На острове вулканов

Юлия Кузнецова (2022)

Каким бывает семейное путешествие? Шумным, бодрым, энергичным, весёлым! А если это семейное путешествие на остров, где можно найти больше ста вулканов? А если в дорогу отправляется Маша, которая любит порядок и козочек, шутник Гриша, который вечно попадает в передряги, строгий папа и мама-писательница? Каким будет это путешествие? Ясно одно: оно точно не будет скучным. Семья окунётся в мир викингов, попробует вулканический хлеб, полюбуется китами в музее и тупиками в открытом море, встретится с водопадами и гейзерами, искупается в горячих источниках, узнает название некоторых рун, купит молот Тора и даже заключит договор с эльфами! Не всё проходит идеально: дети и взрослые ссорятся и мирятся, обижаются и радуются. Главная находка, которая ждёт Машу, Гришу и их родителей на острове вулканов — это ощущение семейной поддержки и любви.

Глава 8

Зоопарк Рейкьявика

Утро у нас началось со спора.

— Хватит бродить по городу! — заявил папа, посыпая свою порцию скира хлопьями. — Давайте возьмём машину и поедем по стране! Тут столько мест красивых!

— Да, но мы же в городе много чего не успели посмотреть, — возражала мама.

— Например, зоопарк, — вставила я.

— Да ну эти зоопарки, — поморщилась мама. — Что-то мне в последнее время тяжело туда ходить, животных жалко. Они дикие, а их в клетках держат.

— Так там не дикие, там домашние! — воскликнула я, едва не пролив кашу, которую переливала в термос. — Я всё посмотрела в интернете утром. Там мои любимые козочки и овечки. А ещё кони!

— Ну и зачем на них в зоопарк идти смотреть, если мы их по дороге встретим? — спросил папа.

— А я вообще хочу купаться! — заявил Гриша.

Папа на него так посмотрел… Не взгляд, а бомба вулканическая.

Тут я чуть не расплакалась. Это нечестно! Зоопарк точно в плане был. Мы ещё в Москве планировали, как туда пойдём! И вот пожалуйста. Больше не собираемся. Самое обидное — это что Гриша возражает про зоопарк. Ладно родители. Но брат-то почему?!

И я выложила свой последний аргумент.

— Вы мне обещали, — мрачно и торжественно произнесла я, — что мы купим в Исландии пухлика. Мне — как сувенир. Грише — как игрушку. А сами обещания не держите.

Сказала и принялась термос завинчивать. Пусть им будет стыдно.

— Это правда, — помедлив, сказала мама. — Ну что ж, если не в зоопарк, тогда по магазинам пойдём — пухликов искать. Раз обещали.

— Магазинов ещё не хватало, — буркнул папа. — Лучше уж в зоопарк. Там вроде рядом есть какой-то лес. Сбегу от вас туда. А в магазине мне сбежать будет некуда.

— А потом купа… — начал Гриша, но мама вовремя зажала ему рот.

К счастью, папа не слышал — он открыл карту в телефоне и стал изучать, как нам добраться до зоопарка. Мама тем временем убрала руку и сунула Грише в рот шоколадку — папа утром купил её вместе с новой порцией скира. Я тоже отломила себе кусочек: надо же знакомиться с местной едой. Шоколад был очень светлым, цвета кофе с молоком, но вкусным.

В зоопарк решили отправиться пешком. Мамина идея: она хотела рассматривать город по дороге.

Играть в домики не пришлось — на этот раз домики решили сами поиграть с нами. Они показывали нам картинки на своих стенах, а мы угадывали, что это означает. Например, нам попался дом, у которого на стене было нарисовано море, а в нём — девочка в белой майке с закрытыми глазами, чьи-то чёрные волосы, которые бултыхались в воде, как щупальца, и рыба с открытым ртом. Мы с Гришей заспорили, кто кого побеждает. Он считал, что рыба вот-вот проглотит волосы. А я думала, что волосы обматывают рыбу. В одном мы сходились: девочка была пленницей рыбы. Вопрос только, зачем она этой рыбе нужна?

