Тебе Шах и Мат

Юлия Витальевна Кажанова, 2023

Ангелина- простая девушка, за долги сестры работающая от заката до рассвета. Нежная и хрупкая внешне, но сильная внутри.Борис- богатый и влиятельный бизнесмен, имеющий всё, что пожелает. Они из разных миров и, казалось, встретиться никак не могут, но у судьбы свои планы.У них лишь одна точка соприкосновения – шахматы, игра для острых умов.Кто-то играет в них ради развлечения, для кого-то они стиль жизни, для Ангелины же – возможность выиграть свободу. Её соперник – властный и сильный мужчина, который, кажется, не собирается давать ей и шанса на выигрыш. Но почему тогда в его янтарных глазах я уже вижу проигрыш? И что за тайну скрывает Борис, которую может изменить всю мою жизнь.

Глава 4

Ангелина

Выбегая из комнаты, натыкаюсь на удивленные взгляды охранников, но не останавливаюсь, а бегу мимо них, думая о странном мужчине со странными вопросами и не менее странными предложениями. Откуда он вообще взялся на мою голову, у меня и так проблем хватает!

Его вопросы о смене работы словно ножом душу резали. Неужели видно, что я здесь счастлива? Был бы шанс — я бы убежала! И тут я замираю. А он ведь и предоставил мне шанс, только вот совсем не такой, как я могла думать.

Согласна ли я продать своё тело за лучшую еду и постель? Ответа я не знала.

Его слова насчет того, что я здесь и помру, заставляли задуматься. А я ведь, и правда, вкалываю так, что могу долго и не протянуть. Кормить меня стали реже, одежды почти нет. А он предлагает и то, и другое, но взамен…

Таким мужчинам простушки не интересны, может, он поиграет и отпустит? Отсюда у меня точно одна дорога — на кладбище, а вот он…

Предложение становится заманчивым. Отпустит?

Тут я посмотрела на охранников, которые кушали в столовой и весело о чём-то переговаривались. Зачем тому мужчине охрана? Хотя у богачей свои приколы, может, по статусу положено, да и девушек они меняют, как я знаю, весьма часто.

А с другой стороны, богачи делятся своим? Ну, не убивает же он всех своих пассий, а значит, отпускает в свободное плавание.

Свобода в обмен на тело не такая уж и большая цена. С виду он не похож на психа, но это не значит, что он меня бить не будет. Хотя, вон, как его перекорёжило, когда он узнал о насилии. Видно сразу — этого не приемлет. Значит, нормальный он, просто захотелось чего-то необычного. Дорогие дамочки достали, а тут я на горизонте. Видела ведь, как у него глаза блестят, и ощутила желание, сидя на коленях, неслабое такое.

— Эн, ты где шляешься, а ну живо за работу! Я уже устала ходить туда-сюда, — скомандовала Рита, пихая мне в руки поднос с едой. — Это в десятый номер, и забери посуду из двенадцатого, тринадцатого и двадцатого, — выпалила она и, отвернувшись, пошла к охранникам, виляя бедрами.

Ох, Ритка, не светят тебе такие парни, впрочем, как и мне.

Спорить не стала, а покорно взяла поднос и понесла на второй этаж. Работа отвлекает, а иногда помогает и подумать — то, что мне сейчас так необходимо.

Я летала между этажами, принося еду, выпивку, полотенца, тапочки, и смотрела на гостей, которые вовсе не были счастливы находиться в стенах этого заведения. Я видела, с какой грустью они смотрят на улицу, словно это они здесь заперты, а не я.

Хочу на свободу, — с грустью думала, глядя на метель. Увы, но сейчас за стенами меня ждёт лишь холодная смерть, а весной надзор надо мной усилится, как обычно.

Я сидела на кухне и впервые за сегодня ела овощное рагу с мясом. Живот довольно урчал, и я чувствовала, как ко мне возвращаются силы. Вот единственное удовольствие, которое мне светит в этом месте. А ведь Борис — кажется, так его звал охранник — предлагает мне больше.

Но тут опять сомнения закрались в душу. А вдруг, когда он наиграется, меня обратно сюда привезут, и тогда-то хозяйка со своим сынком оторутся на мне не на шутку. И я с бóльшим удовольствием убегу в лес к мишкам.

— О, седая, ты уже тут, — раздался мужской голос, и я похолодела. Глеб? Откуда он здесь?

— У меня перерыв, — отвечаю, не глядя на жирного парня, который, как обычно, тянет свои лапищи ко мне.

— А я соскучился и так замерз, согреешь? — посмеивается, прижимая меня к своему животу, и меня передергивает от отвращения.

— Нет, у меня работа, — отвечаю и вырываюсь.

