Миллионер, Париж и туфелька

Юлия Бузакина, 2022

Когда в жизнь простой девчонки вихрем врывается миллионер с обложки модного журнала, все летит кувырком. И даже если изначально мужчиной ее мечты был Андрей Доронин из юридического отдела, зазвездившийся красавчик Макс Волков никому не даст скучать. Перевернет вверх дном издательство, в котором она трудится, встряхнет размеренную жизнь собственного папаши. А еще – кажется, он без памяти влюбился…

Глава 4. Оля

«Ночной клуб «Провинциалка»! Приходи с друзьями, нас много!» — мигала вывеска у дороги. Я передернула плечами и с презрением фыркнула. Надо же было создать рекламную вывеску прямо перед пешеходным переходом!

Нет, я совсем не злилась. Я радовалась тому, что Андрей пригласил меня на свидание. Но вывеска у дороги мигала яркими огнями, зазывая практически в бордель, и это было возмутительно. Как будто у нас не обычный район с продуктовыми магазинчиками, базарчиком и двумя школами, а непонятно что! И куда смотрит полиция? Как можно было допустить рекламу клуба для взрослых?

Вывеска бы не раздражала меня так сильно, если бы она не напомнила о том, что дома, скорее всего уже царит прибывшая из Москвы сестрица Аленушка. Меньше всего на свете мне хотелось видеть танцовщицу из клуба, которую не пожелали терпеть московские владельцы.

Я купила в ларьке у нашей многоэтажки коробку утренних хлопьев «Фитнес» и торопливо зашагала в сторону подъезда. Поднялась на лифте на восьмой этаж, открыла дверь ключом и в следующий миг остановилась, не желая наступить на Картошку — любителя спать на коврике для обуви.

К моему удивлению, кота на обычном месте не было. Зато из гостиной мне навстречу со звонким лаем выкатилось странное мохнатое существо черного цвета. Размером существо было чуть больше ладони, но оно с такой яростью принялось кидаться мне в ноги, что я вскрикнула и отпрянула в сторону кухни.

Обезумевший от страха Картошка сидел на кухонном подоконнике. При появлении странного злобного мохнатика он зарычал и выгнул спину, отчего редкая шерсть встала дыбом.

«Зубастики наступают», — подумала я. Сразу же вспомнился отрывок из старого американского ужастика, который мы с Машей смотрели в начале августа, когда скучали в гостиничном номере у моря.

— Жужу, фу! — послышался из гостиной резкий девичий голос.

В следующее мгновение в дверях кухни появилась моя сводная сестра Алена.

Я с интересом уставилась на плод измены моего папы. Надо сказать, что плод похорошел: он имел в наличии длинные и черные, как смоль, волосы, чрезмерно пухлые губки, броский макияж, включающий нарощеные ресницы, длинные ногти фисташкового цвета, рваные до безобразия джинсы и облегающую округлую грудь черную майку со стразами. Ни дать не взять копия провинциалки с рекламного плаката у дороги!

— Оля, привет! — подхватывая на руки черное существо, улыбнулась Алена.

— Привет, — Я настороженно шагнула в сторону Картошки.

— Ваш кот такой злой! Он чуть не разорвал в клочья Жужу, — с обидой в голосе заголосила гостья. — Впрочем, надеюсь, скоро они подружатся с моей девочкой.

— Это… девочка? — приподняла бровь я.

— Ага. Моя самая лучшая на свете Жужу! — прижимая к выпирающей округлой груди рычащего мохнатика, заулыбалась Алена.

Я с подозрением уставилась на ее грудь. Что, и тут не обошлось без помощи хирурга?

— Что? — перехватила мой взгляд сестра.

— У тебя вроде грудь была меньше.

— Каждый устраивается, как может, — Алена пожала плечами.

— Ладно, это не мое дело. Я есть хочу, — махнув рукой на изменения в теле новоявленной сестренки, я открыла холодильник. — Бутерброды с колбасой будешь?

