Розы и Револьверы 2. Некромантка

Юлия Валерьевна Щербинина (2024)

Розы или Револьверы? После всего, что сделал со мной вампирский лорд, он ещё думает, что я встану на его сторону. Борьба людей и полуночных длится веками, и теперь я вынуждена в ней участвовать, если хочу найти своё место в чужом мире. Ведь в мой родной вурдалакам путь заказан. А если по неведомым причинам они оказываются ещё и некромантами, спокойной жизни точно не жди… Обложка и иллюстрации созданы автором

Глава 5

Бешеный голод не просто сводил с ума — возвращал в первобытное состояние агрессивного тупого дикаря с копьём, но без желанного мамонта. Часы напролёт я ёрзала на нарах, стонала, плакала, рычала, грызла изнутри щёки, но собственная кровь не насыщала. Я как будто пыталась наесться содой или разбавленным чаем.

Как во сне помню свои жалкие метания по камере. Я неосознанно рыскала под нарами и пледом, выпотрошила подушку, ковыряла ногтями грязь по углам, пыталась выломать решётку, что-то бессвязно кричала. Запертый в клетке зверь, брошенный на произвол судьбы. Без еды, воды и общества, с издевательски безразличными костлявыми надзирателями по ту сторону решётки.

А потом…

После очередного голодного обморока меня разбудил оглушительный лязг. Решётка отъехала вбок, и в моей темнице оказалась еда. Я моментально бросилась на неё.

Вожделенная пища не желала отдаваться мне. Сопротивлялась, убегала, пыталась дать отпор, но это были жалкие попытки. Остановить меня не могло ничто. Ни здоровый кулак, чуть не выбивший из меня мозги, ни даже клинок, исполосовавший мне руки и лицо, но боли я не чувствовала. Только необузданный, пьянящий голод и радость предвкушения. Наконец мои мучения закончатся!

Сознание взрывалось петардами неописуемого блаженства, пока я поглощала блаженно райский напиток жизни и не могла насытиться. Как утопающий не может надышаться, вынырнув из толщ воды. Как не может напиться умирающий в раскалённой пустыне.

Пьяное безумие, беспамятство, экстаз, дурнота, головокружение и звон. Не знаю, сколько прошло времени, когда меня начало отпускать. Приподняв веки, вижу окровавленный пол у самого лица. Он почему-то пытается взлететь. Голод отступил, но мне всё равно как-то нехорошо. Ну прям очень нехорошо.

Пытаюсь приподняться, но тут сгибаюсь от невыносимой боли. Из живота торчит рукоять ножа. Так вот в чём дело. Моя кровь заливает пол, сочится из порезанных в нескольких местах рук, течёт по лицу, капая на глаза. Кажется, на лбу повис лоскут кожи.

Совсем рядом кто-то лежит. И что-то подсказывает — ему куда хуже, чем мне. Темница залита кровью. Моей жертвы и моей собственной. Грунтовый грязный пол, каменные стены, прутья задвинутой решётки — всё забрызгано бордовой тягучей жидкостью или каплями, а кое-где припорошено перьями из разорванной подушки, будто снегом.

А по ту сторону стоят и неприхотливо смотрят на меня люди. Нет — нелюди. Ухмыляющийся мясник, фермер с фиолетовыми губами и надменным взглядом, гигантская ящерица и несколько скелетов на фоне. Пришли поглазеть на «гладиаторское» месиво и сделать ставки. Как мило. Интересно, а если я сейчас сдохну от клинка в животе, который никто не спешит из меня доставать, кто-нибудь победит?

Опускаю голову обратно, ловя гадкие вертолётики, и перед глазами всё плывёт. Рука сама тянется к ножу, дрожит, слабо обхватывает рукоять и вытаскивает клинок из живота. С губ сам срывается крик, мир погружается во мрак и где-то на краю сознания мелькают слова школьного учителя ОБЖ. Что он там говорил? Нельзя самостоятельно вытаскивать из плоти нож, штырь или чему там угораздило в тебя воткнуться. Это должны делать в больнице, куда тебя доставит скорая помощь.

Но что-то подсказывает мне, никто здесь в ноль-три не позвонит.

* * *

В очередной раз я проснулась разбитая и измученная. Как будто сутки провела в запое, и потом меня отмутузила толпа собутыльников.

Я сидела на холодном грунтовом полу, воткнув взгляд в одну точку, до тех пор, пока не перестала кружиться чугунная голова и нос не порезала вонь. Наверное, только это отрезвило и заставило оглядеться.

Лучше бы я этого не делала.

Не знаю, сколько ночей я проспала рядом с трупом, но он уже начал разлагаться. Убитый мной мужчина с разорванной в ошмётки шеей лежал на спине и смотрел в потолок затянутыми пеленой глазами. Зажав ладонями рот, я долго смотрела на одного из тройки белого лиса. Как? Как я могла завалить этого мордастого бугая?!

Могла. И завалила… Я помню это.

Забрызгавшая всю камеру кровь давно запеклась и высохла, я вся была в ней. Грязная, липкая и вонючая. Рана на животе затянулась, на руках не осталось порезов, лоскут кожи на лбу встал на место. Сколько же я тут проспала?

«Сколько же ты опять не ела?»

Ненавижу. Как я ненавижу этот голос в своей голове, вурдалачью природу и расу чистокровных кровососов! Господи, дайте мне кто-нибудь дробовик, я хочу снести башку каждой вампирской мрази!

Но никакого оружия под рукой нет. Ножа я тоже не нашла — забрали, твари предусмотрительные. Трясущимися руками ощупала смердящее тело, тронутое трупными пятнами, но как назло, карманов в форме подвальных заключённых не оказалось. Из груди вырвался отчаянный стон.

— Так, ладно, Женя, соберись, — шепнула я, убирая с лица слипшиеся от крови волосы. — Понасходилась уже с ума, хватит… Надо что-то делать.

— Приводить себя в порядок.

Я так и подпрыгнула от неожиданности. В коридоре, напротив моей камеры, скрестив руки на груди и гадко ухмыляясь, стоял Хавьер. За его спину прыгнул ящер, приковыляли три скелета со швабрами, тряпками и вёдрами с водой.

— Твой хозяин ждёт тебя. Чистую, сытую и готовую. Выходи, — заявил мясник и рывком дёрнул вбок решётку, что оказалась не заперта.

«Подмытую и побритую», — забыл добавить.

