Князь реки

Юлия Давыдова, 2021

Впереди сражения с повелителем Навии, рождение хранителя и его поиски, а пока юный князь Иван, которому едва исполнилось семнадцать лет, ничего об этом не знает. Чудом спасённый сразу после рождения, он живёт в своём княжестве, разорённом первой войной с повелителем Скарадом, и закрытом от остального мира. За Иваном охотятся все создания Навии, – с лютой ненавистью мстят они всем Рилевичам за своё поражение. И ко всему прочему, сердце молодого князя покоряет Риправская княжна Софья. Только Ивана к ней и близко не подпустят. Слишком опасно быть рядом с ним.

Глава 1. Принёс ветер весточку…

Семнадцать лет спустя

Какое княжество было, какие земли. Во всей долине Велиречи, которая раскинулась от Вулавала до Вограда, самое сильное. Великолепная столица на широкой Матушке-Реке, что несла свои воды с левого склона горы Аркуда, охватив собой и притоками всю левую сторону долины Велиречи. Пролегла Левая река меж землями белых волков и людей и никого не разделила. Наоборот, княжеств, дружнее Вулавала и Рилевы, не было. Много народу на этих землях жило, и никто беды не знал. А князья свято следили за процветанием и порядком.

А потом полугода хватило. Полугода войны. Поля выжжены на сотни километров чёрными драконами, города разрушены в прах. Только столица — город Рилева, осталась в руинах, а остальные селения в пыль обращены и по ветру развеяны. Сколько людей на землях этих полегло…

Левая Река тогда кровью текла, пока от горя страшного совсем не измелела.

Княжеский род Рилевы истребили. Даже через много лет после войны Навийские твари, люто ненавидевшие их за своё поражение, вели на них охоту. Как не спасали, ничего не уберегло. Так что теперь, от былой славы и величия княжества Левой Реки, его столицы и князей Рилевичей ничего не осталось — всё пылью стало.

Данила ужаснулся, думая об этом. По сравнению с бедами княжества их собственные казались не такими уж и страшными, хотя… это как посмотреть.

От мрачного ночного леса весь купеческий отряд из десяти человек отделял круг огня. Неспроста лошади, запряжённые в первую повозку, вдруг взбесились на дороге, и понесли в самую чащу. Данила поначалу приготовился оплакивать двух своих молодцев и двух лошадей, но через час поисков по кромешной тьме нашёл всех в холодной жиже болота. Люди, слава духам святым, выплыли сами, а вот кони завязли намертво. Пока брыкались, утонули по грудь, еле головы над водой видать.

Данила не уставал хвалить парней, которые ехали в первой повозке. Они, как только влетели в болото, схватили верёвки, обвязали ими лошадей и поплыли на берег. Там обмотали стволы ближайших деревьев и затянули узлы. Так что единственной причиной, по которой лошади пока не утонули, были канаты, связавшие их с берегом.

— Чёрт!.. — один из парней выругался, выбираясь на берег. — Всё вокруг протыкали, гадство какое-то, палки даже намертво застревают!

Купец с тревогой посмотрел на ребят, которые плавали рядом с лошадьми, держась за натянутые верёвки. Не дай святые духи, ногу опустят, самих вытаскивать придётся. И лошадей тоже не бросишь, успокаивать надо, а то задёргаются и конец им.

— Ганя, Лён, выбирайтесь! — крикнул Данила парням. — Бахта, Нечай, вперёд!

Люди полезли в воду, держась за края утонувшей повозки. А те, что плавали вокруг лошадей, вышли на берег, поёжились от холода и побежали к кострам.

— Близко к огню не подходить, — бросил им Михан.

Он сам и ещё несколько человек стояли вдоль горящей линии, нацелив арбалеты на лес и всматриваясь в темноту.

Данила подошёл к Михану. Тот покачал головой:

— Зря ждём. Думаю, на повороте лошадей лесовики напугали, а болотных тварей они не жалуют, так что сюда не заявятся.

— А сами болотные?

— Сквозь огонь не пройдут.

— Ладно, — согласился купец, — снимай охрану, давай всех на канаты, ещё раз попробуем лошадей вытянуть.

Не успел Михан ответить, как за кругом огня раздался тихий щелчок. Вся охрана, как по команде вскинула арбалеты.

— Поздно, — раздался из темноты насмешливый молодой голос, — я уже подошёл, просмотрели.

— Ты кто? — сурово спросил Данила.

— Может, выйду, посмотришь?

— Нет! — резко отреагировал купец. — Кикиморы тоже вот так прячутся, а как покажутся и конец всем.

— Нет их тут, — весело ответил голос, — ни кикимор, ни других болотных тварей. Я уже полночи брожу и не встретил никого.

— Да ты кто такой?

— Человек.

— Как подошёл так близко?

Михан уже нацелил арбалет на дерево, из-за которого показалась фигура, похожая на человеческую. Огонь создавал стену темноты перед глазами.

— Из-за ваших костров, вас на весь лес видать, — засмеялся незнакомец, — а вот вам оттуда ничего не видно.

— Зато против болотников помогает, — возразил Данила.

— Лучше бы водяные камни себе раздобыли, — с добром посоветовал человек. — От них и свет прозрачный и болотники не подойдут.

Михан посмотрел на купца, тот пожал плечами и кивнул:

— На болотную тварь не похоже. Вроде. Ладно, давай сюда. Пройдёшь через огонь — не болотник.

Незнакомец в пару быстрых шагов преодолел расстояние и легко перепрыгнул через высокое пламя. Михан опустил арбалет окончательно. В свете огня перед всеми оказался очень молодой парень, даже мальчишка лет семнадцати, только рослый, широкоплечий. Волосы русые светлые, острижены коротко, глаза синие, губы такие… Ясно, что мальчишка улыбчивый.

Вот и сейчас он широко улыбнулся:

— Простите, что напугал.

— Ишь какой, — усмехнулся Михан, — прям напугал.

Мальчишка улыбнулся ещё шире.

— Ты откуда будешь? — спросил Данила, пристально разглядывая симпатичного паренька.

— Из Рилевы буду.

— Ну? Далековато ты забрёл.

— Да не очень. Километров пять отсюда, это разве далеко?

— Ох, ничего себе! — удивлённо сказал купец. — Так это нас лошади километров двадцать, должно быть, пронесли!

