Спасение у алтаря

Энни Берроуз, 2008

Доблестный капитан Роберт Фоули, израненный в боях герой войны, уверен, что ни одна женщина не способна полюбить его из-за шрамов и увечий, обезобразивших его лицо и тело. К тому же он беден, так как в детстве из-за происков недоброжелателей он не был признан законным наследником своего высокородного отца. От сводного брата Роберт узнает, что дальняя родственница завещала ему все свое состояние, однако, чтобы вступить в наследство, ему придется заключить брак. Красавица Сюзанна, дочь разбогатевшего торговца, отвергает любовь бедного капитана. В отчаянии он делает предложение ее подруге – самой неприметной и застенчивой дебютантке лондонского сезона, не подозревая, что Дебора влюблена в него. Роберт подавляет зарождающиеся в его душе чувства, предпочитая держать свое сердце на замке, до тех пор, пока Дебору не похищают злоумышленники…

Captain Fawley’s Innocent Bride

Copyright © 2008 by Annie Burrows

«Спасение у алтаря»

© «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2017

Глава 1

— О нет, — шепнула Сюзанна своей подруге мисс Деборе Гиллис, прикрывая лицо веером. — Видишь, к нам ковыляет капитан Фоули. Сейчас опять будет просить, чтобы я с ним танцевала. А я не могу. Просто не могу и все.

Дебора поджала губы, чтобы скрыть недовольство — о нет, не капитаном Фоули. Бедняга и так был наказан судьбой. Страшный взрыв лишил его кисти, левой ноги ниже колена и сильно изуродовал лицо ожогом. Через всю щеку тянулся шрам, который навсегда опустил его левое веко и искривил губы в циничной усмешке. Нет, у Деборы он вызывал только сочувствие.

А вот поведение подруги ее расстраивало. Легкомысленная красавица могла быть на редкость язвительной и жестокой.

Приблизившись к Сюзанне, капитан Фоули устремил на нее глаза, полные упорной решимости.

— Добрый вечер, мисс Халуорт, мисс Гиллис. — Хотя его приветствие относилось и к Деборе, на нее он едва взглянул. — Надеюсь, сегодня мне удастся уговорить вас танцевать со мной.

— Любезный капитан, — в голосе Сюзанны звучало ровно столько сожаления, чтобы это казалось убедительным, — боюсь, на сегодня у меня все танцы уже расписаны. А вот и мой партнер по кадрили. — Она посмотрела поверх плеча капитана Фоули, и на ее прелестных розовых губах заиграла улыбка при виде приближавшегося к ним молодого барона Даннинга.

Конечно, Дебора не могла винить Сюзанну в том, что правила хорошего тона требовали от леди скрывать свои истинные чувства под маской светской учтивости. Но по отношению к капитану Фоули наверняка было бы милосерднее, если бы она могла честно сказать, как относится к нему. Если бы он знал, что от одного его прикосновения Сюзанну начинало мутить, то не стал бы больше подходить к ней и получать очередной отказ.

Бросив на капитана сочувственный взгляд, Дебора увидела, как он смотрит вслед Сюзанне, удалявшейся от него под руку со своим пухлым молодым кавалером, и с сожалением вздохнула. В свое время Фоули наверняка был очень хорош собой — лицо, обезображенное ожогом, сохраняло привлекательность, пронзительные черные глаза были полны огня. От других мужчин его выгодно отличала армейская выправка, а идеально скроенный мундир подчеркивал широкие плечи.

В отличие от капитана молодой барон Даннинг не мог похвастаться красотой: безвольный подбородок, крупные, торчащие вперед зубы, жирная кожа, покрытая россыпью прыщей.

— Многие молодые люди страдают от прыщей, — возразила ей Сюзанна, когда Дебора заметила, что внешность барона Даннинга ничем не лучше, чем у капитана Фоули. — Он же не виноват!

Кроме того, у него был титул, тогда как бедный капитан мог предложить только свое обожание. И хотя Сюзанна утверждала, что не хочет быть посмешищем, ковыляя по зале с человеком на искусственной ноге, ее ничуть не беспокоило, как она выглядит, танцуя с трясущимся от старости графом Кокстоном. Этот мертвенно бледный вдовец подыскивал себе третью жену, и Сюзанна была готова смирить свою брезгливость и пойти с ним под венец! Безденежный капитан Фоули не мог рассчитывать на такое снисхождение.

