Лесной житель

Юлия Валерьевна Шаманская, 2012

Монах, игроман, или бизнесмен? Жизнь предлагает Григорию все, что он пожелает. Но каждый выбор имеет свою цену. И ему придется заплатить слишком дорого.

Глава 3

Хорошо, что в скиту послушника обучили мужской работе. Это позволило ему выжить вчера, и не пасть духом сегодня, когда, проснувшись, он оценил масштаб работ. Даже сама постановка вопроса: нужно сделать то и, то, говорила о глубоких изменениях в мировоззрении бывшего офисного работника. Еще год назад он бы оценил положение просто: «Здесь жить нельзя!». Сейчас же он в серьез собирался провести 9 месяцев в продуваемом сарае, без воды, электричества и прочих удобств.

Григорий вспомнил Танюшку. Давно это было. Было Грише лет 20, но он уже прилично зарабатывал на программках, по крайней мере, мог себя прокормить, еще и оставалось. И вот решил Гриша, что он уже взрослый, и, несмотря на то, что жил с родителями, привел домой Танюшку. Это была скромная домашняя девочка 18-ти лет, которая только что можно сказать «вывалилась из гнезда». Она тоже решила, что взрослая. Так и заявила своей маме: «Мне замуж еще рано, я понимаю. Но вот поживем с Гришей, присмотримся друг к другу, а там и свадьбу сыграем через пару лет». На слабые попытки мамы уговорить Таню сначала окончить учебу, она отнекивалась: «Одно другому не мешает». Гришины родители приняли Таню без возмущения, но с каким — то недоумением. Пусть она девушка приличная, и вроде Грише ровня, учится в Вузе на химика, но что она делает у них в доме? Жили своей семьей, втроем, а тут какая — то посторонняя девушка ходит в халате и стоит под туалетом, когда папа по давно установленной традиции, совершает утренний моцион с газетой. Рано утром все в доме спят, и папа уделяет это время себе. Сначала долго сидит в туалете, потом, не торопясь, делает себе кофе, и курит в кухне. К тому моменту, как его совы просыпаются, папа уже успевает проветрить кухню, и снова завалиться на кровать в спальне перед телевизором. В Гришиной семье не жили по установленному государством графику. Папа работал в проектной конторе, и ходил туда, только когда были заказы и то не с самого утра, мама, сколько Гриша себя помнит, домохозяйничала, хотя у нее было высшее педагогическое образование, а сам Гриша в такой обстановке график тоже не признавал. В институт ходил, только на избранные им самим пары, экзаменам предпочитал пересдачи, а в работе свободу и сдельную форму оплаты. А вот Танечка была ответственная. Она каждый день вставала в одно и тоже время и начинала день с того, что стояла под туалетом, где наслаждался покоем папа, и тихонько покашливала, обнаруживая свое присутствие. Изгнав, таким образом, папу с насиженного места, она начинала метаться по квартире, собираться в институт. Хоть девушка и старалась не шуметь, мама просыпалась, папе приходилось выходить курить на балкон, где было в то время довольно холодно, а кофе всем Таня уже делала сама, так как к тому времени, все вставали и бесцельно бродили по квартире. Гриша же был счастлив и не мог нарадоваться на Танюшу, она всегда была активна, весела, и по вечерам в доме раздавался ее непосредственный смех. Скрытое раздражение родителей вылилось в неприятие этого смеха. Когда утром Танечка ушла в институт, мама позвала Гришу на кухню, и трагическим голосом поведала о том, что она потеряла сон, и виной всему Таня, которая смеется до ночи, а утром так топает, что будит всех не свет не заря. Гриша обещал с Таней поговорить. Но это было только начало. Как-то раз мама пожаловалась, что ей, становится трудно обслуживать еще одного человека, что Таня ей ничем не помогает. С тех пор Таня, придя с института, и переодевшись, сразу шла на кухню. А Гриша из комнаты слышал почти всегда один и тот же диалог:

— Надежда Степановна, чем вам помочь?

— Нет. Ничем, спасибо.

— Может, я посуду помою?

— Не надо я сама… ну, ладно… только не сильно воду открывай, чтобы не брызгало в разные стороны.

–…

— Нет, не эту тряпку…

–…

— Ну, вот, забрызгала! Дай я вытру. Иди, я сама закончу!

Нужно сказать, что со временем Танюшке больше не приходилось сдерживать свой смех, он как-то сам погас. Сошли на нет и вечерние разговоры молодых. Танюша все больше отмалчивалась, и почти совсем не выходила из комнаты. Дошло до того, что она просила Гришу выйти и посмотреть, есть ли кто в туалете, чтобы пойти туда, и если никого, то пробиралась в уборную, чуть ли не крадучись, чтобы не с кем не столкнутся.