— Я видел ваш след, — кивнул малец. — Новую дорогу в лесу проложили, я по ней сюда и пришёл. А что у вас случилось?

— Сами не знаем, — Данила всё ещё не доверял пацану.

Шляется один ночью по лесу, на полукровку лесную не похож, но всё же — какой нормальный человек, да к тому же совсем мальчишка, без оружия и огня окажется в одиночку в глухом лесу возле болота тёмной ночью?

Так только лесные полукровки могут делать. В темноте видят, ни лесовики, ни болотные их никогда не тронут — за своих принимают, да и от человека их не отличишь, разве что, обычно грязные, обросшие, босые. А мальчишка весь чистенький такой, рубашка на нём льняная, штаны, кожанка, да и ноги обуты. Да и сам… Нет, не похож на полукровку, ну ни чем не похож.

— На развилке у начала леса кто-то здорово лошадей пугнул, они и помчались быстрей ветра оттуда, мы за ними и вот сюда, в общем… — купец сокрушённо кивнул на болото, и тут сообразил, что надо спросить, как парня звать.

— А тебя как?… — начал он.

— Иван, — последовало мгновенно.

Данила даже растерялся. Имя людское, полукровок так не назовут.

— А я Данила, а ты чего в лесу ночью бродишь?

— Гуляю.

— Один?

— Да.

— Не боишься?

— А чего бояться? Я в этом лесу вырос, тут меня каждый пенёк знает.

Малец улыбался до ушей. Глядя на него, купец и сам невольно улыбнулся.

Иван меж тем посмотрел на лошадей в болоте и покачал головой:

— Трудно. Наверное, в силках завязли.

— Где? — удивился Данила. — Кто там мог силки поставить, да и на кого?

— На нас, — невозмутимо ответил паренёк, — на людей. А ставят болотники, чтоб лишний раз к ним не лазили.

— Слышал о таком, — заметил Михан, — но никогда не видел.

— Ничего интересного, — отмахнулся Иван, — лежит там внизу громадное растение в грязи. Ступишь, соскользнёшь между ветвей и тут же застрянешь. Чем больше дёргаешься, тем сильней жмёт, пока кости не раздавит.

— А что делать? — растерялся Данила.

— Вот я и говорю: трудно, — ответил малец, — надо тут что-то посерьёзней верёвки.

— Братцы! — внезапный крик нарушил ночное затишье.

Все трое обернулись. В болоте, один из парней пытался удержать рукой другого, а тот, изо всех сил сопротивляясь, уходил под воду, будто кто-то за ноги тянул. Иван ринулся на помощь первым, прыжком влетел в грязь болота и мгновенно ушёл в неё с головой.

— Куда ж ты?! — крикнул Данила, но в этот момент парень, схваченный силками, тоже исчез в тёмной воде.

— Святые духи! — завопил купец.

Они с Миханом добрались по верёвкам к месту беды, стали шарить руками вокруг. Данила уже отчаялся, как вдруг вынырнули! Мальчишка вытолкал парня к берегу. Оба плевались от болотной грязи, но главное — живы и целы. Люди помогли им выбраться на сушу.

— Почему отпустили? Что ты сделал?! — крикнул Данила, едва сам ступил на траву.

Иван, теперь такой же грязный, как и все, усмехнулся:

— Секрет там есть. Не всегда срабатывает, правда, но сейчас помогло.

— Что за секрет, чего ж молчал? Мы бы…

С болота раздалось испуганное ржание. Люди обернулись. Над водой едва поднимались конские морды. Теперь лошади остались совсем одни, отчаянно фыркая, от заливающейся в рот воды. Купец почувствовал у горла ком:

— Твой секрет им не поможет?

Иван покачал головой:

— Прости, Данила, нет. Тяжёлые они, уже глубоко завязли. Это сразу можно, как только схватят. На другое место в силках надавишь, они и чувствуют, что кто-то ещё попался. Пока второго ловят, первого маленько отпускают, можно вырваться.

Купец с отчаянием посмотрел на несчастных лошадей.

— Надо верёвки ещё подтянуть, — предложил он.

— Утонут они! — резко сказал Михан. — Ну, подтянем верёвки, через час опять растянутся. Только муки продлеваем. И человека чуть не потеряли.

Иван встал к костру посушиться.

— Зря ты так, — покачал он головой, — никогда сдаваться не надо. До последнего мгновения точно.

— А в последнее? — взглянул на мальца Данила.

— Ну… — пожал плечами Иван, — а в последнее покричи: «караул»!

Купец невольно усмехнулся. Странный мальчишка. Хороший, но странный. Говорит так, будто ждёт чего-то.

Над головами людей внезапно закружилась тень, и на ветку опустилась большая птица. Данила пригляделся.

— Никак сокол? — произнёс он.

Птица распустила крыло, показав изображение скрещённых боевых топоров на перьях.

— О, не просто сокол, — удивлённо сказал купец. — Княжеская птица. И откуда же?

— Из Рилевы, конечно, — ответил Михан. — Ты не помнишь что-ли? Боевой топор — символ Рилевы.

— Лет восемьдесят уж некому носить этот знак, — нахмурился Данила. — И забудешь так, чего дурного? А чего ж он тут делает?

Сокол обвёл всех внимательным взглядом.

Малец усмехнулся:

— Князь наш, наверное, опять потерялся. Ищут.

Данила засмеялся, решив, что это шутка, и кивнул Михану:

— Если вдруг из лесу кто выйдет, не стреляй! Глядишь, князя хлопнешь.

Люди засмеялись, и не сразу услышали топот. Только когда задрожала земля, все с опаской вгляделись в темноту. Свет множества факелов пронзил ночь. Из леса, сметая заросли кустарников, вышли всадники, легко миновали огненный барьер и остановились. Сразу было видно, что за люди. На всех облегчённые кольчуги, зелёные плащи из хорошей ткани, ножны с мечами. Гривы лошадей расчёсаны и убраны заколками.

Сомнений быть не могло — воины из княжеской дружины пожаловали. Только чьей? Неужели Рилевы, может, заезжие какие?

Два воина подъехали к Даниле. Вместе с ними великолепный чёрный конь, но без седока. Купец уж приготовился слово сказать, но неожиданно первый всадник, черноволосый парень лет двадцати с карими глазами, обращаясь к кому-то за его спиной, произнёс:

— Князь, нет его на реке. След потеряли у Белого камня. Ушёл подземными путями как раз в эту сторону.

