Люди в фокусе

Эстина Ли

Известный фотограф получает необычный заказ. Настолько необычный, что не хочет за него браться. Но клиентке нельзя отказать – и не только из-за кучи денег, которую она готова заплатить. На кону вдруг оказалось всё: долгая карьера, модная студия, старая дружба и даже жизнь одной маленькой японки-полукровки.

© Эстина Ли, 2018

ISBN 978-5-4490-8322-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

— Вы меня совсем не помните?

Она позвонила ему накануне, представилась Миланой, и попросила о встрече. Обычно он обсуждал заказы по электронке, но она настояла на личном разговоре.

Ее сопровождал молодой симпатичный телохранитель, который сразу обосновался на барном стуле. Сначала до Глеба дошла волна дорогого аромата, употребленного чуть больше, чем следовало. Затем он увидел профиль диснеевской принцессы — большой русалочий рот, точеный носик. Может, конечно, уже не принцессы, а королевы, но умелые руки косметологов и пластических хирургов, видимо, хорошо оплачивались, чтобы отсрочить смену статуса. Платиновые волосы, ярко-голубые глаза, коралловые ноготки давно не готовившей еду женщины. Она подошла ближе и посмотрела в панорамное окно на простиравшийся внизу город.

— У вас здесь очень уютно, — вынесла свой вердикт Милана и с грацией присела на гостевой диван. — И очень красивая Испания на стенах. Любите Мадрид?

Он кивнул и включил дежурную улыбку — «я добрый, но уставший профессионал, давайте поскорее».

Все предвещало «чикульный» заказ, как он называл такую работу. Хочется фотосессию, и такую, чтобы все ахнули. Чтобы подружки в Инстаграме написали «Вау, красотуля», а злословных завистниц пришлось бы банить пачками. Может, даже пришлось бы нанять специальное агентство для этого. Много образов: нежная нимфетка, деловая дама, вампирша на охоте, — все разные, но везде маслянистая ложбинка между упругими грудями. Чтобы костюмер и визажист к концу сессии хрипели, как загнанные лошади. И чтобы фотографий сто, не меньше — их должно хватить на целый год регулярных публикаций с философскими статусами вроде: «Наивность женщин — миф, бережно хранимый во благо мужчин» или «Как много тех, кто сделал нас сильнее. Как мало тех, кто сделал нас счастливее», ну и дальше по тексту. Целый «Гугл» таких.

Глеб не любил работать с женщинами. А с «няшек» всегда брал двойной тариф за то, что приходилось терпеть их болтовню и выслушивать бредовые гениальные идеи. За суету и лицемерие. Он с тоской посмотрел на диплом от Британского журнала фотографии. Единственная награда, которую он держал на видном месте и которую на таких съемках он отворачивал лицевой стороной к стене.

«Интересно, уже есть сорокет?» — думал он, следя за как ее губы превращаются в аппетитный резиновый пончик во время артикуляции буквы «о». Он стряхнул с себя оцепенение.

— Кофе, воду, сок?

— Спасибо, не нужно. Я подозреваю, что вы не любите, когда время тратится зря. Постараюсь быстро изложить суть дела.

Голос — бархатный и волнующий. Может, в молодости она была певичкой шансона в кабаре, пока не вышла замуж за одного из своих влиятельных поклонников в малиновом пиджаке или скрипучей кожаной куртке.

— Глеб, я очень ценю ваш талант. Я не очень разбираюсь в вашем искусстве и, наверное, вовсе не интересовалась бы им. Но когда мой муж стал одним из героев вашей выставки, конечно, все изменилось.

Так. Он весь подобрался. Тут же начало посасывать под ложечкой. Если она жена одного из «королей», то это хреново.

Милана посмотрела куда-то сквозь него, словно на стене напротив показывали кинохронику десятилетней давности.

— Ну и напряглись мы тогда, не знали, как реагировать. Но потом Михаил посмотрел, в какой компании оказался, и успокоился. Он даже на каком-то форуме так и зарегистрировался, представляете? «Голый Король». Смешно, правда?

И она засмеялась неискренним, но очень мелодичным смехом — как будто кто-то сыграл гамму на рояле. Глеб отмалчивался, на всякий случай продолжал улыбаться.

— Так вот. Теперь по делу. Глеб, я хотела бы у вас заказать фотосессию. Такую, чтобы все ахнули.

— Понимаю, — сказал Глеб и тут наконец-то он вспомнил.

Милана была светской львицей. В принципе, они вращались где-то в тех же кругах и общались с одними и теми же людьми. Но она занималась благотворительностью, а он редко оказывался в подобных проектах и не ходил на тщеславные вечеринки. А Михаил — это, конечно, ее муж, центральный персонаж его выставки «Голые короли». Десять лет прошло, а он так и не решил, чего больше принес ему тот снимок — радости или боли. Диплом от британцев и порцию славы он получил, но каждый раз думая об этом кадре, Глеб хотел провалиться под землю.

Милана подыскивала слова — ему показалось, что она застеснялась.