— Так ничего, я подожду вечера. Приласкаешь, как ты умеешь? — и чего он опять об этом? Прошло более двух лет, а он при каждом случае напоминает мне дни в подвале, где он..

— Нет! — уверенно говорю и поднимаю глаза.

Он зол!

— Ты чего борзая такая стала? Место давно не указывали? Так я напомню, — и трет рукой свою ширинку, а я меня начинает тошнить.

— Отстань от меня, найди другую!

— А я тебя хочу! Как вспомню, как ты кричала и… — довольно произносит он и любуется, как меня корежит от его слов.

— Хватит!

— Нет, я устал ждать, надо с мамкой поговорить, — и произносит это с таким превосходством, что у меня ноги подгибаются. Это мой приговор!

— Ангелина, вот ты где. Живо иди к себе и не выходи, пока я не позову! — резко сказала Зинаида, появившись в столовой. Смерила нашу пару и скривилась.

— Что-то случилось? — спрашиваю, забирая пирожок.

— Я сказала, марш к себе! — уже заорала она, и я убежала как можно быстрее. Когда хозяйка не в настроении, всем плохо.

Поднимаюсь к себе на чердак и вижу у дверей одного из охранников, он кивает мне и открывает дверь. Это что ещё такое?

Бочком проскакиваю мимо него и вхожу в свою комнату. Закрываю дверь и, прислонившись спиной к ней, замечаю, что я здесь не одна. Борис стоял у моего стула с шахматами и с интересом меня разглядывал. В своем дорогом костюме в моей комнате он выглядел не к месту.

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю, всё так же стоя на месте.

— Пришёл посмотреть, почему ты всё ещё думаешь? И знаешь, я в недоумении! Тебе так нравятся эти стены? — и показал на потрепанные обои, местами они и вовсе отсутствовали. — А может, тебе нравится эта постель? — и показал на спальный мешок на полу. — Ты, наверное, дорожишь вот этими шмотками? — и указывает на шкаф без дверей, где от силы осталось десять вещей.

Смотрит на меня и, покачав головой, передвигает фигуру на шахматной доске. Черную.

— Я не могу покинуть это место, — отвечаю честно, подходя ближе, и передвигаю белую ладью. У меня впервые появился соперник. Обычно я играла сама с собой.

Как нашла доску с фигурками и книжкой по шахматам два года назад, так и играю, чтобы не сойти окончательно с ума.

— Я знаю про долг, — отвечает спокойно, передвигая коня.

— Тогда вы знаете, почему я не могу уехать, — передвигаю своего коня.

— Можешь, я выкупил твой долг, — говорит и передвигает фигуру, ставя мне шах.

— Что? — удивленно смотрю на него.

— Я выкупил тебя, Ангелина, но мне хочется, чтобы ты поехала со мной добровольно. Что скажешь? — и поднимает свои карие глаза, полные ожидания.

Смотрю на доску и думаю, что же делать.

— Сколько вы заплатили? — отвечаю и передвигаю фигурку.

— Полмиллиона, это сумма долга, — и опять ход конём.

— Так много? Но я же отрабатывала! Долг должен был быть меньше!

— А ты не знаешь сумму, которую взяла? — удивляется, смотря на меня.

— Нет, мне не говорили, — звучит жалко, знаю, но что поделать. Мне правда не озвучивали всю сумму.

Двигаю слона.

— Ты не знаешь, сколько взяла? — теперь его взгляд становится изучающим.

— Я не брала, это сестра, а я отрабатываю за неё, — кажется, я смогла его удивить.

— Становится всё интереснее, — усмехается и опять ставит мне шах. Да что ж такое!

— В любом случае, я уже выкупил тебя, и тебе решать, едешь ты рядом со мной или в багажнике, — кажется, это была шутка, но я не оценила. Или не шутка?

— Как я узнаю, что смогу уйти? Как мне отработать долг? — отвечаю, опять уводя короля.

— Я уже говорил, что тебе придётся делать, а на счёт уйти, — и тут его глаза заблестели. — Любишь играть? — и указывает на доску, двигая пешку.

— Я только два года играю, и то сама с собой. Других развлечений у меня нет, — и обвожу комнату взглядом. Борис тоже смотрит и кивает.

— Я дам тебе шанс уйти! Вот как обыграешь меня в шахматы, так и уйдешь! Идёт?

— Так просто?

— Ну, я не такой уж плохой игрок, но играть мы будем часто, обещаю! Так что? Согласна стать моей маленькой радостью на время, пока не выиграешь? — и он смотрит с превосходством, так как видит ответ на моём лице.

Кладу короля, признавая свой проигрыш, и подаю ему руку.

