Видения и сны раби Хаима Виталя

Эстер Кей

Он с юности записывал высказывания или послания, которые передавались ему через медиумов, иногда из других стран, а иногда и из других миров. Эти своеобразные записи упорядочены по годам, но не всегда датированы точно. Они собраны в книге, которая на иврите называется «Сефер а-Хезъонот ле-а-раби Хаим Виталь».

Глава 1

Для начала спросим — откуда взялось название книги «Сны и видения»? Раби Хаим Виталь так свою книгу не называл, название уже в 18 веке дал ХИДА (р. Хаим Иосеф Давид Азулай), преобразовав прежнее — «Похвалы раби Хаиму Виталю», обычное для фольклорных книг типа «Жития». Автор же вообще никак ее не называл, он просто вел дневник, очень строгий к себе и в то же время возвышенный и возвышающий, дневник в стиле «потока сознания», в коем много о себе, еще больше о своей цели в жизни, чуточку о провалах, кратко, но болезненно — о врагах и противниках, а в основном — кипящее-свежий срез с души, взятая «на пробу» текучка жизни, только жизнь его была больше духовная, нежели физическая, и поэтому мы не находим упоминания о холоде и голоде, неудобстве или безденежье, счетах и просрочках, о планах карьерного роста или о разочаровании в курсе динара или талера.

Зато мы находим дивные видения, райские сады, небесные светила и кометы и знамения, языки пламени, ангелов и демонов, змей, всадников, холодное оружие, животных и птиц из иного мира, души прошлого и настоящего в их воплощениях и их конфликты и просьбы к нему…

Мы находим глубокую, нестерпимую тоску раби Хаима Виталя по учителю — Аризалю…

Мы находим в его дневнике женщин: есть женщины как свидетельницы знамений, связанных с ним, с его судьбой… есть женщины, с которыми он связал свою судьбу, которые мучают его или подчиняются ему… есть женщины — мистические матери и даже праматери… есть женщины-символы и женщины-сталкеры, проводники в иные миры.

Мы находим пение, голоса, запахи, упоминания о еде (как правило, в контексте законов кашрута)… пение самого раби Хаима Виталя, ибо он пел, и пел красивым и сильным и чистым голосом, как упомянуто в его сне о внесении Сефер Торы, и пел самозабвенно, за что его даже упрекнул учитель во сне. Мы находим алхимию (аль — означает «над», то есть эта наука — над обычной химией, она стремится познать и достичь Абсолюта, а не только сплава металлов), и алхимия увлекла раби Хаима в его совсем молодые годы, и он знал весь пласт ученой информации и навыков обращения с тиглем и сплавами, и тоже искал, как искали древние алхимики, и даже Тору оставил на два года…

И — здесь важный вывод: стало быть, он не такой, как все древние, 500 и более лет до нас жившие мудрецы, которые представляются нам незыблемыми в своей системе убеждений, всегда преданные Учению, на сто процентов всегда и во всем религиозные… он же — шел своим путем…

Он искал и жаждал, стремился и познавал.

Он близок к нам, людям 21 века, и своими рефлексиями, и своей жгучей неуверенностью, недоумением — неужели я действительно избран? Избранный для огромной роли, восходящий душой своей к раби Акиве — возможно ли?

Но и раби Акива был таков: изучал астрономию, корабельное дело, аграрные тонкости, ремесла и торговлю, — во всем находил связь с учением Торы и обогащал свою теорию жизненной практикой, оживлял ее примерами, которые в изобилии предоставляла ему сама жизнь. И, возможно, это сделало его великим учителем в Израиле, — его способность видеть в физическом мире связь с живой Торой, а не оставаться схоластом.

Раби Акива, как и раби Хаим Виталь, считается искрой души Каина (а между раби Хаимом и Туваль-Каином прослеживается прямая связь, сам раби Хаим утверждал, что руки его вечно в порезах от металла и что он занят темой металла, холодного оружия, в силу своей ранее прожитой жизни в качестве Тувал-Каина, отца всяческой ковки и чеканки). Ари же, напротив, восходит к Моше, который был из корня Авеля. Таким образом, два брата-антагониста, Каин и Авель, соединяются в прорыве к Геуле… Красивая мысль! Разовьем ее при случае.