— У меня есть несколько подруг, — наконец продолжила она. — Мы очень разные во взглядах на жизнь, но очень похожи в другом. Мы состоявшиеся, молодо и дорого выглядим, контролируем свою жизнь. Ценим наших мужей, воспитываем умных детей. И в этом всем правильном ходе жизни не хватает, знаете ли, такой — она потерла указательным палец о большой — перчинки.

Он был весь внимание. За запахом модных духов он почуял другой — запах денег. Милана была готова платить, и платить много, но он никак не мог понять, за что именно. Вот только слово «перчинка» ему не нравилось совсем.

— Мы очень уважаем своих мужей и на каждый праздник стараемся сделать для них что-то особенное. Вы знаете, скоро мужской день… — Глеб кивнул. — Не хочется дарить носки и туалетную воду, как в старые-добрые, — сказала Милана и снова зазвучал рояльный смех.

Они с подругами очень долго перебирали всякие варианты: и творческие (написать портреты мужей в костюмах эпохи Петра Первого), и баснословно дорогие (устроить праздничный завтрак на Северном полюсе), и не менее дорогие романтические (по этому сценарию предполагалось, что мужчинам подарят по букету гвоздик лучшие балерины страны, а потом станцуют персональный танец — отрывок из «Лебединого озера»). Но все казалось чем-то не тем, недостаточно искренним и личным.

— И тут нашу Маргошу осенило! Исходные данные подарка: сами мы, готовность на все и только самое сокровенное.

Милана наконец подошла к главному, глаза ее сверкали, и сквозь тщательный образ «принцессы не какают» проступила озорная раскрасневшаяся хулиганка.

— Фотоальбом. Может, в виде календаря. Для каждого месяца — свое фото, мы в главных ролях. И да, Глеб, как вы уже, наверное, догадались, это будет все в жанре «ню». Но мы хотим не просто «ню», а нечто более активное, чтобы даже после пятнадцати лет брака в мужчине что-то шевельнулось внутри и снаружи, понимаете?

— Легкое порно? — спросил Глеб. Пришло время называть вещи своими именами.

Милана на секунду потеряла контроль над теми мышцами лица, которые помиловал ботокс, и замешательство сменилось облегчением, — по крайней мере, так показалось Глебу.

— Да, наверное, это самое четкое определение того, что мы хотим. Только слово «легкое» можно опустить.

Глеб загрустил. Он никогда не брался за такую работу, хотя предложения время от времени поступали. Глеб встал, подошел к барной стойке и налил ледяной воды из графина. Сделал пару глотков, подождал, пока скованное холодом горло будет готово снова рождать звуки. А пока он подсчитывал сумму, при которой его совесть выключит звук, или же Милана, возможно, передумает и уберется восвояси.

— Я могу вам помочь только при одном условии.

Милана приподняла бровь — вежливая насмешка. Наверное, не понравилось слово «условие».

— Непосредственно снимать вас буду не я. Мой ассистент будет работать с камерой и моделями — то есть с вами. Мое участие в проекте — это общая концепция и обработка фото.

Милана кивнула.

— И, разумеется, полная конфиденциальность?

— Да, — сказал Глеб. — Можем подписать документы.

Она засмеялась.

— На порносъемку? Спасибо, не надо. Давайте обговорим сумму.

Когда чуткий телохранитель бросился открывать дверь и Милана ушла, пообещав «передать Мише привет», он налил себе виски и плюхнулся в кресло. Обвел глазами свое царство: большая, «под лофт», студия, последний этаж в элитной новостройке. Все минималистично, но дорого обставлено, зонировано, каждый квадратный метр служит своему делу. Главная часть была в углу — пространство для съемок с разными фонами, непроницаемыми шторами и лесом световых стоек. Рядом — гримерка, огороженная ширмами, следом — несгораемый шкаф-сейф для техники.

С Миланой и другими гостями он встречался в пространстве с двумя диванами и креслом — тут заключались контракты на съемки и поглощались коктейли. Возле противоположной стены таилась тщательно замаскирована жилая, личная часть помещения — маленькая комната с кроватью, к которой примыкала душевая и каморка с плитой, холодильником и посудомойкой. Ел он здесь, в основном помещении, за барной стойкой. И почти всегда — один.

Царство или тюрьма? Конечно, вряд ли он открыл бы студию, если бы не «Голые короли». Вся его нынешняя жизнь началась после чертовой выставки. Она принесла ему столько хлопот — и до, и после — и высосала столько энергии, что он решил навсегда закрыть для себя тему репортажа в фотографии и перейти на уютные и хорошо оплаченные постановочные съемки. Никакой спонтанности. Никаких звонков с угрозами. Никаких закатов и рассветов на пузе с фотоаппаратом. Только гламур для журналов и молодые задницы моделей. И на матрице пыли меньше, и совесть чище.

Десять лет назад он думал иначе, но сейчас был очень доволен собой. Все-таки это не тюрьма. Он отхлебнул виски. Оставалось одно — найти этого мифического «ассистента», который сделает всю грязную работу и заработает для него кучу денег на голом энтузиазме.