История маленькой революции

Юлия Вдовина, 2021

Извечные вопросы: "кто виноват" и "что делать?". 1910 год. Уже три года как отгремела Первая Русская Революция, но местные организации за права рабочих продолжают свою борьбу с аристократами и их приверженцами. Одно незначительное мероприятие для группы пролетариев трагическим образом обернулось для молодой дворянки, потерявшей всё в одночасье. Впрочем, история совсем не об этом.

Вторая часть.

I

После смены Тамара нарядилась в лучшую одежду: в единственную юбку, которую забрала у Катерины, и белую рубашку, одалживаемую у подпольщицы Зои. Дворянке, как и было обещано, на время возвратили выходное платье (она думала, что его уже продали).

Стол был накрыт чистой жёлтой скатертью, сотканной женой Тихона, и подаренной им на тридцать первый день рождения Тамары. Вода уже закипела, ваза с конфетами ждала своего часа.

— Их нужно будет оставить наедине. Я с Щербаковым буду в своей комнате, они — на кухне, — Тамара бегала туда-сюда, поправляя то стулья, то цветы на подоконнике.

— А мне что прикажешь делать? — Борис стоял с недовольным лицом, опёршись о дверной косяк.

— А ты будешь подслушивать и следить, чтобы она не взболтнула ничего лишнего.

Когда со стороны входной двери послышался первый стук, Тамара поцеловала брата в щёку и выбежала со словами: «Зови Катю».

***

— Здравствуй, Томочка.

Первым зашёл хорошо сложенный, хотя и с проглядывавшим животом под серым костюмом, мужчина пятидесяти лет с полуседой бородой. Он сразу протянул Тамаре коробку, перевязанную синей ленточкой. Женщина широко улыбнулась, принимая подарок:

— Олег Владимирович, я просила ничего не брать для меня, — ласково произнесла она.

— Я предвидел, что ты снова наденешь эту ужасную юбку, поэтому решил прикупить менее ужасное платье.

Щербаков не был ни дворянином, ни купцом, ни даже разночинцем. Как упоминалось, происходил он из бедной крестьянской семьи, разбогатевшей на спекуляции водкой в самые первые годы после издания главного манифеста эпохи Александра Освободителя. Поначалу было непросто. Приходилось ездить из города в город в поисках приемлемых цен на алкоголь, а после — искать деревни, где на этот же алкоголь цены завышали. Но дело оказалось прибыльным. Щербаковы преждевременно выплатили оброк и уехали подальше от своей волости.

Когда Щербаков стал полностью дееспособным, отец начал посвящать его в дело. К тому времени они уже обзавелись несколькими винокуренными заводами (к месту упомянуть, что после реформы о государственной монополии заводы стали сыроваренными), продукция которого быстро расходилась по имениям благороднейших фамилий.

С одной из таких фамилий двадцать с лишним лет назад Олег Владимирович установил крепкие отношения и даже закрутил роман с женой хозяина дома. Отношения их продлились недолго, так как супругами было принято решение перебраться на постоянное жительство в Швейцарию. Приглядывать за поместьем уговорили Щербакова. Дело непростое, поэтому с позволения хозяев Олег Владимирович перебрался в их имение близ…й губернии. Ежемесячно он отправлял супругам выручку с их хозяйства, а свою долю, тридцать пять процентов, получал обратно.

Полгода назад, то есть через двадцать один год после заключения сделки, к Олегу Владимировичу был отправлен сын хозяев, Дмитрий, с письмом от его матери, содержание которого Олег Владимирович и по сей день никому не раскрыл. С первых дней знакомства с Дмитрием Щербаков высоко оценил способности юноши и начал брать его с собой на все сделки, чтобы тот набирался опыта.

— Здравствуй, Борис, — обрадованный встречей мужчина крепко пожал руку молчащему рабочему.

— Олег Владимирович, что же твой ученик не заходит? — приветливо спросила Тамара, чертыхаясь про себя.

— И правда! Дима, что ты у порога топчешься?

Из кухни робко выглянула Катерина в тот момент, когда Дмитрий закрывал входную дверь. Увидев девушку, он, улыбаясь, кивнул. Она поступила так же. Тамара это заметила и почти скороговоркой сказала:

— А ты, Олег Владимирович, давненько не заходил. Пойдём в мою комнату, я новый цветок купила. Пойдём, пойдём. Они нас на кухне подождут.

Тамара подхватила мужчину под руку и повела в свою комнату. От неожиданности Щербаков успел только открыть рот и вопросительно глянуть на сдерживающего смех Бориса.

Между Борисом и Дмитрием, оставшимся наедине в коридоре, возникло немое напряжение. На самом деле, история их взаимной неприязни началась отнюдь не вчера и не из-за переглядок юноши с пленной дворянкой.

Отца и беременную мачеху Алексеевых вместе с двумя их мальчиками пяти и семи лет задавила на Ходынском поле обезумевшая толпа в день воцарения царствующего поныне Императора. В тот год Тамара и Борис уже работали на заводе и получили в наследство от отца, среднеквалифицированного рабочего, малюсенькую, но свою квартиру (её пришлось оставить после первого конфликта с властями).

Уже тогда Борис и Тамара состояли в объединении местных рабочих. Авторитет Тамары был невелик, и многие мужчины позволяли себе нелицеприятные шутки в её адрес. Борис никогда не заступался за сестру, боясь получить по затылку. Чтобы улучшить репутацию, женщина пошла на рискованный шаг. Однажды, вместе с Борисом и самодельной бомбой, она отправилась к дому городского главы. Покушение прошло успешно. С этого времени условный карьерный рост Тамары и её брата, всё покушение бесцельно пробегавшего из стороны в сторону, пошёл в гору.

В середине седьмого года нового века Тамара возглавила манифестацию местных рабочих, где её и заметил Щербаков, прибывший для переговоров с крупным фабрикантом и работодателем Тамары. Разумеется, демонстрация не обошлась без жертв, но немалой суммой Олег Владимирович, ценивший борьбу за свободу и отметивший потенциал Алексеевых, освободил Тамару и Бориса из-под ареста и от грядущего повешения.

Через месяц, когда страсти улеглись, Тамара огласила своё желание создать новую организацию борющихся рабочих под её и Бориса предводительством. Щербаков видел немало: и как фабрикант выгонял «папиросниц» (то есть женщин на табачном заводе) зарабатывать на улице, если им не хватает денег, и как от голода рабочий упал на горячие угли, и, оставшись инвалидом, был с позором уволен. Он, наслышанный о смерти родного дяди от ста ударов плетью и не желавший повторения сего в остальных семьях, поддержал инициативу.

Конец ознакомительного фрагмента.