Данила замер сначала, поняв кому это сказано, и поражённо обернулся к Ивану. Тот засмеялся, поняв удивление купца.

Второй всадник, молоденький и худой, с медно-коричневыми волосами и серыми глазами, бросил князю плащ.

— Закутайся, горе, — сказал он весело, — простудишься.

— Конечно, матушка, — насмешливо ответил Иван, одеваясь. — Дивей, как уж вы след потеряли?

Ответил ему черноволосый парень:

— Фаровль вызвал Северсвета в город, а без старшего следопыта, сам знаешь, много ночью не найдёшь.

— Ясно, пошли сокола к селению леших, — приказал Иван. — Нужны двое или трое.

Дивей поманил птицу, а Иван обернулся к своим воинам.

— Спешиться! — крикнул он. — Помочь добрым людям надо!

Данила поражённо разглядывал молодого князя. От мальчишки, которого они чуть не приняли за лесного полукровку, в нём ничего не осталось. В синем взгляде, словно сталь сверкнула, и улыбка детских губ вдруг потяжелела.

— Бава! — продолжал раздавать указания Иван. — Людей по кругу, осмотреть, доложить!

Купец скосил глаза на Михана, вопросительно подняв бровь, но тот пожал плечами — не понял, чего молодой князь приказал. Худоба по имени Бава, — тот, что бросил князю плащ, вместе с воинами пошёл по берегу болота, что-то высматривая в воде. Купеческий отряд поглядывал на них в ожидании.

Наконец, из леса вперевалочку вывалились здоровые лешие в моховых шубах.

— Бревна нужны! Свалите пару деревьев! — крикнул им Иван.

— Чего ж ты сразу не сказал? — прогудели лесные великаны. — Мы с собой принесли бы!

— Да тут свалите! — засмеялся князь.

Ребята из купеческого отряда смотрели во все глаза. Сами лешие! И вот так пришли! Да от них в самый ливень кружки воды не допросишься. Даже здороваться не принято у них. А уж если в лесу встретишь, то лучше опустить голову и мимо пройти, пока по макушке кулаком не приложили. Но сейчас лесные великаны подтащили сваленные стволы, оторвали ветви и скатили готовые бревна в воду, а воины княжеской дружины начали снимать с себя кольчуги и кожанки, чтобы войти в болото.

— Дивей, — позвал Иван. — Подойди-ка.

Оба встали на берегу, всматриваясь в тёмную гладь.

— А ты уверен? Спокойно больно.

Данила смог разобрать только эти слова князя, дальше шёпот стал совсем тихий.

А Иван между тем говорил:

— Значит, спит он. Иначе уже сожрал бы весь отряд вместе с лошадьми.

— Я сам посмотрю, — кивнул Дивей.

Он быстро скинул верхнюю одежду и вместе с отрядом Бавы вошёл в воду.

— Куда это они? — спросил купец, внимательно следя за людьми молодого князя.

Получилось две группы, — одна работала с силками, а вот вторая вообще не понятно чем занялась.

— Положат бревна на силки и закрепят, можно будет спокойно ходить, — объяснил Иван относительно первой.

Воины провозились в холодной воде не меньше получаса, но когда закончили, встали на ноги, поднимаясь по пояс.

— О, хорошо, — сказал один. — Прям мостик.

Люди выбрались на берег, а их место заняли лешие. Лесные великаны обхватили лошадей и начали тянуть их, одновременно нажимая всем весом на бревна под ногами.

Михан подошёл к Даниле.

— Понял? — прошептал он. — Это как рычаг. Давят на силки и одновременно тянут добычу. Должны отпустить.

— Тихо ты, не сглазь, — напряжено ответил купец.

Лешие медленно вытянули лошадей по грудь, потом показались бока, ноги. Великаны взвалили их на плечи и спокойно зашагали к берегу. Данила, ещё не веря до конца в чудесное спасение, вздохнул:

— Слава духам святым. Всё.

Но воины князя, похоже, так не считали. Пока все были заняты лошадьми, те несколько человек, которые что-то высматривали, успели сплавать на другой конец болота и обратно. Дивей выбрался на берег, пошёл к своей лошади.

— Всё правильно! — крикнул он Ивану. — В десяти метрах от силок, спит тварь!

— Чего? — не понял купец.

Воины сняли с лошадей необычные мечи с двумя заточенными лезвиями на одной рукояти. На чёрном коне Ивана под попоной был закреплён такой же.

Купеческий отряд со всем вниманием следил за происходящим.

— Данила, — позвал князь, вынимая свой меч из ножен, — ты и твои люди отойдите подальше.

Как не был заинтересован купец, желания возражать у него не возникло.

— Все назад! — крикнул он.

Пятеро воинов вместе с Иваном шагнули в болото и двинулись дальше в топь. Остальные пятеро с Дивеем, последовали за ними. Парни подняли оружие, и второе лезвие развернулось, описав полукруг. Мечи удлинились вдвое, рукоять стала островком для руки. Данила даже вздрогнул. Такого оружия он не видел.

Воины остановились, и по сигналу Ивана одновременно вонзили мечи в воду. Оружие ушло почти по середину второго лезвия, и тишину внезапно разорвал жуткий звук. По болотной глади прошла волна, как будто на дне что-то развернулось.

— Бава! Идёт на тебя! — крикнул Дивей.

Парень отскочил, а в следующий миг на том месте, где он стоял, из-под воды вылетело огромное щупальце и зашлёпало по поверхности.

— В круг! — кричал Иван.

Все воины и он сам мгновенно устремились в стороны, давая чему-то под водой пройти между ними. Мечи снова вонзились в болото, волна вздыбилась с очередным воем, а через секунду прорвалась, выпуская наружу…

Данила закричал:

— Болотный змей!

Чудище вырвалось из-под воды, раззявив громадную пасть с присосками на губах, и озверело вращая длинными щупальцами, но парни отскакивали от них и рубили. По воде болота поплыла зелёная кровь.

— Начали! — внезапно крикнул Иван.

Воины вскинули мечи, раскрутили над головой и чёткими бросками послали на змея. Десять двухметровых лезвий вошли в тело чудища, прорезали его, как нож масло, и каждое вышло с другой стороны, где его поймал противоположный воин.

На берегу ахнули. Лезвия мелькнули будто молнии, а в болото упали куски тела змея, разрезанного в одно мгновение. Данила и его люди стояли, поражённые увиденным.

