Ходящая по снам

Юлия Зубарева (2024)

Второй том. Продолжение приключений Лизаветы, козы и ворона Иннокентия. Каждый из нас видит сны, но не каждому дано их разгадать. Жизнь преподносит Лизе новые испытания дара и дорога забытых мифов открыта перед ходящей по снам. Что ждет ее за поворотом? Верные друзья или секта охотников за сновидениями? Хорошо, что коза рядом. С такой подругой нигде не пропадешь, ни во сне ни наяву.

Глава 5. Явь

Проснулась от знакомого цоканья когтей по металлическому козырьку. Иннокентий вежливо стукнул в окно клювом.

— Сейчас, сейчас мой хороший, — выпутываясь из тонкого одеяла, приговаривала Лиза. — Подожди.

Шептала, чтоб не разбудить народ в палате. Поскакала к оконной раме, чудом не развалив в темноте столик с цветами. Открыла, свесилась через подоконник, протягивая руку дорогому другу. Кеша переступил с карниза на предплечье, позволяя внести себя через проем.

— Торрропись. Пожаррр! — настойчиво потерся головой о щеку хозяйки.

— Где, дома? Я сейчас! — выпустила в окно вещую птицу и как была в носках выскочила в коридор. Хорошо, что телефон так и оставался в кармане джинсов.

Набрала Акимыча. Гудки, не отвечает. Повтор Виталику — вне зоны доступа. Последняя попытка — Вениамин, тот ответил сразу после первого гудка.

— Лиза?

— Мне надо домой, срочно. Потом все объясню. Там, похоже, пожар.

— Сейчас буду, не уходи никуда. Тебя не выпустят просто так.

Лизавета оглянулась. В темном коридоре мягко светилась лампа на посту медсестры. Молодая девушка заинтересованно подняла глаза на Лизу и начала подниматься со стула. Лизавета успокаивающе махнула рукой и вернулась в палату. В темноте помещения начали проступать силуэты, света уличных фонарей хватало, чтоб разглядеть и Ольгу, мирно спавшую на боку, подложив ладонь под щеку, и раскинувшуюся на кресле тетю Розу, выводящую рулады носом.

Ботинки нашлись наощупь в самом темном углу под кроватью. Куртка висела на спинке. Лиза закрыла окно и опять попыталась набрать деда. Гудки, гудки, гудки.

— Что же делать? — металась по палате Лизавета, порываясь то позвонить Ленке, то опять набирать деда Василия. Кеша врать не станет.

Звонок телефона, засветившегося в руках, заставил подпрыгнуть на месте.

— Я подъехал, выходи. Встречу у лифта на первом этаже, у охраны.

Лиза, не сбросив трубку, выскочила в коридор, вихрем пробежала мимо медсестры. И, не дожидаясь лифта, выскочила на лестницу. Перепрыгивая через ступеньки, шептала, как заклинание: «Только б успеть, только б успеть…»

Вениамин поймал ее прямо на лестничном марше первого этажа. Похоже, услышал через работающий до сих пор телефон, как скакала козой его собеседница. Не говоря ни слова, быстрым шагом потащил пытающуюся обогнать его Лизу к машине. Сел и рванул с места. Так быстро по ночной Москве Лиза не каталась даже в студенчестве. Она успела только пристегнуться, как черная махина на четырех колесах набрала ход по полупустым улицам. Вдавливаясь в сидение при поворотах и закрывая глаза, когда пролетали через моргающие или откровенно красные светофоры, она снова и снова мучила телефон, набирала знакомый номер.

— Иваныча набери, — коротко бросил Веня, не отрывая глаз от дороги. Они летели, едва касаясь резиной земли, проскакивая ремонт и люки с небрежностью носорога в буше.

— Сейчас прибавим, уже почти выехали, — попытался ободрить нервно копошащуюся в телефонной книге девушку.

