Наследница двух родов

Юлия Григорова (2023)

Два года назад жизнь Вентиры перевернулась. Обретённый дар стал проклятьем, а фибула, отданная девушке на хранение и игравшая роль тюрьмы для разума могущественного существа, оказалась куда опасней, чем можно представить. Ведь если ты бывший Бог, то не будешь попусту терять время в каком-то украшении, особенно если над миром висит угроза уничтожения, и тебе предстоит быть уничтоженным вместе с ним. Встретив в своём доме незваного гостя, явившегося за фибулой, Вентира ступила на опасный путь, не представляя, куда он заведёт.

Глава 3. Принц в ракушке

Вестница конца.

Сплюнув, я услышала, как что-то несколько раз ударилось о каменный пол, и открыла глаза. Внизу, в луже крови, лежал зуб. Будучи уже не белым, а ближе к кремовому цвету, он всё равно контрастно выделялся в центре красных пятен. Просто замечательно. Интересно, а когда я умру и воскресну, зуб вернётся на своё место или его я потеряла навсегда? Если второе, то пусть теперь Бог смерти вставляет мне новый. Челюсть знатно болела, но, по сравнению с тем, что ты испытываешь, когда тебе перерезали горло — это, как укус насекомого, не больше. Всё веселье меня ждало впереди. Я это предвидела и решила не надеяться, что на этом мои мучения закончены.

— Я же велел не по лицу, — недовольно буркнул мужской голос, и я подняла взгляд на его обладателя. Внешне мужчина совершенно не был похож на своего младшего брата, красотой не выделялся. Чёрные волосы, вытянутый, гладко выбритый подбородок, худые, впалые щёки, слишком густые брови и даже серые глаза — ничего из этого не красило его, от слова совсем. Облачённый в синий с золотом камзол — цвета рода Вильгельмских, он восседал на троне и буквально терялся в нём.

— Прошу прощения, мой принц, — грозно буркнул здоровенный солдат, полностью одетый в латные доспехи, включая шлем. Он стоял рядом, и сразу после этих слов ударил меня в живот. Стиснув зубы так, что я готова поклясться, весь тронный зал услышал их скрежет, я согнулась пополам, инстинктивно положив ладони на место удара. Ну вот, начинается настоящее веселье, не иначе. Из-за облачения мучителя, удары получались куда сильнее, чем он рассчитывал, либо солдат не беспокоился об их силе, и просто вымещал на мне злость.

— Что за болван, — недовольно покачал головой мужчина на троне. Сам трон, кстати говоря, оказался вырезан из цельного белого мрамора, идеально повторяя форму ракушки. В этом зале, оформленном в мрачных тонах с тёмно-синими шпалерами на окнах и золотой тесьмой по краям — выглядела она совершенно неуместно. Ещё раз бросив взгляд на пол, забрызганный моей кровью, я убедилась, что он серый, каменный, но из общего интерьера не сильно выбивался. Трон же оказался единственным белым пятном во всём помещении и вызывал больше недоумение, нежели восхищение собой. Попытавшись отвлечься от его созерцания и выпрямиться, я поняла, каких трудов мне будет это стоить.

— Вы уж простите его невежество, Ваше Высочество. Рыцари нынче туго соображают. По голове на турнирах часто получали, не иначе, — голос мужчины с трона звучал настолько мерзко, что я не поёжилась от него лишь по причине дикой боли в челюсти и животе. Всё моё внимание оказалось обращено на эти ощущения, но пришлось натянуть на лицо наигранную улыбку и постараться выпрямиться, как подобает принцессе. Хотя, сделать это с закованными в кандалы руками и на коленях оказалось сложнее, нежели я предполагала.

— Ну, что вы, это пустяки, — буркнула я сквозь зубы, а губы собеседника растянулись в настолько отвратительной улыбке, что мне с трудом верилось в кровное родство принца Уильяма с этим человеком. Ну вот никак мужчина на троне не был похож на моего бывшего жениха, даже отдалённого сходства между ними не наблюдалось.

— Действительно, это лишь малая часть того, что вы и ваш любовник заслужили, — мужчина произнёс это на редкость спокойно и уверенно, но я сразу заметила, как сжалась его челюсть. Удивительно, что скрежета не раздалось. Наблюдая за ним, мне становилось интересно, что творится в голове этого принца Вильгельмского. Неужели парень ни на секунду не задумывался о том, что принцесса Апатии, которой я всё ещё являлась в глазах всего мира, делала за границей своей страны, на острове в море, да ещё и одна, без свиты и охраны? Это был бы первый вопрос, который я задала самой себе, окажись на его месте, однако принц упорно делал вид, словно всё в порядке и так и надо. Ещё и явно гордился неожиданной удачей. Путь с острова до дворца короля Вильгельмского прошёл довольно спокойно. Только оказавшись здесь, в тронном зале, я впервые ощутила себя в плену.

