Цитадель вечности. Том 1

Ю. С. Дорожкин

Спокойный городок, жизнь в котором течет размеренно, а происшествия случаются редко. Место почетной ссылки для чиновника, случайно узнавшего то, что стало государственной тайной. Загадочное событие нарушило привычную жизнь городка. Вот она, возможность вырваться из тихого болота. Но ни главный герой, ни его спутники не имеют ни малейшего понятия, как далеко заведёт их полученное задание, с какими силами им придётся столкнуться и… когда же, можно остановиться? Или стоит всё-таки идти до конца?

Глава 1. Происшествие в тихом омуте

День клонился к вечеру. Солнце постепенно скрывалось за крышами домов, окружавших площадь Искателей. Из окна комнаты на втором этаже открывался вид на эту небольшую площадь, вымощенную булыжником, такую уютную в красках заката. Лучи солнца играли на шпиле расположенной неподалёку ратуши, на оконных стёклах, отражались от струй воды, бьющей из фонтана в центре площади, расцвечивали в оттенки красного стены и черепичные крыши домов.

Высокий мужчина около 35 лет вошел в комнату, устало снял камзол и, повесив его на спинку стула, сел в деревянное кресло возле окна и стал смотреть на город. Прохожих на площади в этот час было мало: по делам люди уже не спешили, как утром, и на вечернюю прогулку еще не выходили. Мужчина устал не от работы, а, скорее, наоборот, от необходимости проводить время на службе без толку. Его звали Дюк, и вот уже два года, как он получил назначение в Яснодолье — небольшой городок всего в полусотне вёрст от Мирограда, столицы мудрецов, второго по величине города империи. Он был следственным приставом отделения канцелярии особых расследований, организации, которой, в отличие от простого Сыска, вменялось в обязанность проводить дознание по особо запутанным преступлениям и происшествиям, или же делам государственной важности. Однако, как бы солидно не называлась должность, а делать чиновнику Канцелярии в Яснодолье было абсолютно нечего. Городок был маленький, мирный, спокойный. Коварные злоумышленники не имели здесь никаких интересов. Даже уголовные преступления совершались здесь редко, и самые что ни на есть примитивные: карманные кражи, да нанесения увечий в пьяных ссорах. Служба на предыдущем месте, близ границы с Арджабом, была намного хлопотней, зато интереснее. Здесь, в этом благопристойном болоте, задерживаться он изначально не планировал, однако обернулось иначе…

Часы на ратуше пробили шесть раз. Дюк подошел к буфету и стал доставать из него еду: сыр, копченое мясо и графин с вином. В это время он услышал стук во входную дверь. Открыв, он увидел на пороге своей квартиры Златана — своего приятеля, пристава городской стражи. Он был в полувоенном мундире с кортиком на поясе.

— Хорошо, что застал тебя дома, уважаемый Дюк! — приветствовал его вошедший. — Мы можем поговорить по одному странному делу?

— Странные дела — это моя профессия. Только вот, за два года службы здесь я убедился, что странностей в этом городе не случается, — улыбнулся Дюк и пропустил гостя в комнаты. — Самое странное событие за это время — это когда Мишель, приказчик из ювелирного магазина, из трёх невест выбрал и не самую красивую, и не самую богатую, а придурковатую Фрею… Не смотри на меня так! Я не стал от безделья собирать сплетни, просто об этом болтает моя помощница — дознавательница Инга.

Он усадил гостя в кресло, налил в две пузатые рюмки вина тёмного рубинового цвета, поставил глиняную тарелку с сыром и спросил:

— Так что же за странное дело?

Златан в нерешительности повертел в руках свою шляпу с эмблемой городской стражи на тулье, потом небрежно бросил её на пол и стал излагать:

— Ты ведь знаешь сударя Ангора из Арды?

— Почтенного специалиста по древностям?

— Его самого.

— Мне по роду службы положено знать всех таких людей. Очень уважаемый человек в Мироградской Обители Мудрецов! У него большой дом на южной окраине Яснодолья.

— Верно. Так вот: два часа назад к нам в управу явился его племянник Фрог. Он в явном замешательстве: сегодня утром он намеревался посетить своего дядю, о чем известил его запиской. Сам Фрог живет в гостинице, в центре города. В ответ дядя прислал ему записку, где говорилось, что с утра он занят делами, но будет рад видеть племянника к обеду. В два часа пополудни Фрог приехал в дом Ангора, однако привратник, который уже давно служит у его дяди, сообщил ему, что тот заперся в доме и никого не принимает. По его словам, утром к хозяину приехали двое мужчин, которых он, вроде бы, видел и раньше, и все они удалились в дом. С тех пор прошло уже много часов, но из дома никто не выходил, никто не звал прислугу, на стук тоже никто не отзывается. Ни привратники, ни слуга, которые живут в отдельном флигеле, не решились ничего предпринимать, так как не имеют никаких указаний на этот счет. Фрог попытался отпереть дверь в дом своим ключом, однако она оказалась запертой изнутри на засов. Окна первого этажа закрыты ставнями, окна кабинета Ангора, который расположен на втором этаже, занавешаны плотными шторами. Походив вокруг дома около часа, племянник приехал к нам за советом: можем ли мы в данной ситуации проникнуть в дом?

— Какие же у тебя сомнения? — на худом гладковыбритом лице Дюка отразилось удивление. — Думаю, городская стража может проникать в жилища…

— Дело не в том, что я сомневаюсь, имею я право проникать в дом или нет. Я опасаюсь того, что мы можем увидеть там. Что могло там случиться?

Они угостились вином и закусили сыром.

— То есть ты предполагаешь, что там могло произойти преступление и хочешь, чтобы я поехал с тобой? — уточнил Дюк.

— Вообще-то да. Если тебя это не затруднит.

— Я сегодня весь день читал скучные бумаги. Поэтому я с удовольствием совершу прогулку в пригород.

— Так коляска ждёт возле дома.

— Тогда — ты угощайся пока. А я подготовлюсь.

