Осторожно: женщина! Практикум «Крутой женский детектив»

Эмиль Коста

Кто выкрал образцы холерной палочки? Куда делись деньги, приготовленные для взятки чиновнику? Кто решил отравить гостей вечеринки престижного отеля? Эти и многие другие вопросы вынуждены задавать себе и следствию героини сборника «Осторожно: женщина!». Они оказываются в эпицентре событий – когда жертвами, когда случайными свидетелями хитроумных преступлений – и вынуждены проявлять чудеса наблюдательности и обаяния, чтобы вывести злоумышленников на чистую воду.

Маша Фокс

Идеальное убийство

Идеальное убийство — не то, которое остается нераскрытым, а то, какое раскрывается, но виновным признают невинного.

Артур Селдом

1

Артур Адамс внимательно рассматривал себя в зеркале над раковиной. Пушок над верхней губой становился все гуще и на подбородке жиденькие волоски выстреливали в разные стороны. Он привычным жестом крутанул правое колесо своего кресла, и оно послушно развернулось. Артур выехал из ванной комнаты, так и не умывшись.

— Мам, одолжи одну из твоих бритв?

— Зачем тебе, сынок? — ответила Хелен, не поворачиваясь и продолжая взбивать яйца для омлета, — тебе с сыром или с ветчиной?

— Без разницы. По-моему, мне пора начать бриться.

— Ох, сынок, не спеши. От бритья волосы начнут расти только быстрее.

— Мам, ты путаешь мое лицо со своими ногами. Пора уже понять, что я хоть и колясочник, но уже не ребенок.

— Для матери дитя — всегда ребенок.

Артур молча поковырял еду вилкой, выловил кусочки ветчины, отодвинул их на край тарелки.

— Я тут подумал и решил: стану вегетарианцем.

— Ты с ума сошел, — воскликнула Хелен, — при твоей атрофии животные белки — незаменимы. Тем более сейчас, когда у тебя переходный возраст.

— Вот я и решил: перехожу на новый имидж. Чисто выбритое лицо и обилие зелени — как в саду твоего нового дружка. Этого Роберта Камерона. Дал же бог имечко — картавый и не выговорит.

— А Роберт-то тут при чем? — Хелен поправила воротник кофточки.

— При том. Я, может, и без ног, но не без глаз. Я же вижу, как он над тобой воркует. А ты и рада. Вон — новую кофточку купила. Прихорашиваешься. А ему не кофточка нужна, а то, что под ней — того самого мяса.

— Не хами! — Хелен хлопнула ладонью по столу. — Смотришь всякую похабщину по телеку. И вообще, мал еще об этом судить. Еще молоко на усах не обсохло…

— На губах.

— Что на губах?

— На губах, а не на усах. А усы — это как раз то, что я хочу сбрить, — Артур решил, что разговор затянулся, — так где у тебя бритвы лежат?

— В шкафчике над раковиной. Я тебе сейчас достану.

— Я и сам могу дотянуться.

2

Кабриолет Роберта плавно подъехал к дому Хелен.

— Спасибо, Роб. Прекрасный ужин при свечах… Нам, женщинам, так необходима романтика. Ты же знаешь, со времен развода и переезда сюда у меня две заботы: сын и работа. Я так тебе признательна, что ты в меня поверил. «Главный поставщик сладостей к столу его Величества, властелина отелей и ресторанов Английской Ривьеры», — с пафосом произнесла она.

— Тоже мне «властелин» — два отеля и ресторанчик!

Роберт наклонился к Хелен и попытался ее поцеловать.

— Ой. Не надо здесь. Артур всегда ждет меня у окна, он может нас увидеть.

— Не может. Я проверял. Место, где сейчас стоит машина, можно увидеть только стоя у окна, сидя ничего не видно.

— Ах ты хитрец! Значит, проверял, да?

— Да. Почему мы не можем объявить о нашем решении? Прячемся как школьники!

— Я не готова. Я только-только начала отходить от отношений с бывшим. И Артур… У него сейчас такой возраст — все воспринимает в штыки.

— Это пройдет. Как, впрочем, и твои молодость и красота.

— Ах, ты, — она игриво толкнула его в грудь, — так, значит, ты меня только за молодость и красоту любишь? А они пройдут и ты охладеешь?

— Никогда.

