VIP значит вампир

Юлия Набокова, 2008

Бессмертие по клубной карте, кровь по талонам, йога в полночь, вечеринки до рассвета, шопинг вне очереди, любовь с первого укуса. Добро пожаловать в элитарный Клуб вампиров! Людям вход строго воспрещен.

Глава четвертая

Вампиры зажигают в полночь

Предпочтение отдается кандидатам, обладающим выдающимися талантами в одной из областей искусства, культуры, науки, а также тем, кто является ведущим специалистом в своей профессии.

Из международного Пражского договора 1956 года

Два дня я просидела дома, чувствуя слабость, как после гриппа. Голова была пустой, словно ее порядком пропылесосили, избавив от лишних мыслей и ненужных терзаний. Сашка звонила справиться о моем самочувствии. Вроде бы, мне стало плохо и я отпросилась с работы с середины дня… Еще бы, не станет тут плохо! Как вспомню этих скелетов в сигаретной дымке и «Горлумов», поработивших наших программистов, так дурно становится. Странно, но я совершенно не помнила, что наврала Однорогу, чтобы меня отпустили, как возвращалась домой и что делала вечером. Видимо, стресс из-за галлюцинаций был чересчур велик. К счастью, дома мне домовые не мерещились, и я смогла всласть насладиться тишиной и спокойствием. На удивление, даже жажда кровушки меня не мучила, и я вполне сносно обходилась вишневым соком, убрав талоны на донорскую кровь подальше с глаз. Может, я стану первой вампиршей, которая найдет способ обходиться без кровопитания.

К вечеру субботы, на которую был назначен мой первый выход в свет, все признаки болезни исчезли без следа, и я собиралась на вечеринку в приподнятом настроении. Выбирая наряд, я последовала совету Светланы и выудила из шкафа свое лучшее вечернее платье. У платья сегодня тоже был дебют — купив его полгода назад, я ни разу не нашла повода его надеть. Мурлыкая от удовольствия, я нырнула в прохладный лавандовый шелк, гадая, чем вампирская тусовка отличается от обычной.

Спустя час я выпорхнула из такси у дверей клуба «Аперитив» и сразу же попала в лужу. Замшевой туфелькой. Тут и начались разочарования.

Мое платье и туфельки были достойны красной ковровой дорожки «Оскара», а пришлось топать по мокрому асфальту, и единственным свидетелем моего торжественного прибытия был невозмутимый шкафоподобный секьюрити, стоящий у входа. Интересно, он тоже вампир? Или парень даже не подозревает о том, что происходит в стенах клуба с говорящим названием «Аперитив»?

К моему бескрайнему удивлению, охранник и не подумал распахнуть передо мной дверь, а, напротив, перегородил вход.

— Ваше приглашение, — вежливо, но бесстрастно произнес он.

С видом оскорбленной принцессы я подняла крошечную вечернюю сумочку и щелкнула замочком. Да, найти приглашение в набитой под завязку сумочке будет непросто.

— Держите! — Я с мстительной улыбочкой вывалила в руки охраннику пудреницу, мобильный телефон, пачку бумажных платочков, помаду, флакон туалетной воды, расческу… Наверняка пригласительный упал на самое дно.

Когда в лапы секьюрити перекочевали ключи и прокладка, я нахмурила брови. Ни пригласительного, ни виповской вампирской карточки в сумочке не было. Точно! Я же оставила их дома в прихожей, решив положить в сумочку в последний момент, чтобы потом долго не искать их на дне.

— Кажется, я их забыла, — сконфуженно выпалила я, отбирая у охранника флакончики и прочие мелочи и запихивая их обратно.

— Сожалею, но я не могу вас пропустить.

— Ну, не будьте букой! — Я пустила в ход свою фирменную улыбку, и на щеках расцвели ямочки.

Шкаф даже и глазом не моргнул, только повторил равнодушно:

— Таковы инструкции.

Я беспомощно огляделась по сторонам. Дворик перед клубом словно вымер — и не было ни одного человека, способного провести меня внутрь. Да и кто бы это сделал? К вампирам просто так не попадешь — бдительный охранник тому подтверждение. А из тусовки я знакома только с Жаном и Светланой. Вряд ли француз уже оправился от встречи со мной и специально прилетел из Парижа, чтобы быть свидетелем моего первого выхода в свет. А Светлана — вдруг она уже внутри? Как назло, я еще и визитку с ее телефоном оставила в прихожей, не потрудившись занести номер в память мобильного.

— Черт! — не сдержавшись, выругалась я.

— «Гуччи»? — раздался за спиной знакомый мелодичный голос, и тут же рядом со мной возникла богиня из телевизора — Инесса Раевская собственной персоной.