Топали мы долго. Папа признал со вздохом, что надо было поехать на автобусе. Потом добавил, что он сам виноват: не рассчитал время и потащил нас в такую даль. Мы принялись его утешать, и это было приятно. Ведь обычно мы у него виноватые во всём ходим, а сейчас — наоборот. Я даже обняла папу.

Наконец мы добрались до невысокого домика, где продавали билеты в зоопарк, а заодно и игрушечных зверей.

У меня глаза разбежались: как много прекрасных пухликов было разложено на полках! Вон и козочка моя любимая, хотя нет, козочка-то у меня уже есть, а ослика, ослика нет! Какой же славный ослик, так бы и затискала в объятиях и утащила бы отсюда даже без посещения зоопарка.

— Давай купим потом? — предложила мама. — Когда всё тут посмотрим? Ты спокойно выберешь, не торопясь.

Я кивнула. Папа купил билеты, мы вышли из домика с другой стороны и попали в зоопарк.

— Вот бы мороженое… — мечтательно зажмурился Гриша. — В Рижском зоопарке я шоколадное ел. Вкуснота!

Как и Рижский зоопарк, исландский располагался на открытом воздухе. Только вольеры тут стояли большие и пустые — места в Рейкьявике, наверное, больше, чем в столице Латвии. Про пустые я не шучу — там и правда никого не было. Похоже, всех животных выпустили на волю.

Мы долго брели и брели, как по обычному парку, пока не услышали плеск воды за деревьями. Гришка помчался первым смотреть.

— Там тюлень! — закричал он. — Настоящий тюлень!

Посреди вольеры, похожей на бассейн, на каменном полу лежали три пятнистых тюленя. Два побольше — родители и один малыш. Три девушки в чёрных спортивных костюмах поливали из шлангов пол, вымывая из-под огромных камней какую-то зелёную слизь.

«Наверное, это и есть бассейн, — сообразила я. — Просто тюлени ждут, пока его почистят».

Морда папы-тюленя была похожа на собачью. Он понюхал воздух и зевнул. Кожа мамы-тюленя лоснилась на солнце. На неё попадали брызги из шланга, она жмурилась и фыркала. Задние лапы мама сложила вместе, и они походили на маленький аккуратный хвостик. Малыш спал на солнце и дышал ровно, как мой младший брат Коля во сне. На доске рядом с вольерой были написаны имена тюленей: Снорр, Кобба и Саерун. Мне сразу вспомнились рассказы Веры Чаплиной, которые я читала, когда была помладше. Там тоже у всех животных зоопарка были свои имена: медвежонок Фомка, львёнок Ки́нули.

Папа-тюлень подполз к малышу и тоже прикрыл глаза.

— Это же мы с папой! — воскликнул Гриша, указывая на них. — На вчерашнем фильме про вулканы!

Папа фыркнул, совсем как тюлень, и мы отправились дальше.

— А всё-таки тюлени — не домашние животные, — тихо сказала мама, оглядываясь на спящего малыша. — И им лучше быть на свободе.

— Зато посмотри, кто там! — воскликнула я и припустила ещё быстрее Гришки.

А там, то есть за загородкой из прутьев, нас ждали козочки! Они были прекрасные! Просто удивительные: пухлые и кудрявые! Какие-то овцекозы, честное слово. Или козеовцы?

Ко мне сразу подбежали две козочки. Я решила, что это мама с дочкой, и принялась их гладить. А они только тихо блеяли и подставляли кудрявые бока.

Рядом с загородкой стояли англичане и с изумлением смотрели на меня. (Я поняла, что они англичане, потому что слышала от них слово goats — «козы». Мама, правда, потом сказала, что это могли быть американцы.) В общем, они удивились, как я храбро гладила коз. А я удивлялась козам — какие же они пухляшки!

Наверное, сами козы тоже чему-то удивлялись.

