Трон сломленных богов

Эмбер Николь (2023)

Дианна одержима жаждой мести. Как только она окончательно утратит последнюю частицу человеческой души и впустит в себя тьму, весь мир содрогнется от страха. И только Самкиэль отказывается верить, что девушка стала монстром. Он сделает все, чтобы спасти Дианну от самой себя. Даже если для этого придется ее потерять. Теперь, когда Каден намерен завладеть Дианной, а его армия угрожает всему королевству, Самкиэль не имеет права на ошибку. Сможет ли он вернуть Дианну, прежде чем она навсегда потеряет свою душу, поддавшись искушению крови и жажде мести? Потому что тогда ее будет уже не остановить.

15. Дианна

Стрела попала в цель, вызвав у Джулиана протяжный стон.

— В яблочко. — Я схватила стакан и выпила кровь оборотня, прежде чем швырнуть его обратно на стол. — Или мне стоит употребить другое слово, раз уж я попала тебе прямо по яйцам?

Джулиан висел на дальней стене, весь в поту и крови. Он взвыл и содрогнулся всем телом, когда я бросила в цель еще один дротик.

Стук моих каблуков эхом раздавался по исцарапанному деревянному полу. У дальней стены валялось несколько изуродованных тел, а в центре комнаты лежали два перевернутых бильярдных стола.

— Ты все еще не хочешь сказать мне, где твой дорогой старый папочка?

Он покачал головой. Я подошла вплотную — один окровавленный глаз пристально смотрел на меня, другой валялся где-то на другом конце комнаты.

— Зачем оттягивать неизбежное? Ты же знаешь, что я убью тебя, его и всех остальных, кто в этом участвовал. Так почему бы просто не ускорить процесс?

— Нет.

Взгляд единственного уцелевшего глаза был непреклонен — волк внутри Джулиана был готов прикончить меня, но я изнурила его почти до смерти.

Я вздохнула и остановилась перед ним, сняв пальто. Схватившись за края рубашки, я раздвинула ее в стороны, обнажив грудь. Лицо Джулиана скривилось.

Я указала на небольшой шрам между грудями. Он был почти незаметен. Почти.

— Я вырвала себе сердце несколько месяцев назад. Я думала, что умру, но была готова отдать свою жизнь за тех, кто мне дорог, и не видела другого выхода. «Если Тобиас получит книгу, Самкиэль и моя сестра умрут, бла-бла-бла». Но это было тогда, когда я верила во всеобщее благо и спасение людей.

Его дыхание стало сбивчивым.

— Меня это не убило, — я подняла голову, — но я подумала о том, какое это счастье — умереть за тех, кого ты любишь. — Я застегнула пуговицы, выдерживая его взгляд. — Но это не одно и то же. В твоей или в их смерти нет ничего благородного. Ты их не спасаешь. Вы все подписали себе приговор в тот момент, когда позволили Кадену убить мою сестру и не пошевелились, чтобы помочь.

— Мы не могли, и ты это знаешь! — прошипел он. — Ты знала, что сделает Каден, и тем не менее ушла к Губителю Мира. Ты сама виновата в том, что…

Я ударила его по лицу с такой силой, что кровь забрызгала стену. Затем я схватила его за волосы, заставляя смотреть на меня.

— Где остальные? — прорычала я ему в лицо.

— Я тебе не скажу.

— Отлично.

Я подняла свободную руку, выпустила когти и оставила на груди Джулиана глубокую царапину. Он шипел и корчился от боли, его рубашка висела окровавленными клочьями.

— Я знаю, что оборотни — стайные животные. Вы держитесь поблизости друг от друга, даже когда вам приходится прятаться. Ведь один знакомый мне всезнайка не может обходиться без вечеринок, верно? Кроме того, я знаю, что ваша стая общается воем, который можно услышать на расстоянии почти пятидесяти миль.

Я прижала кончики когтей к центру его груди, прямо над его бьющимся сердцем.

— Хочешь знать, каково это, когда тебе вырывают сердце?

— Я не стану его звать.

— Нет, станешь. Нужно лишь достаточно сильно надавить, и тогда что угодно сломается — даже ты.

Кончики моих когтей пронзили кожу Джулиана, все его тело напряглось. Я наклонила голову, мой голос понизился на октаву — Иг’Моррутен выполз на поверхность.

— А теперь позови папочку.

Входная дверь распахнулась. Я сидела у барной стойки, вычищая кровь из-под ногтей.

— Я думала, вы явитесь быстрее.

