Ее шикарный босс-2: вопреки

Юлия Бузакина, 2019

В наследство от родителей Кате Соловьевой досталась только привлекательная внешность – и ни гроша за душой. Судьба сводит ее с Александром Ярцевым – олигархом, сколотившим состояние на производстве оружия. На свет появляется маленькое чудо – прекрасный мальчик. Казалось бы, счастье пришло в дом. Но у главы семьи свои скелеты в шкафу. Чтобы сохранить семью, Александру придется окунуться в прошлое и вступить в войну с собственным братом – одним из самых опасных и влиятельных людей Приморья.

Глава 6

Серое утро ознаменовало себя смятыми после бессонной от любовной лихорадки ночи простынями и резким плачем из детской кроватки.

Катя зажмурилась. Вставать в пять часов утра после того, как заснула в начале третьего, у нее просто не было сил. «Пожалуйста. Ну, пожалуйста, поспи еще немного», — с отчаянной надеждой прошептала она.

Но Сашенька спать не планировал. Вероломно покинутый родителями прошлым вечером, он орал во всю глотку, требуя взять его на руки и немедленно подарить огромную порцию любви и молочной смеси.

— Не-ет, — глухо простонал муж на другом конце постели и накрыл голову подушкой. — Пожалуйста, засни снова… Хоть на полчасика…

Катя вздохнула и сползла с постели.

— Кто у нас плачет? — зажигая приглушенный светильник, затопала к кроватке она. — Ну же, иди к маме. Ой, да ты холодный весь! Без одеяла спал, да?

Она прижала малыша к сердцу, укутала в одеяльце и вместе с ним пошла на кухню, подогревать смесь.

Сашенька вцепился ручками ей в волосы и постепенно затихал.

Сердце пронзила щемящая нежность. Нет чувства слаще, чем прижимать к груди своего ребенка. И совсем не важно, что глаза слипаются от желания заснуть. Как же мало она знала до его рождения! В нем весь смысл, вся ее жизнь.

Она вернулась в спальню, устроилась на подушках с Сашенькой на руках, и даже не заметила, как они с малышом задремали. Ей снова приснилась собака. Теперь она видела ее отчетливее, чем в прошлый раз. Это был лабрадор со сломанной лапой. Вода глазела на нее молча, удушающе, но не трогала.

Катя проснулась, и сердце заполонила робкая надежда на исцеление от кошмаров. Если психика начала вводить в сон новые элементы, значит, есть шанс избавиться от удушения и дикой боли.

К обеду стало ясно, что ни о какой квартире в качестве приобретаемой недвижимости речь больше не идет. Саша загорелся идеей купить роскошную виллу. Катя была удивлена его категоричности. Ее муж, обычно неприхотливый в отношении жилья, вдруг решил, что отныне они будут жить на широкую ногу.

Катерина занималась домашними делами, стараясь смириться с новой участью. Ей казалось, он запрет ее в этом огромном особняке, и она уже не сможет вести прежнюю жизнь. А ведь после новогодних каникул она, как инструктор йоги, собиралась вести группу из нового набора. Ей было горько и обидно, что муж готов поступиться ее, пусть даже маленькими, интересами в угоду своему капризу. Она так радовалась, что ее сны наконец стали менять свою окраску! Теперь, если Саша увезет ее из Гамбурга, она потеряет связь с привычным миром, и кошмары вернутся.

Ярцев чувствовал в ней перемены и жутко злился. Ему казалось, он ее совершенно избаловал. Ну, какая женщина отказывалась бы от роскошной виллы в угоду глупым занятиям йогой?

— Послушай, Катюша, — когда Сашенька ушел на свой дневной сон, попробовал разрешить возникшее недоразумение он. — Ведь это неплохо, когда у тебя есть вилла. Я понимаю, ты привыкла ютиться в квартире, и тебе страшно представить, что у нас будет немного другой образ жизни.

— Уж прости, какая есть, — обиженно буркнула она в ответ, и в глазах блеснули слезы за тот упрек, что она не умеет жить на широкую ногу.

— Катя… Ну, скажи мне, разве я хоть раз тебе в чем-то отказывал? — взял ее за руки он. — Разве хоть раз было такое, что мои рекомендации чем-то навредили тебе лично?

— Нет, — она попыталась отвернуться.

— Послушай же меня. Твой муж обладает такими средствами, что смешно продолжать тесниться в городе. Я хочу роскошную виллу, и точка. Просто прими этот факт. Поверь, после того, что ты увидишь, у тебя не возникнет желания продолжать ютиться здесь.

— А как же моя работа? — поникла она.

— Какая еще работа? — испуганно посмотрел на нее он. — Твоя работа — это я и Сашенька! Йога — хобби, Катя. Никакой работы у тебя быть не может. По-моему, мы с тобой все решили еще задолго до того, как переехали сюда. Твоя работа — это семья.

Она совсем растерялась. Горло сдавило спазмами. Ей нельзя работать даже в клубе инструктором?

— Саш, я не пойму. Я у тебя в рабстве, что ли? — опалила мужа яростным взглядом Катя.