Следственный пристав встал, снова натянул камзол, и прошел из гостиной в кабинет. На стене над массивным письменным столом висел художественный календарь с портретом императора. В календаре чернилами была обведена сегодняшняя дата: 3 день 3 декады месяца Цветения 1704 года Новой Эпохи. Сбоку от календаря в стену были ввинчены три крюка, на которых висели кавалерийская сабля, тяжелая боевая шпага и длинный кинжал. Дома у Дюка хранился приличный арсенал. Рядом со столом, в резном комоде, хранилась пара тяжелых длинноствольных кремнёвых пистолетов и небольшой двуствольный капсюльный пистолет работы оружейного мастера из Мирограда, стреляющий пулями весом по 3 золотника. Короткие стволы не позволяли стрелять из него на большое расстояние, но на десяток шагов вполне можно было проделать в человеке неплохую дырку. Даже две. Здесь же хранилась жестянка с пулями и коробка с войлочными пыжами. В кладовой, примыкавшей к кабинету, на стене висели солдатская дульнозарядная фузея и два охотничьих ружья. Однако, сейчас это всё вряд ли ему пригодится.

Дюк открыл левую тумбу стола и переложил оттуда в карман лупу в полированной деревянной оправе, а во второй карман — большой складной нож с искуссно вырезанной рукоятью из кости — подарок одного старого товарища, оставшегося служить близ арджабской границы. Дюк вздохнул, вспомнив то время. Служить там было намного интереснее, и пользы он приносил намного больше. Хотя бы даже одним тем случаем, когда им удалось выследить и арестовать целую шайку контрабандистов, тайно ввозивших в империю не только беспошлинные ткани и благовония, но и запрещенные заморские зелья, в числе которых были и яды. Тогда пять человек отправились на виселицу, а еще десяток — на каторгу. Среди повешенных оказался и секретарь бургомистра, от жадности впутавшийся в это дело. Здесь же большую часть времени Дюка составляло чтение отчетов городской стражи и службы Сыска, да еще парочки тайных осведомителей Канцелярии, из которых всегда следовал один вывод: в городе и окрестностях всё спокойно. Пожалуй, хоть сегодняшняя вечерняя прогулка может его развлечь.

Вернувшись в гостиную, Дюк налил себе и гостю еще вина, они выпили, закусив сыром, и вышли из квартиры. По узкой и тёмной лестнице с крутыми ступенями они спустились на улицу. На булыжной мостовой в нескольких саженях от подъезда ожидала коляска с запряженной в нее парой лошадей, с кучером в форме городской стражи и сидящим на сидении молодым человеком в гражданском платье. Дюк и Златан заняли место напротив него, и Златан велел кучеру трогать. Зацокали копыта, и по обе стороны от коляски неторопливо поплыли дома, построенные вплотную друг к другу, с узкими подворотнями или широкими арками ворот, ведущими во внутренние дворы.

— Ты же и есть Фрог, племянник уважаемого Ангора? — уточнил Дюк. Молодой человек кивнул, и пристав продолжил:

— Тебе неизвестно, какие дела были запланированы у дяди на утро, и кто должен был к нему приехать?

Фрог отрицательно замотал головой.

— Я не очень часто общаюсь с дядей, и не в курсе его дел! Впрочем, могу предположить, что это что-то, связанное с наукой! Он даже вне стен Обители Мудрецов постоянно обсуждал со своими знакомыми какие-то вопросы, участвовал в собраниях, где демонстрировали разные интересные находки…

— А позволь тебя тогда спросить… По какой причине вы именно сегодня хотели увидеть своего дядю?

Фрог нервно сглотнул, помялся, но, поняв по устремлённому на него доброжелательному, но цепкому взгляду прищуренных серых глаз, что от него не отстанут, отвечал:

— Я хотел попросить у него денег.

— Вот как.

— Да. Жалование у меня небольшое, а расходы… Ну, иногда требуется немного больше, чем я зарабытываю. В конце концов — что в этом такого? Хотел попросить его всего десять золотых солеров.

— Понятно! — кивнул Дюк, закрывая эту тему. До поры до времени.

Коляска миновала каменные улицы центра городка и покатилась по улицам деревянным, образованным одноэтажными, но вполне добротными домами зажиточных горожан.

— Когда же ты видел своего дядю в последний раз? — задал вопрос Златан.

— Полгода назад! Он же только позавчера вечером вернулся из дальнего путешествия за море! Вчера ему явно было не до меня. И вот сегодня с утра я решил…

— В какие же земли он путешествовал? — поинтересовался Дюк. По роду службы он знал, что Ангор, как эксперт по древностям, часто путешествует как по империи, так и за её пределы.

— Вроде бы… Я слышал, что он плавал за Эрерское море, туда, на южное побережье.

Уже опускались прозрачные весенние сумерки, когда коляска, миновав полосу трущоб, застроенных покосившимися одноэтажными хибарами, въехала в предместье. Здесь снова начинались солидные дома, окруженные высокими каменными оградами. Воздух здесь был насыщен ароматом цветущих садов. В предместье жили самые уважаемые и состоятельные граждане города. Возле ворот третьего по счету дома коляска остановилась. Дюк оценил постройку. Забор высотой в полтора человеческих роста с железными штырями по верху отделял дом от улицы. Из коляски была видна только красная черепичная крыша. Ворота были глухие, окованные железом.

Фрог первым выскочил из коляски и принялся долбить калитку молоточком, словно проголодавшийся дятел — ствол дерева. Сначала с лязгом открылось небольшое окошечко, а потом и сама калитка.

— Это вы, сударь Фрог! — услышали приставы низкий голос. — Хорошо, что вы вернулись. Мы просто даже не знаем, что нам делать!

Все трое прибывших прошли внутрь мимо рослого и широкоплечего мужчины, стовшего между воротами и сторожкой.

— Сударь Златан! — узнал верзила пристава городской стражи.

— А, Фока! Рассказывай обстановку! — без долгих разговоров велел тот.

— Вот как: в девять утра приехали два почтенных человека, обоим лет по пятьдесят, хозяин сам встречал их во дворе. Одного из них он назвал Бозоем.

— Знакомое имя, если это — Бозой из Радимижа… — вырвалось у Дюка.