— Сорок лет живу, — произнёс Михан, — всех страшилок видел, и как воюют с ними знаю, но чтобы так быстро, никогда.

Дивей вылез из болота, измазанный по грудь, но довольный по уши.

— Это вон князю скажи, — хлопнул он Михана по плечу. — Иван придумал так с этими тварями расправляться.

Князь вышел последним, вытер меч от крови, сложил лезвие.

— Вот теперь закончили, — произнёс он. — Ну что, купец Данила, лошади ваши на берегу, ночь была тяжёлой, а утро и подавно, может, не откажешь мне в любезности и побудешь моим гостем?

К Даниле дар речи пока не вернулся, поэтому он обвёл вопросительным взглядом своих людей. Молодёжь вся кивала, по лицу Михана было видно, что он тоже не против. Так что купец утвердительно опустил голову и добавил:

— Почту за честь быть твоим гостем, князь.

На лицо Ивана вернулась мальчишеская улыбка.

— Поехали, — сказал он.

* * *

После того, как купеческий отряд и Рилевские воины покинули болото, ещё мгновения берег нежила тишина. И тихо светлело небо сквозь густые кроны деревьев. Раннее утро проникало в лес. И вместе с ним мягко ложился на траву туман. Прозрачно-белая дымка поползла по земле, добралась до чёрной воды болота, и в ней отразилась человеческая фигура. Длинные белые волосы существа обвернулись вокруг его белого тела, покрывая его, словно тканью одежды. Пустые глаза внимательно рассматривали плавающие на воде куски тела болотного змея.

А ловко воины молодого князя управляются с новыми мечами. Как и он сам. На лице гандарва появилась улыбка. Не зря он столько дней бродит по землям вокруг города Рилевы. За стены не проникнуть, да и по близости всё под охраной. Там не удалось бы убедиться в том, что один улыбчивый мальчишка, что всё время среди воинов Рилевы, всё-таки тот, кого они ждут столько лет. Но сейчас сомнений не осталось. Гандарв не стал задерживаться, отправился домой мгновенно. Для полу-призраков его вида расстояния не препятствие. Мир — изъеденное червоточинами пространство. И зная, куда идёшь, переместиться за сотни километров это лишь несколько мгновений. А гандарв точно знал, куда ему отправиться. Тело призрака рассеялось на берегу болота и собралось у селения оборотней близ Темника.

Гандарва заметили сразу. Кто-то из оборотней, спавших у костров, зарычал:

— Гость к нам.

Полу-призрак двинулся меж лежащих на траве мужчин и женщин. В летние ночи оборотни не оставались в волчьем облике. Слишком жарко в густой шерсти. Так что сейчас расположились на земле, положив руки под головы, или даже без этого — просто затылком на густой траве. Оборотню и камни — постель. Поэтому в их селениях, многочисленных и всегда немноголюдных, даже строений не было. Выбирали поляну ближе к реке или ручью, разводили костры, где пищу готовить. Всё же сырому мясу человеческую еду предпочитали.

По ночам по привычке лежали рядом друг с другом, плотным лежбищем бок о бок. Раньше, когда кланы были, у каждого своя территория была в селении. Семьями жили. Но уже восемьдесят лет, как Навийские оборотни перестали семейничать. После войны их так мало осталось, что все, кто вернулся на свою землю, стали объединяться просто как есть — оборотень, — значит свой. И не важно из какого ты клана. Потому что обычно находилось по одному, двое от своей крови. Даже знаки рода перестали носить на себе. Да и кому их выткать? Раньше мать или сестра мужчинам семьи на коже знаки вышивала, но если все погибли, и больше нет у тебя рода, тогда и записать на тело нечего. Разве что символ смерти нанести. Но живому оборотню на себе печать смерти носить нельзя. Дурная примета. И сам сгинешь.

Гандарв прошёл к старшим оборотням селения. Они занимали место чуть вдали от остальных. Лежавший среди них Хар, услышав голос часового, перекатился с одного бока на другой, и наблюдал за приближением гандарва с интересом.

Вместе с Харом проснулись и остальные. Открыл глаза Карай, — возрастом что и Хар, — за сорок пять лет оба миновали. Но для оборотня это лишь треть жизни. Самая сила только пришла. А в волчьей семье этих лет достаточно чтобы считаться старшим.

Карай, проснувшись, сначала прижал к себе крепче свою женщину, что спала рядом с ним. Уткнулся носом в её густые волосы. Вставать не торопился. Хоть и жарко, и лежать вместе горячо, всё равно объятия не хотел размыкать.

Другие старшие оборотни, заметив гандарва, сразу поняли зачем полупризрак здесь. Кто-то даже усмехнулся:

— Твой разведчик пожаловал, Хар.

Тот кивнул, и когда полупризрак подошёл, спросил:

— Не уж-то скажешь мне то, что я хочу услышать?

Гандарв утвердительно опустил голову:

— Иначе не пришёл бы.

Хар сел, убрал назад длинные чёрные волосы, завязал их жгутом в хвост, поднялся на ноги, наклонил шею из стороны в сторону, пошёл к костру, возле которого в железных чашах лежали куски зажаренного вчера мяса. Захватил один, откусил. Поднял кувшин с водой, сделал глоток.

Гандарв усмехнулся, наблюдая за ним. Оборотень не торопился его слушать. И не потому, что не хотел. А потому что давил хрипоту в своём горле. Была у Хара такая особенность. Лишь заходила речь о Рилеве и её мальчишке князе, как у Хара пропадал голос. Горло хрипело и сипело, и звука совсем не было. А для старшего оборотня, потерять мощь глотки — это всё равно, что когтей лишиться. Все об этом знали. Даже знали почему так. — Мать Рилевича ему лезвием глотку разрезала. Рана давно уж зажила, но в разуме так и осталась. Мог бы всем говорить, что последнего князя убил, а вместо этого какая-то женщина ему позорный шрам оставила.

Хар, наконец прожевав мясо и выпив пол кувшина воды, спросил:

— Вырос он?

Гандарв кивнул:

— Как раз с тебя ростом стал.

Губы оборотня исказила издевательская улыбка:

— А это хорошо. Значит, если прямо стоит, сердце напротив моего окажется. Когти воткнуть удобно.