— Боюсь, что не совсем понимаю ваших претензий, милорд, — сказала я и не успела закончить, как мне во второй раз прилетел удар по лицу от мужчины в доспехах. От боли из глаз брызнули слёзы, и мир на несколько секунд почернел, но быстро вернулся. Рот наполнился слюной и кровью, и мне пришлось её сплюнуть прямо на пол. Металлический привкус неприятно ощущался на языке, а, проведя им за зубами и в образовавшихся среди них пустотах, мне пришлось признать, что крови слишком много. Один выбитый зуб не мог стать причиной такой кровопотери, а значит, удар по челюсти повредил мне что-то ещё, и из-за общей боли в области подбородка, определить, что именно, пока не получится.

— Ты разговариваешь с наследным принцем, обращайся к нему со всем уважением, — рявкнул солдат, гремя доспехами из-за каждого своего движения. Мне захотелось покоситься на него и приподнять брови от удивления, но первая же попытка оказалась прервана мёртвой хваткой руки в перчатке, схватившей мой подбородок и вернувшей в исходное положение так, чтобы я смотрела исключительно на принца. В местах, где пальцы давили на челюсть, отдавалась неописуемая боль. Моё лицо невольно перекосилось от неё.

— Вот видите, я же говорил, что он совершенно не соображает, — указав ладонью на своего солдата, усмехнулся принц, оказавшийся Вильгельмом, и отрицательно покачал головой. — Не по лицу, Эрик, прошу, я же ещё не решил, что с ней делать, вдруг мордашка нам пригодится.

— Виноват, мой принц, — смиренно склонил голову мужчина и отпустил мой подбородок, позволив покоситься в свою сторону. Из-за шлема лица мучителя я почти не видела, хотя очень хотелось. Стоит запомнить его раз и навсегда, а потом станцевать на могиле этого типа, ведь он точно умрёт раньше меня. От слов принца мне стало внезапно смешно. Последние крупицы самообладания с трудом удержали от желания рассмеяться. Мордашка ему моя может пригодиться, да, как же. Судя по всему, услышанному в зале за время пребывания здесь, я поняла, что наследному принцу соседней страны мозгов не хватит на верное использование моей личности в своих целях. И этому человеку предстояло стать королём, какой ужас.

— Так, о чём мы? — снова заговорил Вильгельм, словно ничего не произошло. — Ах да, вы настолько глупы, что не поняли о чём я, — после этой фразы от смеха меня спасала только боль и скопившаяся во рту кровь, которую пришлось снова сплюнуть на пол под недовольным взглядом Эрика. — Вентира Аполинария Кленская, вы обвиняетесь в предательстве и убийстве моего брата. Он любил вас, мечтал жениться на вас и умер, пытаясь спасти вас, — вот тут я не смогла сдержаться и усмехнулась, качнув головой и сурово посмотрев на собеседника.

— Ваш брат хотел жениться на мне, чтобы потом преподнести меня на блюдечке бывшему Богу смерти, а затем спокойно править моей страной от моего имени, убив при этом последнего законного сына короля Виктора. А так да, он меня очень любил, — в этот раз кулак в металлической перчатке прилетел снова по животу, заставив согнуться пополам и с силой сжать губы, но с них успел сорваться стон боли.

— Вы так говорите, словно Велиант Крист не планировал сделать то же самое, — процедил сквозь зубы принц, а его взгляд наполнился гневом. Пусть мужчина и смотрел на меня, но его злость явно была направлена на другого человека, который отсутствовал.

— Спросите у него сами, он мне не доложил, — разговаривать о Велианте с этим типом и в моём положении пленницы казалось некорректно, и я постаралась обойти тему, но не вышло. Бог смерти и здесь оказался прав, озвучив мне замысел Вильгельмских, а я ни на шаг не приблизилась к цели своего пребывания в этом плену.

— О, я спрошу, как только он приедет сюда за вами, — буквально вскочив с трона в прыжке, принц стремительными шагами приблизился ко мне. — А вы напишите ему такое письмо, что у него не останется другого выбора…

— Или что? — прервала я принца, оторвав взгляд от созерцания пола, залитого моей кровью, и подняв его на собеседника. Эрик уже занёс руку для очередного удара, но Вильгельм выставил ладонь в его сторону, останавливая солдата одним жестом.