Если до последнего момента я сомневалась, что вечернее платье с декольте и открытой спиной — правильный выбор, то наряд Раевской, изысканное изумрудное платье в пол и блеск бриллиантов в вырезе бескрайнего декольте, убедил меня в обратном. Инесса безошибочно определила марку моих туфель, и я благодарно ей улыбнулась — в кои-то веки встретишь настоящего знатока стиля.

— Прошлая коллекция, — критически добавила светская львица, — но очень, очень мило. Я тоже о таких мечтала, но, к сожалению, не нашлось моего размера. А ты, наверное, та самая Жанна? — Она наконец-то оторвала взгляд от моих туфель и подняла на меня жемчужно-серые колдовские очи, красиво подведенные дымчатыми тенями.

— Вы меня знаете? — растерялась я.

— Лапочка, о твоем триумфальном нападении на Жана тусовка судачит уже третьи сутки, — рассмеялась Раевская. — Прежде чем сбежать в Париж, он страстно ругал бешеную брюнетку, чуть не прибившую его на месте за испорченное модное пальто. В свете такой характеристики, незнакомой особой в «Гуччи» и в… «Ланвин», если не ошибаюсь? — Она оценивающим взглядом окинула мое платье. — Так вот этой особой, к тому же забывшей пригласительный, можешь быть только ты.

Инесса только глянула на охранника, и он молча отступил в тень. А законодательница моды, по-свойски взяв меня под локоть, ввела меня в царство вампиров.

Светлана была уже здесь и кинулась нам на встречу. На этот раз на ней было надето маленькое черное платье в лучших традициях Коко Шанель. Однако с первого взгляда было заметно, что Лана чувствует себя в нем крайне неудобно и с удовольствием сменила бы его на привычные джинсы и майку, а изящные черные лодочки — на растоптанные кроссовки.

— Наконец-то, Жанна! Все наши уже почти собрались. Здравствуй, Инесса!

— Доброй ночи, — царственно кивнула Раевская.

— Пойдемте скорей в зал, — засуетилась Светлана, ведя нас по коридору — на шум оживленных голосов и женского смеха.

Я взволнованно стиснула сумочку и одернула платье.

— Не волнуйся, лапуля, — подмигнула мне Инесса. — Ты выглядишь, как звезда! Я даже благодарна Жану за то, что он столкнулся с тобой в той подворотне. Ты — настоящее украшение нашей компании.

Мне показалось, что Лана, шедшая рядом, вспыхнула. То ли от слов Инессы, то ли от важности момента ее голос сорвался в тот миг, когда мы вошли в зал:

— Встре…чайте нашу новую подругу — Жанну! — выкрикнула Света, и зал потонул в аплодисментах.

Нарядные девушки и мужчины поднялись с мест за длинным столом, приветствуя меня. «И это все вампиры?» — мысленно ахнула я. Да их здесь не меньше сотни! И половина из них мне знакома.

Модель, фотографии которой были в модной рубрике «Космо» месяц назад. Малоизвестная американская актриса, снявшаяся в нескольких молодежных комедиях и уже несколько лет, как пропавшая из вида. Молодящаяся оперная дива, с недавних пор променявшая театральные подмостки на эстрадные площадки. Ведущий того самого ток-шоу, на котором я видела Инессу…

Бросились в глаза и обладатели экзотической внешности: ослепительно-красивая мулатка в кремовом платье; индиец, похожий на Киану Ривза в фильме «Маленький Будда»; знойная турчанка в слепящем глаза золотом наряде с пайетками; восхитительная азиатка в красном шелковом платье — похоже, японка. Еще черноглазый латиноамериканец, смуглый араб, улыбчивый грек…

Лана поманила меня за собой, и я двинулась мимо вампиров, к свободному месту в центре стола, с ужасом заметив, что большинство бокалов наполнены темной рубиновой жидкостью. Пока мы шли, аплодисменты не смолкали, но стоило мне опуститься на стул, на который указала Светлана, как в зале повисла тишина. Настороженная и такая глубокая, что казалось, ей можно обернуться, как пледом. Именно это мне сейчас и хотелось сделать больше всего на свете. Находиться под обстрелом изучающих глаз было крайне неуютно, к тому же мне вдруг сделалось так холодно, словно я очутилась в средневековом склепе. Да еще и вокруг лица знаменитостей, которые считаются давно погибшими! Только соседство Светы, которая села справа, придавало немного уверенности и спасло от позорного бегства. Слева от меня очутился мужчина лет тридцати, который улыбнулся мне такой широкой улыбкой, словно мы были закадычными друзьями-одноклассниками и встретились после долгой разлуки.

