Психея

Эллен Фоллен, 2019

Почему для одного человека уготована «легкая судьба»? А другой обязан пройти тернистый путь и закончить все внезапно оборвавшейся жизнью? Кто определяет наш путь и вершит наши судьбы? Для полной гармонии необходимы две части одного целого. Именно поэтому я отправилась на поиски потерянной души. Но что, если поиск приведет меня к неверным решениям и ужасным последствиям? Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Я становилась мнительной и осторожной, будто ожидала судный день и, мать его, «Терминатора» который вот-вот возникнет на пороге моего дома. Любой удар пальцем об твердую поверхность, легкий ушиб, да даже перегоревший чайник настраивали меня на жуткие мысли. А всему виной нервный Джаред и непреклонный Грант.

Я все думала о нашем разговоре, он что хотел, чтобы я приползла к нему на коленях? Упрашивала? Умоляла? Что это за пошлые намеки?

Моя квартира стала бомбоубежищем, на случай, если невезение и страшное проклятье все-таки решит посетить меня. Хотя я вообще не верю в эту чушь. Если бы не Джаред, можно было бы положить на это. Но он чуть ли не стелет мне под ноги мягкие предметы, чтобы не дай бог я не покалечилась. Мне нельзя двигаться без его заботливой помощи. Да что говорить, он отказался от своих подружек ради того, чтобы следить за мной. И это ужасно. Хотя бы потому, что он все везде разбрасывает и ничего за собой не убирает.

Я хожу за ним по квартире и собираю носки, трусы, штаны, все, что принадлежит ему, захламило мое холостяцкое жилье. Вот живой пример того, чего я не хочу и что отрицаю. Нет, с ним здорово, безусловно, он прекрасный парень, но всегда есть огромный минус. Помимо просмотров телевизора, его постоянного присутствия на кухне и теплых вечеров вместе, существует обратная сторона медали. Загаженная варочная поверхность, оцарапанный стол, этот гаденыш просто не знает, что такое доска для нарезки. А если и знает, то применяет ее не по существу. Он окончательно испортил рыбой деревянную доску и разрубил на две части пластиковую во время нарезки мяса. Я хотела его убить, вот прям взять эту самую пластиковую штуку и треснуть по его голове. Мне очень не терпелось сказать ему, что это подарок, привезенный отцом из поездки в Индию. Но эта милая улыбка, внутри происходит постоянно какой-то переворот, видя, как он старается. И я оттягиваю момент возмездия до следующего раза.

Лежа на диване, я переключаю каналы и содрогаюсь под ударами молоточка по новенькой поверхности кухни. У меня уже от скрежета зубов отодралась эмаль, но там, по его мнению, еще недостаточно тонко отбито мясо для миньона. Знал бы еще он, как тот готовится. Серьезно уже подумываю о том, что нам нужен повар, готовящая за него в этом доме. Еще один звонкий удар и бокалы на верхней полке издают жалобный звон, я роняю пульт на пол и соскакиваю с места лежбища.

— Что ты, черт возьми, творишь! — это не мой голос, а моего второго я, того, который очень раздражен и готов впиться в филейную часть парня, устроившего этот бардак на девственно чистой кухне.

— Затупился молоточек. — Я выразительно смотрю на него. — Вместо того чтобы ругаться, приготовь сама. Я совершенствую свои кулинарные навыки.

— Да. И еще кое-что. — Отбираю у него металлический предмет из рук и двумя пальцами поднимаю истонченное мясо, оно больше напоминает дырчатую насильственно использованную салфетку.

— Что? — Он громко бьет сковородой по варочной поверхности, и я втягиваю шею от бешенства.

— Разрушаешь мою спокойную жизнь. Вот это что, по-твоему? Больше похоже на размозженные и размазанные кишки на столе! А это, по-твоему, салат цезарь? Тогда почему помидоры смяты и выглядят умершими еще до того, как попали в желудок? — ору я не своим голосом, сметая всю грязную посуду в двойную раковину. — Поверхность должна всегда быть чистой! А это что? — Отодвигаю его от плиты и тычу на паховую область.

— Ты, правда, хочешь посмотреть что там? — Он приподнимает брови, и на его щеках проявляются глубокие ямочки. — Я могу сейчас тебе все показать. — Он начинает расстегивать пуговицы на джинсах, и я хватаю его за ладони.

— Ты серьезно? Я тебе о жирных пятнах на твоей ширинке от кровавых кусков, которые ты даже не задумался промыть. — Он хмурится, ногтем несколько раз шаркает по джинсовой ткани и пожимает плечами.

— Это домашняя одежда, не вижу никаких проблем. А ты если такая правильная возьми и помой посуду. — Он наливает подсолнечное масло прямо на горячую сковороду, перед этим стряхивает мокрыми руками, разбрызгивая на нее капли воды, я хватаю его за талию и тяну на себя.

Жуткая реакция накаленной сковороды, масла и воды совершают что-то типа пулеметной очереди, разбрызгивая и расстреливая жир по всей кухне, в том числе и на нас. Джаред делает странный пируэт и валит меня на пол, придавливая своим огромным телом к холодной плитке. Его лицо утыкается в мою шею, пока я шокировано моргаю, уставившись невидящим взглядом в потолок.

