Мастерская мистера Лимо

Юлия Анк

Жизнь Макса Толли меняется из-за странного исчезновения соседа с первого этажа. Желая выяснить обстоятельства дела, юноша вовлекает в историю свою младшую сестру и теряет её. Теперь нужно отыскать не только сестрёнку и соседа, но и мадам Виолетту Помпо, о которой говорят, что она волшебница. Любые поиски – занятие сложное само по себе, а когда они проходят в незнакомом месте, где и без того полно «непредвиденных обстоятельств», без помощи не обойтись. Но, возможно, появление Макса своевременно?..

Глава 3. Всё не то, чем кажется

Анэли плакала. Её голубые глаза были мокрыми от слёз, и я впервые в жизни пожалел о том, что никогда не ношу с собой носовых платков: мне было жалко вытирать ей лицо рукавом своей старой куртки. Пришлось проверить её карманы, и — как же это было кстати! — наша заботливая мама положила в кармашек её шубки платок.

Стоило немедленно сообщить о похищении человека в полицию. Однако, более всего меня занимала мысль о просьбе Лимо отыскать нашу толстую соседку.

— Анэли, давай я отведу тебя к маме.

— Не-е-ет, — рыдала сестра. — Надо рассказать всё папе!

— Так пойдём, — я потянул её наверх за руку, — и маме сообщим, и папе расскажем… В таких случаях это совершенно необходимо!

Анэли побежала вперёд быстрее меня, и ровно через пару минут, не снимая сапог, она влетела в гостиную с криком: «Мама, папа! Там украли мистера Лимо!»

У сестры не было её ведёрка. Я это понял, когда смотрел ей вслед. Ведро осталось там, внизу, вместе с ангелочком! Не задерживаясь ни секунды, я вернулся под лестницу и, на моё счастье, нашёл и ведро, и ангелочка внутри. Едва я определил его в карман, как почувствовал, что кто-то тянет меня за рукав.

Как оказалось, средь бела дня тоже случаются страшные события, даже в собственном доме. И сейчас я был готов обороняться.

— Спокойнее, молодой человек! — прозвучал мягкий женский голос.

Передо мной стояла молодая женщина, весьма миловидная: овальное лицо окружали светлые локоны, синие глаза были слегка прищурены. У женщины были прямой нос и полные, с красивым, мягким изгибом губы. Она легко улыбнулась:

— Послушай, что тут случилось? Расскажешь?

Я насторожился сразу, как она появилась передо мной. И с чего она решила, что я буду ей всё рассказывать?

Женщина говорила со мной так, будто мы давно знакомы, но я не мог припомнить её среди своих соседей. А то, что она пришла откуда-то с верхних этажей, — в этом сомнения не было, потому что она стояла передо мной в домашних тапочках с пушистыми голубыми помпонами, в тёплом трикотажном платье и с бирюзовой шалью на плечах. Из-за этой шали глаза казались ещё более синими. Нет, я точно не видел её раньше. Я отрицательно помотал головой в ответ.

Женщина нахмурилась и попыталась надавить на меня:

— Расскажи мне всё, что знаешь. Пожалуйста!

Вот ещё! Почему это я должен что-то рассказывать совершенно незнакомому человеку? Тут я вспомнил стук шагов, который услышал, когда мы с сестрой сидели под лестницей. Это точно была она! В тот же момент отворилась дверь моей квартиры, и я увидел своего отца. Он энергично сбежал к нам вниз.

— Сынок, нам пора, — отец говорил это мне, а сам внимательно смотрел на даму, которая беседовала со мной. — Вы кто будете?

— Да, простите, нужно было поговорить прежде с вами, — женщина немного смутилась и, опустив поначалу глаза, вдруг взметнула свои длиннющие ресницы, а затем протянула отцу узкую ладонь. — Элиса. Элиса Вон. Я гостья госпожи Помпо. Из тридцать восьмой квартиры.

— Что ж, очень приятно, — ответил отец и, церемонно придерживая меня за плечи, повёл на этаж. — Мальчику пора отдохнуть.

На этом наш разговор с незнакомкой был исчерпан. Поднимаясь к себе домой, я увидел Лавандину. Она стояла возле своей двери и молча наблюдала за происходящим. Тихо улыбнувшись мне, девушка сердито глянула на Элису, оставшуюся стоять на первом этаже. Отец проводил меня домой, затворил дверь и попытался устроить мне допрос.