Он притянул ее к себе. Она нежно ответила на его поцелуй. Его руки все настойчивее гладили ее плечи, скользили вниз.

— Нет, не здесь, не сейчас.

Эти слова были обращены скорее к себе, чем к нему.

— Я не хочу дольше ждать. Даю тебе срок — неделю. Через неделю у меня день рождения. Ты приглашена, и я объявляю помолвку.

— Но…

— Никаких «но».

— Спокойной ночи, любимый… Я сделаю для тебя сказочный торт. Лучший в мире.

Она шла к дому, низко наклонив голову, смотрела под ноги. На лице все еще играла полуулыбка.

В темной комнате Артур стоял у окна.

Да, именно ради этого момента тайком от матери он тренировался особенно упорно. И вот… Он добился своего. Он уже может стоять на этих проклятых ножках-макарошках. Теперь научит их снова ходить и тогда… Тогда они уведут его назад в Лондон, к отцу. Прочь из этого домишки с плешивым двориком — все, что мать может себе позволить в этом паршивом приморском городишке, где летом нет прохода от отпускников-курортников, а зимой тоска и дождь.

— Извини, сынок, задержалась. Давай я помогу тебе перебраться в постель.

3

Дик Моррисон работал шофером еще у старика Камерона, задолго до того, как Роберт унаследовал бизнес. Старый служака был верен традиции: и тогда, и сейчас он всегда на ланч приезжал домой. Не потому, что денег жалко на еду в кафешке, да и Фил — шеф в ресторане босса — всегда был готов налить ему тарелку супа, но… Нина Моррисон — его жена последние сорок лет — с тех пор как дети выпорхнули из родительского гнезда, не могла есть в одиночестве. Она была хорошей хозяйкой, вкусно готовила. После ланча Дик любил «придавить щечку» — прилечь минут на 20, прежде чем снова вернуться к работе.

— Что нового в нашем маленьком королевстве? — дежурно спрашивала Нина, ставя перед Диком тарелку.

— Да все по-прежнему. Ремонт банкетного зала почти закончился.

— Большой праздник затевается?

— Пятьдесят — красивая дата. И… — это между нами — я его возил в ювелирный. Он купил та-а-а-кое кольцо, с вот та-а-а-ким бриллиантом. Кажется, собирается сделать предложение.

— Кому?

— Хелен. Кому ж еще!

— Вот выскочка! — Нина аж подавилась. Долго кашляла, но продолжила с удвоенным негодованием. — Нет, вы только посмотрите! Не успела приехать, уже не только весь кондитерский бизнес под себя подобрала, так и самого завидного жениха подцепила на свой крючок.

Дик не мог смириться с явной несправедливостью.

— Ты так говоришь, будто она аферистка какая. Она красивая, работящая. Паренек у нее, опять же, инвалид… И пирожные вкусные.

— Ой, вы посмотрите, как запел: «вкусные»! — Нина в сердцах вырвала у него из-под носа тарелку с недоеденным рагу, — до ее приезда мои пирожные были самые-самые, а теперь… И Роберт твой дурак! Он ей нужен лечение сына оплачивать, а на большее… У них сколько лет разница. Двадцать?

— Семнадцать.

— От дурак-то!

— Не суди, да не судим будешь. Не наше это дело. Платит вовремя, всегда подарки к Рождеству присылает. Негоже кусать руку, которая тебя кормит.

— Ага, «кормит». А ты и рад эту руку лизать. До приезда этой жучки я, если помнишь, тоже у него зарабатывала. И эклеры мои очень даже котировались. Теперь же все на лондонский манер: низко-кало-рий-ное, — она скорчила кислую мину, — крем без жира, сахар без сладости. Еще и сама выпечку доставляет, чтобы у него перед носом лишний раз задом крутануть.

Дик не стал спорить. Бесполезно. Он подошел к окну и залюбовался их хоть и маленьким, но таким зеленым и уютным садиком.

— Что у тебя хорошо получается, Нина, так это языком чесать и за садом ухаживать.

Нина быстро среагировала на откровенную лесть.

— Да уж! Я чуть ли не с маникюрными ножницами газон правлю. Кстати, эти чертовы одуванчики нынче прут, управы на них нет. По дороге заскочи в «Садовод». Купи «Раундап». Я видела в рекламе: «Смерть желтоголовым — 100%».