Парень немного двигается, его рука медленно ползет под мое бедро и сжимает ягодицу. Он меняет положение, и теперь я чувствую его дыхание на своей щеке. Мне становится тяжело дышать, тепло поднимается от кончиков пальцев на ногах и распространяется по всему телу, сосредотачиваясь в районе живота. Можно все спихнуть на тяжесть тела и не обращать внимания на выпуклость, упирающуюся прямо там, где необходимо.

— Я говорил, что мне нравится твоя манера психовать?

Очень тяжело думать, когда он приподнимается на локтях и практически целует меня. На меня будто нагоняют усиленно чары, от которых я старательно отбиваюсь. Я чувствую его запах, такой чистый и родной, а еще подгорелый… Весь момент романтизма исчезает. Хмурюсь от синонима, которым я только что мысленно его наградила, и наконец до меня доходит!

— Слезь с меня, здоровяк! — Активно двигаюсь под ним, рывком отталкиваю от себя и ползу к плите, пока этот идиот думает, что мы продолжаем сексуальные игры.

— Иди ко мне, солнышко, хватит уже убегать. — Он хватает меня за одну ногу, когда я практически ухватилась за переключатель, и зажимает, навалившись на мою спину. Из меня выбивает весь дух от его тяжести.

— Дурак, у тебя масло горит. Сейчас включится противопожарная сигнализация и нас зальет! — хрипло выговариваю я.

Он думает, что я шучу, но принюхавшись, соскакивает с меня, наступив мне больно на лодыжку.

— Твою мать! — рычит он.

— Черт! — кричу я совсем по другой причине и виновник именно он.

Джаред выключает плиту и помогает мне подняться. Я наклоняюсь и сжимаю истоптанную мамонтом ногу, кривлюсь от тупой боли и, хромая, опираясь на его любезно протянутую руку, усаживаюсь на стул.

— Вот видишь, неприятности тебя преследуют, — выдает он, и я начинаю смеяться. — И чего мы ржем?

— Серьезно? Ты издеваешься, наверно! За этот период только ты был тем, кто устроил этот хаос. Моим проклятьем! Сам развернись и посмотри! — Я не жду от него высокоинтеллектуальных выводов, разговоров и понятий, но увидеть же должен, что сотворил с моей жизнью, и на это ушло не так много времени.

Скептическим взглядом он обводит помещение, как после бомбежки, рукой отмахивает от себя густую дымку от горелого масла и снова возвращается ко мне.

— Это проклятье, — констатирует он, сморщив нос.

— Блин! — Я хлопаю себе по лбу и поджимаю под себя пострадавшую ногу.

— И ты психуешь, что оставила свой телефон в ресторане. Кстати его не нашли? — Берет в руки полотенце, открывает минимальную щелочку в окне и инфантильно машет тканью, даже не стараясь выгнать дым.

Я хромая добираюсь до вытяжки, врубаю ее на всю мощность и открываю настежь окно. Дохожу до стула и снова плюхаюсь в него.

— В ресторане сказали, что ничего не нашли. — Пальцем вытираю сок томата, размазанный по поверхности стола, едва не вымазав свою свежепостиранную кофту.

— Он вор, и тут можно действовать только его методами. — С умным лицом он идет в гостиную, возвращается, громко топая моими тапочками, которые ему малы, по паркету, назад с телефоном в руках. Оккупант!

Он быстро перебирает пальцами, записывая что-то в телефоне, на его лице целая гамма эмоций, он как калейдоскоп: то хмурится, то улыбается. Вообще я бы всю его нерастраченную энергию направила на нечто такое, отчего будет больше толка. Но Джаред, притопывая ногой, продумывает коварный план, написанный на его довольной мордашке. Кажется, он уже и забыл о моменте меня, растянутой по полу кухни. Сейчас у него появилась цель, а значит, меня ожидает нечто такое, отчего мне будет очень сложно отказаться. Я усаживаюсь удобнее, Джаред тянется, не глядя, к холодильнику и достает из морозильной камеры те самые просроченные замороженные овощи, отнюдь не нежно шлепает ими меня по больной ноге.

Я издаю злобное шипение кобры, на него это ровным счетом не производит никакого впечатления, он слишком занят телефоном. Постепенно пульсация в ноге прекращается, влажный полиэтилен, начинает таять, стекая прозрачными каплями на плитку. Джаред уже мычит себе под нос, и мне кажется это плохо. Не может в его голову прийти светлая мысль, по крайней мере, я на это даже надеяться не хочу. Встаю и тряпочкой для пыли вытираю образовавшуюся лужицу. Ножницами разрезаю пакет с овощами, закидываю их в раковину для дробления переработанных продуктов и избавляюсь от пакетика.

— Бинго! — орет во все горло кареглазый, и меня передергивает. — Я знаю, что мы будем делать!

— Только не это. — Я обхожу его и закрываю окно, затем становлюсь к плите и начинаю разогревать масло на сковороде, предварительно вылив старое. Тонкий тщательно отбитый кусок мяса скворчит на плите, передо мной стоит не простая задача — не сжечь сей шедевр, поэтому под мирное сопение над моей головой переворачиваю еду. Отключив всю электрическую технику от греха подальше, раскладываю то, что мы совместно приготовили.

Конец ознакомительного фрагмента.