Неожиданно примчались две девочки, синеглазые, с толстенькими рыжими косичками. Они где-то наломали веток с листьями («Похоже на смородину», — прошептала мама) и протянули их козочкам. Подбежали ещё два козлёнка-малыша. Они что-то проблеяли и принялись уплетать угощение, но потом прибежал огромный крепкий козёл с длинной бородой и, растолкав всех, вырвал ветки у девочек.

— Вот баран! — буркнул на него Гриша, присел на корточки, просунул руку между прутьями и погладил обоих малышей.

Но малыши не расстроились, они поскакали в центр своей вольеры. А надо сказать, что она у них была огромная, практически кусок поля. Посередине — гигантский камень, о который козы чесали рога, деревья, похожие на засохшую булаву викинга (не знаю для чего, наверное, тоже для чесания), и батут. Мне страшно хотелось посмотреть, как козлики будут скакать на батуте. Но вместо этого они втроём залезли на плоский камень и принялись пихаться, точно как мы с Гришкой на кровати, когда пытаемся скинуть друг друга на пол.

Мама стояла и фотографировала, а папа нашёл за деревьями скамейку и уселся на неё. Когда я перегладила всех козочек, мы к нему присоединились. Папа сидел и посмеивался, глядя куда-то вперёд.

— Ты чего? — насторожилась мама.

Тогда папа молча указал на табличку у скамейки.

«For guest to sit down and rest their weary bones», — было написано на ней.

— Переведите! — потребовал Гриша.

— «Место для гостей и их усталых костей»! — улыбнулась мама и со значением посмотрела на папу.

Но тот ещё больше захихикал.

Гриша сказал, что его усталые кости нужно срочно подкормить.

— О, — обрадовалась мама, — а я знала! И подготовилась к твоему голодному нытью.

Она достала из рюкзака сок и печенье с корицей. Такие румяные рулетики из теста.

— Плюшки! — обрадовался Гриша.

— Это печенье, — поправила я его. — Вот же на упаковке написано «cookies». У тебя по английскому какая отметка?

Гриша отмахнулся от меня и схватил сок. Мама разорвала пачку с печеньем и раздала всем по три штуки. Так мы сидели на лавочке для усталых костей, грызли печенье и глядели, как козы жуют смородиновые ветки.

А потом мы добрели до настоящих исландских лошадей. По дороге мама рассказывала, что в Исландии есть такой закон: лошадей можно вывозить, а вот ввозить нельзя. Потому что исландцы берегут породу. Им важно, чтобы они оставались именно такими: невысокими, коренастыми, с большой головой и пышной чёлкой. Исландцы их работать в поле не заставляют, только катают на них туристов или высылают за границу. Лошади, которые скакали по огромному загону, и правда выглядели свободными и счастливыми.

— Наши грациознее, — прищурилась мама, рассматривая лошадок. — А эти более приземистые и крепкие. Особый исландский тип.

— Не тип, а масть, — поправила я маму.

Что за семейка? Всё время их поправлять надо, никогда точное слово не подберут. Ладно всякие маленькие мальчики, но уж писательница-то могла бы подумать. Когда я вырасту, буду работать литературным редактором. Стану исправлять ошибки. Иначе весь мир в них утонет.

— Интересно, а что там за мостом? — спросил папа, вглядываясь вдаль. — Вторая часть зоопарка?

— Там лошади, — определил Гриша.

— Но мы уже лошадей видели, — напомнила ему я.

— Тогда надо сходить и посмотреть, — решила мама. — Не попробуешь — не узнаешь. Японская поговорка.

Мы попробовали перебраться через мост и узнали ужасную новость: там был парк аттракционов!

Ну то есть для некоторых в семье это была прекрасная новость. Некоторые обожают парки аттракционов.

— Там корабль викингов! — заорал Гриша. — Я хочу на него залезть!

Ещё в парке было озеро с прозрачными шарами — в них можно было забраться и поплавать по воде, мигающий стол, который крутился вокруг своей оси, а на нём поднимался и опускался ряд кресел (в них сидели дети и визжали), странный батут, похожий на половинку резинового мячика, врытого в землю, и сторожевая башня викингов. И конечно, Гриша везде, везде хотел залезть! А я нет. Я совсем не хотела туда идти. Это для малышей!