— Владислав, — представился он и по-старомодному прильнул губами к моей руке.

Я сдержанно улыбнулась в ответ и с интересом отметила сходство незнакомца с Арамисом в исполнении Игоря Старыгина. Те же светлые волосы до подбородка, делавшие мужчину похожим на героя старомодного романа, тот же ласковый взгляд серых глаз. Только ультрамодный пиджак и белая рубашка с серыми символами @ выдавали в нем современника. На столе рядом с ним стоял бокал с янтарным содержимым. Похоже, мой сосед — вегетарианец, с облегчением подумала я, бросив взгляды на алеющие бокалы других вампиров и вскользь рассмотрев соседей по столу.

Прямо напротив лучился сексапильными флюидами холеный красавец-брюнет. Его лицо показалось мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где могла его видеть. Скорее всего, в какой-то рекламе мужского парфюма.

Рядом с красавцем расположилась такая же совершенная блондинка — воплощение Барби, с каскадом перламутровых локонов до пояса и сапфировыми очами в обрамлении бескрайних угольно-черных ресниц. Но это было не самым возмутительным! Блондинка была упакована в платье от «Эскада», о котором я грезила последние две недели. И вот сейчас, когда у меня на руках уже есть нужная сумма денег, моя мечта оказывается нахально приватизированной крашеной куклой. Не могу же я теперь купить второе такое же!

Красавец представился Аристархом и с насмешливым видом продолжил изучать меня. Блондинка назвалась Нэнси и подчеркнула, что она невеста Аристарха, изрядно развеселив последнего. К счастью для глупышки, она не видела, какую рожу скорчил ее так называемый «жених»…

Я меж тем чувствовала себя страшно неудобно. Удивительно: еще несколько дней назад я бы любимые туфельки отдала, лишь бы очутиться на закрытой вечеринке вампиров, а сейчас мне больше всего хотелось оказаться подальше отсюда.

— Хотите поговорить об этом? — жадно поинтересовался Владислав, глядя на меня во все глаза. — Не стоит смущаться, все новички проходят период адаптации и испытывают определенные сложности.

— Влад, опять ты за свое! Уймись хоть сегодня, ты не на приеме! — с улыбкой осадила его Светлана и пояснила для меня. — Владислав — наш главный мозгоправ.

— Я предпочитаю термин психоаналитик, — поправил он и обратился ко мне. — Будут проблемы — обращайтесь.

— Я похожа на девушку, которой необходим психиатр? — съязвила я.

— Вы похожи на девушку, которой нужен друг, — участливо улыбнулся Владислав.

— Спасибо, у меня уже есть… Лана, — нашлась я.

Светлана польщенно улыбнулась и с превосходством посмотрела на психолога. Ну что за детский сад? И это — вампиры?

— Итак, дамы и господа! Позвольте торжественную часть нашего собрания считать открытой! — донесся до меня звучный мужской голос, и я с благодарностью подняла глаза на его обладателя — приятного парнишку лет двадцати двух с белозубой улыбкой и короткими светло-русыми кудряшками, который взобрался на подиум у стены и теперь вещал в микрофон:

— Добрый вечер, друзья! Сегодня — особенный вечер, один из тех редких вечеров, когда мы принимаем в свои ряды новых членов нашей большой и дружной семьи. Как правило, такое мероприятие предваряет другое важнейшее событие — представление кандидата, совет старейшин и всеобщее голосование, по результатам которых и принимается решение о вступлении в наш тесный круг. Но сегодня у нас особенный сценарий! Такого не было еще ни разу с момента принятия наших правил… — Красавчик выдержал эффектную паузу. — Героиня сегодняшнего вечера стала вампиром вопреки правилам, вопреки нашим голосам и вопреки собственному желанию. Дамы и господа, поприветствуем нашу бесстрашную Жанну — вампиршу поневоле.

Ведущий зааплодировал, зал подхватил. На меня воззрились десятки любопытных глаз, и я физически ощутила, как меня ощупывают, поглаживают, притягивают, отталкивают, ласкают, рассматривают, как диковинный микроб под микроскопом, и пытаются проникнуть в самую душу. Сейчас я для них — занятный зверек, который умудрился пробиться в закрытый клуб, в обход системы клубных карт и бдительной охраны.

— Итак, — кашлянул ведущий, требуя внимания, — хотите вы того или нет, а Жанна уже стала одной из нас.

— Ура! — гаркнул какой-то громкоголосый рыжий молодец.

— Аминь, — блаженным тоном отозвался голубоглазый блондин в полупрозрачной белой рубашке, сидящий поодаль.