Я поднялась, и деревянные ноги вынесли меня за металлический порог. Только тогда я заметила девушку в длинном «форменном» платье, что стояла в двух шагах от антропоморфа, сцепив перед собой ладони и опустив глаза.

— Это твой ужин. Ешь, — властно приказал Хавьер. — И не заставляй меня повторять. Дону Луису нужны питательная кровь и чистое тело. Пара синяков или отбитая печень его не сильно расстроят.

Повторяться я его не заставила. Голод, это мерзкое, осточертевшее чувство, делающее из меня животное, вновь дребезжал во мне советским будильником. Думаю, не имея гроба для восстановления, — и учитывая степень разложения трупа — я проспала не меньше четырёх-пяти суток. Так что молча подошла к безропотной узнице и вгрызлась в её шею. А дальше всё по старому сценарию.

Наесться я не могла долго, так что девушка с силой оттолкнула меня и, шатаясь, побрела прочь. Антропоморфу пришлось удерживать меня за локоть, чтобы не кинулась в погоню, но взяла себя в руки я быстро. Хоть и не наелась.

— Ты знаешь, что делать, — кратко бросил ему мясник.

Ящер издал воинственное шипение и потащил меня по коридору.

Как и в первый раз, зелёная верзила приволокла меня в комнату с купелями и принялась мыть. Я апатично сидела в холодной воде, пока намыленная мочалка в грубых рептилоидных лапах шаркала по моему телу, волосам и лицу, вымывая запёкшуюся кровь. Молча повиновалась приказу встать и, сжав зубы, терпела, пока ящер бесцеремонно надраивал мне ноги и интимные места.

Терпеть пришлось и не такое. Насухо вытерев меня полотенцем в противоположной комнате с одеждой, он обмазал моё тело сладко пахучим маслом. Всё моё тело, не пропустив ни одной складки и больно поцарапав самые нежные места своими когтями. Мои стиснутые челюсти сводило судорогами.

Глаз задёргался, когда я увидела то, что мне предстояло надеть. Чёрные сетчатые чулки, туфли на шпильке, стринги и чёрный приталенный пеньюар с тугим кружевным лифом. Спасибо хоть не прозрачный.

Нарядись я так для любимого человека или хотя бы любовника, я бы почувствовала себя жгучей богиней любви и сладострастия. Но ни того, ни другого у меня нет, и учитывая, к чему меня готовят, я скорее секс-рабыня и игрушка для каннибала-извращенца.

По цепочке на ум пришёл Ганнибал Лектер, а следом за ним другой псих. И опять в груди закопошилось склизкое сомнение. Или того хуже — сожаление. Сказала бы я тогда, что принадлежу Морентону, не было бы этих издевательств, скотобойни, домогательства трёх вурдалаков, моей дикости от голода, нового убийства, сексуального рабства. Раньше я была как собака, которую спокойно отпускают на самовыгул, теперь — безвольная вещь. Кукла для взрослых. Чего я добилась своим упрямым противостоянием некромантскому лорду? Ну неужели с ним было бы хуже?

Так, стоп, Женя, не загоняйся. «С ним». Ну да. А ещё с его гаремом из племянниц, дружками-вампирами, жаждущими сделать из человечества кормушку, очень «обиженным» на меня кузеном — если выжил после свидания с моим револьвером — и армией тупых зомбаков. Потрясающая компания, то, что я всегда хотела.

«А здесь лучше, да?..»

Когда мои волосы подсохли и были обшарканы жёсткой штуковиной, которую язык не повернётся назвать расчёской, скорее, щёткой для обуви, ящер туго завязал мне глаза какой-то тряпкой и повёл дальше. Поднимаясь по ступеням высокой лестницы, я едва переставляла ноги, то ли из-за огромных шпилек, то ли от сотрясающего изнутри страха.

Стоило оказаться наверху и пройти через заветную дверь, как меня обволокли свежий воздух обманчивой свободы и домашнее тепло. После холодного грязного подвала с гниющим трупом в окровавленной темнице. Жаль, не насладишься.

Плен с завязанными глазами напомнил мне первый злополучный день в этом злополучном мире. Заточение в темнице, допрос деспотическим лордом, надругательства надо мной его прихвостнями. То, как я стала ужином для его ненасытной невесты, после чего Каин сделал из меня монстра, чем спас мне жизнь.

Каин…

Да чтоб меня прорвало! Каин!

«Я всю ночь чувствую твой панический зов. Я обратил тебя, между нами есть определённая связь», — сказал он мне, когда я отчаянно нуждалась в помощи и искала его.

Какая же я дура!

Пока меня вели, я порой слышала шаги по коридорам, знакомое постукивание костей и беззаботные голоса из комнат. Но думала только о меланхоличном эмобое с изувеченным лицом и отчаянно крутила в голове его имя.

Снова лестница, и я на втором этаже. Только поднялась, как услышала скрип двери и мерзкий радостный голос:

— О-о-о, ну что за прелесть! Дитя моё, ты очаровательна! Молодец, Шингар, давай её сюда.

Вот и заботливый дедушка, пришёл вручать внучку подарок. Сейчас, наверное, натянет сбоку бантик или посадит в коробку с праздничной обёрткой. А может, в огромный торт, откуда мне предстоит выскочить и станцевать стриптиз? Меня передёрнуло и начало мутить. Интересно, если меня стошнит на нового хозяина, он обидится достаточно, чтобы отказаться от такого подарка?

«Каин… Каин. Каин!» — чеканила я про себя это имя. Он должен почувствовать, должен мне помочь!

Ящер завёл меня в комнату вслед за доном Альваро и закрыл за нами дверь. Я решительно сняла с головы повязку и огляделась. Ну конечно — спальня. С керосиновыми лампами на угнетающих серых стенах — зажжена только одна — и плотными тёмными шторами, скрывающими окно. Мебель я увидела лишь мельком, зато огромная кровать так и бросалась в глаза из интимного полумрака.

Вампир подошёл ко мне совсем близко и приподнял пальцами с длинными ногтями мой подбородок.

— Я надеюсь, ты не разочаруешь меня, дорогая, — приторно мурлыкнул этот крашенный хрыч. Я стиснула в кулаке повязку. — Ты должна понравиться Луису. Знаешь, он у меня мальчик особенный… Но ты уж постарайся, пожалуйста.

— Что значит особенный? — прошептала я, не рискуя говорить нормально. Альваро отвёл взгляд, чуть задрав голову, и нелепо распахнул фиолетовые губы.

