Горничная господина Демона

Эми Мун, 2020

Он спас ее. Щелчком пальцев избавил от ненавистного замужества, а потом решил забрать себе, как забавную игрушку. Спаситель превратился в тюремщика, отказать которому невозможно. Но человеческое сердце не закрыть в клетке приказов. Может, от взгляда герцога де Сармунда слабеют ноги, но Энджел постарается сделать все, лишь бы остаться собой. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

— Мисс Пэри, можно вас на минутку?

После завтрака, когда все ушли, Энджел нарочно подкараулила экономку. Нахмурившись, женщина все-таки остановилась.

— Чего тебе?

Энджел прикусила и без того истерзанные губы. Искусанные, но не только ей… Стыд, подпитанный извращенным томлением, заставил стиснуть пальцы. Это все сон… Кошмар, порочный и… сладкий.

— Где можно найти работу? — выпалила на одном дыхании.

Широкие брови экономки взлетели к самому чепцу.

— Работу?

— Да, мисс Пэри. Может, Вы слышали, а я… мне…

Ей лучше бежать. Очень быстро. И забыть все, что произошло. Леденящий душу страх, жгучий стыд и… удовольствие. Наслаждение мужской лаской, которое она просто не должна была получить! Но получила. Потом провалялась остаток ночи без сна, вновь переживая произошедшее. И сидеть до сих пор больно… Кожа печется и щиплет, не давая забыть, как она лежала на мужских коленях со спущенными панталонами… Герцог все видел! Смотрел прямо на нее! От стыда на глаза навернулись слезы.

— Никуда ты не пойдешь, — резко возразила мисс Пэри. — И не смотри так жалобно! Я ничего не сказала господину де Сармунду.

— То есть… То есть как это? Не сказали?!

Но она же была уверена! Вот прямо ни капельки не сомневалась, что экономка еще вечером доложила герцогу, до того как он ушел. Потому и распиналась тогда, ночью. И что, выходит — зря?!

— Не сказала, — фыркнула женщина. — Потому что беспорядок навела не ты.

Голова, тяжелая после бессонной ночи, совсем разболелась.

— Учись отстаивать свою правоту, деточка, — назидательно проговорила мисс Пэри. — Не верю, что ты выросла в грязи трущоб, скорее уж в монастыре…

Не росла она в трущобах! В рабочем квартале жила, до смерти мамы и дяди Ральфа.

Тем временем женщина вздохнула, складывая полные руки на груди.

–… А я тоже хороша. Надо было сказать вчера. Вот же… От твоих глаз и бездушный заплачет. Хватит губы дуть! Спасибо мне потом скажешь. Не отрастишь зубов — готовься быть съеденной.

— Но я ничего не делала Вильяму!

Женщина только покачала головой.

— Дам первый и последний совет. Держись подальше от Клэр и Вильяма. Уж они тебе точно не друзья. И про другую работу забудь. Без рекомендаций тебя не возьмут. А теперь иди и постарайся больше не портачить.

И, развернувшись, женщина исчезла, оставляя Энджел совершенно растерянной. Значит, герцог ничего не знал… А она… Она — последняя дура! Могла бы просто остаться в комнате, и ничего бы не случилось!

Внизу живота скрутился теплый комочек, и девушка крепко зажмурилась, пытаясь вернуть себе хоть крупицу самообладания. А между лопаток будто занемело… Вчера она попыталась рассмотреть в зеркале метку. Ничего не нашла! Но под кожей словно чувствовалось нечто… странное. Не так как прежде.

А делать все же что-то надо. Иначе через неделю… Энджел судорожно вытерла ладони о подол, будто на них еще оставались белесые и немного липкие капли. Она прекрасно понимала, к чему прикасалась, сидя на мужских коленях. Пусть до сих пор невинна, но как устроен мужчина между ног, имела «счастье» наблюдать. Но тогда ей было мерзко и страшно, а вчера, когда в ладонь легла бархатная плоть… Такая большая и горячая…

В горле пересохло. И жгучая помесь смущения и сладкого ожидания хмелем ударила в голову. Ей надо искать другое место. Даже без рекомендаций.

***

— С детьми обращаться умеете? — голос госпожи Мэвис был безжизненным и серым. Энджел решила бы, что перед ней — очень искусный голем, но нет — женщина дышала.

— Только если ребенку от трех лет, — осторожно ответила Энджел.

Ей доводилось в ранней юности нянчиться время от времени с соседскими детьми. Пока дядя Ральф не женился, и в доме не появилась красивая, но ядовитая Тина — мать Джейкоба. Дядя Ральф помешался на супруге, а матушка терпела змею, что при муже строила из себя горлицу.

— Нико восемь. Однако в обязанности няни входит купание, кормление, смена гардероба, естественно, а так же развлечения. Мой мальчик не должен скучать. Перед сном обязательно чтение сказки. В том числе и на фратлийском языке. А, вот и Нико! Познакомьтесь.

В комнату внесли… собаку?! Дворецкий держал бархатную подушечку, на которой разлегся упитанный шпиц. Это он — ребенок? О, Создатель…

— Простите, я не обучена… фратлийскому, — упавшим голосом призналась Энджел, разглядывая скучающего пса. — Может, у Вас есть другая работа?

