Единственная. Твоя

Эми Мун, 2022

Что делать, когда привычный мир рушится в одно мгновение, а один только взгляд лишает покоя? Любава всего-то хотела навестить родительский дом, спрятанный в глухих сибирских лесах, а нашла… его. Мужчину, чье присутствие будоражит нервы и кружит голову. Но никогда им не быть вместе. А еще медведь этот странный все время рядом. Бродит по пятам, караулит на каждом шагу… И смотрит, словно он – человек, чье сердце от тоски рвется. Или, может, ей мерещится? Как и жгучий интерес в глазах Данияра…

Глава 6

«Моя. Только моя, слышишь? » — горячие ладони скользили по бедрам, сминая подол тонкого платья.

Любава жмурилась от бьющего в глаза солнца. Полной грудью вдыхала сладковатый запах лесных трав и крепкого кедра с горчинкой янтарной смолы. Вкусно! Всем телом потянулась выше и зарылась пальцами в растрепанные русые волосы. Такие густые! А другой рукой огладила литые мышцы плеч, оставляя крохотные бороздки-отметины.

Мужчина дышал тяжело и часто. Вздрагивал весь — горячий и мокрый, как в лихорадке. Целовал глубоко, с напором. Короткая борода щекотала и немножко кололась.

«Так вкусно пахнешь, единственная моя. Век бы дышал! »

Под нежным давлением ноги сами разошлись шире. Любава коленями сжала крепкие мужские бедра, а внутри все сводило обжигающим желанием. Таким ярким, сладким… До стонов и счастливых слез.

«Хочу тебя… — шептала торопливо и жарко. — Иди ко мне, Данияр… »

— Черт!

Любава подскочила на печке так, что чуть лбом о потолок не треснулась.

В груди птичкой билось сердце, а между ног стягивало таким напряжением — хоть в прорубь ныряй, и то не поможет.

— Черт, — прошептала, хватаясь за кулон. — Чтоб тебя…

Приснится же! Бред сивой кобылы.

«На новом месте, говорят, жених видится », — засмеялся в ушах голос Рады.

Любава так и перетряслась. Провела дрожащими пальцами по глазам, стряхивая остатки горячего сновидения, а кожа вся ознобом изошла.

Да нет, глупости. Первую ночь она у Рады ночевала и не снилось ничего, а тут… Тут просто расшалившаяся фантазия.

Кое-как она выбралась из постели и подошла к стоявшему на столе кувшину с водой. Но умывание не помогло, щеки полыхали таким жаром, что казалось, сгорят сейчас.

А на бедрах до сих пор чувствуется прикосновение приятно шершавых пальцев. Полыхают огненными клеймами, будоража сладкие воспоминания тяжести мужского тела и вкусного запаха.

— Приснится же, — пробормотала снова и крепко зажмурилась.

Куда ее несет?! Мало того, что хам неотёсанный, так еще и жена с животом — вот-вот родит, а ей похабщина видится!

Развернувшись на пятках, Любава выскочила из дома. По тропинке не шла — летела.

Вот сейчас плеснет холодной ключевой водой в лицо, и дурных мыслей как не бывало! И только у самого ручья вспомнила, что еще вчера тут медведь бродил.

Отголоски паники заставили судорожно оглядеться. Но нет, рядом даже белок не было. Только лес, ручей и… ягоды?

Вдоль ручья росли кусты голубики. Странно, вчера она их не заметила… Любава сосредоточено разглядывала мучнисто-синие бусины, унизанные капельками росы. Частично кусты были еще зелены, но первый урожай пошел.

Любава облизнулась. Крупные ягоды выглядели так сочно. Вот прямо бери и ешь. А что? Неплохой завтрак!

Легкие теннисные кроссовки промокли на раз-два. Недолго думая, Любава разулась.

— Ой! — вскрикнула полушепотом.

От земли как будто тепло шло! И мягко, словно на ковре стоишь.

— Прямо лес чудес, — пробормотала, разглядывая босые ноги во мху.

Сколько с отцом на природу ни выбиралась — такого не замечала никогда, а тут словно грелку под ступни кинули, а опавшая хвоя щекотала мягенько так, прямо как во сне борода Данияра.

Любава аж зашипела от злости. Не то на сон дурацкий, не то на себя саму. А между ног опять стянуло желанием. Пошлым и сладким…

Куст голубики чуть с корнем не выдрала, только ягоды передавила. Мысленно отвесив себе затрещину, а заодно вспомнив «соколицу» с животом, Любава потянулась за новой порцией.

Первые ягоды лопнули на языке кисло-сладким фейерверком. М-м-м! Любава чуть на землю не села. Никогда такого не пробовала! Да это же… Это вообще ни с чем сравнить невозможно!

За первым кустиком пошел еще один, потом еще… А это что, морошка? Ого, какая крупная!

Ягоды сами просились в руки. Дразнили язык и желудок. Вот бы хлеба немножко! Рада ей оставила целый каравай, ещё и творога с молоком. Настоящий пир будет!

Любава быстренько собрала полные горсти ягод и с трудом, но оторвала взгляд от земли.

— Ох…

Подавилась воздухом. Где она?! Где ручей и знакомая тропинка?! Вокруг стеной стоял лес, и непонятно, в какую сторону двигаться.

Первые нотки паники сыграли на нервах победный марш. Любава попыталась выдохнуть, но под коленками свербела противная слабость.

Так, не паниковать! Она не могла далеко уйти — это раз, в лесу ориентироваться умеет — это два, а в третьих…

— Ой! — вскрикнула, поджимая ногу.

Сучок! Да как же так?! Любава шепотом обругала себя за пустую голову. Босиком пройтись решила, вот дура!