— Как я могу позволить ему прикасаться ко мне этой искусственной рукой? — возмущалась Сюзанна прошлой ночью, когда они готовились ко сну после очередного тяжелого дня, посвященного охоте на будущего мужа.

Глядя на то, как подруга обтирает лицо померанцевой водой, Дебора подумала, что слово «охота» как нельзя лучше подходит для описания первых недель весны, называемых в высшем свете «сезоном». Дебютантки стремились добиться своей цели с неумолимостью охотников на куропаток, смущая ничего не подозревающих холостяков вихрем своих шелковых юбок, а затем сражая их наповал залповым огнем своих сверкающих глаз. Они заманивали их в ловушки соблазнительными улыбками и льстивыми словами.

— Его рука так хорошо сделана, что ее трудно отличить от настоящей, — заметила Дебора. — В перчатке она выглядит так же, как рука любого другого джентльмена.

— Но я все равно буду знать, что меня обнимает эта мертвая штука. — Сюзанна поморщилась. — Фи!

Когда заиграл оркестр, капитан Фоули пришел в себя. Повернувшись к Деборе, он склонил голову и протянул руку. Правую руку. Она заметила, что, приглашая даму, он никогда не предлагал ей то, что осталось от его левой руки.

— Не желаете ли пройтись по залу?

Дебора улыбнулась и взяла его под руку. Подняв глаза, она убедилась, что справа его увечье не было заметно, шрамы на лбу скрывали густые пряди длинных не по моде волос цвета воронова крыла.

Они прошли по кругу за колоннами, обозначавшими границы бальной залы. В оправдание Сюзанны Деборе пришлось признать, что походка капитана Фоули действительно была несколько неровной. Но ни о каком ковылянии не могло быть и речи! И хотя она еще ни разу не танцевала с ним, Дебора не сомневалась, что он выглядел бы не хуже многих других мужчин, неуклюже скакавших с раскрасневшимися лицами в своих нелепых фраках.

— Я вижу, вы предпочли бы танцевать, вместо того чтобы составлять мне компанию, — сказал капитан Фоули, заметив направление ее взгляда. — Я отведу вас к вашей матушке и…

— О, пожалуйста, не надо!

Он с любопытством взглянул на нее.

— Я… м-м-м… предпочитаю прогуливаться, чем скучать у стены.

В отличие от подруги в списке кавалеров, желавших потанцевать с ней, значилось всего несколько имен. На фоне яркой, обворожительной Сюзанны, невысокой, но фигуристой, Дебора казалась еще более хрупкой и бледной — сказывалось перенесенное зимой воспаление легких, — взгляд ее прекрасных темных глаз зачастую был стыдливо устремлен вниз, а завитые локоны к вечеру уныло повисали. Чаще всего на танец ее приглашали воздыхатели Сюзанны из жалости. Та же жалость сейчас двигала и капитаном Фоули, но в отличие от этих джентльменов, капитан был таким учтивым и обходительным, что она начинала верить, будто беседа с ней, неискушенной провинциальной девушкой, доставляет ему удовольствие.

— В таком случае я приглашаю вас отведать прохладительных напитков! — предложил капитан, одарив Дебору своей неповторимой кривоватой улыбкой, и увлек ее к двери в дальнем конце зала, за которой были выставлены столы с напитками.

— Спасибо, с удовольствием.

Дебора почувствовала, как на щеках вспыхивает предательский румянец. Она очень надеялась, что за лимонадом ей удастся преодолеть скованность и должным образом поддержать светскую беседу, ведь до этого путешествия в Лондон она почти не выезжала за пределы отцовского прихода, а капитан Фоули столько всего знал, столько пережил…

От всезнающих подруг матери Дебора узнала немало историй о беспримерной храбрости, явленной капитаном в Испании, и об ужасных ранениях, полученных им в Саламанке. Ее восхищало, с каким упорством он боролся за жизнь. Однажды она видела капитана ранним утром в парке, где тот, превозмогая боль, совершал конную прогулку, заново осваивая навыки верховой езды. Капитан казался ей куда более мужественным, чем лощеные франты из лондонских гостиных. Он смело преодолел невзгоды, которые преподнесла ему судьба, и одного взгляда на него хватало, чтобы понять, каким непростым был его жизненный путь. О, как же он благороден, как добр и…

— Откройте мне тайну, — прервал он ее грезы, когда они приблизились к столу, на котором стояли большая чаша с пуншем и графины с лимонадом, — что должен сделать мужчина, чтобы получить согласие вашей подруги танцевать с ним?