— Матвей Иванович! — закричала в ответившую трубку Лизавета. — У вас там все хорошо? Дед Василий не отвечает! Он там совсем один. Да, пожалуйста, сходите. Ничего, что поздно. Я уже телефон оборвала, еду домой, скоро буду! Да, спасибо! Позвоните, да. Жду!

— Сейчас сходит, выдохнула Лиза. — Только бы все обошлось! — судорожно сжимая телефон, как последнюю надежду, повторяла она. Машина тем временем, вылетев на трассу за городом, резала ночь черным болидом, пугая редкие попутки.

Зарево пожара было видно с подъездной дороги. Огненная птица выбрасывала свои дымные крылья вверх, в начинающее светлеть с востока небо. Кругом толпился народ с деревни, кто с ведрами, кто с лопатами, стояли две пожарные машины с включенными проблесковыми огнями и раскатанными рукавами. Подъехать ближе к дому не получилось. Лиза выпрыгнула из машины, чуть не запутавшись в ремне. Побежала, выкрикивая родное имя.

Дом был цел. Дед Василий нашелся около крыльца, где гордо рассказывал уставшему человеку в боевке и шлеме, как они догадались встречный пал пустить. Горел соседский дом, тот, что недавно посещали искатели. Выгорел весь участок с травой и бурьяном и часть поля за ним, сгорела старая банька, где нашли брошь. Чудом огонь не перекинулся на Лизин сарай с сеном, где была Милка с козлятами.

Матвей Иванович с ребятами успел вовремя. Додумались опрокинуть забор и пустить на надвигающуюся опасность встречный пожар от Лизиного дома. Благо поднявшийся ветер гнал огонь в сторону поля от деревни. Прибежавшие селяне закидывали землей и забивали ветками то, что подбиралось к дому. Акимыч, надышавшись дыма, надрывно кашлял и все пытался раскурить свою беломорину, несмотря на протесты местного фельдшера. Здесь были все, кто увидел зарево. Зоотехник вообще догадался приехать на фермерском тракторе и, путаясь в рычагах, пытался опахать участок, но только сломал забор окончательно. Пожарные поливали догорающие остатки соседского дома и хмуро ругались на самовольный пал травы.

— Да какая трава в два часа ночи! Поджог это! — кричал на огнеборцев Василь Акимыч, потрясая кулаком. Лиза выдохнула, только прижав бушевавшего деда к груди, и расплакалась от переживаний и бешенной гонки в ночи.

— Ну будя, будя. Чего потоп-то развела, — утешал ее дедушка. — Все живы. Робята прибежали, пока я с Барбосом обход совершал. Милку вот с детями вывели. В сенях она стоит. Ну не реви ты, как над покойником. — Гладил по спине всхлипывающую внучку свою приемную. Сам был, как черт, перемазан сажей, сипел с присвистом, отплевывался, но выглядел молодцом.

Пока заливали дымящие бревна, пока механизатор распекал зоотехника за угнанную сельхозтехнику, народ толпился, не желая пропустить ни минутки этого представления. Потом Вениамин, уже успевший перемазать очередной костюм, стал потихоньку выставлять зевак со двора. Пожарные скрутили свои рукава и отбыли, а вся компания недопогорельцев села в беседку, безбожно пачкая свежие доски черными пятнами. Главным героем был Матвей Иванович, его хлопали по плечам и хвалили за находчивость. Прораб был хмур, только бровями кустистыми поигрывал да топорщил бороду.

— Это Лизавета меня подняла своим звонком, если б она не переполошилась, сгорели бы к чертовой бабушке и дом, и сарай, — пробасил он наконец, когда лишние глаза и уши суровый юрист выставил со двора.

Все повернулись к Лизе.

— Я дозвониться не могла до деда, вот и дернулась из Москвы сюда, — озвучила она самую правдоподобную версию.

— А я, старый пень, телефон дома забыл. Барбос-то лаять на забор стал, вот и пошли с ним проверить. Фонарь взял, а телефон оставил. Заряжался он, — виновато ответил Акимыч. — Мы с кобелем пока по улице прошлись, гляжу, Иваныч бегом бежит. А там уже заполыхало. Сухостой, чего с него взять, дождей-то уже поди две недели не было. А как зарево пошло, так и народ начал собираться. Вся деревня помогала, не чужие, глядишь, люди-то.