— У него… очень своеобразные и не совсем традиционные предпочтения. Меня и его родителей это начинает беспокоить. Конечно, все мы были молодыми и стремились попробовать в этой жизни всё. Но в его возрасте пора бы уже остепениться и взяться за ум, жениться, обзавестись потомством. А с этими его увлечениями…

Я чуть челюсть не затоптала. Не совсем традиционные предпочтения?! Так этот Луис что, по мальчикам? Фу-у…

— А… при чём здесь я?

— Ты достаточно красива и аппетитна, чтобы привлечь его, — ласково стал перебирать мои волосы у лица Альваро. — Докажи ему, что ты ничем не хуже его нынешних увлечений. Я надеюсь на тебя, моя куколка. Не подведи меня.

Мой дар речи и рассудок печально махали мне ручкой. Вампир погладил меня по щеке и шее, невесомо провёл ребром ладони по ложбинке между вульгарно выпирающими полушариями груди и вышел из спальни.

Я швырнула на пол тряпку, закрутила головой, и взгляд споткнулся об зашторенное окно. Думают, я буду покорно сидеть тут, а потом из кожи вон лезть, чтобы совратить какого-то гомика? Да оборжаться! Если Каин не придёт мне не выручку, я выберусь отсюда сама.

На цыпочках, чтобы не стучать шпильками, я подошла к окну и распахнула плотные шторы. За старинным окном с двумя створками и декоративной косой решёткой на стекле чернела ночь, не видно ни звёзд, ни луны, вообще ничего. Наружное освещение отсутствует, а в спальне слишком тускло, чтобы что-то разглядеть, кроме грязно-рыжих отражений самой комнаты.

Я взялась за оконные ручки, запоздало увидела медный засов над створками и стала карабкаться на подоконник.

— Побег запрещён.

От страха чуть не свалилась на пол и больно ударилась ногой об подоконник. Из ближайшего угла, докуда не доходил ничтожно тусклый свет лампы, вышла девушка в коротком платье. У меня скрутило внутренности, когда я поняла две вещи — ей не больше пятнадцати-шестнадцати лет. И она мертва.

Босая, совсем худенькая, даже костлявая, с жиденькими тёмными волосами и посеревшей кожей, поднятая некромантом мёртвая девушка смотрела на меня унылыми, сонными глазами.

Я шумно сглотнула и взяла себя в руки. Жалеть её поздно. Передо мной уже не несчастная жертва осквернения, а опасный враг.

— Пошла вон, — решительно приказала я. — Забейся обратно и не трогай меня.

Мертвячка склонила набок голову, как будто бы удивилась. Хотя лицо оставалось апатичным.

— Слуги семьи Альваро не подчиняются другим некромантам, — пустым голосом произнесла она.

— А как сделать так, чтобы подчинялись? — не растерялась я. Ведь у неё не было приказа игнорировать мои вопросы, значит, гипотетически, я могу у неё что-нибудь выведать.

— Если Альваро нас отпустят. Или прикажут повиноваться другим. Или умрут.

Ага. То есть никак. Хреново. Но что поделать, придётся рискнуть.

В отличие от тупых первоначальников, говорящая и разумная нежить вяла и неповоротлива. Она не успеет что-то сделать мне, если я задействую вурдалачью сверхскорость, запрыгну на подоконник и отодвину засов. А как доковыляет, я уже сигану в окно, призову Серого и умчусь за горизонт.

Но сегодня точно не мой день. Дверь распахнулась, будто её выбили с ноги, и в спальню ввалился, я так понимаю, хозяин.

— Ли-и-и-ио-о-о! — раскатисто прогудел он и шатнулся. Мне чуть не поплохело.

Такой же, как его дед, круглолицый, с тёмными веками и пухлыми бордовыми губами, но на вид не дашь больше двадцати пяти. Хоть и под семьдесят. Слишком похожи, неужели и в этой семейке правит инцест? Чёрные волосы растрёпаны, вишнёвого цвета в тон губам рубашка с засученными рукавами не застёгнута, а в руке это чудо сжимало наполовину пустую бутылку. Догадываюсь, с чем. Он как будто вышел из бара, где минуту назад зажигал на танцполе, одновременно вливая в себя пойло из горла́.

Да как же меня так угораздило, а?!

«Каин. Ну пожалуйста! Отзовись, сволочь!»

Следом вошли три скелета, закрыли дверь и заняли посты, двое у выхода, один у окна, от которого я спешно попятилась.

Увидев меня, нетрадиционный тусовщик нахмурился и издал невнятный звук. Осмотрел моё откровенное декольте, короткий пеньюар, ноги в чулках, и грубо матюкнулся.

— Старый душнила, ну я же сказал!

Раздражённо охнул, махнув рукой, развалился на большом кресле и приложился к бутылке. Быстро оторвался, шумно выдохнул и воткнул в меня взгляд исподлобья.

— А хрен с тобой. Сюда иди.

Я оглянулась к окну, но его уже зашторил и теперь загораживал собой тленный. Луис гадко усмехнулся.

— Даже не думай. Сюда, говорю, подошла, скотинка, — с беспардонной насмешкой велел он.

Ах ты тупоголовая пьяная гамадрила! Да я тебя…

Пока приближалась к этому уроду, судорожно пыталась отыскать взглядом что-нибудь тяжёлое. На настенной полке какая-то статуэтка, на письменном столе виднеются стакан и кувшин, наверное, с водой. Но всё слишком далеко. А вот увесистая тёмно-коричневая бутылка в руке упыря выглядит соблазнительно.

Я остановилась напротив его кресла, но развязный пьяный хмырь поманил пальцами, и пришлось подойти ближе, почти коснувшись ногой подлокотника. Вампир быстро исправил это дело, схватив меня под колено и поставив мою ногу возле своего бедра. Как же хотелось придавить ему шпилькой яйца!

Мужская рука стала неохотно изучать мою ногу, скользя по чулку вниз, потрогала икру и щиколотку, метнулась вверх, тщательно ощупала оголённое бедро, лишь мельком коснувшись трусиков. А на скривленной физиономии так и играла скука и брезгливость. И нет — моя гордость не была задета. Я не из тех дурочек, что мечтают доказать заднеприводным, что с девочками лучше. Я из адекватных!

— Толстая и неказистая, — выплюнул вдруг этот хмырь, звонко шлёпнув меня по ляжке, и отвернулся. — И что тут мне должно понравиться?