Воспарив в мечтах до небес, Дебора сорвалась с облаков и вернулась на землю со скоростью падающей звезды. Фоули искал ее общества лишь для того, чтобы узнать, как добиться расположения Сюзанны…

Конечно, такой человек, как он, не стал бы добровольно проводить время с невзрачной, робкой, скучной, невежественной простушкой без гроша за душой…

Дебора с трудом взяла себя в руки и изобразила на лице любезную улыбку.

Капитан Фоули продолжил:

— Я нарочно приехал сегодня раньше всех, но все ее танцы снова оказались расписаны.

— Они были расписаны еще до нашего приезда, — помедлив, ответила она. Не ее дело сообщать капитану, что Сюзанна откажет ему, как бы он ни старался. И дело не только в том, что она считала его внешность отталкивающей. Прежде всего ее подругу интересовал титул. Связать свою жизнь с небогатым дворянином без титула вовсе не входило в планы Сюзанны.

— До приезда? — Капитан Фоули подал официанту знак налить Деборе бокал лимонада.

— Да, — подтвердила она и с бьющимся сердцем взяла из рук официанта высокий бокал. Еще минуту назад Дебора намеревалась цедить его целую вечность, но теперь ей не хотелось оставаться с капитаном Фоули ни на минуту.

Она спешно осушила бокал с едкой жидкостью, и глаза, к ее крайнему раздражению, начало щипать от подступающих слез. Деборе совсем не хотелось, чтобы он или кто-либо другой увидел ее плачущей. Какой жалкой дурочкой надо быть, чтобы расплакаться на балу из-за того, что все мужчины хотят танцевать не с тобой, а с твоей подругой!

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Гиллис? — Капитан Фоули выглядел обеспокоенным.

Сердце Деборы болезненно сжалось. О, какой же он милый и обходительный! И все же ей отчаянно хотелось сбежать от него.

— Мне стоит вернуться к матушке и побыть с ней, если вы не против.

— Конечно.

Капитан Фоули взял у нее бокал и поставил его на подоконник. Потом, положив руку Деборы на сгиб своего локтя, он плотно прижал девушку к себе, чтобы поддержать ее обмякшее тело, и двинулся с ней к двери.

Никогда прежде она не была так близка с мужчиной. Жар его тела, ощутимый даже сквозь армейский мундир, заставлял сердце Деборы биться быстрее. При каждом шаге она чувствовала, как движутся его мускулы, ощущала тепло его дыхания. И если она чувствовала все это, значит, и он должен был чувствовать ее дрожь. О, только бы капитан не догадался, что причина ее расстройства в его неосторожном замечании!

Мать Деборы сидела на банкетке в компании нескольких других дам, озабоченных поиском подходящей партии для своих дочерей.

— Миссис Гиллис, — с вежливым поклоном сказал капитан Фоули, — боюсь, вашей дочери нездоровится.

— О, дорогая! — Глаза матери стрельнули поверх ее головы туда, где в центре залы весело кружила Сюзанна с бароном Даннингом. — Мы же только что приехали. У Сюзанны такой успех… Она не захочет уезжать так рано. Неужели тебе действительно надо домой? — Она усадила дочь рядом с собой, взяла ее ладони в свои, слегка растерла. — На Рождество Дебора сильно болела, и я даже подумывала отказаться от поездки в Лондон, но Сюзанна так рвалась… — объяснила она капитану Фоули.

— Мама, со мной все в порядке. Мне просто надо немного отдохнуть…

— Может, ей стоит прогуляться по саду и подышать свежим воздухом? — с многозначительной улыбкой предложила старая приятельница матери леди Гонория Визи-Фитч. — Я уверена, что капитан не откажет.

О нет. Хватит и того, что он не пожелал с ней танцевать. К тому же рядом с ним даже на свежем воздухе ей не станет лучше.

— Нет, нет! — К огромному облегчению Деборы, мать поспешила отвергнуть предложение. — После жаркого, душного зала холодный ночной воздух будет губителен для ее здоровья. Я не хочу, чтобы она, помимо прочего, еще и простыла!