Оборотни с интересом слушали этот разговор. О давнем желании Хара добраться до Рилевского мальчишки знали очень хорошо. Но убить последнего выродка Рилевских князей — не только его дело, но и дело любого навийского оборотня. Их предки погибли на землях Левой Реки. Рилевичи заслужили себе врагов не только среди тёмных оборотней, но и среди всех, кто пришёл с повелителем Скарадом в первую великую войну. Заслужили тем, что сражались, как никто. И, несмотря на ненависть к ним, честь князей Рилевы никто не оспаривал. Встретиться в схватке с Рилевичем — то, о чём может мечтать любой навийский воин.

— Рано ещё, Хар, — подал голос Карай.

Он тоже сел, скрутил длинные волосы, чтобы не мешали, потянулся за кувшином, вылил себе серо-прозрачной воды на лицо, растёр.

— Семнадцать лет ему. Сколько он против тебя выстоит?

— И что? — усмехнулся Хар. — Мне смерть его нужна. Я бы его и младенцем разорвал. Да не дали.

Карай покачал головой:

— И всех нас удовольствия бы лишил. Да и себя тоже. Чего младенца рвать? Там и когтя негде воткнуть. А так хоть крови попьёшь. Во взрослом князе её поболее будет. Всем хватит.

Оборотень встал, забрал кувшин, пошёл к роднику в густых кустах неподалёку от поляны оборотней.

— Если уж охоту на Рилевича открывать, то вместе пойдём! — крикнул он по дороге.

Хар кивнул. Что ж, и правда. Хоть он и считал, что у него прав на месть больше чем у остальных, их права тоже никто не отнимал. О новом князе не было слышно ничего почти пятнадцать лет. И только два года назад, наконец, гандарвы стали рассказывать о мальчике, что вьётся среди воинов. И которого, как зеницу ока берегут воевода Рилевы Горан и целитель Фаровль. С тех пор Хар только об этом и думал. Как и многие Навийские оборотни. И не только в этом селении.

А больше и думать было не о чем. В Навии, со всех сторон запертой от остальных княжеств заклятиями берегинь, делать им было нечего. Разве что по отдельным тропам, что остались открытыми, иногда вылазки устраивать. И напоминать тем, кто по ту сторону, чтобы спокойно спать не смели. Чтобы знали, что зубы и когти у Навийских оборотней заточены под их горла. И когда время придёт пощады никому не будет.

А, кроме того, что страх нагонять на другие земли, навийцы могли только ждать. В Темнике, оборотни и аркаиды говорили, что воды Озёр Мрака, которые в замок повелителя заходят, сильно темнеют и даже шипят иногда. А значит, он жив. В последней битве с берегинями, Скараду два меча в грудь воткнули. Но убить не успели. Так говорили те, кто сражался вместе с ним тогда. Повелитель упал в воду подземного озера, что в его замке, и оно его забрало. Ещё живого, вместе с талисманами. Так что близок день, когда он вернётся. Когда снова из Озёр Мрака поднимется. А пока этого ждут, можно и местью заняться…

Хар усмехнулся.

— Давно мы не выходили, — произнёс он. — Я уж Рилевские дороги забыл. Наведаться надо бы.

От родника вернулся Карай, оглядел остальных старших оборотней. Но они пока идею не поддержали.

— Я с тобой не пойду, Хар, — произнёс один. — Верно Карай сказал — рано. Я убить воина хочу, а не тощего пацана. Роста человеку против нас мало. Нужна и сила.

Хар только хмыкнул.

— Да и по Рилевским землям сложно пройти стало, — согласился другой оборотень и посмотрел на гандарва: — Так ты в прошлый раз сказал?

— Так, — подтвердил тот, — охрана вокруг города плотная, а вокруг князя ещё плотнее, но глядя на Хара добавил: — Только, скоро он сам вам поможет.

Оборотень заинтересованно поднял чёрную бровь.

А гандарв засмеялся:

— Не сомневайся, Хар. Силы в руках нового князя Рилевы много. И смелости через край. Я это сегодня сам видел. И поэтому больше он за спинами не усидит. Сам выйдет. Так что, вот тебе мои известия из Рилевских земель: мальчик, которого воины прятали за собой, вырос. Теперь они за ним. А он впереди.

Улыбка показала острые белые клыки за губами Хара:

— Как раз там, где я его жду.

* * *

Рилевскому отряду пришлось сделать большой круг и вернуться по тому же пути, по которому купец со своими людьми угодил в болото. Впереди дороги для повозок не было. Но уже через час копыта лошадей ступили на хорошо утоптанную, широкую полосу.

Ехали быстро. Уставшие воины хотели добраться домой, да и гостей довести до тёплой пастели и горячего медового напитка.

Данила по дороге выспросил имена, выяснил, кто есть кто. К Дивею воины обращались и вторым именем — Ланита, а по нему купец сразу понял, что это за чернявый парень в свите князя. Сын последнего воеводы Рилевы — Градимира Ланиты.

И с Бавой купец познакомился. Худой паренёк оказался княжеским помощником. Данила сначала посмеялся над тем, что такому молодому и худому мальчишке, такую должность важную отдали. Это ж всегда надо рядом с князем быть, за выполнением его поручений следить, ночи не спать. Но потом, купец внимательно оглядел воинов Ивана, и понял, что все они слишком молоды. Будто на подбор — от восемнадцати до двадцати пяти. Как специально отбирали.

Данила сильно удивился тому, что такие мальчишки, так оружием владеют и так охоту на чудовищ грамотно ведут. Самостоятельно такому не научиться. Но пока об этом спрашивать не стал, Баву слушал. Тот купца от души веселил. Рассказывал, как много месяцев они всей дружиной расчищали старые заросшие дороги, и как лешие, сваливая деревья, чуть Ивана раза три не пришибли. Данила насмеялся до слез.

Впереди в предрассветной тьме наконец показались очертания сторожевой стены и высоких башен большого города. Там горело множество огней…

Данила был в Рилеве больше двадцати лет назад и впечатление, которое тогда на него произвёл этот город, жило в самых глубинах его души. Он ещё не был купцом, нанялся таким же молодым сопровождающим, как его нынешние парни. Тот отряд шёл в Данатию по дороге через Рилеву, чтобы срезать путь. Народу много, вооружены до зубов, никого и ничего не боялись. В лесу даже весело ехали, быстро, а когда оказались в поле… В свете красного вечернего солнца встали каменные глыбы. И у всех сердце упало. Просто от того, что увидели могильные камни Рилевы.