Вообще-то, родители у меня не были слишком строгими. Но когда они начинали беспокоиться, становились сами не свои. Порой, они ругали меня даже за то, чего я никогда не совершал и даже не планировал. Не хотелось, чтобы это происходило сейчас. А я мог ожидать от своего отца того же, что и в любых подобных обстоятельствах, — хорошей трёпки. К счастью, этого не случилось. Обеспокоенный папа потребовал от меня только одного: я должен был уверить его, что мне и моей сестре ничто не грозит.

— Да, пап, всё в порядке.

— Ты уверен? Ты уверен, что эти люди, которые схватили старика, не видели вас?

— Уверен.

— Почему ты так уверен? — голос отца был требовательным и беспокойным.

Вообще-то, конечно же, я не был уверен, но надеялся, что нас никто не видел. Только вот эта Элиса Вон. Что-то мне в ней не нравилось. Отец ждал ответа, и его голубые глаза неотрывно следили за каждым моим движением. Его русые волосы были растрёпаны, что вообще-то можно было увидеть только по утрам, когда он выходил из спальни. А то, что сейчас они торчали в разные стороны, говорило лишь об одном: отец был встревожен. Так вот, сейчас я смотрел ему в глаза и чувствовал, что на самом деле просто не знаю, чем могла закончиться эта история. Но ни про ангелочков, ни про ключи, оставленные мне Лимо, я ни слова не сказал.

Отец тут же позвонил в жандармерию и сообщил, что «дети видели, как неизвестные личности насильно уводили соседа в неизвестном направлении», и что «творится вопиющая несправедливость прямо средь бела дня», и «вообще натуральный разбой в вашем округе!», но ожидаемой реакции почему-то не последовало. Никто не приехал на машинах с шумными мигалками и не стал проводить допросы и дознания.

Дело шло к вечеру, а нас с сестрой так и не выпускали из дома: были обеспокоены все, включая бабушку, дедушку и даже кота Маркиза. Поэтому мы вместе с отцом ставили ёлку, а сестрёнка с бабушкой Мартой занимались чем-то по хозяйству.

Наконец-то закончился этот день, и даже наступило очередное утро, а мне так и не давали покоя ключи мистера Лимо. И едва рассвело, я уже был на ногах.

Все ещё спали. Кроме бабушки. Бабушки вообще мало спят. У них тысяча дел, и делать их они предпочитают, когда остальные члены семьи «уже легли спать» или когда «никто ещё не проснулся». Я решил поступить так же. Пообщавшись с Мартой и получив от неё дежурный бутерброд с колбасой и сыром, я запил его сладким чаем и объявил, что сегодня в спортзале, где я занимался футболом, играют две команды из соседних районов. Всё. Мои объяснения о причине побега из дома были приняты, и я, схватив по дороге куртку и шапку, выбежал из квартиры.

В голове крутились слова мистера Лимо о ключах и о том, что нужно отыскать мадам Помпо. Зачем? И чем эта толстуха могла помочь? Мне нисколько не хотелось обращаться к ней за помощью, но я вспомнил, что у неё был второй ангел с бочонком, которого я сам ей и подал. Поэтому я немедленно отправился наверх. Вчерашняя женщина сказала, что живёт у мадам Помпо, в тридцать восьмой квартире. Это на пятом этаже. В нашем доме были довольно высокие ступеньки; вот если бы эта дама поднималась в квартиру своими собственными ногами, а не каталась на лифте весь день, то наверняка была бы стройнее. Зачем Лимо оставил мне ключи? В его жилище нет ничего ценного. И даже никаких животных, за которыми нужно было бы ухаживать, например. Включая рыбок. Пока я над этим размышлял, добрался до нужной двери. Что-то не хотелось мне звонить в эту квартиру. Даже руки вспотели…

Звонок прогремел, словно колокол на пожарной башне. Как можно жить с таким звонком?! Никто не открывал. Мало того, что толстая, так ещё и глухая… Я снова позвонил в колокол. Тишина. Но ведь там ещё есть гостья. Она вроде бы моложе…

Ключ в замке повернулся с лёгким щелчком, затем ещё раз, и жёлтая дверь плавно поплыла внутрь коридора. На пороге стояла Элиса Вон. Снова та же бирюзовая шаль с мягкими кистями, наброшенная на плечи… Элиса ослепительно улыбнулась:

— Доброе утро, молодой человек! Рада вашему визиту.