А вот это был удар ниже пояса. Это Я толстая?!

— Да я вешу пятьдесят при росте сто шестьдесят пять! Совсем охренел?! — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Он посмотрел на меня так, как будто с ним заговорила корова. В смысле, настоящая! С рогами и выменем.

— Кто разрешал тебе говорить? — возмутился вампир.

— А кто разрешал меня оскорблять? — парировала я. — Не нравлюсь — кувыркайся с мужиками, я вообще не…

В мои планы наивно входило отобрать бутылку и разбить об его башку. И я никак не ожидала, что будет наоборот! Удар, брызг осколков, запах мелиссы, полёт на кружащей карусели, пол. Придя в себя с ощущением морской болезни, я придержала голову, чтобы она не покатилась по полу, слабо поднялась, вытирая с лица и груди кровь с травяным вампирским алкоголем, и огляделась.

Как же зря я не провалялась без сознания до следующей ночи!

От того, что я увидела, меня чуть не вырвало. Вампир сидел на том же кресле, вальяжно откинувшись на спинку и сложив на подлокотниках руки, пока между его расставленных ног стояла на коленях мёртвая девушка. Совершенно голая. Догадаетесь, что она там делала?

У меня вырвался булькающий звук, и упырь вскинул на меня глаза. Я попыталась вскочить на ноги, но недооценила нанесённый мне урон и потеряла равновесие. От сильного головокружения к горлу ещё ближе подступила тошнота.

Луис как пушинку подхватил удовлетворяющую его покойницу, положил на кровать, раздвинул её костлявые ноги, а уже через секунду поднимал на руки меня.

— Пусти, — в ужасе пискнула я. А этот больной извращенец лишь коварно улыбнулся. Нет — оскалился. И положил меня на постель, выше мёртвой голой девушки. Мне пришлось задрать ноги, чтобы не сложить их на её голову.

Я честно пыталась сопротивляться, но укус в шею мгновенно дезориентировал. Никакого удовольствия за этим не хлынуло, только бешеная боль, ужас, паника, безысходность и отвращение. Тело отнялось, как будто клыки вампира-некрофила были пропитаны парализующим ядом.

Вскоре он набрал в рот мою кровь, склонился над зомбячкой и стал аккуратно поливать бордовой струйкой изо рта ей между расставленных ног. А затем смачно облизал. Не в силах шевельнуться, я поражённо смотрела на это, пока горячие ручьи текли с моей шеи на вытащенные из лифа груди. И отвернулась, когда он скинул с себя всю одежду и стал совокупляться с пассивным женским трупом.

Пока меня не вырвало, попыталась незаметно переползти на край кровати, но тут в изгиб моего колена впились холодные пальцы. Вырваться из этой хватки было просто нереально.

Задрав голову и чуть приоткрыв синюшные губы, покойница смотрела на меня апатичными, пустыми глазами, пока её жарко трахал самый конченый псих из всех, что я когда-либо видела. Плотоядно целовал, облизывал, посасывал, почти обгладывал серую кожу с трупными пятнами на маленькой груди, торчащих рёбрах и ключицах, покусывал острые соски и тонкую шею. А потом, не отрываясь, подтянул меня ниже и вгрызся в бедро, опасно близко к причинному месту, чтобы опять напиться крови и полить её на труп.

Вот тебе и нетрадиционные отношения по-вампирски.

Несколько раз я порывалась убежать, но железные тиски в виде мёртвых пальцев держали меня уже за обе ноги так крепко, что было больно до самого пояса. А прямо над кроватью стояли на страже три скелета и пялились на меня пустыми глазницами.

Я возблагодарила всех возможных и абстрактных богов, когда начала проваливаться в спасительный и уже такой привычный обморок. И даже тогда по вискам продолжало стучать имя Каина.

Бесполезно.

Глава 6

Мне снился Даниэль Форс. Опять. И да — я понимала, что это сон. Но всё равно завороженно смотрела в застывшие мёртвые глаза, что глядели на меня с немым укором.

— Хватит, — шепнула я, качнув головой. — Я не виновата. Оставь меня в покое.

Мы сидели совсем близко друг к другу, но кроме моего командира, так похожего на голливудского актёра и кое-кого ещё, я не видела ничего. Туман и чернота.

Безжизненные губы тронула слабая улыбка. Как будто кто-то осторожно подтянул пальцами их уголки.

— Вампирам надоело ждать ножа в спину, — туманно произнёс Даниэль. Веки его медленно сомкнулись и дрогнули. Улыбка погасла, и лицо стало таким печальным и скорбным, что мне сдавило горло. — Ты за всё ответишь, меркантильная старая паскуда…

Проснулась я с непередаваемым чувством горя. Грудь словно сдавило могильным камнем, и я не могла дышать, судорожными рывками хватая ртом воздух. Так бывает, когда тебя душат рыдания.

Все эти слова он говорил незадолго до смерти. Первую фразу мне, вторую генералу Валлер. Ну неужели он был так озлоблен на людей, что его душа не может упокоиться с миром? После всего, что они натворили, после миллионов уничтоженных людей в разрушенном зомби-апокалипсисом мире он искренне считал своих двинутых сородичей жертвами?

Отчаянная скорбь смешалась со злостью, и только тогда я вспомнила, при каких обстоятельствах закончилась моя вчерашняя ночь. Гнев взорвался во мне, обратив в ошмётки всё остальное.

Вампирам надоело ждать ножа в спину?! Вампирам, мать твою?!

Резко сев, я осмотрелась. Я под колючим одеялом на нарах, в своей темнице. Чистой и выдраенной от крови, хоть въевшийся запах ещё есть. Зато трупа нет, а в изголовье целая подушка. На мне всё тот же вульгарный наряд, в котором я, в некотором роде, удовлетворяла вампирского педо-некрофила. Трусы на месте. Волосы склеились от крови из разбитой головы. Часть лица, шея и грудь тоже в ней. Бёдра гадко слипались. Задолбало. За-дол-ба-ло!

«Каин, грёбаный призрак оперы, ну где же ты?!»

— О, ты проснулась, куколка моя! Чудесно!

Я устала вздрагивать и скрипеть зубами.

Альваро подошёл к моей камере и лёгким движением отодвинул решётку.

— Я тобой весьма доволен, девочка. Ты у меня большая умница! — с приторной улыбкой пропел этот разукрашенный клоун.