— Поздравления оставим на потом, — оборвал их ведущий. — А пока познакомимся с досье на нашу героиню. Итак, дамы и господа! Прошу любить и жаловать — Жанна Бессонова. — В его голосе появились торжественные интонации диктора ТВ, сообщающего в прямом эфире страшную государственную тайну. — По вероисповеданию лейбломанка, по призванию — модный обозреватель, по недоразумению — риэлтер в агентстве недвижимости. Любимое занятие: шопинг. Любимая подруга: кредитная карта. Настольные книги: «Вог» и «Космополитен». Наша Жанна сможет с сотни метров отличить «Версачи» от Версаля, «Гуччи» от Гауди, а «Тиффани» от Тимати. Страдает аллергией на подделки: при виде «фэйка» начинает чихать, кашлять и плеваться. Предыдущая реинкарнация: Одри Хепберн. Сестра по разуму: Пэрис Хилтон. Любимый город: Милан. Любимый телевизионный канал: Fashion-TV. Любимый художник: Пако Рабанн. Любимый фильм: «Дьявол носит «Прада». Любимый напиток: «Пина Колада».

Удивительно, но половина из шутливого досье оказалась правдой. Интересно, у меня на лбу написано, что я читаю «Вог», в свободное время шатаюсь по магазинам и мечтаю побывать в столице мод — Милане?

— Теперь вы знаете все об этой прелестной девушке, — выпалил кудрявый красавчик. — Но, уверен, теперь вы еще больше сгораете от любопытства и хотите узнать, каким образом ей удалось отбиться от острых клыков нашего друга Жана. Попросим ее рассказать об этом?

— Просим, просим! — проскандировал зал.

— Идите же сюда, Жанночка! — размахивая микрофоном, поманил ведущий.

Чувствуя себя полной дурой на тонких шпильках, я процокала по залу и взгромоздилась на импровизированный пьедестал.

— Итак, прошу тишины!!! В эфире ток-шоу «Пусть говорят» и у нас в студии девушка, которая подверглась нападению вампира!!! Жанна, мы просто потрясены!!! Расскажите же нам, как все произошло!!! — копируя поведение Андрея Малахова и нервно выкрикивая реплики, кудрявый подскочил ко мне и сунул под нос микрофон.

Я невольно поморщилась от крика, перевела взгляд с микрофона на бесцеремонного паяца, собираясь высказать все, что я думаю о нем и этом фарсе, но обидные слова застыли у меня на губах. На меня смотрели мудрые глаза мужчины, уставшего играть роль клоуна, но вынужденного это делать. «Да, я знаю, что смешон и нелеп, — говорили они. — Но это моя работа — развлекать публику. Они требуют зрелищ и веселья, и я им их обеспечиваю. Подыграй мне. Ну, пожалуйста!» Сколько же на самом деле лет этому парнишке, подумалось мне. Сорок, пятьдесят, восемьдесят?

Пауза затянулась, и кудрявый поторопил меня, напустив в голос сочувствия, а во взгляд — обаяния Кота в сапогах из «Шрека»:

— Ну же, Жанна, мы все во внимании.

— Я возвращалась домой с работы, — начала я, подыгрывая ему. — А тут — он! Всю жизнь вампира мечтала встретить и бессмертной стать, а тут такое счастье привалило!

Ведущий от удивления поперхнулся заготовленным вопросом, а я продолжила:

— Пальтишко расстегнула, шарфик с шеи сняла, приготовилась, жду…

— Да что вы говорите!!! — Кудрявый восхищенно взглянул на меня. Похоже, моя импровизация пришлась ему по вкусу. — И что он сделал?!! Набросился на вас?!!

— Какое там! — с возмущением воскликнула я. — Он как давай выспрашивать: что ела на завтрак, что на обед, не было ли в еде концентратов. Просто сдвинутый какой-то! Изучал состав моей крови, как содержание пакетика с чипсами на полке супермаркета!

В зале раздались одобрительные смешки. Похоже, мое определение попало в точку, и о взыскательности Жана все были осведомлены.

— И что же вы?!! — поторопил меня ведущий.

— А что я? Знаете, как хотелось вампиром стать и быть вечно молодой и красивой? Чтоб никаких пластических операций, алопеции, климакса и Альцгеймера! — Я взглянула в глаза кудрявого и поняла, что ему с трудом удается не расхохотаться. И все-таки он мальчишка. Какие восемьдесят лет? Ему и тридцати-то нет! — Пришлось поклясться, что веду здоровый образ жизни круглосуточно, даже во сне занимаюсь йогой и кушаю спаржу, — продолжила я. — И вообще признаю только правильное питание и весь день до нашей встречи питалась исключительно диетическими хлебцами и сельдереем.