Они поспешили к висящему на стене телу Джулиана. У кого-то вырвался тихий всхлип. Я продолжала невозмутимо чистить руки. Под этот ноготь просто невозможно забраться. Я лизнула край полотенца и наконец убрала злосчастный сгусток крови. Бросив испачканную ткань на стол, я вытянула руку и внимательно изучила свои ногти: меня беспокоили неровные края, оставшиеся после превращения ногтей в когти.

— Интересно, если я вежливо попрошу, Камилла сможет наколдовать мне стойкий маникюр? Для этого ведь должно быть какое-то заклинание, верно? Больше никаких сколотых ногтей.

Передо мной появился Калеб. Он тяжело дышал, из его груди вырывалось низкое рычание.

— Что ты сделала? — рявкнул он.

Я взглянула на тело Джулиана — оборотни пытались снять его со стены.

— Ничего такого. Я не виновата, что вы так долго шли.

— Убийство моего сына — главная ошибка в твоей…

— Нет.

Комната сотряслась от силы моего голоса. Все волки, как один, повернулись ко мне.

— Ты, как и все остальные, ошибся, думая, что я слабая. Она была единственной, кто удерживал меня в узде. Это — ваша расплата. Я предупреждала тебя. Я предупреждала его. Ты сам сделал выбор.

— Ты ведешь себя так, будто мы можем бросить вызов Кадену.

— Это самое жалкое оправдание, которое я когда-либо слышала. Мы все сверхъестественные существа. И я это сделала. Я бросила ему вызов. — От моего самоконтроля почти ничего не осталось, но мне нужна была информация. — Боже, Калеб, да мои яйца больше твоих.

— Почему мой сын, Дианна? — задохнулся он. — Чем ты вообще отличаешься от Кадена? Джулиан был невиновен.

Оборотни из стаи подошли ближе, сжав кулаки, — они были готовы умереть за своего альфу^[2]. Я не сводила глаз с Калеба. В баре воцарилась тишина. Все затаили дыхание.

— Нет, она была невиновна. Ты использовал своего сына как личную ищейку. Подпольные бои и денежные махинации, благодаря которым Каден остается в курсе событий. Информация, которую вы для него собираете. Не изображай святого, Калеб. Мы оба знаем, что все мы — лжецы и убийцы. Все мы виновны. Все.

Калеб взглянул на свою стаю.

— Чего ты хочешь? — спросил он, его тон изменился.

— Твоей крови. Отдай ее добровольно, или я убью стаю на твоих глазах и все равно получу свое. — Я подняла голову и улыбнулась. — Тебе решать.

— Отлично. Я в твоем распоряжении. Моя кровь разорвет тебе голову.

Я хладнокровно улыбнулась.

— Вы действительно считаете, что я такая глупая? Что я не придумаю, как обойти дурацкий план Кадена на случай непредвиденных обстоятельств? Я не идиотка. Я попросила Камиллу наложить заклинание на водопровод. Помогает вымыть магию из крови таких тупиц, как ты.

Он поник, его кадык дернулся.

— Вот так. А теперь приступим.

Калеб перевел взгляд с тела сына на свою стаю, свою семью. Затем он сделал несколько шагов ко мне — все хищники в комнате двинулись одновременно с ним. Его глаза снова встретились с моими, и он закатал рукав свитера, обнажив руку. Он сжал кулак, вены на его руке наполнились кровью.

— Нет, спасибо. — Я покачала головой и ухмыльнулась: — Мне нужно что-то посерьезнее.

Он сглотнул, и я услышала, как забилось его сердце. Это было верной смертью для волка, живущего внутри него, но все же он повиновался и расстегнул воротник. Он наклонился, и я схватила его за волосы на затылке, вонзив клыки в обнаженное горло. Воспоминания мелькали в моем сознании, но я заострила внимание только на одном из них.

Я спешил по коридору, слыша гулкие шаги за своей спиной. Что мне ему сказать? Найти то, что он просил, было нереально. Все мои мысли улетучились, когда я открыл дверь своего кабинета. Тобиас стоял возле моего стола. Он держал в руке нож для вскрытия писем и внимательно изучал его взглядом.

— Серебро. Как мило.

Я сглотнул и закрыл дверь, оставив охранников в коридоре. Поправив галстук, я обошел большой стол из красного дерева с противоположной стороны, мельком взглянув на книгу о лунных фазах, которую листал Тобиас.

— Папка слева — это все, что мы смогли найти, — сказал я, кивнув в сторону бумаг.

Тобиас уставился на меня, сверкая малиновыми глазами, и отложил нож. Он обошел стол, и я ощутил, как моя волчья шерсть встает дыбом. Остановившись в футе от меня, он взял в руки папку. Открыв ее, он быстро пролистал несколько страниц, прежде чем ее захлопнуть и снова посмотреть на меня. Его рука сжала мое плечо — не одобрительно, а угрожающе.

