Золотая клетка для светского льва

Юлия Климова, 2007

Светские львы Константин и Егор, устав от игры в бильярд и слегка перепив, ищут новых развлечений. Свежая идея Костика заключалась в следующем: при выигрыше Егор получает обратно промотанные деньги, а в случае проигрыша – женится на первой встречной. Их интригующий разговор слышит бармен Тихон и, оценив информацию по достоинству, тотчас звонит дочке Дашеньке. Девушка очень удачно сталкивается с Егором на выходе из клуба. Что остается делать одному из самых богатых женихов города? Отдать долг чести и жениться. И вот уже юное трогательное создание, очутившись в стенах вожделенного особняка, со знанием дела запихивает все древнее, дорогое, блестящее в большую сумку. Дочь знаменитого вора «Маркиза» достойна самого лучшего, а выходить замуж для этого совсем не обязательно…

Глава 5

Держите вора!

— Тебе сколько лет?

— Двадцать два, — охотно ответила Дашенька, разглядывая картину, которую еще не так давно торопливо прятала в сумку.

— Выглядишь на шестнадцать, — не считая это в данном случае комплиментом, хмуро сказал Егор.

— Я просто худая и невысокая.

— А родители твои не беспокоятся: где ты, что с тобой? — все еще надеясь выставить девчушку поскорее за дверь, поинтересовался Егор.

— Нет, — мотнула головой Дашенька, — я детдомовская.

Сдержала улыбку и переключилась на книжную полку. Пусть задает свои вопросы, она даже готова на них отвечать — правдиво… почти правдиво…

— Значит, из детского дома, — тяжело вздохнул Егор. Только этого не хватало! Теперь понятно, почему она поехала с ним и почему не торопится домой… Эх, не получается сделать из нее отрицательный персонаж и отправить по месту прописки. Это же надо было случиться такому, чтобы первой встречной оказалась именно такая девчонка! Как ни крути, а она ни в чем не виновата, и поступать с ней грубо — подло. Он вздохнул и сделал последнюю попытку расставить все на свои места: — Ну, а раньше ты где жила, до того, как мы встретились около «Заводной утки»?

— У одного человека, — опять правдиво ответила Дашенька. Сняла с полки книжку и издала ликующее: — Ух ты!. Тяжелая, красивая и наверняка интересная.

Уже лучше… Егор приготовился задать самый важный вопрос: а не планирует ли юная леди вернуться к этому «одному человеку»? Но его порыв был вновь убит на корню Евдокией Дмитриевной — она, сама не ведая того, превратилась для Дашеньки в добрую фею из сказки, которая всегда оказывалась в нужном месте в нужное время.

Из коридора донеслись радостные возгласы и громкое: «Па-па-па-па!», дверь распахнулась, и Евдокия Дмитриевна, переступив порог комнаты для гостей, объявила:

— Вот оно — мое новогоднее платье! — на вытянутых руках она держала большую коробку. На лице сверкала довольная улыбка. — Смотрите и завидуйте!

Обед в доме Корнеевых прошел скомканно, Егору и Дашеньке так и не пришлось рассказать «историю своей любви» — Евдокия Дмитриевна придерживалась объявленного бойкота и усиленно изображала материнский гнев. В душе же ее царил абсолютный покой, и по большому счету на сына обиды она не держала. Это уж она так, поворчала для порядка, чтобы не расслаблялись. Хозяйка она в доме или не хозяйка, в конце-то концов?! Мать или не мать?! Вот то-то же!

Поглощая с аппетитом спагетти с чесночным соусом, Евдокия Дмитриевна внимательно наблюдала за Егором и Дашенькой. Нет, так влюбленные себя не ведут, и, конечно же, так не ведут себя те, кто в самом ближайшем будущем собирается посетить ЗАГС. Так что же происходит? Может, Егор договорился с этой милой девчушкой устроить спектакль, который раз и навсегда избавит его от Ирмы? Вряд ли, тогда бы все выглядело иначе — они бы с утра до ночи изображали потерявших голову влюбленных, а бывшая подружка скрипела бы зубами и паковала чемоданы. Но все не так.

Происходящее пока оставалось загадкой.

«Да пусть делают что хотят», — устав от размышлений, мысленно махнула рукой Евдокия Дмитриевна и перевела взгляд на сестрицу и нервно жующую салат Ирму. Только за одно то, что эти двое бесились и, образно говоря, бегали по потолку, стоило относиться к Дашеньке с почтением. Пусть гостит девочка сколько хочет, это же такое ни с чем не сравнимое удовольствие — наблюдать за истериками Акулины и ее подружки Ирмы!

После обеда каждый отправился по своим делам.