— Уж не ведаю, из Радимижа, или из Солнцелесья… Только хозяин приказал их не беспокоить, только прежде — подать в кабинет три кружки крепкого заморского бобового взвара. Пристрастился он к нему. А как Иргис отнес взвар — так хозяин закрыл дверь на засов. И больше никого мы не видели, и ничего не слышали, ровно до того времени, как сударь Фрог пришел! А ведь это, без малого, пять часов!

— Оно конечно, за интересной беседой можно провести и пять часов… — пробормотал Златан. — Или, может, они в тавлеи играли. Увлекательная игра-то…

— Только вот он помнить был должен, что в два часа пополудни к нему племянник придёт, — развеял гипотезы Златана Дюк. — А что, Фока: на чем гости приехали? Извозчик их не ждал?

— Нет, сударь: уехал сразу. А уж как уважаемый Фрог приехал, так мы и в дверь стучали, и в окна!

— Ну, так что мы время теряем? — повернулся Дюк к Златану. — Надо уже войти туда!

Златан велел Фоке:

— Ступай, позови Стампа — слесаря, и пусть инструменты принесёт!

Покуда ждали прихода слесаря, Дюк двинулся вокруг дома, чтобы составить себе впечатление о месте действия. От ворот до крыльца дома было всего шагов десять, и это пространство было вымощено булыжником, если не считать двух огромных клумб с цветами, тянущихся в обе стороны от входа в дом. Сам же дом был двухэтажным, сложенным из серого кирпича. Однако, завернув за угол, Дюк обнаружил, что задняя часть дома имеет три этажа.

— Эту часть пристроили значительно позже! — пояснил ему Фрог, увязавшийся следом. — Старый дом построил еще дед, а эту пристройку сделал уже сам Ангор примерно лет пятнадцать назад.

— Ваш дядя всегда жил один? — поинтересовался Дюк, оценив, что и в старой части дома места должно быть достаточно, чтобы разместилась семья из четырёх человек с прислугой.

— Нет — нет, его жена умерла восемь лет назад, а сын и дочь сейчас живут отдельно. В Мирограде! А в этой, новой, части дома дядя устроил себе просторный кабинет с лабораторией. И еще там у него есть своего рода музей древностей, забавных вещичек, которые он привозит отовсюду…

— А входная дверь в этом доме что — всего одна?

— Отчего же! — Фрог обогнал Дюка и указал рукой, в которой держал изящную трость. — Там, сбоку этой пристройки, есть еще одна. Она ведёт сразу и на первый этаж, и в подвал. Но она вообще почти всегда закрыта!

Окна первого этажа все, как одно, были закрыты ставнями.

— А зачем такие предосторожности? Высокая стена, ставни внутри ограды, при наличии сторожей? Яснодолье — спокойный городок, а здесь, в предместье, и вовсе…

— Дядя, вы уж меня извините за такие слова, сударь Дюк, но он просто помешан на том, чтобы оградить себя и свою коллекцию…

— От чего? Или от кого?

— Уж я не знаю. Да только когда-то он путешествовал в Полуденный каганат, и там побывал в доме тамошнего собирателя древностей, советника одного из визирей. Так у того, говорит, дом — настоящий замок, даром, что стоит чуть не в центре города!

— Ну, нашел, с чем сравнивать! — пробормотал следственный пристав. — В Полуденном каганате столько всякого ворья и прочих отбросов, даже в столице!

— А я вот что думаю! — вдруг сказал Фрог. — Может быть, дяде так предписали? Те люди, которые… про которых не следует говорить лишнего? Ну, вы же понимаете? Ведь говорят, что иные древности могут иметь эту… государственную важность!

«А ведь и верно! — согласился про себя Дюк. — Вот уже много-много лет там, среди правителей империи, очень интересуются древностями. Говорят, что еще триста с лишним лет назад лорд — охранитель Умир собрал при себе особую экспедицию, что занималась поиском древних знаний! Так что, вполне такое может быть, что кто-то из высших чинов канцелярии особых расследований, или корпуса ликторов, или еще неведомо кто, присматривал за Ангором, и поставил ему такие условия. Но тогда надо предположить, что среди его прислуги есть кто-то, кто следит за ним и, наверное, связан с этими людьми напрямую! А я, Дюк, даже не знаю о том, что делается рядом со мной! Впрочем — значит, по рангу не положено». Рассудив так, Дюк решил, что всё быть может, и что трижды и пятижды прав был Златан, позвав его себе в помощь.

Позади дома были одноэтажные хозяйственные постройки и небольшой флигель, где, как пояснил Фрог, располагались комнаты прислуги: двух привратников, кухарки, горничной и слуги. К тому времени, как следственный пристав завершил свой обход, слесарь Стамп уже явился и разложил перед дверью, на крыльце, свои инструменты.

— Ломать, что ли? — осведомился он. — Или же попробовать аккуратно открыть?

— Ломай! — приказал Златан. — Как ты её аккуратно откроешь — там засов изнутри. Половину ночи, что ли, нам тут на улице ждать?

Уже совсем стемнело, и слесарь принялся за работу при свете фонарей, которые держали привратник Фока и слуга Иргис. Две — три минуты — и раздался громкий треск, а потом Стамп при помощи второго привратника, угрюмого квадратного здоровяка, снял входную дверь с петель.

— Так! — деловито сказал Златан. — Иргис, дай мне свой фонарь. Пойдём, сударь Дюк, и ты, Фрог, тоже. Остальные же — тут ожидайте!

Фрог взял второй фонарь, и они вошли в просторный холл. Причудливые тени, рождаемые светом движущихся фонарей, заметались по стенам и потолку, воскрешая воспоминания о сказках про призраков.

— Налево будет кухня, рядом с ней комната горничной, а направо — большая гостиная с камином, — тихо пояснил Фрог. — оттуда же можно пройти в малую гостиную. А вон, в углу, лестница на второй этаж.

— А где проход в новую часть дома? — так же тихо спросил Дюк.

— Можно пройти и со второго этажа, и с первого: дверь там, возле лестницы.

Златан сделал несколько шагов в сторону гостиной и громко позвал:

— Ангор! Сударь Ангор, ты здесь?! Есть тут кто-нибудь?!

Дюк заметил, как Фрогу стало не по себе от громких звуков его голоса. Между тем, никакого ответа на призыв пристава стражи не последовало, дом безмолвствовал.