— Или мы вас казним, и ему придётся прийти и отомстить мне за это, — спокойно пожал плечами принц, даже не догадываясь каких усилий мне стоило выражение страха и ужаса на лице вместо желающего вырваться наружу смеха. Как хорошо, что о моём бессмертии знает ограниченный круг лиц, и такие угрозы — пустой звук.

— А способ казни можно выбрать? Предпочитаю перерезанное горло — это проверенный вариант, ну, или можете меня сжечь на костре, — в наших частых беседах Бог смерти успел немного проинструктировать о том, как работает моя врождённая особенность. Если кости остаются целы, то я воскресну куда быстрее, чем если меня повесят, из-за чего сломается шея, или, худшее — отрубят голову.

— И, ах да, я же всё-таки принцесса, не положено мне вот так всходить на эшафот без символов своего рода на одежде. Может, у вас что найдётся в виде кленового листа? Буду весьма признательна, — пока я говорила, брови принца медленно ползли вверх от подобной наглости. Честно говоря, в такие моменты, когда из меня просто лился поток слов, мне хотелось убить саму себя, ну, или кляп в рот засунуть, но приходилось терпеть собственный словесный понос.

— Смерть — это слишком просто, брат мой, — неожиданно раздался третий мужской голос, от звука которого я вздрогнула, но в поле зрения его владельца не оказалось, а значит, тот стоял где-то за спиной. — Нам с тобой предстоит жить с болью в сердце от потери брата, а ей ты так просто собрался даровать покой? Мы должны обречь её на страдания, аналогичные тем, что терзают наши сердца, ты не находишь? — поток холодных мурашек пробежал вдоль моего позвоночника и скрылся где-то под поясом штанов. Да, Бог смерти предупреждал о возможных неприятных моментах пленения, но внутренний голос подсказывал, что фантазия Вильгельмских может оказаться куда изобретательнее, нежели даже моя собственная. Краем уха я уловила стук каблуков, третий мужчина приближался, стараясь не оповещать об этом, но камень пола, встречаясь с металлическими вставками подошвы, выдавал его.

— У тебя есть идеи, Винсент? — поинтересовался Вильгельм, переведя взгляд куда-то мне за спину, и по тому, как он назвал незнакомца, я опознала его младшего брата — среднего принца. Вздёрнув голову, насколько позволяло моё согнутое положение и снова сплюнув кровь на пол, я, в свою очередь, смотрела на Вильгельма исподлобья и скрежетала зубами. На беседы о фибуле ни один из мужчин выходить не собирался, и это раздражало, ведь моего ума тоже не хватит на верное раскрытие этого вопроса.

— В последние два года принцесса Вентира обрела весьма скандальную репутацию, — и тут я поняла, что задумал Винсент, и мысленно прокляла всех своих слуг, распускающих слухи, пусть отчасти и по моему приказу, — и я предлагаю найти ей работу, соответствующую её профилю, тем более что у нас даже есть те, кому её можно предложить.

На лице наследника трона появилась хитрая улыбка, он понял, о чём говорит брат и эта идея ему определённо нравилась. Закрыв глаза, я с трудом пыталась удержать себя в руках и не вспылить в ответ на услышанное. Самое весомое, что мне удастся сделать — это ударить ближайшего из принцев кандалами на запястьях, и то, если солдат в доспехах окажется медлительным и не успеет меня перехватить. За такое вряд ли казнят сразу, а предстоящие перспективы шли вразрез со всем смыслом моей новой жизни.

— Велиант не приедет за мной, — неожиданно для себя проговорила я и снова открыла глаза, встретившись взглядом с Вильгельмом. — Что бы я ему ни написала, что бы вы со мной ни сделали, он не приедет, — и я была уверена, что это так, ведь он знает о моём бессмертии и не будет рисковать собой после моего многомесячного молчания.

— Значит, вы одна будете расплачиваться за смерть нашего брата, и поверьте, цена, которую придётся заплатить, довольно высокая, — в его голосе слышались нотки злорадства. Принц мысленно представлял, что мне предстоит пережить и выражение его лица говорило само за себя.

— Эрик, отведи нашу гостью в камеры барака и отдай рабам в качестве моего дара, но с одним условием — она должна оставаться живой, — принц отдал приказ, а солдат кивнул и одним рывком попытался поднять меня на ноги, но у него не вышло.

— И да, по лицу бить можно, оно нам не понадобится, — увидев мою попытку сопротивляться, заявил Вильгельм, а справа, прямо по щеке, прилетел удар такой силы, что я по инерции отклонилась в другую сторону и рухнула на пол, успев подставить руки.