— Умница, — довольно сообщает он и пожимает мою ладошку. Мы заключили сделку, устраивающую обоих. — А теперь идём, пора отсюда уезжать.

— Что? Куда? За окном метель!

— И что? За мной приехали машины, которые нас спокойно доставят в город. Прости, но у меня нет желания больше здесь задерживаться. У тебя пять минут, если надо что-то забрать собой — начинай, — и протягивает черный пакет.

Смотрю на него и не верю, что всё вот так просто. Согласилась на сделку, и теперь я реально могу покинуть эти стены!

Беру пакет подбегаю к тумбочке, где остались фото родителей, сестры, и несколько мелочей, греющих душу. Вещи я не брала — зачем, если их и так выкинут. Уверена, Борис мне не даст ходить в них. Да и он что-то говорил про одежду для меня.

Подхожу к мужчине с полупустым пакетом, он кивает, а потом, сняв себя пиджак, накидывает его мне на плечи.

— На улице холодно, но в машине тепло, не бойся, не замерзнешь, — разворачивает к двери и подталкивает.

Знакомая охрана стоит у дверей; увидев нас, кивнули начальству и начали спускаться вниз, мы следом. Проходим к главному входу, где уже стоит хозяйка, Рита и её Глеб. Он гневно смотрит на меня и сжимает кулаки. Не суждено твоей мерзкой похотливой фантазии исполниться!

Впервые довольно улыбаюсь и прохожу мимо них, зная, что мне ничего не сделают.

Дверь открывают ещё пара охранников, и мы выходим на улицу, и я тут же замираю, видя количество людей и техники. Четыре уборочных машины уже готовы ехать, а рядом ещё машин десять! Откуда они все здесь?

— Борис Васильевич, мы готовы, — подходит мужчина в знакомом черном костюме и с интересом смотрит на меня.

— Тогда поехали, хочу уснуть уже в своём доме, — и, подхватив меня на руки, несет к огромному внедорожнику, где двери для нас уже придерживают. А ему не холодно в одной рубашке?

Меня несут под прицелом десятка глаз, а я стараюсь смотреть лишь на свои потрёпанные балетки. Перед Борисом открывают дверь, и он сажает меня в уютный, и самое главное теплый салон машины.

В окошко вижу, как все начали бегать и занимать места. Три минуты, и мы трогаемся, и я не могу скрыть слезы счастья. Ура, я покинула свою тюрьму!

— Ангелина, что с тобой? Почему ты плачешь? — настороженно спрашивает теперь уже мой хозяин.

— Это от радости. Я впервые за столь долгое время могу уехать вот так спокойно, — отвечаю, смотря на деревья и кустики, покрытые снегом, картинка наконец-то меняется.

Поворачиваю голову и вижу задумчивый взгляд карих глаз.

— Ты ведь понимаешь, что едешь в новый дом, из которого тебе лучше не сбегать? Я не прощаю ошибок, Ангел. Постарайся это понять с первого раза, так как второго может и не представиться, — и я холодею, так как больше не вижу того приветливого мужчину, который уговаривал меня уехать. Теперь передо мной сидела исключительно деловая личность с холодным взглядом.

— Я не сбегу, — отвечаю покорно и опускаю голову. Господи, на что я согласилась!

— Умница! Как приедем, приставлю к тебе охрану и стилиста. Съездишь с ней в магазин, подберёте гардероб. Так же съезди в салон, я люблю гладких малышек, — тут я даже смутилась, понимая, о чем он. — Комнату тебе покажут, спать будешь у меня, когда я скажу, поняла?

И я, как овца, киваю — впрочем, почему как, я и есть самая настоящая тупая овца! Поехала с волком, который так сладко пел про лучшую жизнь. А будет ли она лучше? Уже боюсь представить, что будет дальше.

Почему он так изменился?

— Посмотри на меня, снежинка, — зовет он, приподнимая голову за подбородок. Поднимаю взгляд и вижу знакомый блеск.

— Запомни ещё кое-что. Ты моя, Ангел, а значит ни один мужчина тебя больше не должен касаться! Я не делюсь своим! — и впивается в губы жадным поцелуем.

Замираю и не знаю, что делать, это ведь мой первый настоящий поцелуй.

Борис недовольно отстраняется и тихо рычит.

— Ты должна быть послушной снежинка, так что отвечай! — притягивает меня к себе на грудь и опять накрывает губы в поцелуе, но уже не таком страстном, а более нежном и ласковом. И я отвечаю, как могу.

— Умница, будь послушной, а дальше я всему научу! — и почему это звучит с таким предвкушением, и мне кажется, это касается не только поцелуев?