— Ты бы провел нас по дому — знаешь же здесь всё! — предложил Дюк.

— Пойдёмте… — убитым голосом произнес незадачливый племянник и осветил фонарём тёмную гостиную. Они прошли мимо стоящей вдоль стен массивной мебели, едва не опрокинули оказавшийся на их дороге стул с высокой резной спинкой, через арочный проём заглянули во вторую комнату. Там тоже никого не было.

— Веди наверх, — велел Златан. — Там у вас что?

— Сейчас — только спальни, одна дядина, и две — для гостей. И еще маленькая столовая, куда дяде еду подавали. А я думаю — они, ну, эти, которые приехали, в кабинет к нему прошли. Туда надо.

— Так веди!

По добротной лестнице, на которой не скрипнула ни одна ступенька, они поднялись во второй этаж. Златан снова громко позвал хозяина дома. Дюк поймал себя на том, что и ему неуютно, казалось неуместным нарушать царящую в доме тишину. Златан, между тем, принюхался.

— А что это, сударь Фрог, за запах такой? Чувствуете?

Дюк тоже обратил внимание, что, поднявшись на второй этаж, он стал ощущать какой-то слабый, но довольно навязчивый запах.

— Я не знаю… Наверное, благовония какие-то! Дядюшка любит отовсюду всякие благовония привозить. У него там и порошки, и свечи ароматические, и масла…

Дюк приоткрыл дверь спальни, мимо которой они проходили. Как и следовало ожидать, в комнате никого не было, постель на широченной кровати идеально застелена. Все трое перешагнули порог новой части дома. Уже некоторое время Дюку не давала покоя мысль: а что, собственно, он ожидает здесь найти? Что они должны увидеть, исходя из уже им известного? Вариант, что хозяин дома и оба его гостя незаметно для всех этот дом покинули, представлялся совершенно невероятным. Впрочем, если отбросить столь же невероятное предположение, что здесь есть потайной подземный ход, который выводит куда-нибудь за ограду… А оставшихся вариантов два: все трое либо мертвы, либо опоены каким-нибудь сонным зельем. Им, кажется, слуга бобовый взвар подавал…

— Тут, на втором этаже, кабинет, библиотека и лаборатория. Вот, сюда… — Фрог показал пальцем на дверь, обитую кожей, но сам не изъявил никакого желания пойти вперёд. Дюк приблизился к двери. Запах, как будто, стал ощущаться сильнее. Дюк поднял руку, несколько мгновений помедлил, а потом несколько раз стукнул по двери костяшками пальцев.

— Невежливо вваливаться к хозяину без стука! — прокомментировал он. Позади него послышался еле слышный лязг. Оглянувшись, он увидел, что Златан вытянул из висящих на ремне ножен обоюдоострый кортик, полагавшийся по форме командирам стражи. Дюк резко толкнул дверь. Она открылась без скрипа, и свет фонаря в руке Златана отразился от каких-то стёкол у противоположной стены кабинета.

Несколько мгновений ушло на то, чтобы сориентироваться в мечущихся по стенам тенях и отблесках света. Наконец, Дюк разобрал, что слева от входа стоит массивный письменный стол, справа, напротив него — диван с высокой мягкой спинкой, а прямо — огромный, до потолка, книжный шкаф с застеклёнными дверцами. Сделав еще два шага вперед, Дюк увидел лежащее навзничь тело. Наклонившись, он попросил Златана:

— Посвети-ка…

Человек был, бесспорно, мёртв. Не сразу Дюк понял, что это и есть Бозой из Радимижа, еще один известный знаток древностей. Это был человек лет пятидесяти, высокого роста, с крупными чертами лица и седыми волосами, одетый в скромный серый сюртук. А не сразу узнал его следственный пристав потому, что вид Бозоя был, мягко выражаясь, необычен. Первым делом взор приковывали выпученные, буквально выкатившиеся из орбит глазные яблоки, испещренные красными прожилками кровеносных сосудов. И уже лишь дополняли ужасную картину искривлённый гримасой рот, словно сведенный судорогой, и всклокоченные волосы. Правая рука Бозоя стискивала трость с массивным резным костяным набалдашником.

— Что это тут… Ой! — раздалось над ухом Дюка, и вслед за этим приглушенный возглас Златана и шум падающего тела. Златан лишь успел выхватить фонарь из руки повалившегося в обморок Фрога. Дюк развязал галстук на шее Ангорова племянника и влепил ему две ощутимые пощечины. Фрог отвернул голову и что-то пробормотал, не открывая глаз.

— Да пусть полежит, не до него! — сказал Златан.

— Тогда посвети теперь туда!

Рядом со столом лежал опрокинутый стул. Второй стул стоял с торца стола. А за столом, в кресле, столь же массивном, откинувшись на спинку, еще кто-то полусидел — полулежал. Впрочем, кто бы еще это мог оказаться, как не сам хозяин дома Ангор, которого Дюк видел много раз. Убедиться в этом было делом нескольких секунд. Голова Ангора была запрокинута назад, широко открытый рот уже окоченел в таком положении, а глаза таким же образом, как и у Бозоя, выпирали из глазниц.

— Ты видел когда-нибудь хоть что-либо подобное? — тихо спросил Златан.

— Нет, не видел, — признался следственный пристав.

— Завтра, как взойдёт солнце, следует расспросить аптекаря Дрона да и коронного лекаря Густава, известны ли им яды, так действующие на глаза…

— Можно и расспросить, только я тебе и без них скажу, что у нас такие неизвестны. Мне приходилось читать три трактата по ядам, да еще два — по противоядиям. Так-то. Да где же, однако, третий?

Сказав это, Дюк взял у Златана один из фонарей и осветил дальние углы кабинета. Третьего человека нигде не было.

— Откуда же исходит этот запах? — задался вопросом пристав стражи.

Действительно, Дюк осознал, что запах, на который они обратили внимание, хоть и был неинтенсивным, не покидал их ни на минуту, словно обволакивая их, проникал внутрь черепа и давил на мозг. Вообще, по разумению обоих представителей власти, здесь должно было уже пахнуть иначе — трупы успели закоченеть, а в доме довольно тепло. Однако, незнакомый запах перебивал всё.