— Это его подкупило?

— Увы, да, — горестно вздохнула я. — Только этот упырь, будь он неладен, в шею меня кусать побрезговал, а как присосался к запястью — весь подол пальто кровью залил. Тут уж я озверела и отмолотила его как следует.

— Есть женщины в московских подворотнях! — восхищенно вскричал кудрявый.

— Да здравствует Жанна, победительница Жана, — подхватил знаменитый теннисист. Видимо, с французом у него были давние счеты.

— Предлагаю поднять первый тост за Жанну, пополнившую наши ряды! — выкрикнул ведущий.

Публика одобряюще захлопала, заулюлюкала и подняла бокалы в мою честь. А я, чувствуя себя персонажем театра абсурда, вернулась на место.

— Жанночка, — наклонился ко мне Владислав. — Надеюсь, вы не обиделись на нас? Никто не хотел выставлять вас на посмешище, просто мы так развлекаемся. Вы молодец, что подыграли Глебу. Ваше боевое крещение надо отметить!

Блондинка скривилась, словно махом осушила ведро лимонного сока, и сплела длинные пальцы с узорным маникюром на ножке своего винного фужера.

— За Жанну! За Жанну! — эхом подхватили присутствовавшие, не сводя с меня любопытных глаз.

Аристарх с лукавой улыбкой наклонил черную бутыль и плеснул ее содержимое в мой бокал. Я с испугом глянула на напиток, ожидая увидеть, как переливается через край густая пенящаяся кровь, но в фужере всего-навсего золотилось шампанское.

— Или девушка предпочитает вино? — насмешливо спросил он, наблюдая за моей реакцией, и кивнул на бокалы других вампиров. — Красное сухое или полусладкое? Извините, но кровяного не держим.

— Аристарх! — укорила его Лана.

Я вспыхнула, и только звон бокалов прервал затянувшуюся паузу. Мне протягивали фужеры; словно во сне я касалась их своим бокалом с легким звоном, отвечала на улыбки, салютовала в ответ тем, кто сидел поодаль. А потом залпом осушила шампанское.

— Хорошо пошел виноград, который удобряют кровью девственниц? — с невозмутимым видом поинтересовался Аристарх.

Внутри меня взметнулась волна тошноты, но я нашла в себе сил непринужденно ответить:

— Я вижу, вы хорошо осведомлены о процессе производства. Сами участвовали? Удобряли? Проверяли девиц?

В глазах Аристарха зажегся огонек интереса.

— Один — один, — удовлетворенно заметил он. — Кажется, Жан не ошибся с выбором.

Блондинка Нэнси, заметив это, нервно заерзала и наградила меня убийственным взором. Похоже, одну смертельную врагиню я себе сегодня уже заработала. Но не будем останавливаться на достигнутом!

— А скажите как вампир со стажем, — с придыханием произнесла я, — чья кровь слаще — блондинок или брюнеток? Правду говорят, что у блондинок кровь — как вода, а у брюнеток — терпкая и пьянящая, как хорошее вино?

Пальцы блондинки вцепились в ножку фужера так, словно душили змею.

— Смотря у какой брюнетки, — насмешливо ответил Аристарх. — У некоторых, вполне вероятно, по жилам течет неразбавленный яд.

Наконец-то я вспомнила, где видела Аристарха. Конечно, же в журнале. Только не в рекламе, а на странице с колонкой главного редактора. Как-то я листала мужской глянец в салоне красоты и полюбовалась его породистым лицом, а затем посмеялась над пафосными именем и фамилией — Аристарх Алмазов, решив, что это псевдоним.

Устав препираться с соседом, я стала разглядывать присутствующих, то и дело выхватывая знакомые лица.

Вон модель из рекламы сока, вон актриса, давно пропавшая и с театральных подмосток, и из светской хроники. Вон олимпийский чемпион по фигурному катанию, вон модная писательница.

Вот молоденькая певица, обладательница редкого для эстрады голоса и непристойной татуировки, которую со смаком обсуждала желтая пресса. Рядом с ней — представитель этой самой желтой прессы, скандальный телерепортер. Напротив них — известная театральная актриса, участвующая в шоу «Звезды на льду». А вот знаменитый чешский теннисист, ушедший из спорта из-за травмы, шепчется о чем-то с продюсером, зажегшим на поп-Олимпе несколько новых звезд. Неужели, теннисист тоже собирается запеть?

