Кыш и я в Крыму

Юз Алешковский, 1975

«Кыш и я в Крыму» – это продолжение повести Юза Алешковского «Кыш, Двапортфеля и целая неделя» про московского школьника Алёшу Сероглазова и его отважного пса Кыша. На этот раз мама, папа, Алёша и Кыш отправились в отпуск в Крым. И уже за первые несколько дней отдыха столько всего произошло! Алёша познакомился с бывшей крымской партизанкой, Кыш едва не утонул в море, а знаменитые алупкинские лебеди чуть не стали жертвами прожорливых дикарей. Спасти, защитить и предотвратить Алёше помогут новые друзья. Для среднего школьного возраста.

11

Утром мама сказала:

— Алёша! Можно, я прочитаю твоё письмо?

— Прочитай, — разрешил я.

Мама внимательно прочитала и снова спросила:

— Почему ты пишешь «Доброе утро, Снежка!» вместо «Здравствуй!»?

— Потому что почтальонша приносит письма утром, — сказал я. — А не днём и не вечером.

— А почему ты написал «Да свидания», а не «До свидания»?

— Потому что говорят: «Да здравствует», а не «До здравствует».

— У тебя в голове не грамматика, а каша, — сказала мама. — Стыдно посылать письмо с таким количеством ошибок!

— Вот ты никак не поймёшь, что если я пишу с ошибками, то Снежка с ошибками читает и всё понимает правильно. Одно накладывается на другое.

— Хорошо. Иди умывайся, — сказала мама.

Кыш из-под раскладушки сначала вылезать не хотел, но потом всё-таки вылез. Мы вышли вместе во двор. Волны нигде не было видно. Вдруг подул ветерок. Он донёс до Кыша её запах. Кыш зарычал.

— Не тронь кошку, а то ночью опять получишь, — сказал я.

Кыш лёг на дорожку, прикинул что-то в уме и пулей полетел к сарайчику. И тут же Волна сиганула через весь огород на дерево, на старую чинару. А Кыш лаял под ней. Он говорил:

«Я собака. Я тебя умней и не сдамся. Ты увидишь, как я тебя перехитрю! Ав! Ав!»

— Ирина! Алёша! Быстрей идите сюда! — позвала Анфиса Николаевна. Голос её был взволнованным.

— Что случилось? Неужели опять огурцы? — спросила мама, когда мы подбежали к огуречным грядкам.

— Вот — смотрите!

На земле валялись три огурца, похожие на дирижаблики с жёлтыми пропеллерами. Анфиса Николаевна держалась за сердце.

— Вы не волнуйтесь, — сказала мама, — надо сейчас же заявить в милицию.

— Что вы! Что вы! Тут дело не в огурцах. Уж очень странно всё повторяется… Так странно… Ведь всё это уже было! — сказала Анфиса Николаевна.

— Когда? — спросил я.

— Тридцать один год тому назад. В июне сорок второго года… Сначала он просто натаскал огурцов и обломал жёлтую мальву… да… да… а на следующее утро на этом же месте я нашла три обронённых огурца!

Мы с мамой незаметно переглянулись.

— Мне тоже кажется, что когда-то я был здесь в Крыму, — сказал я, чтобы успокоить Анфису Николаевну.

— Да! Да! И у меня частенько бывает ощущение того, что какие-то мгновения когда-то уже были мной пережиты! — добавила мама.

— Но вы же не помните, в отличие от меня, когда именно они были. А я помню. Вплоть до дня помню… вплоть до часа… И сломанная жёлтая мальва и три огурца на земле… Не с ума же я схожу в конце концов? — засмеявшись, спросила Анфиса Николаевна.

Пока меня не позвали завтракать, я внимательно осмотрел грядки и лужайку между ними и забором. Ведь должен был тот, кто лазил за огурцами, оставить хоть какой-нибудь след? А если он был не один, то тем более. Я же помнил, как в одном фильме сыщик говорил другому сыщику, что не бывает преступника, не оставляющего следов, а бывают инспектора, этих следов не замечающие. И всё же ни одного следа я не нашёл. Словно похититель огурцов висел в воздухе над грядками. Трава на лужайке была не примята, и в расщелинах камней ограды не виднелось ни крошки земли с ботинок. А перелезть через ограду ОН должен был обязательно, потому что калитка на ночь закрывалась.

Тут меня позвали завтракать. Я вымыл руки, прошёл на террасу и сказал, увидев нарезанные кружочками огурцы, к тому же политые сметаной:

— Что вы наделали? Ведь на огурцах, наверно, были следы от пальцев преступника!

— Слушай, ты давай ешь, а не ищи себе работу. Ты приехал отдыхать и набираться сил. И лечить своё горло, — сказала мама. — Во всём мы разберёмся без тебя.

Но я так загорелся этим делом, что мне было не до еды.

Я обрыскал на коленках всю лужайку, осмотрел каждый камень, но ничего не нашёл. «Не невидимка же ОН, в конце концов», — подумал я и позвал Кыша.

— Без вашего брата нам не обойтись, — сказал я ему, прицепил к ошейнику поводок, подвёл к тому месту, где нашли три огурца, и велел искать.

Но Кыш ленился, чесал нос лапой, ел травку и чихал.

Ко мне подошла Анфиса Николаевна.

Она спешила на работу в пансионат «Прибрежный».

Я спросил:

— А вы тогда поймали похитителя огурцов?

— Я сначала догадалась, кто он. Его фотокарточка справа от зеркала. Посмотри. Я спешу. Вечером поговорим.

Наша хозяйка ушла на работу, а я зашёл в дом, залез на стул и увидел справа от зеркала фото парнишки лет тринадцати в военной гимнастёрке. К ней были приколоты орден Красной Звезды и медаль «За отвагу».

«Вот так похититель!» — подумал я.

— Алёша! Пойдём скорей в «Кипарис», отнесём папе бритву. Она была в моём чемодане! — позвала мама. — Папа будет бушевать, когда её не найдёт.