Фрог пошевелился на полу.

— Что здесь такое? — спросил он слабым голосом.

— Сударь Фрог, перейди, пожалуй, в какую-нибудь соседнюю комнату, — предложил ему Дюк. — Что тут, говоришь, рядом — библиотека?

Встав на ноги, молодой человек поглядел на него округлившимися глазами.

— Я без вас туда не пойду! Лучше здесь!

Дюк пожал плечами — мол, как хочешь — а Златан тем временем осмотрел стол и издал возглас:

— Кажется, вот эта штуковина — и есть источник запаха!

Единственным предметом, находившемся на застеленном серым сукном столе, был сосуд цилиндрической формы, наподобие тех сосудов, в каких иные хозяева хранили соль или подобные сыпучие продукты. В высоту цилиндр был, пожалуй, с пол-аршина, или чуть более, в диаметре — дюймов семь-восемь. Только вот стенка сосуда отличалась незаурядной толщиной — не менее трёх четвертей дюйма. Поверхность цилиндра была неровной, шероховатой, грязно-серого цвета. Рядом на сукне лежала плоская крышка. На крышке ясно выделялись какие-то символы. Дюк немного наклонился к находке, и явственно ощутил усиление запаха.

— Духота-то здесь какая! — посетовал Златан. — Ажно голова закружилась. А вот я вижу канделябры со свечами. Давайте их зажжем, станет намного светлее!

В голове у Дюка как будто прозвучал гонг, предупреждающий об опасности.

— А я думаю, уважаемый Златан, что нам следует отсюда выйти и приказать хорошенько проветрить весь этаж! И лишь после этого продолжать осмотр.

— Это что же — утром, что ли? — удивился Златан.

— А хоть бы и утром. Сейчас бегло пройдёмся по всем комнатам, а потом…

— Думаешь, опасно тут находиться? — встревожился пристав стражи. — Что тут, вообще, могло произойти, вразумите меня ассуры? Ты что-нибудь можешь предположить?

— А думаю — лучше нам пока уйти.

Дюк подошел к широкому окну, раздвинул плотные тёмные шторы, открыл запор на раме и распахнул его. Прохладный вечерний воздух проник в помещение. Приставы вышли из кабинета и вывели за собой Фрога.

— Ну, покажи нам, где тут еще что? — обратился к молодому человеку Дюк.

— Вот, дверь рядом — это библиотека. В неё можно и из кабинета пройти, там есть небольшая дверца. А вот там, дальше — лаборатория. Дядя увлекается… увлекался… Я не знаю, что он там делал, какие-то вещества смешивал, очищал, что-то со своими находками делал. Да, а вот там есть балкон!

Они раскрыли настежь балконные двери и вышли на балкон. Издалека до них донёсся цокот копыт по мостовой. Где-то в саду, расположенном позади дома, заливались трелями ночные птицы.

— Я однажды спросил у него, что он делает, — продолжал, между тем, Фрог. — Он тогда сказал, что пытается установить, из какого материала сделана какая-то там древняя фигурка.

— Хорошо на улице. Всё-таки этот запах какой-то… неприятный, навязчивый, — заметил Златан.

Облокотившись на перила балкона, Дюк поведал своему товарищу историю.

— Когда я служил на границе с Арджабом, мне пришлось столкнуться с двумя случаями, когда люди насмерть отравились вдыхаемыми миазмами. Один раз — отравились случайно, другой же — по злому умыслу.

— Как же это получилось?

— Жил там один очень богатый делец — Дабар. Владелец нескольких мануфактур и многих ферм. И вот его решили отравить. Подкупили слугу, дали ему специальную лампу, в которую нужно было налить немного феридония — это такой очень сильный яд, который и так-то на воздухе испаряется, а если его подогреть, так вообще можно не успеть убежать! И вот, когда почтенный Дабар обедал вместе со своим младшим братом и деловым партнёром, этот слуга поставил эту лампу — а она была довольно маленькая — в соседней комнате, под шкафом. К концу трапезы мертвы были и трое обедавших, и прислуживающий им слуга, а потом и еще двое слуг, которые зашли в столовую, заподозрив неладное. Признаки же отравления феридонием такие: сначала человек на короткое время делается буйным, а затем у него начинаются судороги и красная пена идёт изо рта. И потом у него мышцы так и застывают в напряжении. Ну, как вот мы сейчас видели. И пена красная так на губах и засыхает. Но, чем я вас могу успокоить — у этих пены красной нету. И еще — феридоний ничем не пахнет. Совсем ничем, поэтому его и используют в злодейских целях, чтобы жертва не заподозрила неладное.

— И что же, раскрыли это преступление? — с интересом спросил Златан, тоже облокачиваясь на перила.

— Да без труда, знаешь ли, без труда. Первым делом, странно было бы, если бы не привлек внимания слуга, чуть не бегом выскакивающий из дома в неурочное время, да еще прижимая ко рту и к носу какую-то тряпку. Конечно, это было предусмотрено. На следующий день слугу того нашли в канаве зарезанным. Но дальше уже дело было рутинное. Того, кто все это приказал сделать — тоже делец не из бедных — и того, кто зарезал слугу, тех — повесили. А еще четверо, что в этом участвовали, отправились на десять лет на каторгу на остров Шмор.

— На десять лет?! — усмехнулся Златан. — Там же редко кто больше трёх лет выдерживает?

— Зато гуманно. Мы же не изверги какие, как эти… в Полуденном каганате — чуть что — сразу головы отрубать! Мы даём возможность преступникам трудом искупить свои злодеяния и, так сказать, духовно переродиться. А если они не смогут воспользоваться своим шансом — тем хуже для них. В конце концов, они своё заслужили.

— А что же было там, где отравились случайно?