Помимо прочего? Неужели мать догадалась, что ее единственная дочь поддалась магии преклонения перед героем?..

— Неужели никто не может проводить мисс Гиллис домой? — поинтересовался он, а потом, немного подумав, предложил: — Может быть, вы смогли бы сами отвезти дочь, если бы согласились доверить мне заботу о мисс Халуорт. Смею вас заверить, я…

Вот оно что. Значит, капитан с радостью убрал бы ее с дороги, лишь бы заполучить Сюзанну в свое полное распоряжение. Дебора выпрямилась.

— Никому нет необходимости уезжать, не стоит менять наши планы. Мне уже лучше.

— Благодарю вас за беспокойство, капитан, — поспешила ответить ее мать. — Пожалуйста, приезжайте завтра к нам, я буду рада, если вы навестите мою дочь.

На его лице появилось напряженное выражение.

— Непременно буду, — ответил он, и его глаза заблестели.

Плечи Деборы поникли. Капитана ничуть не волновало ее здоровье! Он просто надеется, что во время визита он сможет заручиться согласием Сюзанны танцевать с ним, как это делают более искушенные в вопросах ухаживания кавалеры. Завтра он присоединится к сонму воздыхателей, которые являлись с букетами, пили чай и старались завоевать расположение Сюзанны.

Дебора решила, что завтра ей лучше снова сказаться больной. Она не хотела быть свидетелем его унижения.

Вскоре музыка стихла, танцоры начали расходиться. Барон Даннинг с самым почтительным видом отвел Сюзанну к миссис Гиллис. Раскрыв веер, она принялась нарочито резко обмахиваться, демонстративно игнорируя капитана Фоули.

— Здесь такая жара, — пожаловалась она.

— В самом деле, — вставил он, в надежде привлечь ее внимание. — Мисс Гиллис едва не лишилась чувств.

— Правда? — Сюзанна взглянула на нее с искренним беспокойством. — О, Дебс, только не говори, что ты снова собираешься заболеть.

— Я не собираюсь болеть, — успокоила ее Дебора, смущенная тем, что оказалась в центре внимания. — Со мной все будет хорошо, просто оставьте меня в покое. — К ее стыду и досаде, все это время в ее глазах стояли слезы и, несмотря на усиленное моргание, одной капле удалось скатиться по щеке. Дебора сердито смахнула ее рукой в перчатке.

— О, Дебс, — сказала Сюзанна, и ее глаза наполнились слезами сочувствия. — Тебе и вправду нехорошо. Нам надо сейчас же ехать домой.

— Нет, нет, я не хочу портить тебе вечер.

— К тому же у вас расписано еще столько танцев, — вставила миссис Гиллис. — Вы же не хотите разочаровать всех этих достойных джентльменов…

— О, да бог с ними! — отмахнулась Сюзанна и взяла Дебору за руку. — Я могу потанцевать с ними завтра. Или послезавтра. Я ни за что себе не прощу, если из-за меня Деборе придется жертвовать своим здоровьем.

Дебору захлестнуло чувство вины. Неудивительно, что мужчины предпочитали ей Сюзанну. И не только потому, что она гораздо красивее, но и потому, что она гораздо добрее.

Капитан Фоули определенно так считал. В его глазах светилось восхищение, когда он, подозвав лакея, велел подать их карету. С каждой новой встречей очарование Сюзанны все больше и больше пленяло его. А Дебора все сильнее и безнадежнее увлекалась им. Когда капитан подвел ее к матери, она вдруг ощутила почти непреодолимое желание прильнуть к нему. Обхватить его руками и умолять забыть Сюзанну. И это посреди бала!

— Мне очень жаль, — пролепетала она, когда они сели в карету. — Я испортила тебе вечер, Сьюзи.

Сюзанна схватила ее за руку:

— Я вовсе не жалею, что мы рано уехали. Честное слово. В последнее время наша жизнь стала слишком суматошной. В каком-то смысле, когда мы только приехали в Лондон и почти никого не знали, было даже лучше.

Да, так было до тех пор, пока на Сюзанну не обрушился весь этот успех. Он совершенно ошеломил миссис Гиллис, предупреждавшую ее не ждать слишком многого от высшего света. Семья Сюзанны располагала средствами, да и сама она была чудо как хороша, однако источником богатства ее семьи были не унаследованные от благородных предков замки и земли, а торговля, низменное ремесло.