— Я ничего не сделала, — прошептала я, отворачиваясь, и вцепилась руками в плед.

— Лио рассказала мне все подробности. Ты была великолепна, радость моя, по крайней мере, для первого раза. Обычно Луис не терпит даже присутствия живых девочек, когда он развлекается, а тут такое! Ещё немного, и ты потеснишь крошку Лио. Я счастлив, что не ошибся в тебе.

Господи боже, если ты есть… Дай мне выдержки не покрыть матом этого гнилого гада, и да пошли мне жгучий перец, дабы натереть кол, на который я его посажу. Ну пожалуйста!

— Сегодня я освобождаю тебя от бойни, — оповестил меня Альваро. — Тебя и всех девочек. Шингар?

Рептилоид всё это время был рядом и теперь возник в поле моего зрения, держа в лапах графин. Дон забрал его и великодушно протянул мне.

— Покушай, пока тёплая. Давай, милая, не бойся, ты заслужила, — ласково добавил, увидев моё хмурое лицо. — Да и сегодня тебе нужны силы.

Ах вот оно как. Готовишь меня ко второму заходу? Да, губастый фрик, силы мне понадобятся. Ибо сегодня я слабину не дам и найду, что разбить об черепушку твоего выродка.

Без аппетита и даже почти без удовольствия я залпом высосала вурдалачью кровь без всяких примесей.

— А теперь иди, занимай очередь на омовения, дорогая, — тоном любящего отца сказал чернявый ублюдок, забрал пустой графин и всучил ящеру. — Пока мальчики пойдут на бойню, девочки будут готовиться к выходу. Сегодня в моём доме состоится небольшой приём, и я намерен угостить друзей сладкими припасами.

И недвусмысленно провёл пальцем по моей щеке и шее, пошло лизнув фиолетовую губу.

* * *

Только приказ хозяина не трогать девушек спас меня от лиса и его немого прихвостня, что хотели выбить из меня должок. А ещё, кажется, поквитаться за мордастого, которого я убила. Скелеты и ящер бдительно следили за порядком, так что сегодня меня пронесло.

Я и ещё семь девушек торопливо помылись в купелях, причём медлительной мне и ещё одной вурдалачке пришлось ждать очередь и принимать «ванну» с использованной водой. Спасибо хоть самостоятельно, пусть и под наблюдением ящера и мясника. Дальше Хавьер выстроил нас в противоположной комнате, где тленные всучили нам платья, аналогичные вчерашним туфли на шпильках и стринги. Похоже, на досуге мясник подрабатывает сутенёром.

— Напоминаю всего один раз, скотинки, — говорил он, уткнувшись спиной в стену, скрестив на груди руки и скучающе наблюдая, как одеваются голые девушки. Сам он уже был при параде. — В глаза вампирам не смотреть. Выполнять любые их прихоти. И только попробуйте заговорить без разрешения! Ни один почётный гость не должен упрекнуть хозяина за недостойное обслуживание в его доме. Дело касается чести почтенного рода Альваро, так что попомните мои слова — строптивость обойдётся вам очень дорого.

Платье мне досталось ненамного длиннее вчерашнего пеньюара, из лёгкого алого шёлка. У остальных были другие цвета, но тоже вызывающе яркие. Волосы всем велели уложить на затылке скрипучими заколками, чтобы открыть шеи и голые плечи. Зеркал в подвале не было, и оно к лучшему. Видеть себя в образе куртизанки, предметом развлечения полуночных извращенцев, мне не улыбалось.

Наверх повели уже не завязывая глаз, и я смогла хоть немного прикинуть, где нахожусь. Огромный дом, а скорее, усадьба, мрачная и унылая, как заброшенный, даже не средневековый, а древний замок. Никакой эстетичности и уюта. Словно крысами, это логово кишело нежитью. Скелеты и разумные мертвецы. Я увидела среди них рыжую девушку, которую несколько ночей назад отправили куражиться братьям Эссекерам. Твари…

Мимо многочисленных больших комнат с закрытыми или распахнутыми дверьми мясник-сутенёр провёл нас по длинному коридору. Пара поворотов, и вот, мы на пороге полного народу зала.

От такого контраста с остальными помещениями дома у меня чуть не закровоточили глаза. Зал напоминал шкатулку, выбитую изнутри малиновым бархатом. Слишком яркие стены, ковёр и потолок с треснутой лепниной компенсировало лишь приглушённое освещение свечей в канделябрах. Даже занавески на окнах, диваны и кресла не сильно уступали кричащей пестроте красных оттенков. У кого-то ещё оставались сомнения, что мы в публичном доме? Так вот вам вишенка на торте.

А что это за ширмы в углах и вдоль боковой стены зала? Высокие, до потолка, задрапированные бордовыми портьерами. Кабинки приватного обслуживания? Господи, меня опять тошнит…

«Хрен я тебе это прощу, Каин», — мстительно подумала я, переступая порог.

Несмотря на количество народу, душно не было. Сквозняки от приоткрытых окон старались на славу, и никакие костлявые надзиратели их не стерегли. Отлично. Дождусь первого же подходящего момента и выпрыгну наружу! Не привыкать. Мой побег с последней вечеринки был именно таким, да ещё и с вершины башни, а здесь первый этаж усадьбы. Смехота.

Ободрённая этой мыслью, я стала оглядываться. Десятка четыре красноглазых аристократов, все мужчины и по большей части в чёрном, как тогда на приёме у Морентона. Одни мы, восемь девчонок, — теперь не содержанки, а откровенные секс-игрушки — разноцветные. Большинство гостей сидели на диванах и креслах, потягивая вампирский алкоголь и свежесобранную на скотобойне кровь. Кто-то стоял у столов с закусками в виде сырого мяса, политого, как соусом, разумеется, кровью. Какое дежавю. Вампирский светский приём как он есть. Только с чересчур пафосным антуражем, вместо услужливых ливрейных лакеев скелеты и мёртвые девицы, а я здесь уже не гостья.

Только сейчас до меня дошло — их четыре десятка, а нас всего восемь. Интересно, сколько из нас уйдут отсюда живыми?

— Ах, вот и наш десерт! — радостно подскочил к нам Альваро. Мне показалось, или макияж на его гадкой физиономии стал ярче? Семейка нетрадиционных бабуинов, чтоб вас. — Спасибо, Хавьер, ты у меня золото! Развлекайся, — любезно указал он рукой на гостей и даже чуть поклонился.

Мясник немногословно хмыкнул и гордо удалился.