— Нет. Я такое не ем. Лучше выпью с тобой чаю.

— Отлично. Тогда поставь чайник.

Алена обиженно покосилась на меня.

— А разве я не гость?

— Если собираешься у нас жить, то нет.

— Ладно.

Вскоре мы с ней сидели за столом. Алена не ест колбасу? Еще как ест! Больше выпендривалась, набивая себе цену.

В самый разгар трапезы домой вернулась Маша.

— О-о, еда! — радостно воскликнула наша синеволосая младшая сестра, и, забыв помыть руки, бросилась к бутербродам, чуть не раздавив устроившуюся у ног хозяйки Жужу.

Псина угрожающе зарычала.

— Это что? — вытаращилась на подобие собаки Машка.

— Жужа, — устало махнула рукой я.

— Жужу, — поправила меня Алена. — Так, девочки, давайте договоримся. Я ненавижу делить с кем-то комнату. И спать в гостиной я тоже не люблю. Так что буду благодарна, если дальняя спальня достанется мне.

— Чего? — промычала набитым ртом Машка.

— Ничего! Поспи пока у Оли. Мне необходимо пространство. Я — личность творческая. Опять же, тренировки каждый день. Не могу же я шест в гостиной поставить.

— Ты что, стриптизерша? — вытаращила глаза Маша. — Настоящая?!

— Нет. Я просто танцовщица. За стриптиз, правда, платят намного больше, но папе об это знать не обязательно.

— Папа этого не переживет, — сглотнула слишком горячий чай я, отчего нёбо и горло тут же опалило болью.

— Нет! Нужно пространство — снимай квартиру! — зарычала взбешенная самоуправством новоявленной сестрицы Маша. — Дальняя комната — моя!

— Была твоя, стала моя. Пока вас не было, вещи я уже перенесла в соседнюю комнату. Так что, тебе даже собираться не придется, — Алена улыбнулась приторно-сладкой улыбкой и поднялась из-за стола. — Кстати, папа одобрил мою идею насчет вашего совместного проживания. Приятного вечера, девочки.

Машка отшвырнула недоеденный бутерброд и бросилась в сторону своей любимой дальней комнаты. За ней кубарем покатился звонко лающий черный зубастик. Опасаясь драки, я зашагала следом.

Эта крашеная и нарощенная со всех сторон мартышка действительно успела перетащить Машины вещи в мою комнату! Теперь у меня царил вселенский бардак: вещи и учебники стопками валялись, где попало — на моей кровати, на рабочем столе и даже на полу. Да кому я вру? Больше всего они были небрежно разбросаны по полу. И среди этого хаоса стояла хлопающая полными слез глазами синеволосая Маша.

— Я… я… папааааа! — заорала не своим голосом моя младшая сестра.

Отец не высовывался. Он тихо прятался в своем рабочем кабинете. Рабочим кабинетом мы называли просторную лоджию за гостиной, утепленную и оборудованную под потребности папиного бизнеса.

Машка, сопя, громко протопала в сторону отцовского убежища.

— Что это такое, папа?! — распахнув дверь, бесцеремонно ворвалась на лоджию она. — С каких пор мои вещи выбросили из комнаты?!

— Девочки… ну, постарайтесь ужиться, — как будто извиняясь, пробормотал отец. — Алена сказала, что ей для работы потребуется место. Я разрешил ей занять твою комнату. Это совсем ненадолго, ровно до тех пор, пока Аленушка не устроится и не найдет себе работу. Вам с Олей придется потесниться всего на пару дней.

— А может, Аленушке надо вести себя скромнее? — хмуро встала позади Маши я.

— Маша, тебе не обязательно переезжать к Оле. Можешь пока поспать в гостиной.

— Ну, уж нет! — сжала кулаки Машка. — Сами в гостиной спите! Только диван я тоже заберу! Пусть Алена себе раскладушку в «Икее» купит!