Поехали тихо, молча, общаясь только знаками, боясь нарушить тишину спящего поля, словно звук речи мог разбудить его боль. Вздохнули спокойней, когда впереди показалась сторожевая стена города. Тогда Рилева была окружена узким рвом, стеной с пристроенными к ней дозорными башнями. Тогда тоже горели огни.

Купеческий отряд у ворот встретил помощник воеводы. Встретил приветливо, расспросил кто и откуда, сразу предложил остановиться на ночлег, потому что двигаться по Рилевским землям ночью — затея безумная. Сразу за ними и закрыли городские ворота.

Ночевали прямо в княжеском доме, старом и пустом. Отужинали за скромным столом с воеводой Градимиром Ланитой. Данила хорошо его запомнил. Высокий, стройный мужчина сорока лет, но с проседью в чёрных волосах.

За столом собралось много народа, всю ночь расспрашивали гостей, как люди живут, что в мире за лесами Рилевы творится? Уже под самое утро, когда остались только сам воевода и молодые ребята купеческого отряда, кто-то спросил его, отчего ж Рилева так одичала? Спряталась за лесами? Отчего люди с этих мест не уедут в другие княжества? Зовут ведь и помощь предлагают. Градимир задумался, а потом ответил:

— Река не даёт.

Данила не сразу понял, о чём говорил воевода, но потом, уже покидая город в утренней дымке, взглянул на Реку. Укрытая белым туманом, и она посмотрела на него, взглянула лёгким блеском тихой воды. Девушки, пришедшие на берег, пели, и Данила тогда впервые ощутил Реку. Узнал, как она слушает, с любовью внимает девичьим голосам. Все остановились, поражённые её красотой. Воевода, провожавший купеческий отряд, вслушался в слова нежной девичьей песни и Данила на всю жизнь запомнил его слова:

— Река помнит все сказания этой земли, помнит первые шаги каждого ребёнка, и лезвие каждого меча омытого в ней. В ней течёт наша кровь, и дух её связан со всеми нами. Покинуть эту землю, значит покинуть Реку, а это всё равно, что убить её. Никто на такое предательство не пойдёт. Если нам суждено погибнуть, то рядом с ней.

Вскоре после возвращения в столицу, Данила узнал, что на воеводу с отрядом напали Навийские твари. Все бросились искать, но опоздали…

— А говорили, раньше солнца не вернёмся! — весёлый возглас Дивея оторвал купца от грустных воспоминаний. Парень кивнул на посветлевший горизонт. — Почти успели!

Данила взглянул на него, улыбнулся. Вспомнив воеводу, понял, что Дивей Ланита похож на отца. И сердцу стало легче. Всё-таки не бесследно ушёл человек, хорошего сына после себя оставил.

Рассвет занялся быстро. Когда всадники подъехали к открывающимся воротам, облака уже озарили первые золотые лучи.

Несколько чёрных волков и оборотней-лаюн вышли на мост, переброшенный через большой ров, окружающий Рилеву. Данила во все глаза разглядывал странную стражу. Люди — это ладно, а вот оборотни? Им-то что в страже делать?

Один пёс шагнул навстречу прибывшим.

— Доброе утро, Рилевичи, как охота? — весело спросил он.

— Охота успешно, Северсвет, — ответил Иван. — Ты почему ушёл?

— Я не ушёл, меня наш целитель вызвал, — поправил его лаюна, пристраиваясь рядом с лошадью.

Ростом он как раз доставал до колена сидящего на ней князя.

— А в чём дело? — спросил тот.

— Сейчас приедем, увидишь, — усмехнулся Северсвет.

Данила поймал себя на мысли: «Что значит Рилевичи?»

Обращение было адресовано не только Ивану, но и Дивею. И пока купец раздумывал над этим, отряд въехал под своды арки. Десять метров шириной. Данила поражённо поднял голову, и как миновали ворота, обернулся посмотреть на внутреннюю часть стены. Башни, некогда пристроенные, теперь были полностью внутри неё. Да и сама стена намного превышала свою предшественницу. На верхнюю площадку, по которой ходили дозорные, поднималось множество лестниц.

Увидев въезжающих всадников, от группы воинов, ожидавших возвращения князя, отделился один и пошёл на встречу. В отличие от большинства молодых парней вокруг, этому воину Рилевы по виду было лет пятьдесят. Но в тёмных волосах ни единого седого, острый карий взгляд.

Иван остановил коня, приветственно поднимая руку. Воин ответил тем же.

— С возвращением! — сказал он. — Все живы?

— Побиты малость, как обычно. А чем ты порадуешь, воевода Горан? — весело ответил князь.

Данила, услышав имя, вспомнил воина. Двадцать лет назад видел его с воеводой Градимиром. Вот теперь узнал, кто после него, этот пост занял.

— Возле стен города ночью ничего не случилось, — меж тем говорил Горан Ивану. — Чужих не было, за исключением гостя, конечно. Внутри всё в порядке. Разведчики наши доложились перед рассветом: лес по кругу Рилевы чист.

Доклад был коротким. А после, воевода Рилевы, оглядев купеческий отряд, покачал головой:

— Привёл всё-таки. Не боишься? А если узнают?

— Тогда и бояться буду, — кивнул Иван.

— Мог бы просто проводить до границы и отпустить с миром, — сказал Горан.

— Завтра провожу и отпущу, — засмеялся князь. — А сегодня пусть будет у Рилевы много гостей. Один раз можно.

Данила с интересом слушал этот странный разговор. Воевода больше Ивану возражать не стал, поклонился, поприветствовал приезжих людей, и сам оглядел их с довольной улыбкой:

— Ты прав, князь, все рады будут.

Иван согласно кивнул, и, не задерживаясь более, повёл гостей в город.

* * *

Улица, мощённая камнем, уходила далеко вперёд. Данила, проехав метров сто, отметил, что направления улиц сохранились, только их не узнать. То и дело возвышались богато украшенные терема, окружённые садами. И всюду множество людей. В воздухе, наполненном стуком молотков, раздавалось:

— Канаты крепче привязывайте! И взяли!

В городе гремела большая стройка. Там и тут поднимали дома, мостили улицы, копали землю под новые сады. Невдалеке в небо поднимались даже строительные башни — высокие сооружения для поднятия брёвен и каменных плит.