— Я могу ввести вас в определенные круги общества, но я не могу дать гарантию, что вы будете хорошо приняты, — предупреждала миссис Гиллис.

Ее собственная родословная была безупречна. Единственная проблема заключалась в отсутствии денег. А поскольку в семье Сюзанны их имелось в избытке, они заключили взаимовыгодную договоренность. Миссис Гиллис выведет Сюзанну в свет вместе со своей дочерью, а ее родители оплатят счета обеих девушек. Только ради этого миссис Гиллис и взяла на себя миссию дуэньи.

И действительно, в первые недели сезона они выезжали не часто. Теперь же они получали так много приглашений, что приходилось либо отказываться от некоторых, либо успевать за один вечер побывать в нескольких местах.

Естественно, раз уж родители Сюзанны оплачивали их расходы, миссис Гиллис чувствовала себя обязанной дать ей максимум возможностей пообщаться с мужчинами, которые, по ее мнению, годились в женихи. И если Сюзанна надеялась выйти за аристократа, то Дебора мечтала встретить мужчину, которого не смутит то, что она небогата, мужчину, ищущего скромную, нетребовательную супругу, готовую вести его дом, располагая небольшими средствами, растить его детей в атмосфере любви и добра. Она думала, что среди молодых людей из хороших семейств найдется немало тех, кто желает иметь добропорядочную, преданную жену. Когда они только приехали в Лондон, Дебора надеялась, что встретит такого человека. Но теперь, когда ради удовлетворения амбиций Сюзанны они начали вращаться в более высоких кругах, мечта встретить родственную душу казалась недостижимой.

Дебора не один раз тяжело вздохнула, пока карета везла их до арендованного на сезон дома на Халф-Мун-стрит. В маленьком городке, где она выросла, Дебора наверняка предпочла бы пройти такое небольшое расстояние пешком, чем трястись в карете по булыжной мостовой, но здесь, в Лондоне, ей полагалось во всем соблюдать этикет и терпеть нелепые ограничения. Даже выйти на прогулку без сопровождения или поговорить с близкими по душам, не опасаясь быть услышанной наемными слугами, она не могла.

Лакей подал ей руку, помогая выйти из кареты. Дебора хотела было отказаться от его помощи, но на ступенях дома внезапно ощутила сильное головокружение и едва не упала. В себя она пришла лишь в спальне, когда мисс Джоунс, горничная, принялась снимать с нее туфли, а мать — расшнуровывать ее корсет. Сюзанна стояла над ней с веером и обмахивала лицо подруги.

— Я упала в обморок? — смущенно спросила Дебора, сжимая подлокотники кресла, в которое ее усадили.

— Не совсем, — отозвалась мать, — но ты побледнела как полотно. Милая, тебе нужен отдых.

Когда с Деборы сняли платье и корсет, миссис Гиллис, увидев костлявые лопатки дочери, всплеснула руками и тут же отправила горничную на кухню за горячим шоколадом и хлебом с маслом.

— Как ты похудела за последние две недели! — качая головой, причитала мать. — Ты все больше устаешь и почти ничего не ешь! Эти разъезды не доведут тебя до добра.

— Простите, это я во всем виновата, — поспешила вставить Сюзанна. — Я думала только о себе, успех совершенно вскружил мне голову…

— Я думаю, — сказала миссис Гиллис, поднимая дочь на ноги и помогая ей дойти до кровати, — что вам обеим не помешает пару дней спокойно посидеть дома. Сошлемся на недомогание Деборы, но, по правде сказать, вы, Сюзанна, тоже меня беспокоите.

— Я? — Сюзанна с удивлением плюхнулась на прикроватный стул, пока миссис Гиллис помогала дочери надеть ночную рубашку, как когда-то в детстве.

— Да, вы. — Миссис Гиллис пристально посмотрела на подопечную. — Видите ли, Сюзанна, если бы речь шла о моей Деборе, я не одобрила бы никого из этих молодых людей, что увиваются вокруг вас.

Услышав такое заявление, обе девушки удивленно уставились на миссис Гиллис.

— Возможно, вы считаете успехом то, что вам удалось привлечь внимание нескольких титулованных джентльменов, но я взяла на себя труд разузнать про них, и, к моему глубокому сожалению, все они охотники за приданым.