4

Артура разбудил не свет и не шум, а запах. По дому, смешиваясь в теплое сладкое облако, плыли ароматы ванили, корицы и кардамона.

«Ну вот уже с утра пораньше колотится на кухне», — недовольно, по-стариковски проворчал он. Жаль было ушедшего сна. Ему опять снился тот светло-радостный сон: они с отцом играют в футбол. Отец мягко отталкивает сына и ведет мяч, но у самой штрафной через пятку отдает его Артуру, и тот, далеко отведя левую ногу, с размаху забивает гол в правый верхний угол. Пробуждение всегда приносило мрачное настроение. Теперь в его жизни нет ни футбола, ни отца. Видите ли, мать до сих пор не может ему простить, что он, забрав Артура с той тренировки, не проверил ремень безопасности на его сиденье. И вовсе не доказано, что это отец был виновен в аварии.

Артур перебрался из постели в кресло и, как был в пижаме, покатил к двери. Пнул ее колесом, та послушно распахнулась.

— Ма-а-ам!

В руках Хелен жужжал миксер, заглушая шелест колес. От неожиданности она вздрогнула. Венчики взвились над миской, и брызги взбитых сливок веером разлетелись по кухне.

Она бросилась навстречу сыну.

— Ма-а, — он недовольно увертывался и от полотенца, которым она пыталась его обтереть, и от ее губ на его щеках, — ну что ты лижешься как с любовником. Терпеть не могу эти сюсюканья. Отстань.

Она отстранилась и с грустью посмотрела на сына.

— Жаль, что ты растешь таким жестким.

— С чего бы это мне быть нежным и сладким. Я не ванильный крем.

Завтракали молча. Блинчики и какао слегка подняли настроение Артура. Он даже кивнул в сторону стряпни.

— Над чем сегодня колдует Волшебница-Повелительница тортов и пирожных?

Хелен, тронутая его интересом, оживленно стала объяснять:

— Кафе на набережной удвоило заказ на мои макаруны. А еще у Роберта скоро день рождения, и я обещала сделать ему в подарок торт.

Тон у нее стал какой-то заискивающий:

— Нашла новый рецепт. Ни за что не угадаешь из чего, — и не дожидаясь вопроса, ответила, — это сыр горгонзола. Неожиданно, правда? Тебе понравился крем?

— Какой крем?

— Ну, в блинчиках.

— Там был крем?

— Ах, ты хитрюга! Все прикалываешься. Окей. Я тебя все равно люблю.

— А я тебя, — равнодушным эхом прозвучал его ломающийся голос.

— Я только отвезу пирожные в кафе и сразу домой. Пожалуйста, не смотри все время телевизор и…

Ее последние наставления утонули в музыкальной заставке к программе «Убийство в раю».

Артур никак не мог сосредоточиться на интриге очередной серии. Его внимание было приковано к своему сценарию. Мать намекнула на то, что Роберт делает ей предложение. Из этого следует, что у них с матерью теперь планы не совпадают. Положение надо исправлять… Роберт должен исчезнуть из их жизни раз и навсегда. Коробку с лекарствами мать держит в «недоступном для детей месте» — на верхней полке кухонного шкафчика. Там должны быть антидепрессанты, которые она пригоршнями глотала после аварии и развода. Всего-то надо: достать, растолочь и всыпать в муку. Вот тебе и весь суперский торт. Можно еще для надеги крысиного яду подмешать. Он слышал, как она звонила в службу контроля над грызунами, и они посоветовали приобрести зоокумарин. Средство действует медленно, но эффективно, снижая свертываемость крови. Пусть гад истечет кровью и медленно подохнет. Два в одном флаконе. Даже три: Роберт — жмурик, мать в тюрьме, а он вернется к отцу. Остальные гости? А что остальные гости? Такие же благополучные уроды, как и жених.

Артур с третьей попытки сумел протиснуть кресло к шкафу в углу кухни. Заблокировал колеса и встал во весь рост. Ноги держали довольно крепко, но для того чтобы дотянуться до глубины полки, надо было еще и на цыпочки встать…

5

Хелен рассудила, что если она сама доставит торт и встретится с Робертом, то он обязательно оставит ее на празднование. Нет. У нее нет ни платья, ни времени на парикмахерскую, и крестной-волшебницы, которая превращает Золушку в принцессу, у нее тоже нет.