Вадим погрузился во всемирную сеть Интернет. Сайты знакомств, на которых смазливые профессионалки предлагали рай на земле, уже давно отнимали все свободное время молодого человека. Средств на прелестниц не хватало, но мечтать-то никто не запрещал.

Астролог Феликс, прикупив стопку журналов, заперся в своей комнате и углубился в изучение последних страничек. Именно на них обычно красовались подробные рекомендации, без которых жизнь была невозможна, а именно: чем на этой неделе разрешается заниматься Тельцам, какие внутренние органы желательно поберечь Девам, а кому лучше вообще не выходить из дома до следующего понедельника. Подход к укоренившемуся шарлатанству у Пастухова был основательным, может, поэтому ему и удавалось так долго пудрить мозги впечатлительной Акулине Альфредовне.

Фома Юрьевич Пастухов готовился к каждой встрече со своей покровительницей на пять с плюсом. Выписывал из журналов в столбик все благоприятные дни и все неблагоприятные. Оставлял только те, что повторялись, считая это некоей гарантией — ну не может же сразу столько астрологов ошибаться! Заучивал особенно красивые фразы и временами не гнушался мелким обманом. Однажды, воспользовавшись компьютером в комнате Вадима, Пастухов распечатал лист, на котором сорок раз значилось одно и то же: «Астролог Феликс, дипломированный специалист-диагностик». Заприметив в журнале какую-нибудь толковую статейку, он вырывал страничку, заклеивал имя журналиста, мага или астролога полосочкой со своим именем, бежал на телеграф, ксерокопировал и гордо возвращался обратно. Смущаясь, заходил к Акулине Альфредовне, мялся на пороге и говорил: «Вот, опять пропечатали мои труды, тираж, правда, маленький, да и журнал не московский, мне приятель ксерокопию переслал». Почечуева счастливо вздыхала, смотрела на Пастухова влюбленными глазами и утешала: «Ничего, талантливым людям на Руси всегда было нелегко, придет день, когда вас, мой друг, оценят, тогда будут и тиражи, и положенный почет».

Ирма после обеда сбегала в салон, вернулась и тоже засела в комнате, которую уже давно считала своей. Вспоминая встречу с грубой теткой, явившейся к Костику, она нервно расхаживала по комнате и непрерывно выстраивала планы мести противной Дашке.

Акулина Альфредовна, пришив на платье свежие накрахмаленные манжеты и воротничок, тоже занялась планированием — ситуация выходила из-под контроля, и выбранная на роль хозяйки дома Ирма могла остаться у разбитого корыта. А значит, и она сама со временем могла оказаться лишней. «Надо действовать, надо действовать, — бормотала Почечуева, барабаня пальцами по столу. — Может, обсудить это с Феликсом? О чем там говорят звезды?»

Виолетта, лишенная многих привилегий молодости — мать запрещала ей практически все, — обложившись каталогами с одеждой, мечтала купить хоть что-нибудь из этих модных вещей. Две тощие косички вздрагивали каждый раз, как только она переворачивала страничку. «Где бы взять денег?» — тянула Виолетта, не очень-то надеясь на чудо. Даже если бы ей удалось купить хотя бы одну короткую, отделанную блестками юбку, она бы не смогла надеть ее при матери, но как приятно было бы ею обладать! «Я бы клала ее в сумку и переодевалась в туалете института», — мечтала Виолетта, поглядывая с ненавистью на светлые обои — за стеной проживала Акулина Альфредовна.

Евдокия Дмитриевна после обеда отправилась к портнихе. Свершилось то, чего она ждала два месяца, — платье для встречи Нового года готово, и его необходимо забрать. Этот праздник для хозяйки дома был особенным, и она всегда трепетно относилась к наряду, ведь он должен был гармонировать с… С одной необыкновенной драгоценностью — подарком покойного мужа.

К портнихе Евдокия Дмитриевна решила пойти с Дашенькой, но, заглянув в комнату для гостей, увидела, что девушка беседует с Егором. «Что ж, пусть поговорят, может, это для них важно», — подумала она и отправилась за платьем одна. И вот наконец она дома, с большой коробкой, в которой лежит новогоднее волшебство.

— Нет, — покачала головой Евдокия Дмитриевна, переводя взгляд с улыбающейся Дашеньки на хмурого Егора, — здесь не то освещение, пойдем ко мне.

Она развернулась и зашагала по коридору к своей бархатной комнате-шкатулке. Но так просто идти было скучно — предпраздничное настроение рвалось на свободу.

— Па-па-па-па! — продолжила оглашать свой восторг Евдокия Дмитриевна, прижимая к груди коробку. — Вылезайте из своих конурок — и марш все за мной! Па-па-па-па! Левой, правой, левой, правой — вперед, к Новому году!