Стараясь не наступать на поврежденную стопу, поковыляла в сторону тропинки. Но ни через десять шагов, ни через пятнадцать ее не увидела.

Нараставший с каждой секундой страх гнал нестись вперёд, но через силу Любава заставила себя остановиться. Нет, не туда идёт, надо обратно. Но и так ничего не вышло. Проклятая тропинка испарилась, и даже кусты голубики пропали. Что за чертовщина?!

— Эй… — первый писк вышел шепотом. — Ау! — уже громче. — Меня кто-нибудь слышит?! Ау!

Тут же должны быть люди! Деревня совсем рядом!

— Ау!

Голос разбивался о деревья и эхом возвращался обратно. Любава трусливо оглядывалась по сторонам, из последних сил пытаясь не впадать в панику. Получалось паршиво.

— Ау! Ау-у-у!

Где же все?! Хоть кто-нибудь!

— Ау-у-у! — сорвалась на хрип.

— Ты чего орёшь?

— А-а-а!

От испуга она чуть не взлетела на ближайшую сосну. Шарахнулась в сторону и, споткнувшись о что-то твердое, полетела на землю.

— Ой, — заныла, жмурясь от боли в ноге, — простите, я… эм…

Слова благодарности застряли в горле. Скрестив руки на богатырской груди, перед ней стоял Данияр. Без майки.

Страх испарился вместе с болью в ноге. Любава вцепилась в мох, пытаясь заставить себя не разглядывать это… совершенство. О, боги, за что? Будто мало ей голоса и тревожных снов! Какого черта он вообще разгуливает по лесу без майки, зачем?!

А взгляд жадно скользил по обнаженной коже, лаская тугие бугры мышц и контуры идеальной фигуры. Жилистую, крепкую шею, мощные плечи и отлично проработанный пресс, по которому от пупка вниз тянулась темная дорожка.

— Все рассмотрела?

Насмешливый хмык обрушился на голову лихой затрещиной. И если бы могла, Любава вот сию же секунду провалилась бы сквозь землю или сбежала пешком в Москву. Не помня себя от смущения, вскочила на ноги и, круто развернувшись, шагнула прочь. Пусть хоть в самую чащу, только бы подальше!

Но первый порыв закончился фейерверком взрывной боли. Любава со стоном рухнула обратно на землю, и схватилась за бедную лодыжку.

От бессилия чуть не расплакалась. Зараза! Надо же было кроссовки снять! Ничего, как-нибудь дохромает…

Земля резко ушла вверх, и Любава затрепыхалась в огромных ручищах.

— Эй! Пусти! — ударила в каменные плечи.

— А ну цыц!

И ее, как игрушку, легонько подбросили в воздух. Совершенно не напрягаясь, Данияр понес ее на руках обратно к деревне.

А Любава старалась не дышать. Съежилась вся и тянула воздух сквозь полуоткрытые губы. Но запах! Кедр, смола и сочные травы… Аромат совсем такой же, как во сне! Но в машине Данияр не пах так! Или… Или она просто не почувствовала?

Любава тихонько перевела дух, цепляясь за найденное объяснение. Психотерапевт говорила, что люди все запоминают, так или иначе. В машине Данияр далеко сидел, и аромат был слабый, а теперь он близко.

Внизу живота приятно дрогнуло. Сжалось в тугую золотую пружинку, подмывая вскинуть руки и обнять за крепкую шею. Пройтись пальцами по выемке на затылке, наблюдая, как жмурится от удовольствия этот роскошный сильный мужчина… Урчит, словно опасный, но совсем ручной медведь.

Любава уставилась на сосны, втайне жалея, что тут нет баннеров.

« Он женат, дура! — ехидно пищал голос здравого смысла. — А ты никто и звать тебя никак. Полюбоваться она решила… »

Боги, как же стыдно! Никогда на мужиков не кидалась, да и — что там! — не смотрела лишний раз. Только с Владимиром отношения худо-бедно построились, но все его стараниями. Нет, не дура она — свинья самая настоящая!

Хорошего парня продинамила, а в чужой огород влезть решила.

Любава ругала себя на чем свет стоит, но обоняние дразнил запах разгоряченного тела. С ума сойти можно! Подсесть с одного только вздоха… И руки у него такие удобные, нежные. Как пушинку несет… Нет, нельзя об этом думать! Ей просто помогают!

А под сердцем шевелилась нехорошая догадка. Распускала острые крючки, собирая на них заполошно метавшиеся мысли.

Ручей показался буквально через две-три минуты. Любава глазам своим не поверила — она рядом бегала! Но как так?

— Дальше я сама, — откашлялась, пытаясь выбраться из медвежьей хватки.

Байка задралась, и от прикосновения кожи к коже перед глазами поплыл золотой туман.

Данияр не ответил. Сжал ее так, что Любава закряхтела от недостатка воздуха. Попробовала выкрутиться, но мужчина лишь ускорил шаг.

Через ручей перемахнул в два счета, она и пискнуть не успела. Да что же в нем за силища такая?! Не человеческая, а животная просто!

Не обращая на ее удивленный взгляд внимания, в один мах подхватил валявшиеся на тропинке кроссовки, сунул ей в руки и почти бегом преодолел расстояние до дома. В дверь влетел — чуть углы не снес.

Опустил на лавку и распрямился, нависая над ней пышущей жаром громадиной.

— Головой думай, прежде чем обувку снимать! — рявкнул так, что ее подбросило. — Одна морока!

А в следующее мгновение дом уже был пуст. Ушел.

Любава тихонько перевела дух. Надо на станцию возвращаться, срочно. И попробовать заказать билет до Томска. Там спрячется. Пошло оно все к черту вместе с психованым лесником из политеха.