— Ну же, розочки мои, живее-живее! Вас уже заждались, — захлопал в ладоши разукрашенный рабовладелец и махнул нам в сторону стоящих полукругом диванов и кресел, где, как я понимаю, собралась элита из семи-восьми вампиров.

Уткнув взгляды под ноги, девушки покорно шли за ним. Я привычно скрипнула зубами — клянусь, скоро они начнут крошиться — и поплелась в хвосте, на ходу рассматривая открытые окна, прикидывая свои возможности и вампирскую реакцию.

— Вот, дорогие мои, как я и обещал. Наши лучшие сладкие припасы, специально для вас, — как ребёнок, восторгающейся новой машинкой, объявил гостям Альваро, пока мы выстраивались перед ними в ряд, пряча глаза. Степенная беседа элиты стихла.

— М-м!

— Неплохо, — послышались сдержанные одобрения.

— Но! Важное «но», — торопливо добавил дон. — В первую очередь я настаиваю сделать выбор почётному гостю. Давай, друг мой, всё-таки сегодня твоя ночь. Отказ не принимается, так и знай!

— Если ты настаиваешь.

Меня обварило кипятком, осыпало тонной льда и вывернуло наизнанку. Подняла голову и убедилась, что слух не обманул. На парчовом кресле во главе всей элитной братии барственно сидел Дориан Морентон. Только сейчас за всю эту недолгую ночь я испытала настоящий ужас. Такой, что поплыло в глазах.

Одетый с иголочки в парадный костюм викторианского стиля, чёрный с лёгкой примесью синего, белёсые волосы собраны в хвост, тонкие губы вежливо и едва заметно улыбаются, а глаза скользят по ряду девушек холодным, если присмотреться, совершенно безразличным взором. Вот уж чего мне не следовало бы делать, это смотреть на него, и я уткнула взгляд в пол.

И всё равно не удержалась и глянула исподлобья. Как раз в тот момент, когда Морентон указал кивком на меня.

— Оу! Прекрасный выбор! — услужливо проворковал Альваро. Кто-то из вампиров дружелюбно усмехнулся:

— Морентоны, как всегда, не изменяют своим вкусам.

— Дориан, опять блондинку? — с лёгкой обидой протянул другой. — А может, другую выберешь?

— Но-но-но! Сегодня ночь нашего лорда, как-никак провожаем его в тернистый путь супружеской жизни, — строго осадил его Альваро и раболепно запричитал: — Конечно, Дориан, как пожелаешь! Может, ещё одну?

— Нет, достаточно.

— Воля твоя. Друзья, прошу вас, налетайте.

В две секунды девушки были разобраны, как горячие пирожки. Некоторые сами, некоторые с лёгкой подачи хозяина прыгнули на колени или примостились рядом со своими «клиентами». Как будто всё это им было привычно… Если не нормально! Я же просто остолбенела, пока Альваро, что-то проворчав, не усадил меня на подлокотник кресла Морентона. Лорд еле успел подвинуть руку, чтобы я не села на неё.

Если бы у меня не окаменело горло, я бы заорала как проклятая. Особенно когда до меня дошло. Провожают в путь супружеской жизни… У темнейшего мальчишник?!

А вампиры продолжили светскую беседу. Один уже присосался к плечу кудрявой упырицы, что держал у себя на коленях, пара других зажимали между собой и легонько поглаживали грудастую брюнетку, не отвлекаясь от разговора. Остальные пока воздерживались. Морентон, к счастью, тоже. Он вообще меня игнорировал, а я ни разу не осмелилась поймать его взгляд, чтобы понять, о чём думает мой настоящий хозяин, увидев меня здесь.

Разговор вампиров крутился вокруг лорда и иногда его невесты. Я не вникала и порой вообще не понимала слов, настолько меня отупил непомерный, просто животный страх. Как будто я сидела в клетке с голодным тигром или стояла на носочке одной ноги, балансируя на краю небоскрёба. Меня трясло так, что, наверное, кресло начинало вибрировать, и я слепо пялилась в пол, стараясь не думать о том, что патологическая причина моего бешеного страха находится в нескольких сантиметрах от меня. И если я буду сидеть прямо, как палку проглотила, я не коснусь руки, расслабленно свисающей с подлокотника за моей пятой точкой.

Мальчишник, чтоб его. И угораздило же меня попасть на сей «праздник», да в такой-то роли!

Так, Женя, возьми себя в руки. Чтобы вырваться из оцепенения, я стала осматривать зал, знатных гостей и мёртвых прислужников. Все культурно попивают и общаются. Даже Луис играет в святую интеллигенцию, не выдавая своих замашек больного на голову извращенца и кутилы. А мясник в толпе аристократов чувствует себя в своей стихии. Стало быть, свой. Окна остаются открытыми, это обнадёживает. Скелеты толпятся за порогом, это угнетает. Там пути к отступлению нет. Ничего, я вырвусь отсюда. Любой ценой. Теперь уж точно!

Я опомнилась, когда лежащая за мной рука цепко обхватила меня за талию и сдёрнула с кресла. Не знаю, как удалось не взвизгнуть.

— Только прошу, Дориан, не увлекайся уж сильно, — взмолился Альваро, безуспешно скрывая ревностную нотку. — Это мой подарок Луису, она очень благотворно на него влияет.

— Можешь быть спокоен, Канно, я не порчу чужие подарки, — сдержанно заверил его лорд, так и держа меня за талию, но словно бы в упор не замечая, и повёл меня к зоне приватного обслуживания. Мне казалось, что у меня вот-вот подогнутся ноги и я позорно распластаюсь по полу.

На ходу Морентон поманил пальцами двух тленных, указал на ширму, те заковыляли к ней, раздвинули перед нами портьеры, закрыли, когда мы вошли, и встали на стрёме.

«Каин… Родненький, ну пожалуйста, явись!», — молила я из последней надежды.

В кабинке размером плюс-минус два на три горели два огарка в канделябре на стене и было ещё темнее, чем в зале и спальне пьяного некрофила. Я разглядела объёмное бархатное кресло неподалёку и такую же кушетку со спинкой. Всё в кричащих красных тонах.

Не успела я опомниться, как оказалась вжатой в стену, с титановой рукой на горле. В глазах резко поплыло, затем прояснилось, являя нависающее надо мной лицо.

— Ну как тебе здесь живётся, Женя? Нашла своё место в нашем мире?

