Сердце дракона. Ключ от всех дверей

Элли Шарм, 2023

Что может быть общего между скромным секретарём и хозяином чуждого для нас мира? Кажется, абсолютно ничего… НО! Вот загвоздка ОН красив, ОН могуществен и… ОН считает меня СВОЕЙ, с чем я категорически не согласна! Я боюсь ложиться спать. Стоит закрыть глаза и – я уже ТАМ – в его власти, его объятиях. Хрупкая, беззащитная попаданка. И не все мне рады в этом новом мире. Есть те, кто хочет заполучить место рядом с повелителем. Добиться своего не останавливаясь ни перед чем…

Глава 5

Анна

— Главное, правильно расправить крылья бабочки, — начинает рассказывать способ хранения насекомых Регина Эдуардовна, чем вызывает у меня искреннее недоумение. — Только что пойманных, не высушенных бабочек можно расправлять сразу. Они податливые, как пластилин. А вот высохших необходимо предварительно размочить.

Зеленые глаза почти поглощает темный зрачок, когда женщина отходит от окна и облокачивается бедром о стол, выполненный из красного шпона.

— Мелких бабочек можно расправить уже буквально через день, а вот крупных надо выдержать подольше, — психолог, ототкнувшись от стола, двигается в мою сторону, продолжая свой в какой-то степени жуткий рассказ. — Но иногда встречаются очень крупные экземпляры…

Я лишь сильнее стискиваю подушку, что не укрывается от внимательного взгляда Регины.

— Тогда процесс можно ускорить, — продолжает она, — если с помощью шприца ввести буквально пару капель воды в грудь, у самого основания крыльев.

Тяжело сглотнув, я замираю, словно превратилась в одну из тех бабочек, о которых так самозабвенно рассказывает психолог. Чувствуя, как сердце ускоряет ритм, словно насос перекачивая кровь по венам, ежусь.

— Случаются, конечно, и трудности, от которых никто не застрахован, — Регина Эдуардовна останавливается в паре шагов от меня. — Например, у бабочки после пребывания в одном положении голова оказывается повернутой набок. Тогда ее нужно всего лишь вернуть пинцетом в нужное коллекционеру положение…

Лицо Регины Эдуардовны смягчается, и она неожиданно меняет тему.

— Я встретила в коридоре Дмитрия. Анна, ваш молодой человек очень обеспокоен тем, что с вами происходит.

Я невольно затаиваю дыхание, думая о том, что успел ляпнуть Димка. Какое он вообще имел право что-то говорить про меня?! Это личное! Под испытывающим взглядом психолога, я сплетаю пальцы так, что костяшки суставов белеют.

— Может быть, вы хотите рассказать мне что-то важное?

Регина Эдуардовна, несмотря на мягкую улыбку на полных губах, следит буквально за каждой эмоцией на моем лице.

Он ВСЕ ей рассказал! Возмущение пронзает меня так же, как булавка несчастную бабочку. Я никак не могу разобраться в себе. Откуда этот страх? Такое жуткое нежелание говорить своему лечащему врачу о пропуске препаратов. В конце концов, я самодостаточная двадцатидвухлетняя девушка. Не будет же она меня отчитывать, как малое дитя. Настроив себя на спокойный лад, я уверено складываю руки на коленях, оставив в покое бархатную подушку.

— Пару дней назад я пропустила прием антидепрессантов. Но с сегодняшнего дня я вошла в график, — произношу твердым голосом, смело встречая взгляд цвета темного мха.

Впервые глаза Регины тревожно расширяются. Мне даже кажется, что зрачок стал больше. Откашлявшись, психолог на секунду отворачивается, а когда женщина вновь смотрит на меня, я замечаю, как дрожит ее рука, заправляя рыжий локон за ухо.

— Это совершенно недопустимо! — тревога в глазах специалиста неуловимым образом модифицируется в искорки раздражения. — Анна, сомния сама по себе не пройдет. Не обманывайте себя. А пока я настоятельно рекомендую увеличить дозу до двух пилюль.

Мое лицо удивленно вытягивается.

Заметив это, женщина сбавляет обороты, приподняв уголок рта.

— Хотя бы на пару дней. Мы справимся, Анна, — ее зеленые глаза смотрят в мои с особенной внимательностью, словно гипнотизируя.

Ощущая, как от духоты начинают гореть щеки, я поднимаюсь с дивана, крепко сжимая в руке сотовый телефон.

— Извините. Звонок, — вру, даже не моргнув глазом.

Регина Эдуардовна недовольно поджимает губы, выказывая свое недовольство мимикой.

— Да, конечно, — сухо откликается психолог, направляясь к стеллажам, забитым папками с латинскими надписями. — Жду вас завтра. Анна, и, пожалуйста, не отклоняйтесь больше от графика. Откаты нам ни к чему.

— Да, — пробормотав это, я поспешно изображаю серьезное выражение лица.

Остановившись на секунду возле стола, что стоит почти у самой двери кабинета, я бросаю взгляд на толстый деловой ежедневник в дорогой кожаной обложке, что лежит на самом краю. «Анна Смирнова» — гласит надпись на нем.

— Обязательно, Регина Эдуардовна.

Одно ловкое незаметное движение и… я незаметно подцепляю со стола журнал с записями о себе. На то, чтобы спрятать его в сумочку, уходит буквально пару секунд. Я даже прикусываю язык от усердия, изображая, что ничего особенного не случилось. Оказавшись за дверью, быстрым шагом направляюсь вперед по коридору, на ходу поспешно застегивая молнию на сумке.

Здороваясь с нервной улыбкой на губах со снующими туда-сюда коллегами, я отыскиваю глазами дверь уборной. Заветная надпись WC на крайней двери напротив охранного пульта заставляет меня прибавить шаг.

Здесь происходит что-то не то! Почему мой психолог выглядит, как чокнутая стерва? Зачем я вообще к ней хожу? Бред! А Дима? Какая свадьба, если он меня так бесит, что зубы сводит? Побочный эффект… Должно быть, из-за него я становлюсь послушной марионеткой в руках окружающих. Они, будто кукловоды, дергают за ниточки, заставляя меня плясать под свою дудку. Самое страшное заключается в том, что я почти не помню, что было в прошлом месяце, в позапрошлом… Словно моя жизнь — чистый белый лист. Так… отрывки и какие-то вспышки — не более.