— Вставай, давай, пошли, — рявкнул солдат, снова дёрнул за цепь, которая крепилась к кандалам на запястьях, и с силой поднял меня на ноги. Пошатнувшись и чуть не рухнув назад из-за кружившейся головы и летающих перед глазами разноцветных кругов, я с трудом нашла равновесие и смогла сделать пару шагов, но не в ту сторону. Развернув меня лицом к выходу, Эрик настойчиво толкнул в спину.

— Напоминаю вам, Ваше Высочество, принц Вильгельм, что я остаюсь принцессой Апатии и двоюродной сестрой короля Брундерка. Стоит им узнать о вашем поступке в отношении меня, и вы пожалеете об этом, — бросила я себе за спину, но все в этом зале знали, что это лишь пустые угрозы. При всём желании братьев отомстить за меня, они не в силах этого сделать. Пусть с нашей междоусобной войны прошло целых два года, государства не оправились от неё, и ещё не готовы вступать в столь суровый бой. Тем более что, в отличие от короля Вильгельмского, военным флотом никто из моих родственников не обладал.

— Вот и увидим, как сильно ваши братья вами дорожат, — усмехнулся мне в спину принц, а я краем глаза успела заметить его младшего брата. Парень был больше похож на Уильяма и стоял у подоконника на другом конце зала, наблюдая за тем, как меня выводят прочь. После удара по щеке я не смогла заставить себя сконцентрироваться на нём и рассмотреть, да это и не имело значения. Средний принц оказался куда умнее брата и выбрал то единственное истязание, которого мне и правда следовало бояться. Парень словно знал, что я бессмертна, а о возможности других видов пыток Бог смерти предупредил и этим морально меня подготовил.

Мы шли довольно долго, а я не могла осмотреться по сторонам. Стоило оторвать взгляд от пола, как всё застилала тьма, и ноги грозили подкоситься. Особенно если в этот момент мы спускались по ступенькам. Время от времени солдат подгонял меня в спину с такой силой, что приходилось хвататься за ближайшую стену, иначе я могла улететь вперёд и пропахать пол носом. Отношение явно по первому разряду, не иначе. Мимо нас сновали люди. Я видела как мужские сапоги, так и подолы женских платьев, и даже парочку детских башмачков, поспешно скрывающихся в стороне. Весь путь по моим ощущениям, занял довольно много времени. Когда же Эрик резко остановил меня, а где-то рядом загремела связка ключей, мне ничего не оставалось, как собраться с силами и оторвать взгляд от пола.

Мы больше не шли, и голова кружиться не стала, спасибо ей за это. Зато удалось рассмотреть помещение, больше напоминающее подземелье, что меня слегка обескуражило, ведь принц велел отвести меня в бараки. Справа и слева наблюдались плотные металлические решётки. Они простирались вперёд, насколько хватало глаз, до самого конца длинного коридора, разделённые редкими кусками стены. Всмотревшись между прутьями, я увидела ряды спальных мест, уложенных соломой. Простыней и других элементов постельных принадлежностей на всех не хватало. Спальные места жались друг к другу настолько тесно, что между ними едва помещалась широкая мужская ладонь. Не найдя в себе силы сплюнуть, я сглотнула накопившуюся во рту кровь.

В метре от меня стоял ещё один солдат, облачённый полностью в доспехи, один в один повторяющие те, что носил Эрик. Именно он сейчас и гремел связкой ключей, в поисках нужного, и бормотал под нос ругательства. Мы же рассматривали помещение по ту сторону решётки. К своему ужасу, я заметила, что оттуда на нас с любопытством и страхом вперемешку смотрит не меньше двадцати человек. Они все выглядели не лучшим образом: тощие, загорелые, небритые, с жирными, засаленными волосами всех возможных цветов, но больше было чёрных. Одежда на них — лохмотья и обноски. Только у десятка я заметила подобие обуви, большая часть оказалась босиком, либо в тканевых обмотках. Мужчины сидели в центре, разделившись на несколько групп, и именно в этот момент опустошали глиняные миски, одновременно наблюдая за нами. Некоторые, словно предвидя что-то, отложили еду и насторожились.

Найдя нужный ключ, солдат распахнул дверь в камеру и сделал приглашающий жест, а Эрик поспешно расстегнул кандалы на моих запястьях, и, не дав и шанса воспротивиться, запихнул внутрь. Сделав по инерции пару шагов от решётки, я замерла и осмотрела лица мужчин, а затем мигом ринулась назад, но дверь закрылась прямо перед носом. Вцепившись пальцами в прутья и попытавшись дёрнуть их на себя, я отпрянула из-за прилетевшего по металлу удара кнута в руках второго солдата. Пальцы оказались задеты и отозвались болью, из-за чего я схватилась за них и увидела полоску покрасневшей кожи.