Голос прозвучал почти спокойно, губы изображали лёгкую усмешку, а в прищуренных бордовых глазах со зрачками-точками бушевало адское пламя.

Я не смогла выжать из себя ни слова.

— Почему ты не сказала, что у тебя есть хозяин? — опасно спокойно произнёс вампир, склонив голову набок. — Быть шлюхой в рабстве и удовлетворять некрофилов лучше, чем встать на сторону себе подобных?

Под конец фразы спокойствие изменило ему, и ровный голос чуть не перерос в рык. Размашистый рывок, и меня впечатали в угол так, что качнулась тяжёлая ширма.

Я пискнула и спрятала глаза, когда лицо лорда оказалось в паре сантиметров от моего. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, вампир медленно выдохнул, беря себя в руки. Как же мне повезло иметь дело с воспитанным джентльменом! Если бы он ещё не считал мною стены, держа за горло…

— Неужели так сложно было сказать, кому ты принадлежишь? — выдавил он из себя.

— Так это всё подстроено, — обомлев, шепнула я. — Это вы со своей семейкой упекли меня сюда.

Так вот куда трупы тащили мой гроб! Могла бы и догадаться.

Морентон странно хмыкнул, наклонился ко мне ещё ниже — если это возможно! — почти коснулся носом моей щеки и, сжав сильнее горло, тихо и отрывисто процедил на ухо:

— Ты. Принадлежишь. Мне!.. Поняла?

Я чуть не задохнулась, но совсем не от удушья.

— Да как же до вас не дойдёт-то, нелюди? Человек не вещь, — трясущимся голосом пролепетала я.

— Человек — еда. А ты идёшь со мной, хочешь этого или нет, — провозгласил Морентон и наконец-то убрал руку. Натужно, через силу, как будто больше всего на свете жаждал меня придушить.

Я отлетела от него, как ужаленная, и рвано задышала.

Да что на него нашло? Собственнические чувства к игрушке, случайно попавшей другому мальчику? Кажется, я нужна некромантам куда больше, чем думала, живой или мёртвой. Без разницы, лишь бы не досталась людям.

Держась за горло, я стояла к Морентону спиной и тряслась, как осиновый лист. Ну какой кретин выкачал весь воздух?

— Я… не буду… вам помогать. Ясно? — через силу бормотала я.

— Никто тебя не спрашивает. Мы уходим, — отрезал лорд.

— Чтобы твари вроде Альваро использовали людей как скот… Чтобы они сидели в клетках и кормили вас своей кровью… Человеческий зоопарк? Вы — самые настоящие животные! Нет… Делайте со мной что хотите, лорд Морентон… Но я не хочу иметь с вами ничего общего и никогда не встану на вашу сторону… Вы слышите меня? Никогда.

Слова изверглись из меня, едва проталкиваясь по дубовым связкам. Я неистово дрожала и никак не могла отдышаться, а инстинкт самосохранения вопил, что это, возможно, мои последние слова.

Лорд грубо развернул меня. Ноги на злополучных шпильках подкосились, я упала на кресло и вжалась в спинку. Вампир упёрся руками в подлокотники и опять оказался слишком близко. От этого у меня закружилась голова, а всё, что было на его фоне, смазалось в красную гущу.

— Твой труп будет служить нам долго, — шёпотом сказал Морентон.

— Почему вы такой бледный, милорд? — отстранённо произнесла я, окидывая его взглядом и замечая под глазами лишние тени. — Как будто плохо спите. Даниэль Форс в кошмарах замучил?

Он посмотрел на меня так, что я чуть не проглотила язык. Пронзительным и острым, совершенно безумным, леденящим взглядом. Как одержимый дьяволом.

«Каин. Сука, сволочь, падла, тварь! Даю тебе последний шанс!»

В этот момент в зале раздался оглушительный звон битого стекла, крики и автоматная очередь. Я оттолкнула вампира, подлетела к выходу и распахнула бардовые портьеры.

— Чёрт, так вот как надо было! — ошарашенно выпалила вслух.

Вампиры валились на пол, чтобы не угодить под пули, мёртвые девицы спокойно стояли, пока их дырявили выстрелы, толпы скелетов неслись на штурмующих дом солдат, но два пулемёта быстро превращали их в костяные осколки.

Я торопливо вжалась спиной в стену, чтобы не словить шальную пулю, а Морентон схватил меня за волосы и задрал мне голову.

— Не сегодня, ваше темнейшество, — с усталой улыбкой вздохнула я, и теперь настала его очередь скрипеть зубами.

Грохоты штурма скоро стихли. Раздались шаги и повелительный голос:

— Канно Альваро. Ваша семья обвиняется в незаконном обращении людей в вурдалаков и насильственном поглощении их крови. Именем Ордена «Розы и Револьверы» вы арестованы и будете осуждены по всей строгости закона федерации Роланд.

Я вырвалась из лордовской хватки, потеряв клок волос.

Впереди человек двадцати военных, держащих на мушке лежащих на полу и забитых по углам вампиров, стоял статный мужчина в длинном чёрном пальто и золотистой маске на лице.

— Каин, ну наконец-то! — обронила я.

Он повернул ко мне голову и подобрался, как будто хотел что-то сказать.

— Именем Ордена «Розы и Револьверы»? — послышалось у меня за спиной. Негромко, опасно и так зловеще, что я отпрянула, пропуская вперёд Морентона. Не боясь двух наставленных на него пулемётов, вампир тяжёлой поступью шагал к Каину. — Все розы здесь, вшивый ты предатель. Не смей бесчинствовать, прикрываясь именем, которое дал Ордену Я!

Я нервно прыснула. Бесчинствовать! А милый дедушка Альваро цветочки в саду выращивает и цыпляток разводит.

— За свои злодеяния Морентоны исключены из Ордена и тоже подлежат аресту. — Голосом Каина можно было замораживать огонь. Не ожидала когда-нибудь услышать от этого тихого меланхолика столь властный тон. — Не делай глупостей, Дориан. Сдавайся!

Морентон запрокинул голову и расхохотался. Этим хохотом можно было не то что заморозить огонь — ядро Земли обратить в глыбу льда. Я покрылась мурашками и зябко содрогнулась.

— Ну давай, арестуй, — процедил он, резко прекратив смеяться. И в один миг преодолев несколько метров, схватил за голову солдата с пулемётом и сломал ему шею.