— Нет! — воскликнул он. — Ты замужем! За — му — жем, понимаешь?!

— То есть, быть за тобой замужем приравнивается к тому, что я обязана быть в пожизненном услужении только твоим интересам?

— Не говори ерунды! — окончательно разозлился Ярцев. — И научись, наконец, слышать, что я тебе говорю. Во-первых, ты никогда не будешь работать. Это не обсуждается. И, во-вторых, мы переезжаем в дом, который выберу для нас я. Это тоже не обсуждается.

Катя оттолкнула его от себя и быстро вышла из гостиной. Ее душили слезы. Что с ним случилось? Отчего вдруг такие перемены? Он же всегда относился к ней по-другому. Не было ни разу нареканий и упреков за эту йогу. Что сейчас с ним творится?

Ярцева же переполняла злость. Как Катя, которую он холил и лелеял, может так эгоистично себя вести? Отталкивать его от себя, уходить в разгар их разговора?

Он бросился за ней следом и настиг у входа в кухню. Резко дернул за руку и прижал к стене.

— Кто тебе разрешил уйти, Катя? — прорычал он.

— Пусти меня, — оттирая слезы, потребовала она. Именно потребовала, а не попросила. И это взбесило его еще больше.

— Ты готова поступиться нашими отношениями в угоду своему капризу? — ледяным тоном проговорил ей в лицо он. — Что с тобой такое, Катя?! Мы женаты не первый год! Ты знаешь, как я отношусь к любому проявлению твоего упрямства!

— Упрямства? — вытерев слезы, попыталась отвернуться от него она. Он не позволил, вместо этого еще сильнее вдавив ее в стену. И тогда она перешла в наступление.

— Мое единственное желание два раза в неделю заниматься в клубе йогой является для тебя проявлением упрямства?! Да я ведь даже не выхожу никуда из дома! Не общаюсь с людьми! Все, что я делаю, это пытаюсь обрести уверенность в себе с помощью дыхательных практик! Мне кошмары по ночам снятся, Саша! Никуда они не делись! Со временем только сильнее душат меня во сне! А ты хочешь с корнем меня отсюда вырвать и увезти в глушь, где даже людей вокруг нет!

— Ты ведь даже не посмотрела еще, куда я переехать хочу, а уже ерунду несешь! — отпустив ее на мгновение, всплеснул руками Ярцев.

— Почему мои предпочтения являются для тебя ерундой?! Потому что ты оплатил мое лечение и теперь можешь делать со мной все, что вздумается?!

Ярцев на мгновение замер.

— Вот как, значит? — сжав ее плечи так больно, что она вздрогнула, ледяным тоном проговорил он. — Получается, нас с тобой нет? Есть отдельно я, и отдельно ты?

— Интересно, если бы ты женился на ком-нибудь другом, не таком проблемном, ты предъявлял бы такие же требования?! — бросила ему в лицо она.

— Если бы на твоем месте была другая женщина, она бы боялась даже посмотреть в мою сторону не так! — прошипел он. — Тебя же спасает лишь то, что ты мне слишком дорога, Катя! Слишком больно было тебя терять. Любить вопреки всему!

— Оставь меня в покое, — она вдруг обмякла и перестала сопротивляться. — Я сделаю все, что ты скажешь.

Мягко отстранилась и тихо ускользнула от него на кухню.

Он остался стоять в прихожей. Ярость куда-то пропала, уступив место привычному отчаянию. Хирурги убрали шрамы с ее лица. Он лично был рядом, когда утопили ее брата. Но никому так и не удалось убрать порезы с ее души. Они не затянулись до сих пор.

Он тихо вошел на кухню.

Катя мыла детские бутылочки и всхлипывала, неуклюже оттирая лицо рукавом длинного и расписанного цветными красками платья.

Ярцев встал сзади, положил руки ей на плечи и мягко поцеловал в макушку.

— Кать… не говори так больше, — тихо попросил он. — Не для этого я тебя вытягивал. Хочешь заниматься, занимайся. В конце концов, я открою клуб для тебя лично. Это будет подарок.

— Слишком роскошно для подарка, — всхлипнула она.

— Нет, — рассмеялся он. — Нет ничего проще, поверь. Тем более, что мы собираемся вкладываться в экономику Германии. Только переехать нам придется. От тебя ничего особенного не требуется. Всего-то поддержать меня… Ну, же, не плачь.

Он развернул ее к себе и коснулся ладонями ее заплаканного лица.

— Прости меня, если я сказал что-то слишком грубо. Ты же знаешь, я вспыльчивый. Я ни в коем случае не хочу ущемлять твои права. Если я не желаю видеть тебя работающей, это совсем не значит, что я против твоих интересов.

Она прижалась лицом к его груди и потихоньку успокаивалась.

Ярцеву стало легче. Если Катя инстинктивно ищет у него утешения, значит, больше не обижается. Он прижал ее к себе крепче и погладил по сплетенным в косу волосам. Порой с ней бывает чудовищно сложно. Из-за травмы она боится перемен. Самые простые вещи она превращает в трагедию, и очень трудно пробиться сквозь воздвигнутые ею стены.

Конец ознакомительного фрагмента.