Встретилось и несколько «антикварных» суперстаров. Из наших — солистка из первого состава процветающей и поныне российской поп-группы, довольно знаменитый в прошлом телеведущий и — подумать только! — актер, гибель которого в середине 80-х оплакивал весь Советский Союз. Как раз на той неделе по Первому каналу шла передача, посвященная его семидесятилетнему юбилею, и мне пришлось посмотреть ее от начала до конца. Тогда ко мне на чай зашла моя бабуля Лиза, бывшая большой поклонницей таланта артиста. Бабушка героически выиграла битву за пульт, и мне пришлось смотреть историю жизни бабулиного кумира. Нет никаких сомнений — это именно он, хоть и с другой прической, в современном прикиде. Бабуля бы многое отдала, чтобы посидеть с ним за одним столом!

А вот и забытые зарубежные знаменитости — звезда латиноамериканской мыльной оперы, которую я смотрела еще школьницей, и самый симпатичный участник бойз-бенда, гремевшего на весь мир в 90-х. У меня даже их плакат одно время в туалете висел! Однако больше всего потрясло меня присутствие итальянской манекенщицы с мировым именем, которая ушла с подиума в разгар карьеры, чем повергла в шок общественность. Газетчики пошумели, опубликовали снимки со свадьбы длинноногой красавицы с индийским миллионером, обсудили явную беременность невесты, которую подвенечное платье не скрывало, а только подчеркивало, и забыли о Монике, переключившись на новых звездочек. С тех пор прошло десять лет. Моника не постарела ни на день.

Многие лица были мне незнакомы. В вампирской тусовке нашлось место и рассеянному интеллектуалу, похожему на университетского профессора, и лощеному красавчику, смахивающему на дорогого стриптизера, и мужеподобной дамочке с глубокой складкой между бровями, напомнившей мне учительницу математики, и легкомысленной красотке, весь талант которой, на первый взгляд, заключался в роскошном бюсте, кокетливо упакованном в тесный топ.

Приглядевшись к собравшимся, я заметила, что вампиров с экзотической внешностью еще больше, чем показалось мне на первый взгляд. Почти каждый пятый!

— Лан, — шепнула я, — а почему среди гостей так много иностранцев?

— Это везде так, — охотно пояснила Светлана. — В любой нашей европейской тусовке полно азиатов и африканцев, а в индийской или японской — достаточно европейцев. Мы вынуждены переезжать время от времени, чтобы не вызывать подозрений у людей. По нашим правилам не позже, чем раз в десять лет, каждый из нас переезжает в другую страну и начинает жизнь заново.

— Значит, и мне придется? Ты мне об этом не говорила, — приуныла я.

— Ничего, это даже интересно! Новые знакомства, новая работа, новый стиль жизни, — подмигнула Лана. — Я, например, уже в пятой стране живу.

Владислав завел разговор о чешских замках, которые недавно посетил. А я размечталась, что теперь смогу путешествовать — средства вампира вполне позволяют!

— У вас, Жанна, в роду не было аристократов? — внезапно спросил Владислав.

Аристарх и его блондинка с интересом уставились на меня, и я неожиданно соврала:

— Моя прабабка была графиней.

— Да что вы говорите! — не поверила блондинка. — Должно быть, она передала вам семейные драгоценности?

— К сожалению, все пришлось продать после революции. Осталось только серебряное кольцо, которое прабабушка подарила мне, — уверенно соврала я.

Антикварный перстень и в самом деле существовал — его подарил мне один из бывших, уверяя, что украшение носили еще во времена Екатерины, чем поставил окончательную точку в наших затянувшихся отношениях. Зря я таскала парня перед витринами «Тиффани» — Фёдор был повернут на старине и поисках кладов. Он уверял, что кольцо раскопал собственноручно, и в начале нашего знакомства носил его сам, эпатируя людей длинными патлами, рваными джинсами и громоздким старомодным перстнем, так не сочетавшимися между собой. Кроме того, Федор был худым, сутулым, прыщавым и далеким от моды, как Памела Андерсон — от природы. Он приводил в оторопь мою маму и Сашку: маман звала его Кощеем, Сашка — гоблином. Из всех моих бойфрендов Фёдор был самым некрасивым, нелепым и несексуальным. Разглядывая наши фотографии после разрыва, я сама поражалась, как я могла быть рядом с ним и еще испытывала к нему самые нежные чувства, млела от его улыбки, таяла от его объятий, выпрашивала каждый поцелуй как подарок. Подумать только, однажды я, не раздумывая, пожертвовала походом на модный показ ради свидания с Фёдором, который вернулся с очередных раскопок! Сейчас я недоумеваю, что я в нем могла найти и почему на целый месяц потеряла голову, но в тот момент, когда ободок с темным металлом сменил владельца и удобно устроился на моем пальце, я прозрела. Разочарование между ожидаемым модным украшением и поюзанным перстеньком было так велико, что свидание стало последним. Как честная девушка, я хотела вернуть подарок, но любитель старины благородно оставил мне его на память. Безо всяких зазрений совести я отдала перстень в переплавку…

Аристарх уставился на мои пальцы, выискивая старинное кольцо.