— Пойдём, любопытно, — попросила мама. — Когда мы ещё сюда попадём?

Не знаю. Мне не было любопытно. Мы прошли мимо огромной-преогромной песочницы, точнее, «землянницы», потому что в ней была чёрная сырая земля, а не песок. В «земляннице» копошились детсадовцы в одинаковых ярко-жёлтых жилетках. Похоже, их вывели на прогулку. Малыши набирали полные грузовички земли, возили её туда-сюда, наливали воду в ведёрки из специального крана, месили земляное тесто — в общем, по уши были в мокрой грязи.

Я выразительно посмотрела на маму. Ей всё ещё любопытно? Мне вот нет.

Зато Гриша уже скакал и падал на батуте. Потом он съехал вниз и побежал на сторожевую башню. Папа еле успевал за ним.

Башня была деревянная, похожая на многоэтажную беседку. Мама тоже полезла наверх, а мне даже голову задирать было неприятно. Я не была уверена, что конструкция достаточно надёжная. Гришке-то всё равно, он про надёжность вообще не думает.

— Представляешь, мы на сторожевой башне двух малышей видели, — сообщил мне папа, когда они все спустились. — Им через край перемахнуть и шандарахнуться — одна секунда. А взрослые за ними не лезут. Доверяют.

— Помнишь, как продавец в «Доме вулканов» сказал? — спросила мама. — Забирайтесь куда угодно, на свой собственный риск.

Мне нравилось, что исландцы любят примериваться к опасности самостоятельно. Я с моей беспокойной семейкой только так и делаю.

— Знаешь, Гриш, — нерешительно сказала мама, — я тут кое-что разглядела сверху. Мы не сможем пойти ни на светящийся столб, ни на шарах кататься. Там везде большие очереди. А папе пора обедать.

— Конечно, у вас отец — главное пугало, — проворчал папа.

Но, похоже, он был рад новости, что мы не сможем попасть на светящийся столб.

Видно, не одной мне высота не нравится.

У Гриши моментально покраснели глаза, и он стал их тереть.

— Ну ты чего, не плачь, — утешила его мама, притянув к себе. — Зато пойдём купим мороженое.

Я даже отвернулась, не люблю я эти нежности. Лучше смотреть на столб с визжащими детьми, чем на маму, утешающую мальчиков, хотя с ними ничего особенного не происходит.

— Ну а хоть на бульдозеры пойдём? — всхлипнул Гриша. — Там бесплатно…

— Это не бульдозеры, а экскаваторы, — закатила я глаза.

— На экскаваторы пойдём, — кивнул папа.

— Что-о? — воскликнула я. — Вы мне надоели со своим парком! Мы зачем в Исландию приехали? На экскаваторы смотреть?

— Именно за этим, — поддел меня Гриша, который уже улыбался.

— Да лучше бы я с вами вообще не ездила! — гневно изрекла я. — Сплошная потеря времени.

Тут мама принялась обнимать и тормошить меня, хотя в этом точно не было никакой надобности, даже наоборот, я сердилась ещё больше. Меня простыми объятиями не успокоишь! Мне надо, чтобы всё шло по плану! А экскаваторов в плане вообще не значилось. Ни в моём, ни в бумажном, который нам выдали при входе.

— Маш, а ты какого зверя выбрала себе? — с невинным видом спросила мама. — Кого купишь… э-э… как сувенир?

— Не знаю, — буркнула я, но мысль о мягком друге меня слегка отвлекла, и я потащилась за ними к экскаваторам.

Выглядело это так. Перед нами было снова что-то вроде большой песочницы с бортиками. Внутри неё — тёмно-серый песок. По краям песочницы стояло четыре жёлтых экскаватора с коричневыми ковшами. Невысокие, ниже меня ростом. На них сидели дети и двигали рычагами. Экскаваторы крутились вправо-влево, зачерпывали песок и пересыпали его с места на место. Гришка дождался своей очереди, залез на экскаватор и принялся на нём «работать».