А я совсем не радовался её появлению и потому сообщил:

— Мне нужно увидеть мадам Помпо.

Женщина едва заметно повела бровью и снова улыбнулась:

— Мадам в «Миюславе». Будет с минуты на минуту. Проходите, вы можете подождать её прямо здесь.

Я не решался войти. Не мог, и всё тут!

— Ну, не стоять же вам на лестнице? Проходите, я угощу вас чаем. Кондитерская в двух шагах, и Помпо сейчас вернётся, — Элиса поправила сползающую с плеч шаль. Я обратил внимание на её изящные руки и на то, как она откинула на спину мешающую прядь волос. Элиса была совершенно спокойной и домашней. Как моя мама.

Я знал привычки хозяйки квартиры номер тридцать восемь. Сейчас, наверное, жуёт очередное пирожное за столиком у высокого окна с надписью «самые мягкие, самые тёплые булочки». И ещё парочку прихватит с собой. И багет. Длинный и поджаристый. И ещё четыре рогалика с черносливом. Ладно, подожду здесь, чтобы не маячить перед домом и не вызывать вопросов у родителей.

Элиса провела меня на кухню, где всё было готово к завтраку: на крахмальной скатерти стоял фарфоровый сервиз с розовыми цветами, салфетки для рук были кружевными, ложечки — позолоченными, а в хрустальной вазочке лежал сахар в форме сердечек. Пустой оставалась только двухъярусная пирожница на коротеньких ножках.

— Присаживайтесь. Вас ведь Максом зовут? Мне говорила о вас Помпо. Так же вот, за чаем. Чай, знаете ли, вообще прекрасный напиток для рассказов: он настраивает на нужный лад и делает течение мысли свободным.

— Я понял, — мне вовсе не хотелось рассуждать о чае. И чем дальше мы беседовали с мадам Вон, тем меньше мне хотелось с ней беседовать. Мне казалось, что доверять этой особе не стоит.

Что мне в ней не нравилось? Не знаю. Вся она такая замечательная, как кружевная салфетка на пустой пирожнице — красивая, с цветочками, но что окажется в ней через полчаса — неизвестно. А кружевные салфетки я тоже не люблю: мне нравятся те, что покупает моя мама, клетчатые. В Элисе Вон мне нравились только её синие глаза и то, как она поправляет бирюзовую шаль. Но прямо сейчас она нахмурилась, и её взгляд остановился — она к чему-то прислушивалась.

— Я сейчас, — вдруг сказала гостья мадам Помпо.

Она ушла куда-то вглубь квартиры, и я тут же услышал, как в замке входной двери поворачивается ключ. Щелчок, и дверь плавно отворилась. Она поплыла внутрь, а потом резко дёрнулась и здорово грохнула о стену в коридоре. В квартиру грузно ввалилась её хозяйка. Отдышавшись, она сняла с себя пальто и шапочку с помпоном, что-то весело ей сообщила и, чмокнув, повесила на крючок. Я продолжал сидеть на кухне и надеялся, что Элиса сейчас же придёт встречать хозяйку дома, чтобы избавить меня от объяснений. Но её по-прежнему не было.

Вместе с сырным багетом в фирменном пакете «Миюславы», кремово-персиковыми булочками и пирожными «а-ля Пунш» в прозрачных коробочках, мадам Помпо ввалилась в свою маленькую кухню.

— Ох, да у меня гости! Это замечательно! — её толстые щёки расплылись в улыбке, полностью изменив лицо. — Ну, здравствуйте, юноша! Вы же Макс?! Как это мило! Вы живёте на втором этаже! Вот это чудесно! Я всё вспомнила.

Ничего милого и тем более чудесного я в своём присутствии на кухне мадам Помпо, равно как и в проживании на втором этаже, не находил. Тем больше я был удивлён её восторгом от моего появления: она ведь меня в гости не приглашала. Да она всегда проходила мимо меня с таким видом, как будто я, в числе прочих окружающих её людей, был всего лишь досадным недоразумением. Единственное, что вызывало у меня настоящую радость от общения с мадам Помпо, — отсутствие необходимости вместе с ней подниматься на лифте.