— Не люблю колец, — выдержав его взгляд, сообщила я. — Оно было громоздким и не нравилось мне. Я переплавила его на пирсинг.

— О, какая пикантная подробность! — Аристарх жадно уставился на меня, гадая, в какой части тела может находиться серебро прабабушки.

— Украшение сейчас на мне. — Мне отчего-то захотелось его подразнить.

— Серебро? — ужаснулся он. — Немедленно избавьтесь от него, Жанна! Иначе оно погубит вас!

Я машинально дотронулась рукой до пупка: серебряное колечко холодило даже через шелк. Непонятно почему, с пирсингом я чувствовала себя уверенно и раскованно. Стоило его надеть, как внимание мужчин было обеспечено. Никакой мистики, конечно, простая психология — кольцо придавало мне уверенности в своих чарах и зажигало в глазах искорки, на которые и клевали кавалеры. На работу я его не носила: хватило двух раз, когда меня просто преследовали своими приставаниями кавказцы на черных иномарках по пути к метро. А потом еще в офисе новый охранник не пропускал на проходной, вымаливая о свидании, а за обедом глубоко женатый менеджер по рекламе настойчиво приглашал к себе в гости в отсутствие жены с детьми. Совпадение, конечно, но с тех пор я окрестила пирсинг любовным талисманом и надевала крайне редко, хотя обожала его страстно. Последний раз я носила его в день роковой встречи с Жаном. Как чуя скандал с Горячкиной, я достала талисманчик для придания уверенности в себе. Увы, на Однорога серебряная безделушка не подействовала. Зато вампира как к себе приманила!

Вот и сегодня, в такой важный день моего боевого крещения, мне захотелось его надеть. Я совершенно не подумала о том, что оно из серебра! Как я могла забыть? Вдруг металл способен отравить ослабленный иммунитет? Кажется, я уже чувствую слабость…

— Теперь мы знаем, где вы носите бабушкино серебро, — ухмыльнулся Аристарх, проследив за моим жестом.

Чтобы скрыть смущение, я влила в себя глоток шампанского. Светлана пришла мне на помощь и поднялась с места.

— Извините, мне надо выйти, — она взглянула на меня. — Составишь компанию?

Стоило нам выйти из зала, она зашептала мне на ухо:

— Ты что, запала на Аристарха?

— Вот еще! — Я с негодованием опровергла ее предположение.

— А вот Аристарх решил, что ты на него запала, — хмыкнула Лана, входя в дамскую комнату.

— Пусть помечтает, — милостиво разрешила я.

— Кстати, ты ему понравилась. Я такие вещи сразу чую. Он тобой заинтересовался.

— Мне-то что? — Я равнодушно пожала плечами. — Пусть его Барби волнуется.

— Ниночка за него глотку перегрызет. Будь с ней поосторожней.

— Какая еще Ниночка?

— Ну, Нэнси. Я же тебе говорила, многие наши меняют имена при вступлении в клуб. Была Нина — стала Нэнси.

Мы разошлись по кабинкам, а когда снова встретились у зеркала, Светлана продолжила разговор:

— Тебя, что совсем не волнует интерес Аристарха?

— А с чего бы он меня должен волновать? — Я самодовольно покрутилась перед зеркалом.

— Ну, Аристарх наш местный секс-символ. Знала бы ты, сколько на него желающих!

— Слушай, — оборвала я болтушку, — если ты сейчас же не замолчишь, я подумаю, что он тебе заплатил, чтобы ты его в выигрышном свете представила и мне разрекламировала.

— Ну и язва! — не обиделась на меня Лана. — И за что только таких секс-символы любят? Вот и Жан тоже не устоял.

— Я смотрю, у вас каждый второй хмырь в секс-символы норовит заделаться?

— Ты не оценила лоск нашего французского графа? — охнула Светлана.

— Он что, правда, граф?

— И граф, и актер. Не узнала разве?

— Так это правда? То-то мне показалось, что он похож на персонажа одного старого фильма. Только того Анри Мерль звали, я потом в Интернете посмотрела.

— Анри Мерль — его псевдоним. Ему уже сто с лишним лет. Когда его обратили, о правилах и донорской крови еще и речи не было. Поэтому он приверженец старого образа жизни… Ну, ты понимаешь, — запнулась она.