Читала она более-менее и писала сносно. Но только на родном языке, а иностранные так и остались не изучены. И зачем собаке сказки?

— До свидания.

Вот и все.

Энджел молча поклонилась и направилась к двери. Это было пятое место, где она пробовала искать работу. Выходило из рук вон плохо.

Мало того, что надо было дождаться выходного, так еще и решиться зайти в богатый особняк, где на нее даже прислуга смотрела, как на мусор.

В первом доме не пустили дальше порога — дворецкий холодно сообщил, что работников они не ищут, приходите позже. То есть никогда — именно этот смысл прятался в скупых словах. Во втором встретили уже теплее… Она едва унесла ноги!

Слуга проводил ее к хозяину — низкорослому и плотному мужчине с масляным взглядом. Сомнения закрались сразу же после очень поспешного согласия дать ей работу. И, скорее всего, ее спасло то, что хватило мозгов упомянуть нынешнего работодателя. Мужчина заметно побледнел, но выразил сомнение. Пришлось достать единственную рекомендацию — пуговицу, которую она захватила с собой на всякий случай. Мужчина в миг отпустил ее «собираться», напомнив, что ждет новую работницу сегодня же.

Как бы ни так! Энджел бежала прочь не оглядываясь. В следующий раз она поступала умнее, спрашивая, может ли ее принять хозяйка. В двух домах опять отказали, да и тут ничего не получилось…

Собака! Да и ладно, хоть лысая мышь! О, если бы только у нее были знания! А возвращаться обратно к Джейкобу… Нет, немыслимо! Лучше герцог… Прикусив губу, Энджел оглянулась по сторонам. Сгущались сумерки и ветер уже такой холодный, а на ее плечах тонкий плащ, что выделила мисс Пэри.

Экономка совсем ничего не сказала, когда Энджел все-таки подошла и выразила желание искать работу. Наградила только своим фирменным взглядом, но выдала верхнюю одежду и посоветовала, с чего начать.

Но вот уже вечер, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. А ведь это ее единственный выходной! Энджел ждала его долгих четыре дня, умирая от осознания, что время проходит даром.

Но рабочий день длился с утра и до вечера, а на ее просьбу дать хотя бы два часа в обед мисс Пэри ответила отказом. Но разве ей сложно? А может, запретил герцог?!

Кутаясь в плащ, Энджел спешила к особняку де Сармунда. Ее никто не держал, да, и все же горло стискивал ошейник. А из сердца никак не вытравить крохотное, но настырное желание махнуть на все рукой. Она же просто служанка! И все равно ничего не сможет сделать. А герцог такой красивый… И тело слишком ярко помнит о полученном удовольствии. Лучше бы его не было…

— Привет, сестренка.

Мерзкий голос ударил в спину отравленной стрелой. Джейкоб! Резко обернувшись, Энджел едва заставила себя остановиться, а не броситься бежать. Спокойно. Вокруг еще есть люди. А вон там виден патруль полицейских. Ей нечего бояться! Но коленки все равно дрожали.

Мужчина стоял напротив. В неожиданно опрятной одежде, на лице не было привычной одутловатости, и даже темные волосы аккуратно расчесаны и вымыты. Только все равно хочется скривиться и плеснуть в это пятно грязи водой.

–…все-таки пристроилась, да? — злобная ухмылка исказила полные губы. — Сразу дала или сначала вшей вывела?

— По себе судишь?

Зеленые глаза полыхнули яростью. Бессильно сжимая кулаки, Джейкоб шагнул к ней, но Энджел быстро отступила.

— Закричу. Тут не трущобы. И герцог де Сармунд вытащит из тебя душу по частям.

— Сука… — прошипел подлец, — но ничего… скоро ты надоешь уважаемому господину, и он пинком отправит тебя за дверь. А я буду ждать. И не побрезгую, уж поверь. Ах, да… раз уж твоя комната освободилась, выкину оттуда все барахло.

Вещи ее матери! И дяди Ральфа! Она так и не забрала их…

— Только попробуй! Может, меня и уволят, но прежде я успею пожаловаться герцогу.

— Смотрю, у тебя развязался язык? Помнится, ты была такой же забитой, как твоя потаскуха-матушка…

— Она хотя бы родила меня от любимого и по доброй воле!

Развернувшись, Энджел поспешила прочь. И если еще полчаса назад душу грела хоть какая-то надежда, то сейчас она потухла совершенно. Нет, у нее просто не получится уйти в никуда! Несколько минут рядом с Джейкобом — и словно опять выкупалась в грязи. Только в доме герцога она под защитой… Пусть опасность там не меньше.

Завернув за угол, Энджел позволила себе ускорить шаг, хотя до входа в особняк оставалось совсем немного. Теперь и звонить не надо — артефакт, встроенный в замок, запомнил ее и пропустил. В саду, окружавшем особняк стало совсем сумеречно. В голых кронах шумел ветер, а окна особняка светлели теплым золотым светом.

Но не успела зайти в комнату и повесить плащ на крючок, как между лопаток обожгло лютым холодом.

Сердце глухо стукнуло и провалилось куда-то в пятки.

Ее звал герцог.