Она позвонила в отель и попросила передать, что не сможет доставить торт — у сына занятия в бассейне. Пусть кто-нибудь заедет и заберет ее подарок боссу. Ключ под ковриком, коробка с тортом в холодильнике.

— Не волнуйтесь, мисс Адамс, я все передам, — ответила ей Кэти — милая девушка на ресепшен, — такая жара, я тоже с удовольствием поплавала бы.

6

Утром следующего дня Хелен была не в себе. Роберт не позвонил после вечеринки, не поблагодарил за подарок. Может, обиделся за то, что она не пришла.

Артур, наоборот, был в приподнятом настроении. Попросил на завтрак мороженого и, уплетая его, вдруг заинтересовался работой матери: расспрашивал и стал убеждать, что она понапрасну тратит время на эти дурацкие местные кафешки. Ей давно пора принять участие в национальном конкурсе кондитеров, выиграть его и открыть свой бутик «Сладкие грезы».

— Сладкие грезы? Это что-то из Голливуда, — грустно улыбнулась она в ответ, — а в реальности… давай-ка посмотрим, — и она щелкнула пультом телевизора.

–…пятнадцать гостей банкета в честь 50-летия местного антрепренера Роберта Камерона были доставлены в городскую больницу с признаками отравления. Десятерым была своевременно оказана медицинская помощь. К сожалению, двое скончались, еще три человека в тяжелом состоянии находятся в реанимации. Имена пострадавших полиция пока не разглашает… И о погоде…

— Хорошие новости для любителей прохлады, — весело подхватил эстафету погодный репортер, — метеорологи обещают прорыв холодных потоков из Атлантики… В Шотландии…

Хелен, продолжая держать в руке пульт телевизора, пыталась найти в нем кнопку звонка.

— Мам, дай мне пульт, а сама возьми это, — Артур протягивал ей телефон. — Только тебе же сказали: полиция держит имена пострадавших в секрете. Тоже мне тайна! — хмыкнул он.

После долгих гудков в трубке раздался незнакомый мужской голос.

— Инспектор Хикманн.

— Простите, но я звоню Роберту Камерону. Могу я с ним поговорить.

— Не сейчас. В данный момент беседу с ним веду я. А вы кто будете?

— Хелен Адамс. Он здоров? С ним все хорошо?

— Та самая? Кондитер? — инспектор явно привык задавать вопросы, а не отвечать на них. — Мисс Адамс, у меня к вам просьба, — он сделал ударение на слове «просьба», — настоятельная. Не уезжайте пока из города. Остатки праздничного обеда отправлены на экспертизу и как только будут готовы результаты, я с вами свяжусь.

7

Джим Хикманн довольно бесцеремонно отодвинул кресло с Артуром в сторону, освобождая проход для полицейского в форме и криминалиста в штатском. Последний нес саквояж с инструментами и препаратами для сбора улик. Артур подкатился поближе и с любопытством заглядывал в чемоданчик.

— Извините. Служба. Мы проверяем все кухни на предмет отравляющих веществ, которые случайно, а возможно и не совсем случайно, оказались в еде. Прошу отнестись с пониманием. Как-никак двое уже никогда не попробуют ваших пирожных. Увы… Уверен, они восхитительны.

Хелен невнятно что-то бормотала, пытаясь найти слова:

— Но, но… это же абсурд, — наконец почти шепотом произнесла она. — Мне незачем убивать Роберта. Наоборот — мы собирались объявить о помолвке.

Полицейский достал с верхней полки шкафа коробку с лекарствами и пакет крысиного яда.

Криминалист внимательно осмотрел этикетки на флаконах и, обернувшись к Хелен, прокомментировал:

— Однако. Сильнодействующие. У вас проблемы со сном, мисс Адамс? Депрессия?

— Были, но теперь я в порядке. Можете спросить моего врача. Я уже год ничего не принимаю.

— Но храните, — добавил Хикманн. — На всякий случай?

— Я про них давно забыла. До этой коробки и не дотянуться без стремянки.

— Ну да, ну да… А вы, молодой человек? — он обернулся к Артуру.

— Да как вы смеете. Я буду жаловаться! — Хелен, широко расставив руки, как наседка крылья, встала перед креслом сына, прикрывая его, — он без помощи даже подняться из кресла не может, а вы…

— Зачем так волноваться. Если зараза пришла не с вашей кухни, мы только извинимся. А пока весь этот химзавод проедет с нами в лабораторию. До свидания, мисс Адамс.

