Облако как я. История одной боли

Энже Фарс, 2021

В этой книге обнаженная, травмированная душа мужчины. Его попытки бегства от одиночества в беспорядочные половые связи не приносят облегчения. Как принять себя, если тебя не принимала женщина, которая тебя родила? Зачем эта боль? Зачем это все? Это смелая книга, бросающая вызов психотерапевтической практике, срывающая маски с "успешной" семейной жизни, показывающая, как глубоки бывают детские травмы и какие "богатые" плоды они дают во взрослой жизни. Можно ли что-то изменить?

Глава 2. Жена

Я зашел в свой двухэтажный унылый дом. Когда мы с женой его купили, он виделся мне таким многообещающим, таким красивым, таким просторным. А теперь… Он оказался не таким уж идеальным, мне вновь и вновь приходилось искать деньги на ремонт. Все равно что лечить престарелую бабульку, которая то ногу сломает, то зубы потеряет, то забудет, как ходить в туалет. Полная безнадега. Я даже описывать его не хочу — так он мне надоел.

Меня встретила у двери моя жена Сьюзен. Она попыталась изобразить радость встречи и обнять меня, я тоже попытался, но получилось плохо. Если бы я увидел такую сцену в кино, я бы крикнул: «Не верю!» Мы были женаты уже десять лет. «Это ведь не срок», — скажете вы. Но бывает, что за один день переживешь столько всего, что хватило бы на целый сериал. Меня всегда умиляли до тошноты статусы молоденьких девушек в соцсетях. У одной: «Мы уже год вместе». У второй: «Полгода в раю» и прочее. И меня всегда занимала мысль: может, это желание спрятаться в этих статусах от реальности? Или это неискоренимое женское стремление к розовым сопливым сказкам? Они и вправду не видят этих заноз, которые появляются в отношениях, или видят, но не хотят замечать? А, может, видят, замечают, но делают вид, что им не особенно больно?

Занозы, как ни странно, накапливаются, никуда не исчезают. С ними приходятся что-то делать: либо учиться жить с ними, либо замалчивать, делая вид, что все как прежде, как в первые дни знакомства. Я знал одну пару и наблюдал со стороны, как развивались их отношения. Супруга выкладывала а-ля семейные фото в социальные сети даже тогда, когда они с мужем уже не спали вместе больше двух лет, а их брак катился по наклонной в самую пропасть. Но тем не менее на фото вас ждали счастливые лица двух сладко влюбленных родителей и их прекрасных детей.

Грустно… Это уже не просто маска на свое лицо, это уже маска на целую семью. Как дети должны чувствовать себя в таких условиях? Сколько родителям удастся притворяться? Может, в течение дня невозможно заметить подвоха, и только в ночное время, если хорошенько прислушаться, можно уловить из спальни тихие женские всхлипы. Но все отлично… Мы улыбаемся. Кому только, к черту, нужны эти фальшивые улыбки? Вот и в моем браке все было точно так же…

Когда я захотел жениться, то я искал недолго. У меня была скромная подружка еще со студенческих лет, иногда по пьянке бывал «дружеский секс» без всяких обязательств. Мы могли посмеяться, попить пива, сходить в кино, потом не видеться месяц-другой. А потом опять пересечься. Она не была надоедливой, не звонила и не писала первая. Но всегда, когда я про нее вспоминал, она с радостью соглашалась на свидание. Кто знает, может, она ждала неделями моего звонка. Я не спрашивал, мне это было неинтересно.

При встрече с ней я чувствовал себя нормально, в ее присутствии я не надевал маску, мне было просто лень. Как она выглядела? Меня всегда занимало, когда в художественных книгах писатели умудрялись посвятить целые страницы описанию внешности какой-нибудь героини. «…Ее волосы, точно потоки раскаленной лавы, стекающей по растрескавшейся земле… Ее глаза, как два глубоких колодца, сулят утоление жажды, но если ты по неосторожности перевалишься через ограду, тотчас же шлепнешься в ледяную воду; твои легкие парализует спазм, никто не придет тебя спасти, и ты неминуемо захлебнешься в этой холодной одинокой дыре…» В общем, это все не про мою супругу. Страсти не было, я не терял из-за нее сон, не мучился приступами ревности, не боялся потерять. Наверное, поэтому и женился на ней.

Прошел год, потом еще пять, у нас родились двое детей.