Восклицания не остались незамеченными, из своих «конурок» повылезали практически все. И когда Евдокия Дмитриевна подошла к своей комнате, за ней уже тянулся приличный хвост из любопытных обитателей дома. Кроме Дашеньки и Егора, сзади шествовали Акулина Альфредовна, астролог Феликс, Ирма, Виолетта и Вадим.

Евдокия Дмитриевна торжественно положила коробку на застеленную скользким алым покрывалом кровать, сняла крышку и, воскликнув: «Вуаля!» — откинула края тонкой хрустящей бумаги.

Дашенька вытянулась вперед и увидела аккуратно сложенное платье черного цвета. Вроде ничего особенного… Но когда Евдокия Дмитриевна ловким движением вытащила его из коробки и встряхнула — все изменилось. Шелковистая материя расправилась и засверкала в свете люстры тончайшими золотыми нитями, складки заиграли, точно волны, а тонкое кружево отделки подчеркнуло изысканность и очарование наряда.

— Удобное, наверное, — сдержанно произнесла Акулина Альфредовна.

— Барахло, — скривился Вадим.

— Очень красивое, мама, — ответил ничего не понимающий в платьях, но очень надеющийся на перемирие Егор.

— Вот это да! — выпалила Дашенька, залюбовавшись.

— Я рада, дорогая, что тебе понравилось, — фыркнув в сторону завистливо поджавшей губы Ирмы, ответила Евдокия Дмитриевна. — Сейчас я тебе еще кое-что покажу.

Она прошествовала к трельяжу, не торопясь, выдвинула один из ящичков и достала коричневый бархатный футляр.

— Эту брошь мне подарил покойный муж, и я очень дорожу ею. Она необыкновенно красивая, работа голландских мастеров — сделана в виде бабочки и покрыта рубинами вишневого цвета, а на кончиках усиков по бриллианту. Называется — «Полет мечты», — Евдокия Дмитриевна подмигнула Дашеньке. — Смотри…

Она открыла футляр… На шершавой коричневой подушечке ничего не было. Пусто…

На миг в комнате повисла абсолютная тишина, затем пролетел всеобщий вздох волнения.

— Это украла она, — раздался четкий голос Ирмы, и все повернулись в ее сторону. Ирма указывала на Дашеньку.

— Да! — воскликнула Акулина Альфредовна и тоже ткнула костлявым пальцем в сторону гостьи. — Больше некому! Пусть отдает брошь и немедленно убирается из дома!

Глаза Дашеньки превратились в щелочки. Мысленно пристрелив и ту и другую, она вздернула нос и размеренно ответила:

— Вы заблуждаетесь, дамы, я здесь совсем по другому поводу, — и ласково улыбнулась своему «жениху».

Егор шагнул вперед, взял из рук онемевшей матери футляр, захлопнул его, поднял голову и спросил:

— Мама, когда ты последний раз видела брошь?

— Пару часов назад, — выдохнула Евдокия Дмитриевна, — перед тем, как поехала к портнихе. Я достала ее, приложила к кусочку ткани, из которой шили платье, и убрала на место, обратно в футляр.

Сказанное означало только одно: кража была совершена в течение последних часов, когда в доме было полно народу, значит… значит, брошь взял кто-то из своих.

Виолетта вдруг качнулась, сделала маленький шажок вперед, на манер Ирмы и своей матери подняла руку и, направив палец на ненавистного астролога Феликса, твердо сказала:

— Это он взял брошь!

Пастухов тут же повернулся к Вадиму и, пробуравив его взглядом, произнес:

— Кражу совершил этот юноша.

Вадим послал астрологу кривую улыбочку и огласил свою версию свершившегося:

— Это дело рук Акулины Альфредовны, можете в этом не сомневаться.

Почечуева, не ожидая такого выпада в свою сторону, сжала кулачки, подпрыгнула на месте и взвизгнула:

— Ах ты, малолетний поганец! Да как ты смеешь!

— Давайте без оскорблений, — резко бросил Егор и покосился на Дашеньку.

Дашенька переводила взгляд от одного члена семьи к другому и думала, без конца думала: кто же из них украл брошь-бабочку под красивым названием «Полет мечты»? Сама она к этому не имела никакого отношения — это уж точно!

И еще Дашенька думала о том, а на кого бы указали Максим Леонидович (просидевший целый день в выделенной ему комнате) и горничная Леночка (затеявшая с утра генеральную уборку), если бы сейчас были здесь…

2001 г.

— Это в последний раз! — громко сказал Тихон, но Дашенька с трудом разобрала долетевшие до нее слова.

— Где-то я уже это слышала, — недовольно буркнула она, поглядывая на горку кирпичных осколков.