— Ваш принц передаёт вам дар, но чтобы она оставалась жива, — крикнул Эрик, а я обернулась и с ужасом увидела, как изменились выражения лиц мужчин в центре комнаты. На меня никто и никогда не смотрел таким жадным, раздевающим и пожирающим взглядом сразу. Даже у Велианта он никогда не был наполнен подобным всепоглощающим желанием, и от осознания того, что меня сейчас ждёт, честно захотелось самой доставить лорда Криста сюда и отдать Вильгельмским, лишь бы избежать предстоящего ужаса.

— У них бабы лет пять не было, — усмехнулся второй солдат, а я вжалась спиной в стену возле решётки, наблюдая, как мужчины откладывают миски и поднимаются на ноги, скалясь и усмехаясь. Осмотрев помещение, я попыталась ринуться в ближайшую свободную сторону, но один из рабов бросился мне наперерез так, что пришлось вернуться в угол между стеной и решёткой. Мужчины наступали, но и я сдаваться так просто не собиралась, но навыки рукопашного боя за последние два года мне никто не преподавал. Забившись в угол и буквально дрожа от страха, я уже замахнулась на ближайшего из мужчин, протянувшего ко мне руку, как резко по рабам прошлась чёрная волна, напоминающая брызги воды в ночи. Она отшвырнула всех от меня к противоположной стене. Солдаты по ту сторону двери схватились за мечи, но они им не пригодились.

Рядом с решёткой поднялся столб чёрной пыли, вытянувшийся и сложившийся в фигуру человека в просторном чёрном балахоне. Волна ряби прошлась по фигуре, придавая ей целостность и преобразуя в знакомый образ. Стоило его увидеть, и словно камень с души свалился. С трудом подавив желание броситься на появившееся существо и заключить в объятия, я облегчённо выдохнула и позволила плечам обмякнуть.

— Хоть пальцем тронете, — раздался мелодичный голос Бога смерти, а по лицам рабов я поняла, что продолжать фразу нет необходимости. Теперь настала очередь мужчин в камере, трястись от страха перед Богом и вжиматься в стену, возле которой они все оказались. Миски и тарелки были опрокинуты, остатки еды растеклись по каменному полу, матрасы из сена пострадали не сильно, не успели из-за приземлившихся на них людей. Обернувшись на меня, Бог даже не улыбнулся, его лицо сохраняло привычную серьёзность, но я знала, о чём он думает и что хочет сказать. Не задержав на мне взгляд, он перевёл его на солдат, замерших по ту сторону решётки. Медленно поднеся указательный палец к губам, он резко рассыпался пылью на пол, откуда и возник.

Вся сцена продлилась не больше десяти секунд, но полностью изменила развитие событий. Мужчины в камере меня больше не интересовали, они продолжали сжиматься от страха и жаться к стенам так, словно Бог предстал перед ними в виде меня. А вот реакция солдат заслуживала внимания. Покосившись на них, я отметила, как дрожала рука Эрика, которая всё ещё сжимала рукоятку меча. Взгляд солдата был устремлён на то место, где всего секунду назад стояла фигура. Второй пришёл в себя раньше и успокаивающе положил ладонь на плечо товарища, возвращая его к реальности. Посмотрев друг на друга, мужчины кивнули и уставились на меня.

Пожав плечами, как не в чём ни бывало, я ещё раз осмотрела камеру и приметила одно из спальных мест в углу напротив. Волна, откинувшая всех, до него не достала, и матрас сохранился в целости, а никто из рабов туда не упал.

— Вы не против, если я займу? — поинтересовалась я, указав на приглянувшееся место и не получив ответ, спокойно направилась в ту сторону, кожей ощущая на себе испуганные мужские взгляды. В выбранном углу солдаты меня не видели. Для этого им пришлось бы приблизиться к решётке и чуть склонить голову, но ни Эрик, ни второй этого не сделали. Я не знала, как долго придётся пробыть здесь, и лучше сделать это с наибольшим комфортом. Тем более, раз я и все вокруг знали, что Бог смерти наблюдает за мной и не даст в обиду, если это не принесёт пользы нашему делу. А во время массового изнасилования рабами мне точно не удастся что-нибудь узнать о том, где сейчас фибула с моим отцом.