После каждых родов моя жена становилась все более «изношенной». Она отчаянно пыталась сохранить свою фигуру, но дряблый живот и осунувшееся неулыбающееся лицо выдавали ее несвежесть, про грудь даже не хочу говорить — дети ее съели, оставив мне пару сдутых шариков. Я мог заниматься с ней сексом только в полной темноте. Все наши разговоры крутились только вокруг детей, продуктов, памперсов. Все это навевало жесточайшую скуку. Я в отчаянии представлял, что так пройдет вся моя оставшаяся жизнь. Мне хотелось ветра перемен, острых ощущений. И я их нашел.

Встречи на стороне вдохновляли меня, вселяли надежду, я чувствовал себя сильным, желанным, красивым. Меня хотели, хоть десять минут, но это были мои минуты. Когда это случилось впервые, я, конечно, чуть не влюбился. Начал мечтать, как уйду от жены, как сделаю предложение моей новой подруге, мы поедем путешествовать в Европу и… будем жить долго и счастливо. Но потом моя подруга куда-то исчезала, а мне так не хотелось опять оставаться в пустоте. И я находил все новую, и новую, и новую…

Все эти мои случайные связи не вызывали у меня ни капли чувства вины. Странно. Ненормально, так не должно быть. Я возвращался домой после очередной девицы, принимал душ, обнимал жену как ни в чем не бывало, целовал детишек и со спокойной совестью ложился спать. Мне даже казалось, что наша семейная жизнь улучшилась, мое настроение было приподнятым, мне захотелось заняться собой, пойти в тренажерный зал, больше зарабатывать. Я начал строить планы о том, как куплю себе дорогую одежду, как поменяю свой авто на более престижный, чтобы производить еще более внушительное впечатление на моих новых подруг. Но в этих планах не было места моей семье. Я не видел их в своем будущем.

Сейчас я все чаще спрашиваю себя: «Неужели жена не видела, не чувствовала этих измен? Неужели она настолько глуха, слепа и нечувствительна, что не «учуяла» запаха измены?» Такое равнодушие тогда меня только еще больше раззадоривало, я был безнаказанным преступником, и это был драйв. Я продолжал и продолжал.

А потом я стал замечать, что особо не важно, с кем я на этот раз пересплю. Было ощущение, что я ношу в себе кого-то, какой-то родной образ женщины, а потом просто нахожу сносно подходящий под этот образ объект и передаю ему все необходимые черты. Вроде это называется проекцией. Да черт, как бы это ни называлось, я реагировал на всех более-менее аппетитных девиц в баре. И мне было плевать на чувства этих девок.

Когда мне совсем не везло и я не мог нигде подцепить подходящий объект, то тогда я уж совсем впадал в шизофрению и вытаскивал из своего прибежища свою женщину. Это прибежище, конечно, было в моей голове. Я придумал ее давно, наверное, в пору подростковых сексуальных бурь, когда мои сверстницы еще были прыщавыми подростками с длинными несуразными руками и ногами, а взрослые женщины пугали меня своей несвежестью.

«Моя женщина, мой ангел» — так я называл ее про себя — жила на берегу моря, которое тоже плескалось в моей голове. У нее было бунгало, огороженное со всех сторон света прочными деревянными стенами без окон и дверей. Бунгало было обращено к морю, и единственные окна и дверь были со стороны моря. Так мне казалось безопаснее. Отгородиться от всего мира, от всех людей, добрых и злых, от всей грязи и видеть только море каждое утро, день, вечер и ночь.

Она была одета в легкие белые материи, которые пахли сандалом и развевались от ветра, залетающего в бунгало. У нее была белоснежная комната, светлая и чистая.

Я приходил к ней тогда, когда мне становилось совсем невмоготу от сложностей этого мира. Так сладко было убегать к ней. Я представлял, как бегу по белоснежному песку, забегал в накатывающие волны. Капли воды подлетали вверх от моих движений, они обрызгивали меня, умывали, и я был счастлив. Я добегал до моего прибежища, видел там моего ангела, она была идеальна. Мы вместе выходили на террасу перед бунгало, садились на пол и долго-долго смотрели на волны. Она гладила меня по голове, ее руки были легки и волшебны, они забирали все мои тревоги, всю мою усталость. Мы почти ничего не говорили. А зачем говорить? Она и так все знала, ведь она жила в моей голове. Потом я провожал ее в дом, ложился с ней на ее белоснежную кровать, укрывал теплым пледом, гладил ее по золотым волосам, обнимал, и она засыпала. Я смотрел на ее прекрасное прозрачное лицо и уходил. Вы спросите, занимались ли мы сексом? Мне бы хотелось, но у меня никогда это не получалось. Мой мозг не давал мне этого сделать, ведь она была идеальна, она была ангелом.

Конец ознакомительного фрагмента.