Военные вскинулись, что-то закричали, а Морентон уже исчез из виду, явился в другом месте, взмахнул невесть откуда взявшейся саблей, и по полу покатилась голова. Лорд подхватил выроненные пулемёты, как пластиковые игрушки, и разбил об стены. Всё это произошло буквально за полторы секунды.

Четыре десятка вампиров осмелели и бросились на военных, а их сверхскорость позволила некоторым обойти даже тех, кто успел среагировать и открыть стрельбу. Семь девушек прятались за диванами и креслами. Некоторые испуганно визжали.

Я видела, что Каин бросился за Морентоном и даже оттолкнул его от очередного солдата, чем спас от обезглавливания, но уследить за этими двумя в такой суматохе не могла. Вампиры нападали, кто с холодным оружием, кто с голыми руками, солдаты палили во все стороны, попадая как во врагов, так и в своих. Меня чуть не продырявила очередь, и я, ругнувшись, юркнула назад в приватную кабинку.

— Тупые мужики, мля! Дегенераты!

А потом приглушённый свет в зале ярко вспыхнул. Ни с чем не спутаешь — кто-то устроил поджог. Не успела пискнуть, как пламя охватило портьеры моей кабинки и поползло на ширму. Я отлетела в дальний угол, задержав дыхание, сжала кулак и со всей вурдалачьей дури заехала по дальней стенке, и ширма порвалась, как бумага. Кожа на моей руке тоже, и я вырвалась в зал.

Огонь полыхал на шторах каждого выбитого штурмовиками окна и каждой приватной кабинки, перекидывался на мебель, дым обволакивал зал. Краем глаза я заметила рассыпанные по паркету свечи. Военные перестали бездумно стрелять, вампиры тоже отступили, и в пожарной суете я толком не понимала, где кто.

К чёрту, надо убираться!

Адреналин помог активировать подзабытую сверхскорость, и я выскользнула на улицу из окна, извернувшись так, чтобы не коснуться горящих штор и зубьев разбитого стекла. Наружу выбралась как раз в тот момент, как столп алого пламени заточил кого-то в смертоносное кольцо, едва не задев меня.

— Отойди! — гаркнул Каин, подскакивая ко мне. Мог бы и не орать, я и так сиганула, как ужаленная. — Хватит, Морентон, сдавайся. Ты видел — мы взяли пленных, и их участь теперь зависит от тебя.

В полыхающем тесном кольце стоял вытянутый в струнку лорд, задрав подбородок, до которого тянулся прыгучий язык пламени, и свысока взирая на противника. Оба мужчины потрёпаны боем, волосы Морентона выбиты из хвоста, широкий галстук съехал и болтается, как петля висельника. С Каина слетела маска, и левую половину лица теперь скрывают взлохмаченные чёрные волосы. Но я заметила возле его носа жуткое багровое пятно с прожилками.

Ледяные глаза Морентона хищно сузились. Рубиновый язык пламени прыгнул выше, почти коснулся узкого подбородка, и вампир дёрнулся, отведя взгляд.

— Сдаюсь.

Глава 7

Умывшись освежающей прохладной водой, я растёрла ладонями лицо и стала разглядывать своё отражение в зеркале. Внешность обращённого вурдалака идеальна. Платиновые волосы, гладкая без единой ямочки и прыщика бледная кожа, выразительные коралловые губы, алые зрачки глаз, обрамлённых длинными густыми ресницами. И кожаный ошейник с серебряными цепочками и кулоном-треугольником.

В который раз я пощупала чёрный лоскут, поддела пальцами обеих рук, подёргала. Сидит прочно и как будто бы сопротивляется пальцам. Каин надел его на меня, как ухажёр золотое колье, и кожаные края переплелись под затылком, но ни узлов, ни застёжки или магнитов там не обнаружилось. Технологию контролирующего ошейника мне так никто и не растолковал, а способность вампиров легко рвать или временно деактивировать его вурдалак объяснил тем, что он действует только на обращённых.

Вздохнув, я опустила руки, ещё раз мазнула взглядом по отражению и вышла из ванной в коридор подземелья. Моё расписание в этом замке почти не изменилось, и настало время получить кормёжку.

У запертой двери хранилища донорской крови меня ждала зеленоглазая солдатка с длинной рыжей косой.

— Я уже хотела идти за тобой, — сделала она мне замечание и достала из кармана военных штанов старинный ключ. — Проспала?

— Проспишь тут с этой мертвячкой, — покачала я головой.

Да, несмотря ни на что, Мара до сих пор служит мне, и сегодня в который раз разбудила нас с Серым своим коронным «Пора вставать, Женя». Правда, уже без поучения о построении взвода, потому что к военным я больше не отношусь. Моё предназначение теперь в другом.

Так что военная форма перестала быть обязательной. Теперь я носила одну из одолженных мне сержанткой вполне милых кофточек, свои коротко обрезанные лосины под юбкой и берцы. С женским гардеробом в замке штаба Ордена, как всегда, напряжёнка. И снова прощай платья.

— Да уж, приятного мало, — понимающе сказала Олден, включая свет в комнате, открыла холодильник под камерой видеонаблюдения, достала и протянула мне пакет с донорской кровью. — Но всяко лучше, чем там, где ты была.

Меня передёрнуло.

— Не говори ничего.

— Привыкай и совершенствуйся. Твои способности нужны Ордену и всему нашему миру.

— Знаю.

Я вскрыла пакет и жадно присосалась. Лёгкий дурман помог на минуту забыться, но холодная кровь из упаковки не приносила и половину того удовольствия, что дарит свежая и тёплая, испитая из человеческой шеи с соблазнительно пульсирующей жилкой.

Мне нельзя об этом думать. Теперь главное — заново влиться в новую систему окружающей среды и обучиться подчинению нежити. Правда, без наставника-некроманта придётся сложно.

Как я узнала, после ночи, когда был расстрелян Даниэль Форс, а меня уложили в гроб на регенерацию, у Морентона сорвало крышу. Он поубивал больше десятка слуг в своей башне, а едва сгустились сумерки, натравил на штаб Ордена полчище нежити из первоначальников и химер. К счастью, генерал Валлер предвидела что-то подобное и заранее вызвала вооружённое до зубов подкрепление.

Сотня военных съехались на машинах незадолго до нападения на замок, так что успели подготовиться. Автоматы, пулемёты, гранаты и прочий арсенал помогли подавить осаду замка, а Каину пришлось иметь дело с троицей Морентонов.

Конец ознакомительного фрагмента.