Центральная улица упиралась в ещё одни ворота. Возле створок работала целая толпа мастеров с ножами для резки по дереву, кисточками и краской. Расписывали ворота изображениями боевых топоров и цветов луноцвета.

— Иван, Ланита, с возвращением! — раздались голоса.

На лицах людей была истинная радость. Кое-кто покачал головой, глядя на синяки и потрёпанную одежду парней:

— Что ж вы себя не бережёте? Вот пропадёте от какого-нибудь гада. Как же мы без вас?

— Не пропадём, — весело откликнулся Иван.

Все посторонились, пропуская всадников в просторный двор. Центральную его часть занимал большой дом, вернее его основание и высокие стены, окружённые строительными лесами.

Иван внезапно натянул поводья, замедляя коня. Потому что увидел, что на крыльце строящегося дома стоят Фаровль и незнакомый никому человек.

Данила, конечно, сначала с интересом поглядел на целителя. Лицо у Фаровля, как и у всех в его народе, было похоже на оленье — широкий расплюснутый нос, чёрные губы, глаза большие тёмные. А в густых коричневых волосах прятались не высокие ветвистые оленьи рожки. Данила знал, что служат целители в основном в Алавии. Как же этого сюда занесло?

— Так откуда гость? — Иван с явным волнением смотрел на незнакомого человека.

— Если скажу, что из Риправы, танцевать будешь? — спросил Северсвет.

Князь кивнул.

— Тогда начинай, — засмеялся лаюна. — Из Риправы. Посланник малого совета княжеств Велиречи. Помощник князя Миши и словач^[1]. Зовут Байборт.

— А-а-ах! — радостный возглас получился у Ивана громким, и он сразу окликнул своего помощника: — Бава! Давай командуй, чтобы гостей наших ждать не заставлять, лады?

Князю, похоже, не терпелось поговорить с посланником.

— Лады! — кивнул Бава. — Накормить, напоить и отдыхать?

— Да!

Иван и Ланита спрыгнули с лошадей, и Фаровль повёл Байборта к ним навстречу. Чёрная копна волос и длинная борода, заплетённая в косичку, скрывали лицо посланника Риправы, но всё равно было заметно, что он недовольно хмурится.

Бава окинул взглядом десятерых человек купеческого отряда, оставшихся на его попечении.

— Ладно, с чего бы начать? — спросил он сам себя, и уже собрался было вести гостей к обеденным столам, но тут подошли целитель и словач, и начало разговора заставило помощника остановиться. Всех остальных, естественно тоже.

Байборт смерил Ивана презрительным взглядом и выдал:

— Каков князь, такое и княжество.

— Ты о чём это? — удивлённо спросил Дивей.

— Болотная погань, — фыркнул Байборт, осматривая грязную одежду Ивана.

У Бавы уши покраснели от возмущения, и кулаки сжались, а Ланита сердито сощурился. Но Иван, удивлённо промолчав первое мгновение, вдруг сказал:

— Прости за недостойную встречу, уважаемый посланник. Добро пожаловать в моё грязное болотное княжество и позволь спросить, что тебя привело?

— Я уже всё ему объяснил, — раздражено бросил Байборт, показав на Фаровля.

Иван улыбнулся очень задорно:

— Уж будь любезен, ещё разок для князя.

Байборт что-то прорычал себе под нос, но всё же соизволил:

— Твоё прошение об участии в малом совете Велиречи получено и рассмотрено. Тебя со свитой ждут в Риправе через три дня, а мне приказано быть твоим провожатым.

Иван улыбнулся:

— Значит, уважаемый посланник проведёт у нас целый день в качестве гостя. Ты уже видел, что княжеский дом не достроен?

— Да, — лицо у Байборта было очень недовольным.

А на лицах Дивея и Бавы наконец появились улыбки. Потому что вспомнили, что умеет князь повредничать не хуже всяких наглецов. Да и помочь ему в этом можно!

— И, наверное, знаешь, что спим мы все на улице? — продолжал Иван.

— Знаю.

Ланита усмехнулся:

— Он не знает, что мы вообще не спим.

— Да, — подтвердил Бава, — разве уснёшь, когда по ночам все отмечают успешный день?

— И что же в нём успешного? — Байборт вопросительно вскинул бровь.

— Например, болотного змея порубили, — ответил Иван.

Риправский посланник снова фыркнул:

— Это вы что ли?

— Ага, — Бава встал напротив него, — не веришь?

Байборт смерил худого, как смерть парня взглядом:

— Никогда не видел, чтобы после схватки с болотным змеем были такие довольные.

— Это правда! — поддержал парней Данила. Он уже давно недовольно смотрел на гостя. — Я сам видел, и все мои люди видели.

Байборт внимательно оглядел купца и его отряд. Сразу понял, что это за люди. Видно, что заезжие. Раз со своим командиром, оружием и повозками, значит, везут что-нибудь под охраной, а раз всё так, значит купцы.

— Эй, всё равно не верит, — наигранно сокрушаясь, произнёс Дивей.

— Поехали! — Иван старался в голос не засмеяться, но улыбку спрятать не мог. — Поехали с нами, поищем. У меня болот много. Может, ещё одного змея найдём. Как с нами на охоте побудешь, так и болотной грязи на свою чистую бороду наберёшь. Долго потом будешь от неё избавляться. Может, и побрить тебя придётся. Может, и с головой. Поможем тебе конечно. Если сильно сопротивляться не будешь. А хотя чего ждать? Давай заранее тебя подготовим. Бава, неси ка лезвие, которым головы бреем…

Все, кто стоял рядом с Иваном, уже начали смеяться. И его воины и купеческий отряд. Князь ведь открыто сказал: «за наглость побреем тебя сейчас до лысой макушки, и вякнуть не успеешь».

Байборт стоял удивлённым ещё мгновение и внезапно произнёс:

— Тихо, князь, тихо. Не торопись за лезвием посылать.

И на лице словача тоже появилась улыбка.

— А вы, ребята не промах, — произнёс он.

— То-то же, — усмехнулся Иван, — что ж ты сразу по обложке судишь?

— Не сужу, — покачал головой словач и вдруг засмеялся: — Я проверить тебя хотел: таков ли ты, как о тебе говорят.

Князь посмотрел на Байборта пристально.

— И ты не промах, — произнёс он наконец. — Только приехал, а уже знаешь, что обо мне говорят. Даже я об этом не знаю.