Он направился к двери, даже не посмотрев в сторону Артура.

8

До чего же противная у него работа. Собачья. Вынюхивай, бери след и беги, беги.

Джим был зол в равной степени и на жару, и на то, что никаких зацепок в деле отравления не находилось. В любом преступлении есть мотив, есть кто-то, кому смерть жертвы выгодна. А здесь? Кому было выгодно испортить отельеру праздник? М-м-м… Возможно, многим.

За те полчаса, что он провел в доме Хелен Адамс, машина превратилась в одну из ее духовок. Ну что ж, не привыкать. В Афганистане тоже было жарко. Включаем кондиционер модели ОВ4О — Открой Все Четыре Окна — и… вперед.

Джим вошел в здание полиции. Он даже прикрыл глаза от удовольствия, подставляя лицо прохладе охлажденного воздуха. Из-за стойки раздался громкий голос дежурного:

— Инспектор, суперинтендант просил вас срочно зайти.

— Что за спешка?

Дежурный только пожал плечами и протянул конверт:

— Вот, на ваше имя из лаборатории прислали.

Джим ринулся вглубь коридора, на ходу вскрывая конверт. От жары и жажды в горле стоял горячий ком. Буквы скакали перед глазами, складывались в какие-то трудновыговариваемые слова. Достал из холодильника бутылочку воды. Свинчивая крышку, он одновременно нажимал дисплей телефона.

— Судмедэксперт Фишер слушает, — раздался приятный женский голос.

— Софи, радость моя, переведи, пожалуйста, на человеческий язык, — он поднес к глазам листок, — что такое гли-фосат поли-этилено-кси-ли-ро-ванный талло-вый амин?

— И тебе, Джим, привет, — весело отозвалась она. — Глифосат — это всего лишь гербицид. Он употребляется для уничтожения сорняков. Самым распространенным для домашнего садоводства считается «Раундап». Можно купить в свободной продаже в форме аэрозоля.

— И в каком же из блюд банкетного стола оказались сорняки?

— В торте. Он оказался очень популярным среди гостей. Схомячили почти весь, но и то, что досталось эксперту, и признаки отравления у жертв подтверждают наличие глифосата. Возможно, химикат впрыснули в бисквит.

— Ясно. С меня стаканчик, когда похолодает.

— Обещают уже завтра.

— Ну, значит, до завтра.

Джим постучался в кабинет начальства.

— Сэр, вызывали?

— Где тебя носит. На пять назначена встреча с прессой, у меня ничего нет. А у тебя?

— Появилась ниточка. Попробую к пяти размотать клубочек, — уже из-за двери откликнулся Джим.

— Попробуй не размотать…

Джим не спешил выходить в жару. Он пристроился у подоконника в фойе участка, пролистывал свой блокнот: «Чем мотаться по жаре, проще позвонить, — ворчал он, — где тут телефоны были записаны?»

— Мисс Адамс, это снова Хикманн. Один вопрос: в котором часу вы доставили торт в отель и кому его отдали?.. Так… Все понял. Дик Моррисон забрал? Когда?

— Между полуднем и двумя. Когда мы с сыном вернулись из бассейна, торта уже не было.

— Отлично. Спасибо.

Он снова пролистнул странички блокнота.

— Гостиница «Олимпия». Ресепшен.

— Девушка, уверен — вы красавица, соедините-ка меня с кухней… Как представить? Инспектор Хикманн. Полиция графства Девон.

— Шеф? Не надо так дрожать голосом. Не волнуйтесь, в вашем супе из лобстера ничего подозрительного, в том числе и лобстера, не обнаружено. Зачем звоню? Хочу уточнить: когда мистер Моррисон доставил торт? В три тридцать? Вы уверены? Очень хорошо.

«Так, так… давай же, веревочка, вейся, — Джим почти приплясывал от нетерпения. — Где там твой конец?» Телефон отозвался с первого гудка.

— Мистер Моррисон? Инспектор Хикманн. Где вы сейчас находитесь? Дома? У вас ланч? Прекрасно. Надеюсь, мои вопросы не испортят вам аппетит.