— Присаживайтесь, — сладко ворковала хозяйка. Она «порхала» по кухне, напевая какую-то весёлую песенку, раскладывала на пирожнице свои «дорогие ла-Пунш», высыпала на розовое блюдечко бело-сиреневые конфеты из маленького бумажного пакетика. Я хорошо знал их: это были фиалково-сливочные подушечки, которые спасали всю нашу семью от маминого дурного настроения. Всякий раз, когда оно случалось, папа спешил за маленькими бумажными конвертиками в «Миюславу».

На столе появилась пара чашек с коричневато-красным напитком, по поверхности которого плавали легкие чаинки. Хозяйка чаепития предложила мне угощаться пирожными, подвинула сахарницу и подала ложку с витой ручкой и белым эмалированным шариком на конце.

— Это чудесно, что вы решили меня навестить, право слово! — мадам Помпо была в нарядном лиловом платье с белым воротничком. — Скажите мне, а как вы попали в дом? Вам кто-то открыл дверь?

— Мадам Вон… — я увидел, как заострились черты лица толстухи. — Она сообщила мне номер вашей квартиры ещё вчера. Но я смог прийти только теперь.

— А, дорогая Элиса, — рассеянно протянула Помпо. — Что ж, хорошо. Где же она?

Мадам тяжело задышала — то ли от усталости, то ли от волнения. Она выглянула в коридор, поискав свою гостью, и вернулась обратно к столу.

— Чем-то занята, должно быть, — сообщила она мне и предложила рассказать, что же заставило Элису пригласить меня в гости.

— Она спрашивала про то, что случилось внизу, мадам, — начал я и, увидев перед собой сосредоточенный взгляд хозяйки дома, продолжил, — там, с господином… Лимо.

Я помнил о просьбе старикана, но почему-то никак не решался сообщить о ней мадам. Мне пришлось рассказать ей о том, как Лимо уходил вечером в смокинге, и о том, что утром он вернулся не один. Я рассказал ей, как люди в цилиндрах били Лимо, и как он, упав на пол, увидел меня и мою сестру. И я почти готов был сообщить о ключах, как вдруг меня перебила хозяйка дома:

— А он тебе ничего не оставил? — лицо мадам было обеспокоенным, и в то же время я не мог отделаться от мысли, что оно было… жадным. Да, именно жадным, как будто я пытался отобрать её дурацкий «ла-Пунш»! И тогда я приготовился врать.

— Нет. Ничего. Он только простонал что-то в ответ на пинки тех, кто его бил, но я ничего… не расслышал…

— Совсем ничего? — выдавила из себя Помпо.

Она резко поднялась из-за стола и шагнула ко мне, задев крошечную хрустальную вазочку. Конфеты рассыпались по столу, скатилась на пол, и, будто следуя их бегу, я вскочил на ноги, а поскольку сидел прямо возле выхода, то мигом очутился у двери.

— Макс, ты торопишься уйти? Не спеши. Мне очень нужно знать, что сказал тебе мистер Лимо. От этого зависит очень многое, пойми, — теперь она сменила тон на самый ласковый, какой только можно было услышать.

Я пытался нашарить дверную ручку, а Помпо подходила ко мне всё ближе. Она наклонилась и придавила своей тяжёлой рукой дверь над моей головой. Грузная дама молча смотрела на меня некоторое время и вдруг, отпрянув, сорвалась на крик:

— Ты меня обманываешь! Он должен был, он должен был оставить для меня что-то!!!

— Оставить?! Что он вам должен был оставить?! — я изо всех сил толкнул мадам Помпо и, воспользовавшись моментом, когда она, не удержавшись на ногах, опрокинулась на противоположную стену, дернул в сторону старомодную щеколду. С грохотом отворив дверь, я выскочил наружу, обернулся и увидел то, от чего меня едва не стошнило прямо на ходу: мадам Помпо худела на глазах и превращалась в мадам Вон! Это было ужасно! Лучше бы каждая оставалась при своём, но чтобы такие чудовищные превращения?!

Всего через пару секунд Элиса предстала передо мной. Она резко рванула вниз бирюзовую шаль. Мягкие вязаные цветы ощерились, соскользнули с тонких многочисленных нитей и собрались один за другим в подобие рукояти, которую тут же жёстко обхватила с виду хрупкая рука женщины. Бахрома немедленно свилась в три хлыста и завязалась узлами на концах.

Пора было бежать из этого не очень-то гостеприимного дома.