Как-то Танюшка назначила любимому свидание в старом районе города. Сказала, что ей есть, что ему показать. Перед дряхлой пятиэтажкой, она остановилась и с горящими глазами объяснила, что сдается квартира по приемлемой для них цене. Цена действительно была приемлема, и Гриша согласился посмотреть. Они поднялись на последний пятый этаж, идти пришлось по грязной темной разукрашенной неприличными надписями лестнице. Танюша нажала засаленную кнопку звонка, прикрепленного к обычной деревянной двери, покрытой облупившейся масляной краской. Им открыла женщина неопределенного возраста с крашенными хной короткими кудряшками, в сером свитере с огромным растянутым хомутом и блестящими висюльками на впалой груди. Гриша сразу заметил неровный облупленный пол, покрытый протертым в нескольких местах паласом, закопченный от курения потолок, гнилые трубы в совмещенном санузле, перемотанный изолентой бачек унитаза, стиральную машинку, по возрасту годившуюся ему в матери. Заметил, что на кухне отрезан радиатор отопления. Женщина пояснила, что попросила отрезать его и закольцевать трубу из экономии, ведь зимой на кухне все равно тепло из-за газа, зачем же платить за лишние метры. В глазах у Танюши энтузиазм не пропадал, она спрашивала, можно ли будет переклеить обои, побелить потолок, подключить бойлер, постелить другой линолеум. Женщина отвечала, что можно, только она не будет вычитать стоимость ремонта из квартирной платы, но зато если жильцы надумают делать что — то, то можно заключить длительный договор, с условием, что арендная плата за это время подниматься не будет.

Потом они сидели на скамейке. Гриша объяснял Танюше, что в таких условиях жить нельзя. Мало того, что район никуда не годится и соседи, скорее всего, подозрительные. Так еще в квартире полная разруха, даже зайти было противно. Тут нужно все выносить, обдирать, менять трубы и сантехнику, покупать мебель. Тут одним косметическим ремонтом не обойтись, к тому же не их это квартира, к чему на нее тратиться? Танюша робко напомнила, что они еще студенты, а значит, могут проще смотреть на бытовые неудобства. Вот их однокурсники живут в общаге, несколько коек в комнате, да еще и платят консьержке за койку больше половины того, сколько придется за эту квартиру в месяц отдавать, и ничего — живут, веселятся, хорошо себя чувствуют. А вот пара Рома и Вика, вообще счастливчики, им удалось за большую взятку комнату в малосемейке выпросить. Комнатушка маленькая, кухня на 10 семей, туалет и душ тоже. Так им все завидуют из общаги, и не только…

Ах, Танюшка, Танюшка! Решил Гриша тогда, что на нее блажь нашла, студенческой романтики захотелось. Сказал, если кому и стоит завидовать, то это им. Живут в отдельной комнате, в большой благоустроенной квартире, под крылышком у родителей. Не за что не платят, им и готовят, им и убирают… Промолчала Танюшка, а через день и ушла. Пришел Гриша домой, спрашивает маму: «А Таня не приходила?». Приходила, говорит, собрала вещи и попрощалась. Как это попрощалась? А мама сразу в штыки:

— Ничего я ей не говорила.

— А я и не думал, что говорила, пока ты сама не намекнула. Что случилось?

— Не знаю, дерганая она у тебя какая-то. И ко мне, как к врагу относится, как будто я ей зла желаю…

Ничего тогда Гриша не понял из маминой речи, пошел к Танюше. Ее мама бывшего гражданского мужа на порог не пустила, говорит, нет дочки, оставь ее в покое. Выжили девочку, и живите спокойно теперь.

На все последующие звонки Таня или не отвечала, или просила дать ей возможность немного побыть одной, подумать. Так у них и не сладилось, и все из-за его любви к комфорту. Последняя мысль заставила Григория усмехнуться, как бы разбалованный юноша отнесся тогда к такому жилищу, как его новая халабуда? Зато райончик хороший, соседи пока не беспокоят.

Григорий встал, надел сапоги и куртку, вынул из рюкзака термос, и вылил в кружку остатки холодного кофе. Для приготовления следующей порции ему уже придется серьезно потрудиться.

Он открыл дверь. В лицо ударил легкий ветерок с пряными запахами готового к зиме леса. Дачка была построена в небольшом овражке, который окружали покатые склоны, поросшие кустарником, а вокруг все лес и лес, состоящий из лиственных деревьев и редких сосен. Серое затученое небо укрыло мир мягким оренбургским платком, который казалось, можно потрогать рукой. Григорий вспомнил, как вычитал когда-то в Интернете, что до космоса совсем близко, всего час на автомобиле, только если ваш автомобиль может передвигаться вертикально. Прочитав в свое время приличную стопку «житий святых отцов», Григорий знал, что целью отшельничества, является скорейшее восхождение на небо, даже без помощи фантастического автомобиля. Он также знал, чувствовал, что это не его цель. По какому же недоразумению, Гришка попал в подвижники, и мог ли отец Герасим так ошибиться? Так думал Григорий, но не двигался, и с места уходить не собирался.

Выпив последние капли кофе, он зашел в дом, зажег свечу и принялся читать молитвенное правило.