Спустя пару минут Алена, скрестив руки на груди, с презрением наблюдала за тем, как Маша двигает свой раскладной диван-трансформер в сторону двери.

Стало ясно, что дружбы между нами и новоявленной сестрой точно не будет.

Я представила, что сейчас эта махина займет остатки свободного пространства в моей комнате, и зажмурилась. Надо было что-то срочно предпринять. Что-то, способное спасти гармонию в нашей квартире, прежде чем она окончательно не рухнула.

Из ниоткуда материализовалась бабушка.

— Едрит мадрид, какой забавный у вас хомячок! — всплеснула руками она, когда рычащая и звонко лающая Жужа выкатилась ей под ноги. — Аленка, где купила, признавайся! Я тоже себе такого хочу!

— Это собака, ба, — устало вздохнула я.

— Собака?.. — подхватив на руки злобного зубастика, бабуля критично осмотрела его со всех сторон, а затем озабоченно заглянула в гостиную. Заглянула она туда именно в тот момент, когда Манька, пыхтя, толкала диван в сторону моей многострадальной комнаты.

— Маша, а что ты делаешь?

— Что, не видно? Я переезжаю! — буркнула сестра и продолжила толкать диван вперед.

Я беспомощно опустила руки и еще раз вздохнула.

— Постой, Маша, надо сначала место освободить, — и я пошла вперед дивана, разгребать сваленные на полу вещи моей новой соседки по комнате.

— Ну, отлично. Мари, спасибо за работу. Я бы все равно не стала спать на таком жутком диване. Софа из гостиной мне больше нравится, — раздался нам в спины насмешливый голос третьей сестры.

Мы даже не успели ничего возразить, как Алена подхватила новенькую софу — недавно приобретенную в кредит гордость нашей квартиры — и начала заталкивать ее в дальнюю комнату.

Обомлела от такой наглости даже бабушка.

— А как же теперь… телевизор в гостиной смотреть? — озадаченно посмотрела на Алену она.

— Да кому он нужен, этот телевизор? Это ж прошлый век! — фыркнула наша гостья и захлопнула у нас перед носами дверь.

Мы втроем — я, бабушка и Манька — растерянно стояли в полупустой гостиной и хлопали глазами.

Да уж, наглость — второе счастье!

Улеглись мы с Машей только к полуночи, когда нам удалось разобрать ее вещи и уместить их в моем шкафу. Мой рабочий стол отныне был столом Маши, а мне самой остался только ноутбук и кровать.

— Оль… — когда я уже засыпала, позвала меня сестра.

— Что еще?

— Мне твоя помощь нужна.

— В чем?

— В завтра в семь вечера родительское собрание, а я двойку по математике получила. Если папа пойдет на собрание, потом проблем от него не оберешься. Сходи на собрание вместо него, а?

— У нас ярмарка на носу! Под завязку будем на работе. Завтра вряд ли у меня получится не опоздать, — рыкнула я.

— Ну, пожалуйста, Оль.

— Ладно, придумаем что-нибудь. Постараюсь отпроситься. В конце концов, вызову такси.

— Спасибо, я твой должник, — сонно улыбнулась со своего дивана сестра.

Я горестно уставилась в потолок. Вот теперь мне точно еще долго не уснуть. Я училась в той же школе, что и Маша. И ее классную, Маргариту Михайловну, учителя истории, до сих пор видела в кошмарных снах. История всегда давалась мне с трудом, а в школе нет женщины страшнее заместителя директора по воспитательной работе и учителя истории Маргариты Михайловны. Если ты не знал историю, ты считался изгоем. Маргарита Михайловна попортила мне столько нервов, что встретиться с ней еще раз мне хотелось меньше всего на свете. Но Машка получила двойку по алгебре. Если не пойду я, то кто пойдет? Бабушка разругалась с Маргаритой Михайловной еще в мой выпускной год, так что на нее рассчитывать не приходится. Идти придется мне.