99,9 уральских франков и один пранк на сдачу

Юлия Еремеева, 2022

Российская провинция 2000-х. Обволакивающий уют степного Алтая. Роскошь нулевых «золотого века» металлургической провинции – богемного Екатеринбурга, колыбели «центровых» и «уралмашевских». Лихая Москва "пчеловода" наездами и крупными планами. Душевный Барни во всем его блеске и нищете. Экзотические шаманские резервации. Тихие провинциальные городки, но самое главное – люди. Я и мои, родные, любимые, далекие. Смех. Боль. Радость. Горе. Любовь. Содержит нецензурную брань.

А тех, кто не с нами — РАССТРЕЛЯТЬ!

— Привет, Натуля, ну как? Ваша предновогодняя горячка уже началась?

— А ты знаешь, у меня ее в этом году не будет. Шефу позвонил САМ и сказал, что в этом году изысков не надо, все должно быть очень скромно, по-домашнему.

— Классно. Ну, раз цирк с конями отменяется, может 25-го на открытие нового клуба рванем? У меня два пригласительных есть.

— Отличная идея. Сто лет нормально праздники не отмечала.

***

23 декабря. Звонок.

— Юль, ну ты прикинь! В кои-то века думала по-человечьи Крисмас встретить, и тут — здравствуй, жопа новый год!

— Какой новый год? Ты же сказала, что карнавала не будет.

— А час назад пришел «сам мясо-колбасный король» и заказал праздник. Что делать?

— Не боИсь, прорвемся. Так. Все приличные рестораны забронировали еще в ноябре. Неприличные сейчас тоже заняты. Стой! У вас же клуб есть!

— Ну, да! Я уже закрыла там девочку дизайнера с мишурой, елочными игрушками и гирляндами. Та противилась, пищала, что она графический дизайнер, но я была неумолима. Сказала, что выпущу только тогда, когда она зал под праздник загримирует.

— А что тогда ноешь?

— Мне артисты нужны. Вот с миру по нитке на концертную программу собираю.

— Голова! Могёшь, когда захотИшь. Ща я своим клоунам позвоню, узнаю, «чо почем хоккей с мячом».

Часа за два ситуация выровнялась. Как ни старайся мастерство-то не пропьешь.

— Все гуд, Натали. Мои согласны.

— Отлично. Мне еще Назарыч своих зашлет. Продажники сценку покажут, логисты фокусы. Директор саблирование продемонстрирует.

— А это как?

— О! Это полная икебана! Берут бутылку шампанского и саблей горлышко сносят. Поэтому по-нашему, по-французски, называется вся эта порнография — «le sabrage». Придумали эту удаль 200 лет назад молодые офицеры кавалерии Наполеона. Палыч наш, директор, в прошлом году целый месяц этому учился, когда мы цех новый запускали. Пятнадцать тыщ за это отдали. Что ж добру-то пропадать? Не хай развлечёт народ.

— Наташ, раз уж все так хорошо складывается, может, не будем клуб отменять?

— Конечно, все в силАХ! Ты приезжай вместе с артистами. Шеф сказал, что Паша долго тусоваться не будет, как только он уедет, и мы взлетим.

— Ок!

Отгуляв свой праздник, я прихватила танцульеров и отправилась на второй акт марлезонского балета. Актовый зал мясного комбината был просторным. Вопреки традиционным ожиданиям увидеть свойственный большинству постсоветских корпоративов стиль «дорого-богато», в убранстве зала присутствовал вкус и артистизм. Столы ломились дарами собственного производства: паштеты, колбасы, сервелаты, корейки, буженины, балычок, — источали благородный аромат. Сильная мясная нота, была разбавлена синкопическими вкраплениями спелых фруктов и для полной гармонии уравновешивалась сочными аккордами свежих овощей.

Конец ознакомительного фрагмента.