— Ну и что… — Сюзанна надула губки. — У меня есть состояние. И я хочу выйти замуж за человека с титулом.

— Да, но мне кажется, вам стоит быть более разборчивой. С вашей стороны было бы разумно в ближайшие дни тщательно обдумать, что за мужчины оказывают вам знаки внимания. Взять, к примеру, барона Даннинга. Ухаживая за вами, он всего лишь выполняет желание матери, которая вынуждена выплачивать огромные карточные долги его покойного отца. Да и какой из него муж? Он ведь еще почти ребенок!

— Но я ему нравлюсь… — слабым голосом произнесла Сюзанна.

— О, конечно, нравитесь. Если он должен жениться на деньгах, то как ему может не нравиться, что они так красиво упакованы?

Сюзанна опустила голову. Ее пальцы перебирали спицы веера.

— А что касается графа Кокстона…

Но Деборе не суждено было узнать, что думает ее мать о графе Кокстоне, потому что в комнату вернулась горничная с подносом, на котором стояли кувшин с шоколадом, тарелка с хлебом, масло и маленький бокальчик с какой-то ароматной настойкой.

— А это специально для тебя! — с улыбкой заметила миссис Гиллис, не сводя с дочери глаз. — Ее покойный отец, преподобный Гиллис, — обратилась она к Сюзанне, — наставляя паству, частенько напоминал об опасностях, который таит в себе алкоголь. К его столу никогда не подавали ничего крепче эля… Спасибо, Джоунс, вы очень заботливы. А теперь, Сюзанна, полагаю, вам самое время отправиться в постель.

Она убрала с лица дочери непокорную каштановую прядь и поцеловала ее в лоб, а затем переключила все внимание на другую свою подопечную. На пороге Сюзанна обернулась к подруге и скорчила рожицу, поскольку знала, что ей предстоит выслушать от миссис Гиллис мучительно долгую лекцию.

Под бдительным взором Джоунс Дебора съела несколько ломтей хлеба с маслом, зажав нос, одним махом проглотила то, что горничная назвала «бренди», а потом, откинувшись на подушки, с удовольствием принялась за шоколад.

Потягивая горячий напиток, она ощущала, как по всему телу разливается приятное тепло, и постепенно успокаивалась. Должно быть, она действительно очень устала, потому что вскоре ее одолела дремота. Возможно, через пару дней ее силы восстановятся и она сможет навести порядок в тех беспокойных чувствах, которые испытывала к капитану Фоули.

И в следующий раз, когда увидит его, она сможет совершенно невозмутимо улыбнуться ему. Ее сердце не замрет, дыхание не собьется, лицо не вспыхнет, а язык не прилипнет к небу. И если он возьмет ее за руку, она не испытает соблазна прильнуть к нему, чтобы ощутить жар и мощь мускулистого тела, вдохнуть пряный аромат кожи и раствориться в его объятиях.

Дебора была слишком рассудительной, чтобы поддаться порыву чувств к человеку, запавшему ей в душу. Только наивная дурочка могла позволить себе потерять голову из-за красного мундира и демонической улыбки. Нет, она должна задушить это чувство в зародыше. Она всегда умела держать себя достойно, какие бы удары ни наносила ей судьба. Разве не она проявила стойкость, когда ее мать оказалась сломлена внезапной кончиной преподобного Гиллиса? И это несмотря на свое горе. Разве не она отбивалась от осаждавших их кредиторов, когда обнаружилось, что любящий отец оставил их практически без гроша? Это она пожимала руку новому пастырю, который настоял, чтобы они освободили дом викария в течение месяца после смерти отца, и даже смогла, не пролив ни слезинки, отдать его молодой жене ключи от дома, в котором родилась и выросла, а затем подыскать скромный домик и нанять немногочисленную прислугу, которую они отныне могли себе позволить.

По сравнению со всем этим то беспокойное чувство, которое вызвал в ней этот недосягаемый для нее мужчина, казалось сущим пустяком.

Если сегодняшний вечер и научил ее чему-то, так это тому, что она должна оставить надежду встретить человека, который пожелает жениться на ней и каким-то чудесным образом решит все их проблемы. И еще Дебора знала, что после окончания сезона не может просто вернуться назад в Довер-Уэйкеринг и продолжить жить на скудные средства своей матери.

Закрывая глаза, она думала, что к тому времени должна решить, как ей устроить свое будущее самой.

Самой.