, стоит Матвей. Колечки дыма вылетают из его рта, заставляя и меня, и девчонок рядом залипнуть на этом зрелище.

Перешептывания одногруппниц напоминают шум пчелиного роя, в котором отчетливо слышатся «Я знаю его», «Вауууу, я б с таким замутила!», «Охренеть, какая тачка!». Последняя дура совсем что ли? О какой тачке может идти речь, когда пронзительные синие глаза смотрят на меня и даже на таком расстоянии заставляют внутри все дребезжать.

Он приехал…

— Шведова, кажется, это за тобой, — озвучивает Ася.

Я, махнув им рукой, и даже толком не попрощавшись, улыбаюсь как дура и спускаюсь по ступеням, не переставая смотреть на Кешнова. Чертов сексуальный говнюк. Не удивительно, что все тут языки повываливали. На Матвее спортивные тёмные джинсы и белая майка под черной кожанкой. Подкаченная фигура Кешнова так обалденно смотрится на фоне Панамера, что я готова съесть его прямо сейчас не отъезжая от универа.

От него энергия прет бешеная, затмевая суетящихся студентов, считающих себя альфа-самцами в университете. Кто эти мажорчики на его фоне? Жужжащая незаметная мошкара! И если судить по охам и вздохам доносящимся отовсюду, его энергетику ощущаю не только я.

Матвей ведёт меня взглядом, словно канатом тянет к себе, улыбается уголком губ и щелчком пальцев выбрасывает сигарету. Сканирующий взгляд перемещается мне за спину и на мгновение становится жестким, предупреждающим и давящим. Куда это он там смотрит? Собираюсь обернуться, но не успеваю. Уже через секунду синие глаза снова смотрят на меня в своей вальяжной и игривой манере. Довольный тигр, завидевший свою любимую кошку.

— Привет, — улыбаюсь во все тридцать два и тут же оказываюсь прижатой к горячему телу.

— Отучилась, студентка?

— Да. Даже получила высокую оценку.

— Ну еще бы ты получила низкую.

Его губы касаются моих, язык бескомпромиссно раскрывает их и ныряет в рот. Точно знаю, что сейчас мы тема номер один среди кучкующихся студентов. И если в сторону Матвея летят восхищенные воздыхания, то я для них точно сука и стерва. Но мне плевать. Покрепче оплетаю мускулистую шею, бесконечно счастливая видеть любимого говнюка здесь и сейчас.

В начале первого курса Матвей часто заезжал за мной, но когда перспективный бизнес начал набирать обороты, эта традиция сошла на нет.

— Поехали, отвезу тебя, — демонстративно шлепнув меня по заднице, он открывает дверь, пропуская меня внутрь, а потом занимает водительское сиденье.

— Почему отвезу? Ты не домой?

— Нет, еще нужно в зал вернуться. Да и тренировка вечером у пацанов.

— Ты проводишь?

— Мхм.

Жаль. Думала, сегодня устроим вечер на двоих, как раньше. Пока мы едем в машине, Матвей молчит, отвечая только на мои вопросы, и курит. Что-то с ним не так, я точно вижу, потому что обычно его правая рука на моем бедре, а выражение лица менее серьезное.

— Все в порядке?

Кешнов мельком смотрит на меня, а потом, словно услышав мои мысли, кладет ладонь на мое колено и сжимает.

— Кое-какие проблемы, но не смертельно. Выгребем.

— Точно? Если я могу чем-то помочь…

— Все нормально. Разберусь.

Ладно. Обычно Матвей никогда не посвящает меня в детали своей работы, да и зачем? Я в этом мало что смыслю. Просто каждому ведь нужно выговориться, когда появляются проблемы. Смешно. Матвею и выговориться — понятия несовместимые. Он скорее подавится ими, чем кому-то расскажет.

Как только я кладу ладонь сверху на обтянутую крупными венами руку, его мобильный, лежащий на консоли, начинает звонить. Имя «Яна» на экране вызывает у меня глазной зуд.

— Да, — Матвей отвечает на звонок, перекладывая смартфон в левую руку. — Давай сегодня. Через часа полтора. Хорошо.

Скинув вызов, возвращает телефон на место, а руку снова кладет на излюбленное место.

— Что за Яна?

— Новый поставщик спортивного питания, — наглая рука начинает подниматься по моему бедру вверх, но я тут же сжимаю ноги.

— А чем старый был плох?

Синие глаза отрываются от дороги, вонзаются в мое лицо, а ладонь уже с силой сжимает бедро и ребром раздвигает ноги.

— Старый охренел и поднял цены.

— А эта дешевая, да?

Засранец усмехается и намеренно надавливает на развилку моих ног, запуская искрящиеся импульсы внизу живота.

— Эта соответствует соотношению цена-качество.

В этом я даже не сомневаюсь.