— А там… В одной артели производили лаки, которыми покрывали мебель, и всякие иные изделия из дерева, и даже музыкальные инструменты. И вот в чан, где варился лак, один мастер по оплошности налил не тот ингредиент. А налил он, как мне сейчас припоминается, сгущённый сок болотной аратеи. А вы знаете ли, что там, где она в изобилии на болотах растёт, в жаркий летний день ходить невозможно. Надышишься — хорошего не жди! А тут — цех, несколько чанов с варевом, толпа народу, душно… У аратеи, конечно, запах своеобразный, но там же лаки варят, там чем только не пахнет, разве поймешь? В общем, семь человек насмерть потравились, а шестерых в лазарете выходили. Тот мастер, который перепутал — тоже помер с другими вместе. А аратеей так травятся: сначала человек чувствует слабость, не желает с места двигаться, и руки у него дрожать начинают. В это время отравившегося еще спасти можно, а вот как он потом начинает впадать в забытьё — тут уж всё, как заснёт, так будить уже бесполезно. В своё время, я знаю, одного арджабского министра ей отравили, правда, ему в вино добавили.

— Здорово ты рассказываешь! — похвалил Златан. — Прямо как лекарь! Пожалуй, не стану обращаться ни к Густаву, ни к аптекарю Дрону…

— Нет, всё же ты обратись. В три головы-то оно думать лучше. Ну, что же, посмотрим, может, проветрилось уже?

Запах никуда не делся, всё еще ощущался, хоть и еле заметно, на всём этаже. Дюк обозначил план действий.

— Делаем так. Смотрим все комнаты — и выходим из дома. Кучера своего пошли за стражниками — будут до утра дом стеречь. Да, и окна пусть настежь все откроют на втором и третьем этаже. А мы опросим всю прислугу, а уже утром станем подробно все осматривать и бумагу составлять. Чует мой разум, что в столицу придётся спешно отписывать все обстоятельства этого дела!

Едва они отворили дверь библиотеки, как увидели третьего участника загадочного сборища. Среднего роста мужчина, крепкого сложения, с небольшой бородой, лежал на ковре, посреди комнаты, уставив в потолок выпученные красные глаза. Обе руки были согнуты в локтях и прижаты к груди, рот был болезненно искажен, от угла его по щеке тянулась струйка высохшей крови.

— Такая догадка не подтвердилась! — тихо пробормотал Дюк.

— Какая догадка?

— Хотелось предположить, что этот третий отравил первых двух, и убежал. Прихватив что-нибудь ценное. Например, то, что лежало в том сосуде на письменном столе.

— И куда бы он убежал? — скептически осведомился Златан, бегло осматривая библиотеку.

— Куда угодно, уважаемый! Дом большой, и я не думаю, что прислуга, как только хозяин закрылся изнутри, тотчас окружила его весь и ну стеречь! Да через окно на эту вот сторону, в сад… Видимо, разум неосознанно хочет свести всё к банальному криминалу — это легче принять, чем пытаться понять, что за жуть тут произошла.

— Почтенные, а мне-то что делать? — робко подал голос Фрог.

— Сейчас, досмотрим все и уйдём! Только вот что, любезный… До утра из своих комнат, где проживаешь — ни ногой, и о том, что видел, что случилось — никому не слова! А утром приду — вопросы задавать буду, — предупредил молодого человека Дюк.

Они бегло осмотрели лабораторию, затем поднялись на третий этаж, где Фрог продемонстрировал большую комнату, именовавшуюся музеем, так как там в шкафах и витринах были выставлены различные диковины, рассматривать которые сыщикам сейчас не хотелось. Там же был просторный холл и еще одна уютная комната, одна из стен которой была почти целиком застеклена и обращена на закат.

— Здесь дядя любил уединяться с трубкой или кружкой травня и смотреть на заходящее солнце! — грустно сказал Фрог. Первый этаж пристройки интереса не представлял, будучи занят подсобными помещениями.

— Всё, пошли отсюда, — махнул рукой Дюк. — Завтра будем внимательно все смотреть и бумаги писать. А писать, я чую, придется много — много…

***

Помещение, предназначенное Яснодольской канцелярии особых расследований, находилось в одноэтажной каменной пристройке к двухэтажному зданию гордской стражи. Во время обеденной трапезы следующего дня следственный пристав Дюк, одетый в расшитый шнурами светло-зелёный камзол имперского чиновника, медленно расхаживал по скрипучим доскам рабочей комнаты и диктовал рапорт своей единственной помощнице, секретарше Инге, имевшей младший ранг дознавательницы. Та, одетая в такой же, но более скромно расшитый камзол, сидела за письменным столом, то и дело обмакивая писчее перо в чернильницу и записывая слова своего начальника.

— Так, давай посмотрим, что у нас получилось! — сказал Дюк и зевнул. — Не то у меня что-то начала теряться нить рассуждений.

— Неудивительно, сударь Дюк! — откликнулась дознавательница. — Поспать бы вам надо. Скажу Фролу, пусть крепкого взвара принесёт!

— Скажи ему, а после прочитай мне последнее, то, что там я продиктовал в резюме.

Минуты через три Фрол, приставленный к ним казенный служитель, вошел, прихрамывая на ногу, покалеченную во время службы в гренадерской хоругви, и поставил на стол две дымящиеся чашки. Инга прервала чтение, дождалась, пока служитель выйдет, и продолжила:

— «Таким образом, упорядочив имеющиеся в распоряжении дознания факты, можно составить реконструкцию произошедших событий в таковой мере точно, в каковой мы в настоящий момент располагаем проверенной информацией. Известно, что почтенный Ангор со своими спутниками в 8 день 1 декады месяца Цветения приплыл на купеческом корабле «Морской конь» в порт Песчаной Бухты из города Фенира, что в Тарском ханстве. Вечером 1 дня 3 декады означеный Ангор прибыл на конной повозке в Яснодолье в сопровождении своего помощника Марка и его слуги Меркула. Другие двое его товарищей по путешествию, толмач Мирон и некий служитель Обители Мудрецов, чье имя покуда не установлено, отправились прямиком в Мироград. По словам прислуги, весь следующий день почтенный Ангор провел в разборе привезенных с собою бумаг и вещей, в чем ему способствовал помощник Марк, а также написал и отправил два письма. В этот день означенный Ангор ни с кем не встречался и никого не принимал, однако получил записку своего племянника Фрога и ответил на неё, пригласив его назавтра к обеду. Обе записки мною найдены и к делу приобщены.