Я проглотил растущий ком в горле.

— Что касается других ваших требований, Джулиан и стая отслеживали их так долго, как только могли. Мы не знаем, где она сейчас.

Тобиас ухмыльнулся и сильно тряхнул меня за плечо, прежде чем опустить руку. Он отошел и сказал:

— Не волнуйся. Ты сделал то, что нам было нужно. Как только принц вампиров приедет, мы организуем общее собрание. Будь там. Со всей стаей.

— Мы будем.

— Отлично. Это будет последнее собрание перед подготовкой к равноденствию. Час приближается, и Каден не станет рисковать разоблачением.

Я кивнул:

— Я в курсе.

Тобиас изучал меня тяжелым и угрожающим взглядом. Наконец он кивнул и отвернулся. Я ощутил волны его силы, воздух завибрировал, и в стене появился портал. Прежде чем войти в темную дыру, охваченную пламенем, он посмотрел на меня через плечо и сказал:

— Пусть воцарится хаос.

Я подняла голову, облизывая клыки. Воспоминания померкли, перед глазами снова появился полуразрушенный бар. Я покачнулась, стоя на коленях с обмякшим Калебом на руках. Его кожа стала бледно-серой, но все же он нашел в себе силы взглянуть на свою взъерошенную стаю, приказывая им не нападать.

Я похлопала Калеба по щекам, чтобы привлечь его внимание.

— Что за равноденствие?

Он стиснул зубы, пытаясь сесть.

— Ты уже получила то, что хотела. Отпусти меня.

Я вскочила на ноги, схватила его за куртку и потянула за собой. Подняв Калеба в воздух, я швырнула его в центр комнаты. Другой рукой я создала огненную стену, отделяющую нас от всех остальных. Послышались вопли и визги — стая попыталась прорваться через пламя.

— Ты не будешь играть со мной в игры. Что такое «равноденствие»?

Я обхватила его шею рукой, глубоко впившись ногтями в кожу.

Покрасневший Калеб схватил меня за руку, отчаянно хватая ртом воздух. Я ослабила хватку, чтобы он мог говорить.

— Мне известно лишь то, что это главное небесное событие, вот и все.

— Когда? — спросила я.

— Этого я не знаю, но скоро. Поэтому книга нужна была Кадену так быстро.

Итак, все это время у него были дата и план, а я понятия не имела. Он все от меня скрывал. Планировал ли он меня посвятить? Или вообще мне не доверял? Оставаться с ним так долго было глупой ошибкой, но теперь я ничего не могла с этим поделать.

— Кто еще знает?

Калеб сглотнул ком в горле.

— Все. Кроме тебя.

— Почему?

Слова обожгли мое горло, как кислота.

— Я не знаю.

— Джулиан пытался подставить меня, и ты тоже. Как не стыдно! К сожалению, ваши дворняги оставляют после себя много следов, а у меня есть знакомая ведьма, которая подтвердила то, что я и так знала. Знаешь, ведь нужно обладать звериным нюхом, чтобы выследить меня до дома Камиллы. Кроме того, нужно знать, как охотиться, чтобы вас засекли. Кстати, твой кузен, случайно, не фотограф?

Его пульс под моей ладонью участился.

— Во время телепередачи Каден показывал фотографии. Дилетантские и снятые под неудачным углом. Тот, кто их снял, явно пытался подобраться поближе к Губителю Мира и ко мне. Насколько я помню, твой кузен хвастался новой камерой. Подарок на день рождения, верно?

Он ни на секунду не отрывал от меня взгляд.

— Ты не можешь винить меня. Каден командует, мы выполняем. Так было всегда. Я обязан делать все, что в моих силах, чтобы обеспечить безопасность своей семьи. Ты лучше всех должна это понимать.

Я медленно кивнула и цокнула языком.

— Я понимаю.

Моя рука сжала его горло.

— Вот почему я хочу, чтобы они смотрели, как я тебя убиваю. Потом я съем всю твою стаю, и пока ты будешь наблюдать за их мучительной смертью с того света, надеюсь, твое сердце разобьется на части, как это произошло со мной, когда умерла она.

Резким движением я оторвала ему голову и швырнула ее в центр комнаты. Раздался глухой удар.

— Любопытно, — сказала я, поворачиваясь и стряхивая с рук капли крови. Дюжина волков щелкнула зубами, медленно приближаясь ко мне; их рычание слилось в смертоносный хор. — Сколько волков нужно, чтобы сшить шубу?

Примечания

2

Альфа — обозначение особей самого высокого ранга среди социальных животных.