— Застрял…

— Вижу, — сокрушенно кивнула Дашенька и попробовала плечом вытолкнуть Тихона вперед, но попытка не увенчалась успехом.

— Обязательно сяду на диету, — донеслось следующее обещание.

— Я это проконтролирую, — проворчала Дашенька, глядя, как ноги Тихона смешно отталкиваются от пола. — До чего же ты у меня чудной, — добавила она, зная, что он ее не услышит.

Половина туловища Тихона находилась с другой стороны стены — в сейфовой комнате банка, а все остальное украшало один из залов пребывавшей в стадии капитального ремонта аптеки…

«Это будет ограбление века! — восклицал Тихон месяц назад, расхаживая по комнате и размахивая от волнения руками. — Мы вдвоем возьмем банк! Такого уже давно никто не делал. Надо только найти подходящий…»

Подходящий долго искать не пришлось. Изучая список недавно открывшихся филиалов успешного коммерческого банка «Грань», Тихон ткнул пухлым пальцем в один из адресов и сказал:

— Знаю я, где это, недавно проезжал мимо, — край Москвы. Там еще ремонт идет во второй половине здания… — И, улыбнувшись, добавил: — Ну что ж… подходит.

Раздобыв план аналогичного дома этой серии и убедившись, что в качестве преграды выступает кирпичная стена, не слишком-то богатая на толщину, Тихон решил грабить банк с максимальным эффектом.

Ограбление века обязательно должно поражать своей дерзостью — иначе никак нельзя!

Оказалось, что банк, помимо операционного зала, имеет еще два небольших помещения и санузел. Оставалось только понять, где именно находится сейфовая комната, и можно приступать к делу.

Одна из комнат имела вентиляционный выход на улицу, из которого с двух до трех, во время обеденного перерыва, доносился запах разогреваемой пищи. Это была комната работников банка, включающая в себя кухню. После этих наблюдений, полученных во время очередной разведки, Тихон вернулся домой и обвел красным фломастером на плане нужную комнату.

— Вот она, — счастливо сказал он и добавил: — Дашута, мы близки к цели!

— Но это в последний раз, — строго сказала она, разглядывая чертеж.

— Само собой, — как всегда, пообещал Тихон.

Аптека сдалась без боя. Никакая сигнализация не сторожила заваленные стройматериалом залы — при входе была только железная дверь и два замка, испугавшиеся отмычек. Дальше — все по оговоренному плану.

— Дырку надо делать здесь, — посветив фонариком, указал на свежевыкрашенную стену Тихон и торопливо принялся доставать инструменты из сумки. На случай, если комната по периметру обнесена решеткой, он прихватил даже газовую сварочную горелку.

Дырку-то он сделал, но в ней же и застрял. Кряхтел, сучил короткими ножками, но выбраться не мог…

— Вдохни! — скомандовала Дашенька и вновь налегла плечом на широкое «мягкое место» Тихона. — Давай, давай, еще чуть-чуть! Нет… лучше выдохни!

Он старательно вдыхал и выдыхал, мысленно худел килограммов этак на двадцать, но ситуация в лучшую сторону не менялась. Собственно, она не менялась ни в какую сторону.

Дашенька поднялась с пола, досадливо пнула ногой какую-то мятую картонку и, нахмурившись, погрузилась в размышления.

Тут необходим нестандартный подход…

Эврика! Тихона надо напугать, и напугать сильно! Но чего он боится?

Она подошла к стене и резко крикнула:

— Милиция!

Тихон, точно объевшаяся мухами лягушка, лениво дрыгнул ногой, поерзал и гулко поинтересовался:

— Уже едет?

— Нет, — покачала головой Дашенька и предприняла следующую попытку: — Мышь!

Это слово произвело на Тихона убойный эффект. Он на секунду затих, потом издал душераздирающее: «Ай-ай-ай!», несколько раз дернулся и так заработал ногами, что Дашенька подумала — он сейчас разнесет бетонный пол до основания. Валяющиеся повсюду кирпичные осколки полетели во все стороны, точно перепуганные воробьи.

Тихон «похудел» мгновенно — тощим угрем он скользнул вперед, смел по пути стул и чуть ли не взобрался на сейф. Остановила исполнение этого акробатического трюка Дашенька — просунув голову в дыру, она назидательно сказала:

— Воровать все же нехорошо, это абсолютно расшатывает нервную систему.

— Это в последний раз, — выдал свою присказку Тихон и клятвенно прижал к груди фонарик.

Затертое до дыр обещание он позабыл уже через три дня, когда, в очередной раз прогуливаясь, наткнулся на салон мехов — норковые, лисьи, каракулевые, леопардовые шубки разной длины, они пленили его целиком и полностью.