В 3 день 3 декады, около 9 часов утра к Ангору приехали еще один мудрец из Мироградской обители, Бозой из Радимижа, снискавший себе славу знатока древних предметов, а также с ним некий Милентий Кварг, собиратель антиквариата, не имеющий отношения к Обители Мудрецов. Почтенный Ангор, встретив гостей, уединился с ними в доме, закрывшись изнутри на засов. По словам привратника Фоки, вскоре после этого в калитку постучал неизвестный ему человек, описание коего мною также приложено, и спросил, можно ли повидать почтенного Ангора. Будучи удрученным невозможностью немедленно говорить с Ангором, незнакомец не назвался и причину своего прихода не назвал, пообещав прийти позже, однако же более не появлялся. Племянник Ангора Фрог…»

— Далее пропусти, Инга, и прочитай, что в конце.

— «Ради дальнейшего и скорейшего установления истины почитаю необходимым следующее. Поскольку главнейшим представляется установление происхождения, найденного в кабинете Ангора сосуда, первое: сделать казенный запрос в Обитель Мудрецов, с требованием сообщить полный состав участников экспедиции, в коей принимал участие почтенный Ангор, а также её маршрут и задачи. Засим с каждым участником беседу составить, поскольку иные из них могут пролить свет на этот предмет. Второе: посетить дома вышеупомянутых Бозоя из Радимижа и Милентия Кварга в надежде, что хоть у кого-то из них сохранилось письмо, которым почтенный Ангор приглашал их к себе, поскольку в таком письме с высокою вероятностью будет упомянута причина этого приглашения. Третье: опираясь на описание, попытаться разыскать человека, который в то утро пытался повидаться с почтенным Ангором. Четвёртое: прошу показать с предосторожностью изъятый с места трагедии сосуд с неизвестными символами на нём еще кому бы то ни было из Обители Мудрецов, сведущих в древних артефактах и письменности. Пятое: в моём распоряжении оказались две тетради с записями почтенного Ангора, в которых также должно иметься упоминание интересующих нас обстоятельств путешествия. Также сообщаю, что заключение коронного лекаря Густава, которому поручено исследование трупов, ожидается в самое ближайшее время».

Инга закончила чтение.

— Хорошо ли получилось? — задал Дюк вопрос сам себе.

— Мне кажется, всё изложено настолько точно, насколько это возможно! — заверила его дознавательница. — И это даже несмотря на то, что вы провели бессонную ночь!

Она бросила на своего начальника восторженный взгляд карих глаз, и тряхнула головой, отчего черные волосы рассыпались по её плечам.

Дюк отпил большой глоток крепкого бодрящего взвара, подошел к столу, поставил под документом свою подпись и приложил маленькую печать, приказал:

— Запечатывай и тотчас же отправь с курьером в столицу. А потом — мне надо поторопить Густава.

— Разрешите, я сама, от вашего имени, съезжу к нему? А вы отдохнёте пока…

— Хорошо, поезжай. Да, ежели он станет отпираться, что, дескать, трупов целых три, а времени ему недостаёт, скажи ему так, что пристав Дюк знает, как непотребно транжирит он порой своё служебное время, сидя в игорном заведении или в таверне на Полуночной улице!

Дознавательница покинула комнату, протопав по дощатому полу каблуками казённых сапог. Дюк еще отпил взвара и отошел к окну. За окном по бульвару Хризантем группками и по одному шли безмятежные горожане. Для того, чтобы они оставались безмятежными, они со Златаном приняли все меры. Вся прислуга Ангора была надёжно изолирована в его же доме под присмотром трёх городских стражников, призванных исключить какое бы то ни было общение её с соседями или просто любопытными, которые могли бы невзначай зайти и поинтересоваться новостями. Фрога сам Дюк вежливо попросил поставить свою подпись под обязательством до особого разрешения не разглашать ничего из виденного и слышанного вчера. Подавляющее большинство обывателей империи хорошо осознавали, что может быть человеку, нарушившему такое обязательство. Таким образом, первая заповедь канцелярии особых расследований была выполнена. Она гласила: «если происходит что-то, чего мы не можем объяснить, надлежит оградить население от тревоги, вызываемой необъяснимым».

Допив взвар, Дюк прошел в дальнюю комнатку, вся обстановка которой состояла из застеленной одеялом узкой кровати, небольшого стола с кувшином, наполненным водой, и стула. Сняв туфли и повесив на спинку стула камзол, Дюк прилёг на кровать. Закрыв глаза, он размышлял о предмете, найденном на столе Ангора. Неужели этот сосуд он хотел показать своим гостям? Возможно, он привёз его из-за моря, не зная, что в нём находится? Но тогда это значит, что он вёз его много дней, не пытаясь открыть, чтобы сделать это вместе со своими коллегами, мнению которых он доверял! Не мог прочитать, что на нём написано? Или прочитал, и поэтому хотел открыть в присутствии других знатоков? Кстати, наутро, при осмотре кабинета на полу, рядом с письменным столом, была найдена толстая книга, называвшаяся «Искусство расшифровки надписей, сделанных иероглифами». На столе лежало несколько листов бумаги, на одном из которых карандашом было начертано несколько символов, напоминающих символы на крышке сосуда, и несколько — непохожих на них. Возможно, ученые мужи сначала пытались прочесть надпись. А вот потом — или им это не удалось, и они решили открыть крышку, или же удалось, и тогда они опять же решили её открыть?

«Сейчас отдохну, и надо будет заняться изучением тетрадей Ангора. Или лучше сначала отправиться в дом Бозоя или Милентия Кварга?» — подумал Дюк и заснул. Когда он открыл глаза, в соседнем помещении слышались шаги и приглушенные голоса. Обувшись и надев камзол, он вышел из своей кельи и увидел свою помощницу Ингу и Златана, в форме городской стражи, с кортиком на поясе, сидящего в кресле в углу.

— Здоров будь, уважаемый Дюк! — произнёс он. — Повстречал твою секретаршу у Густава. И вот приехал вместе с ней, чтобы сказать тебе, что мне удалось кое-что узнать про того человека, который тем утром пытался встретиться с Ангором.