— Ага, не чужие, а поджечь кто-то не постеснялся, задумчиво проговорил Вениамин. — Машину не слышал какую? Собака куда тянула?

— Дык, Барбос меня все в кусты тащил, но куда я ночью за ним полезу? Вот и пошли по дороге. Не было тут никаких машин. Тихо все было.

— Значит, свои. Ладно, будем разбираться. Завистников или недоброжелательно настроенных лиц можете вспомнить? С кем имели неприятные разговоры или, может, отказали в чем? — Вениамин обвел всех тяжелым взглядом и продолжил:

— Давайте по свежим следам вспоминайте, кого видели сначала, а кто потом пришел.

Ветеринар, чья измазанная физиономия и застегнутая вкривь рубашка сначала Лизой и не была замечена за столом, высказался первым:

— Витек, дедов бывший собутыльник, давно уже слухи распускал по деревне, что гнать надо городских. Да кишка у него тонка такое учудить, только и готов, что языком молоть, как баба.

Лиза вспомнила неприятного дядьку, что вез их из магазина на жигулях.

— Этот мог пакость наделать, — протянул дед, — да зачем ему? Если только подговорил кто.

— Не было никого лишнего. Бабы сначала прибежали и фельдшер наш. Да мы особо никого тут и не знаем, — как обычно, одновременно и вразнобой сказали трое богатырей.

— Значит, сейчас все идут досыпать, а я в город поеду. Лизавета, можно вас попросить кофе сделать? — Вениамин достал телефон, собираясь устроить раннее пробуждение кому-то из знакомых. — Вы не против, если на правах вашего представителя я прям сегодня заключу договор о вневедомственной охране дома и участка? — спросил он хозяйку. Получил рассеянный кивок. — И надо будет попробовать заявление в полицию написать, хотя участок пока не ваш, имущество не пострадало. Могут и не принять.

— Да куда уже в кровать-то, светло на улице. Работать пора, — поднялись строители. — Умыться только сходить.

— Давайте, тогда с меня кофе и завтрак, а вы пока себя в порядок приведете, — подскочила Лизавета, не желая оставаться с Иваном наедине. Тот смотрел на нее глазами спаниеля и уходить из-за стола не собирался, в отличие от остальных. — Я мигом. Туда и обратно.

— Я помогу, — ветеринар встал из-за стола и поплелся за Лизой на кухню. Лиза выдала ему колбасу для нарезки и поблагодарила за героический поступок. — Вам, наверно, влетит за трактор? — поинтересовалась она.

— Да ничего, — почесал пятерней и так взлохмаченную свою шевелюру. — У них все равно кроме меня за животными смотреть некому, вряд ли выгонят. Ну, штраф впаять могут, — осознание, что за любое геройство потом надо будет отвечать, похоже, доходило до него только сейчас.

— Лиза, — перехватывая ее руку и останавливая кружение по кухне, обратился он. — Я так за тебя испугался. Я, знаешь, поговорить хотел…

— Да, я тоже испугалась. Ночь была просто ужасная. Давай потом поговорим, ладно? — мягко попросила она.

— Угу, — сник Иван и, подхватив блюдо с нарезанными бутербродами, вышел вон.

Милка вернулась на свое место силами Акимыча и умытых строителей. Кофе и бутербродов хватило на всех. Лизавета написала Ленке про сегодняшнее происшествие, им пора было возвращаться в Москву с детьми, а здесь разруха и гарью несет на всю улицу. Опять же, вопросы будут у оценщика и кадастрового инженера, с кем встречался Мишка. Забот полон рот, ни прожевать, ни выплюнуть.

Пока чинили поваленный забор между участками, приехал Виталя. Долго ходил с обалдевшим видом, потом полез проверять камеры. Ему хоть потоп, хоть пожар, главное — инфоповод зачетный и просмотров побольше набрать.