Дивей возмущённо взглянул на Фаровля:

— А ты чего молчал? Хоть бы знак какой подал, что это он проверяет.

Целитель в ответ засмеялся:

— Да я и сам поглядеть хотел, что будет. А его я предупреждал, что лишиться бороды может, — он кивнул на Байборта. — Я говорил: на юность князя не смотри, ответ будет, как у всех Рилевичей. Ни на возраст, ни на звание, князь не посмотрит. Говорил?

Словач усмехнулся, погладил бороду:

— Говорил.

— Бава, ну их! — отмахнулся Ланита. — Давай, гостями займись.

Помощник кивнул, крикнул купеческому отряду:

— За мной!

Когда повозки отъехали, Байборт поклонился Ивану, искренне попросил у него прощения:

— Прими мои извинения, князь. Я людей по дороге о тебе спрашивал, пока сюда ехал, и по городу прошёл, и Фаровля пол утра пытал.

— Принимаю, — кивнул Иван, — но крыша и правда не достроена, и спим мы во дворе под навесом.

— Пойдёт, — усмехнулся Байборт. — К тому же я хочу посмотреть на ночные праздники Рилевы.

— Ты уже и про праздники знаешь, — засмеялся князь.

Словач извлёк из-под плаща кожаную трубку-футляр для перевозки посланий.

— И я тебе не на словах приглашение привёз, — сказал он, — а как положено, на бумаге, и со списком всего, что вам понадобится.

Иван кивнул:

— Об этом я тебя отдельно расспрошу. Ведь на самом деле, мы не знаем, что представляет собой малый княжий совет. Готовились к нему по наитию, как ум рассудил, и как в книгах написано. А что на самом деле нас ждёт…

Иван всё из книг вычитал. И Фаровля и Горана заставил рассказать всё, что они знают. Малый княжий совет — на самом деле не такой уж и малый. Собирается он меж всеми землями, что людям принадлежат. Владения оборотней и лельвов, русалов и поляниц не участвуют. Они только на большой совет в столице Алавии собираются. Там все, кто во всекняжеский договор вступил. Но туда соваться пока рано. Хоть бы с малого начать. Проводится совет в Риправе — землях по соседству. И ехать не далеко.

В углу двора купеческий отряд уже расположился за обеденным столом. Там суетились помощницы: расставляли чаши с горячей картошкой, усыпанной зеленью и обильно политой маслом, корзинки с овощами ставили, разливали по кружкам горячее питье. Ждали только князей, поглядывая в их сторону.

— Давай позже поговорим, — сказал Иван Байборту, — пора и позавтракать.

Князь попросил Фаровля и Северсвета отвести гостя к столу, а с Дивеем они задержались — пошли одежду сменить. А то прав словач — болотной грязи набрали по самую макушку.

* * *

Ребята купеческого отряда вместе с помощником Бавой залпом выпили медового напитка и принялись за еду, но всё равно успевали с интересом осматриваться в незнакомом месте. А Данилу уже несколько часов волновало много вопросов. Откуда в Рилеве князь? Весь княжий род мёртв уже довольно давно. Может, князем сына воеводы называют? Но почему тогда Рилевичи? Ланиты же. И почему двое? И почему Иван князь? Дивей же старше.

Терзаемый любопытством Данила дождался, когда к столу подойдут Риправский словач, Северсвет, и вместе с ними Фаровль, и спросил последнего:

— Разве у воеводы Градимира Ланиты было двое сыновей?

Целитель сощурился, внимательно глядя на купца, но ответил:

— Нет, у него был один, — Дивей.

Купец сидел ещё секунду, пытаясь понять:

— А Иван?

Люди Данилы с интересом прислушались к разговору.

Целитель ответить не успел. Иван и Дивей, одетые в чистые сухие рубахи, подошли к столу. Помощницы поставили перед обоими полные тарелки и кружки с горячим напитком.

Бава шёпотом позвал Ивана и кивнул на Данилу.

— Чего ты? — не понял тот.

— Прости, князь, — произнёс купец. — Из головы моей не идёт. Я тут твоего целителя пытаю, какие же вы с Дивеем Рилевичи? И какой же ты князь?

Дивей, услышав это, свёл брови, но не хмуро, а скорее насмешливо. Конечно, он ждал, что будут у купца о них вопросы. А Данила решил, что отступать теперь поздно и продолжил:

— Если тайна великая есть, то я, допытываться не буду, но откуда же ты, князь, взялся?

— Тайна есть, — усмехнулся Иван. — Великая ли? Не знаю. Но запрет на её разглашение поставлен берегинями, так что каждая семья в Рилеве её хранит.

При упоминании берегинь стук ложек мгновенно стих. Люди с интересом смотрели на молодого князя.

Тот покачал головой:

— Даже я всего не знаю, Данила. Но ждать, когда время запрета закончится, больше не могу. К тому же, не так долго осталось.

— Ещё три года, — заметил Фаровль, — когда тебе исполнится двадцать лет.

— Поздно, — усмехнулся князь, — мы нарушили запрет, когда отослали соколов в Риправу.

— Это ты, — уточнил целитель. — Ты нарушил, и нас всех заставил. Берегини оставили для тебя указание: расти и крепнуть, набираться навыков и знаний, и ранее двадцати лет никак себя не рассекречивать, а ты что наделал?

Иван покачал головой. Вслух возражать не стал. Но все его люди прекрасно знали, что он думает о распоряжении берегинь. Ни одну из них он не видел. Ни разу берегини при нём в Рилеву не приезжали. Семнадцать лет назад из Алавии сюда прислали Фаровля — для обучения и воспитания молодого князя, а воеводе Горану приказали охранять и беречь мальчика. Иван сильно привязался к своим опекунам. Всё детство исправно слушал их рассказы о том, что с момента заключения всекняжеского договора столицей всех земель стала Алавия. И приказы берегинь, — хозяек этого княжества, обязательны для всех правителей, что в соглашении об объединении вокруг Алавии состоят. А Рилева первая в этот договор вступила. Так что Иван знал, что должен распоряжению совета берегинь подчиняться. Да только уже невмоготу это…

Он улыбнулся, налил себе ещё медового напитка и посмотрел на купца:

— Значит, хочешь знать, что знаю я?

Кивнули все: и Данила, и его отряд.

— Фаровль, расскажи, — попросил князь. — У тебя получается лучше меня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Словач — дипломатическая должность, представитель князя.