— Неужели?! — сразу взбодрился Дюк и мимоходом взглянул на часы, стоящие на небольшом шкафчике с документами. Была половина четвёртого пополудни, значит, он проспал около полутора часов, что неплохо! — Но, прежде чем ты расскажешь, Инга, скажи мне вкратце о заключении Густава? Я не жду от него ровным счетом ничего неожиданного, поэтому хочу быстро выслушать ожидаемое и уже не отвлекаться от того, что ты, Златан, будешь говорить.

— Правду говорите, сударь Дюк! — поспешно сообщила дознавательница и развернула перед ним три отдельных листа плотной бумаги. — Всё, как требуется — три акта исследования на три тела! Только вот заключение коронного лекаря именно таково, как вы изволили предвидеть: по его мнению, смерть всех троих наступила от неизведанной причины, следствием действия которой были множественные излияния крови во внутренние органы, включая и мозги. Особо подчеркнуто, что причина одна во всех трёх случаях.

— Да, это я просто усомнился — тот, который успел добраться до библиотеки, не умер ли от иной причины? — пояснил Златан.

— Причина одна, — повторила дознавательница, держа в руках один из актов. — Разница в том, что тот, который был обозначен как Бозой из Радимижа — он вообще был очень больным человеком, и все его болезни тут перечислены, но ни одна из них не есть причина смерти.

— А что значит — «от неизведанной причины»? — не понял Дюк. — Речь шла об отравлении или нет?

— Уважаемый Густав сказал — это может быть, в том числе, и отравление, но определённо он заключить такого не может, поскольку нет описания вещества, которое бы вызывало именно такую картину!

— Вот же формалист! — покачал головой следственный пристав и сел в кресло за письменным столом.

— Тут вот еще дело в чем, — заговорил Златан. — Наш Густав — он ведь очень увлекается всем мистическим. Он, когда услышал о некоторых обстоятельствах этого дела…

— Ты что?! — Дюк аж подскочил в кресле. — Посвятил его в эти обстоятельства?!

— Только в те, которые были ему необходимы для работы! Сказал, что эти трое заперлись в доме, а после были найдены… И что там была некая ёмкость… или некий сосуд. И вот он сразу начал плести что-то про какое-то древнее проклятие, которое неразумные люди могли выпустить на свободу… Даже предлагал мне призвать некую ведунью, которая живёт в деревне тут, поблизости. Поскольку, говорит, ведь не факт, что вырвавшееся на волю проклятие ограничится только первыми тремя жертвами, а может начать распространяться по городу!

— Сейчас он начнёт языком трепать! — с досадой воскликнул Дюк. — Он общается с такими же, как он, мистиками, начнет обсуждать с ними… Пока панику не поднял, может, нам изолировать его?

— Ты что?! — изумился Златан. — Коронного лекаря — только за это? Не беспокойся, я сам с ним поговорю — он не доставит хлопот!

Дюк с сомнением покачал головой.

— Поговори же. Скажи — дело серьезное, мне полуночные тени нашептали, кто будет языком много молоть — плохо кончит!

— Скажу.

— Теперь рассказывай, что там с незнакомцем?

— Ага. Тут дело такое. Потолковал я с Фокой, с привратником, а он говорит — с тем человеком разговаривал другой привратник, Бард. А тот… У меня такое ощущение, что этот Бард там неспроста, а приглядывает там за всем.

— Это вполне возможно. Думаю, в доме может быть человек, пишущий донесения тем, кто должен знать всё.

— Так вот. У него прекрасная память. Первым делом Бард мне сообщил, что, когда он отворил калитку, в нескольких шагах от неё стоял экипаж, запряженный одной лошадью, с кучером. Из тех, которые занимаются извозом по лицензии. Потому как им при этом номер выдают, и вот табличка с номером на экипаже была. Только он точно не мог сказать — то ли «4», то ли «14». А вот про самого визитёра он сказал — «странный». А чего именно странного — толком не может объяснить. Лицо, говорит, словно маска, а вот глаза такие… беспокойные.

— Странное описание.

— Согласен. Далее — этот человек потом, похоже, на этом экипаже и уехал. Короче говоря, утомлять не буду, взял я Барда с собой, и поехали мы на площадь, где они, извозчики, стоят. Час потратили — нашли того, кого надо, вспомнил он пассажира. Сел он к нему возле станции, куда прибывают дилижансы, что едут из других городов. Приехал откуда-то с юга, там как раз дилижанс из Холмогорья приехал. А отвез он его потом на Гостиную площадь. Там три больших постоялых двора, да еще пара таверн, где комнаты сдаются. Я двух дознавателей из Сыска отправил, чтобы все мне там гостиницы вверх дном перевернули. К вечеру результата жду.

— Хорошо… — Дюк сидел, прикрыв глаза. В это время его помощница внесла поднос с тарелкой жареных колбасок, двумя ломтями хлеба и чашкой дымящегося напитка из бодрящих трав.

— Подкрепиться вам надо! — сказала она.

— Ну у тебя и помощница! И дознаватель, и секретарь, и повар. Что дальше делать будем? — спросил Златан.

— Вот что. Я сейчас за записи Ангора засяду. А ты, не в тягость тебе, поехал бы либо на квартиру к Бозою — я знаю, он снимал её на улице Часовщиков, либо к Милентию Кваргу домой. У него там домочадцы. Найди мне письма, которыми Ангор пригласил их к себе! Интересно мне, что он там такого им написал? А то, ишь ты — мистика! Древнее проклятие! Сам прокляну тех, кто будет такие слухи сеять! Прокляну именем лорда-охранителя Истана!

— Ты бы такие имена всуе не поминал, — Златан поднялся из кресла. — Сейчас еду к Милентию. А что мне градоуправителю сказать? Спрашивать будет: люди-то уважаемые были…

— Скажи: не его ума дело, и всё. Если надо будет — его известят.

— Всё ясно.

Златан махнул Дюку рукой, повернулся, придерживая рукой рукоятку кортика, и вышел из комнаты. Дюк некоторое время смотрел ему вслед. Похоже, в тихое болото, или, если благопристойнее — в тихий омут, каковым являлся этот городок, наконец-то швырнули здоровенный булыжник, правда, пока лишь немногие могли ощущать поднятые им волны.