Акимыча насильно уложили в Лизину кровать. Бессонная ночь и беготня с лопатами давали о себе знать. Все-таки восьмой десяток разменял, а все скачет козликом. Лиза отмывала окна от копоти, беседку решила просто покрасить. Тент от качелей и подушки могла спасти только стирка. В целом убытков было меньше ночного испуга, но отходить от такого будут все еще долго. Приехал батюшка на попутке — донесли прихожане, что двор весь сгорел и дом тоже. Хотел руками помочь или утешить добрым словом. После недолгих препирательств был усажен за стол и накормлен чем Бог послал.

Лиза отправила Виталю, пока главный блогер отдыхает, купить какой-нибудь нейтральной краски по дереву, а сама шкуркой оттирала от беседки черные пятна сажи.

Прискакала Ленка с полоумными глазами. Обняла подругу, тараторила про то, что сначала не так прочитала, потом в рабочем чате увидела кадры пожара и, отправив мужа с детьми, сама на такси рванула спасать Лизу. Продолжили оттирать несчастную беседку вдвоем. Приехал Виталя, привез три банки ярко-салатового цвета — вырви глаз, неоновый. Был бит, потом отправлен по примеру Тома Сойера красить забор и калитку в три слоя. Пусть будет веселеньким, издалека видным. На такой ужас для беседки, где люди едят, Лизавета даже под Ленкиным давлением не согласилась. Решила, лучше белым покрасит потом сама.

Вернулся из Фоминска Вениамин, привез подписанный договор и двух суровых мужчин, что установили датчики на открытие двери и окон и повесили коробочку с тревожной кнопкой. Обещали, 5-10 минут — время прилета спасательной команды при срабатывании. Камеру на улицу проверили, за ночь только дед Акимыч и ходил. Значит, пробрались поджигатели тропинками через поле. Похвалили яркий забор, теперь легко будет найти и уехали восвояси.

После обеда на скорую руку как-то все разбежались и разъехались, и Лиза осталась одна. Веня повез Елену Владимировну в Москву, строители укатили на рынок заказывать новые материалы, Виталик, докрасив забор, отпросился отмываться, дед до сих пор спал.

Лиза пошла к Милке и долго ей рассказывала про Химер, читала найденные в интернете мифы и проветривала пропахший гарью сарай. Хорошо, что все обошлось и с дедом, и с козой.

Роза Абрамовна отзвонилась еще утром, а теперь присылала слова поддержки и сочувствия в чате. Ольга спала обычным сном, лекарства ей отменили, завтра будут выписывать. Борис просился в гости, как только Ольга встанет на ноги, и если Лиза будет не против, то донна Роза просила устроить им журфикс*, когда закончатся хлопоты по восстановлению участка.

Образование позволяло не переспрашивать значение этого дореволюционного слова, и Лиза обещала подумать. Сейчас были заботы поважнее, чем прием гостей и светская жизнь.

Дед Василий проснулся ближе к вечеру, удивленно почесывая затылок, сначала отчитал Лизавету, что дала проспать весь день, а потом поделился чудным сном. А снилась ему ни много ни мало коза Милка, что умела летать и гнала деда с кровати. Потом, правда, сменила гнев на милость и позволила лежать рядом.

— Представляешь, Лизка, прям точь-точь наша козюлина, а лапы как у тигры. Я грешным делом и не понял, что сплю. Чуть инфаркту не схватил поначалу. Было ругаться собрался, а она меня рогами, вот и поделили кровать твою. Она посередке, а я с краюшку, так и проспал. Вот дела чудные, такой сон и не растолкуешь. Пойду проверю ее, чегой она сниться-то взялась, бестия такая?

Почесываясь и позевывая, дед ушел в сарай, а Лиза, сдерживая смех, все вспоминала реакцию на крылатую Химеру. Решила больше никого на свою кровать не пускать от греха подальше.

* Журфи́кс — в дореволюционной России определённый день недели в каком-либо доме, предназначенный для регулярного приёма гостей.