А я всё смотрела, смотрела и думала: где я такое видела? Вообще, я техникой не интересуюсь, но картина почему-то была знакомой.

— Это как в фильме вчерашнем, — вспомнила мама. — Помните? Там показывали, как исландцы разгребают пепел после извержения вулкана. Вот зачем тут эта песочница! Чтобы дети с раннего возраста приучались разгребать пепел! И песок поэтому чёрный. Наверное, вулканический.

— Который ты чуть не купила вчера по два евро за кулёк, — припомнил ей папа.

А я сказала:

— Так. Я тоже хочу.

— Ты? — хором поразились родители.

— А что, нельзя? — нахмурилась я.

— Нет, конечно, можно! — обрадовалась мама.

Она помогла мне взобраться на экскаватор и разобраться с управлением. Там сбоку кнопка была, которую нужно нажать, чтобы машина заработала. Ну и рычаги. Если дёрнуть самый левый, то экскаватор разворачивал корпус направо или налево. Два других отвечали за ковш — один его двигал, другой наклонял. Сначала у меня не выходило даже зачерпнуть этот вулканический песок. Потом мама посоветовала мне передвинуть ковш левее, и вот я уже набрала первую горсть. Она тут же просыпалась, но я всё равно гордилась собой. Получается же!

А мама снимала меня на телефон и иногда улыбалась папе, а папа улыбался ей, и они смотрели на меня с таким же выражением, как на Колю, когда он научился есть ложкой сам. Эх, наверное, мы всегда будем детьми для своих родителей.

Ну и ладно!

Зато я, как настоящая исландка, училась бороться с пеплом после извержения вулкана, спасая людей, дома и, конечно, бедных несчастных овечек. Я работала и представляла, что весь народ Исландии вышел на улицы с лопатами и принялся сгребать пепел, сгружать его на корабль, чтобы увезти куда-то далеко. Всем было очень тяжело, но люди не сдавались, ведь это их край, их земля, их самое любимое место на планете и его надо спасти и очистить…

После работы я даже залезла на корабль викингов и скатилась с него по горке. А когда Гришка попробовал меня подразнить, что это для маленьких, я ему гордо сказала, что викинги — часть истории. И в его возрасте пора об этом знать.

Мы так увлеклись, что едва не забыли купить пухликов на обратном пути! Я долго сомневалась, кого же взять, козочку или осла, а потом мама вытащила с верхнего стеллажа белого пушистого песца, и я поняла: вот он, тот, кто поедет с нами домой в Россию, кого я буду обнимать и прижимать к сердцу и кто будет со мной рядом, пока я читаю книжки. А Гришка сразу, не думая особо, выбрал ленивца с большими осоловевшими глазами. По бокам свисали длинные лапы с липучками на ладонях. Можно было сцепить их между собой и повесить ленивца где угодно. Гриша назвал его Ллойд.

А потом случилось кое-что удивительное.

Папа сказал, что мы поедем обратно на автобусе. Вот мы дождались автобуса, залезли в него, и папа выяснил, что билеты на нас четверых будут стоить тысячу крон. (Это почти пятьсот рублей! Недёшево у них тут на автобусе прокатиться.) Но плохая новость была не в том, что дорого, а в том, что билеты продаются только в специальных местах. Не в автобусе.

Мы испугались, что нас сейчас высадят. Наверное, мы все стали похожи на Гришиного ленивца — уставшие, грустные и сонные.

Но водитель нас не высадил! Он бесплатно довёз до центра города и показал, где продаются билеты.

Вот какие добрые в Исландии оказались водители!

— А мясо тухлой акулы мы так и не попробовали, — печально сказала мама, когда мы обедали дома, сметая с тарелок макароны и заедая простым, не вулканическим хлебом. — Не то чтобы мне очень сильно хотелось, но все же про неё спрашивать будут!