9

Похоже, к приезду инспектора Дик провел собственное расследование. Лицо Нины пылало. Глаза заплаканные, руки нервно мяли бумажную салфетку.

— Вот, инспектор, — Дик широко развел руками, как бы демонстрируя поле боя, — посмотрите на эту старую курицу. Ревность, видите ли, затмила ей разум.

— А можно по порядку? — попросил Джим, отодвигая стул и садясь к столу.

— Какой уж тут порядок! Ну, значит, забрал я этот чертов торт и по дороге в отель заехал домой. Было очень жарко. Голова разболелась. Занес я, значит, торт на кухню — не оставлять же в машине на такой жаре. Ну, раздвинул всякие банки-кастрюльки в холодильнике и поставил его туда.

— Из кухни выходили?

— Да. Поднялся в спальню, принял таблетку и прилег минут на десять.

— Где был торт?

— Как где? В холодильнике.

— Я только крышку приподняла. Посмотреть хотела, как выглядит шедевр «настоящего мастера». Тоже мне! Ничего особенного! Глазурь с миндальной присыпкой и горой цветных макарун, — Нина снова приложила салфетку к глазам, — я не хотела никого травить. Просто вкус хотела испортить. Вот и опрыскала его. Думала «Раундап» такой же горький, как и одуванчики.

— То есть сами вы его на вкус не пробовали?

— Нет.

— Шприц в вашем кухонном хозяйстве имеется?

— Конечно. Для пропитки. Ромовую бабу, например.

— Понятно. Посмотрим, как суд присяжных отнесется к вашей ревности, — Джим уже звонил в полицию, вызывая наряд.

10

Артур без энтузиазма прокручивал ленту в телефоне. Хелен сидела за столом, просматривала счета.

— Сынок, я не поняла: здесь распечатка платежей, сделанных через кредитку. В прошлом месяце ты купил пять мешков земли, три ящика рассады, садовый инвентарь, «Раундап» — три бутылки. А шприц кухонный для чего?

— Для точечного впрыскивания. Пульверизатор слишком широко распыляет. Думал расчистить задний дворик от сорняков. На коленях-то я могу стоять.

Она не успела ответить. Стук дверного молоточка прервал их разговор.

На пороге стоял Роберт. На нем смокинг, черный галстук-бабочка. В одной руке букет роз, в другой — ювелирная коробочка.

Он торжественно поклонился Артуру:

— Сэр, обращаюсь к вам как к единственному близкому мужчине этой женщины. Позвольте просить ее руки.

Он встал на одно колено и протянул Хелен кольцо. Луч вечернего солнца радугой разбился в гранях бриллианта.

— А вы, молодой человек, собирайтесь, — продолжил он, вставая и отряхивая брючину. — Мы тут с вашей матерью посоветовались и решили, что Королевский колледж святого Эндрю в Шотландии — это то, что вам нужно. Он находится на одном из островов — не сбежишь, — он кашлянул в кулак, с его лица сошла улыбка. — Извини за каламбур.

— Святой Эндрю, — с готовностью подхватила Хелен, — специализируется на детях с ограниченными возможностями. Многие его выпускники становятся чемпионами-паралимпийцами.

— Не только, — Роберт перебил ее, — у них хорошая научная база. Ты сможешь там серьезно освоить и ботанику, и химию.

На минуту Артуру показалось, что у него не только ноги, но и горло парализовано. Он не мог ничего сказать, только пробормотал:

— Как? Как вы узнали?

— О, это очень просто, — Роберт подошел к окну и выглянул в него. — Я еще на прошлой неделе, когда подвозил твою маму, заметил, что в саду мешки с землей стоят нетронутыми, рассада в ящиках почти засохла, пустая бутылка из-под «Раундапа» торчит из мусорного ведра, а одуванчики? Одуванчики цветут так, как будто их здесь специально выращивают. Виноделием решил заняться, сынок?

Артур только хмыкнул и, не глядя на Роберта, крутанул кресло в сторону Хелен:

— Мать, вот ты замуж собралась, а ведь даже не знаешь за кого. Этот Шерлок Холмс недоделанный сам вызывает подозрения! Как получилось, — он прищурил один глаз и злобно кивнул в сторону Роберта, — половина его гостей отравилась, а он жив-здоров?

— В том-то и дело, — ответил за нее Роберт, — не совсем здоров. У меня диабет. Я не ем сладкого.