— Еще бы мне не понимать! Из-за его заплесневевших убеждений я лишилась своего пальто, — процедила я, — и нормальной жизни. Я еще удивляюсь, почему он по старинке не укусил меня в шею, а впился в руку.

— Укус вампира в шею — штамп кинематографа, — пояснила Лана. — Картинка очень чувственно на экране смотрится, согласись? Вот и растиражировали ее по всем киношкам. А на деле удобней из руки кровь брать… — Вампирша опустила глаза, признаваясь в том, что не всегда довольствуется донорской кровью. — Извини, тебе, должно быть, неприятно…

— Пустяки, дело-то житейское, — пробормотала я. — Называй уж все своими именами, не брать, а прокусывать.

— Да нет, — усмехнулась Светлана, — именно брать. Клыков-то у нас, как у киношных кровопийц, нет, приходится лезвием орудовать.

Я невольно бросила взгляд на запястье и вспомнила ровный, словно после скальпеля, порез, который уже зажил, оставив лишь едва заметную белую полоску.

— Значит, вы взрезаете вену, а человек потом истекает кровью? — сдавленно спросила я.

— Жанна, ну ты что! — оскорбленно укорила меня вампирша. — Конечно же, утолив голод, мы останавливаем кровь, дезинфицируем ранку и заклеиваем ее пластырем или заматываем бинтом.

Я недоверчиво посмотрела на Светлану и с удивлением поняла: она не шутит. В самом деле, от ранки, оставленной Жаном, на утро пахло дорогим мужским одеколоном, а бинт… Мне казалось, Жан взял его из моей аптечки, но теперь я поняла, что это невозможно. Аптечку я хранила в шкафу у стенки, заваленную кипами журналов — благо, здоровьем я отличалась хорошим, коленки не разбивала со школьной скамьи и ее содержимое мне пригождалось от силы пару раз в год. Человек, впервые попавший в дом, будь он трижды вампир, ни за что бы ее не нашел. Получается, бинт Жан таскал с собой?!

— Я смотрю, ты не читала правила питания? — пожурила меня Лана.

Конечно же, заметив среди оставленных ею брошюр и книжиц вышеозначенные «Правила», я с негодованием отмела их в сторону. Чтобы я пила кровь у живых людей? Да никогда!

— А ведь там на первой же странице написано, что, собираясь поохотиться, каждый из нас должен взять с собой спецнабор: снотворное или хлороформ для усыпления жертвы. А также кровоостанавливающее, дезинфицирующее и пластырь или бинт для оказания помощи после кровопотери, — сказала Светлана. — Это только в кино вампиры выпивают из жертвы всю кровь и оставляют человека умирать. Нам, чтобы выжить и сохранить инкогнито, необходимо заботиться о здоровье человека… после забора крови.

— Но как же потом… — удивилась я.

— Что думают люди после того, как обнаруживают перевязанную ранку? — договорила за меня она. — Некоторые думают, что их похитили, чтобы вырезать почку, но прежде решили взяли кровь — и поняли, что орган не подходит. Кто-то «вспоминает», как поранился или сдавал кровь — если над ним поработал опытный вампир с навыками гипноза. Только одному из десяти приходит в голову мысль о вампирах, но и он не осмеливается озвучить ее вслух из боязни насмешек…

Светлана насторожилась, обернувшись к двери. Мгновением позже и до меня донесся стук каблучков. Распахнулась дверь, впуская Инессу.

— Секретничаете, девочки? — улыбнулась Раевская, подходя к зеркалу и вытаскивая из клатча золотистый тюбик с помадой.

— Мы уже закончили. — Светлана вышла за дверь, я направилась следом.

— Жанна, подожди! — окликнула меня Раевская.

Я в недоумении остановилась.

— Нравится тебе у нас? — промурлыкала Инесса, подкрашивая губы в ярко-алый цвет.

Я пожала плечами:

— Несколько непривычно.

— Привыкнешь, — убежденно сказала Раевская, оценивающе разглядывая меня. — Поначалу все чувствуют себя как инопланетяне. А потом входят во вкус, — двусмысленно добавила она.

— Остальные знали, на что шли, — возразила я. — А меня никто не спрашивал.

— Ты сама решила свою судьбу, — усмехнулась Инесса. — Не стоит ни о чем жалеть — извлекай пользу из своего нового положения.

— Только этим и остается утешаться, — пробормотала я, отворачиваясь к двери.

— Жа-а-нна, — растягивая гласные, позвала Раевская.

— Что?

— Если возникнут проблемы, обращайся.

Убежденность в ее голосе заставила меня поежиться: светская львица не сомневалась в том, что проблемы непременно возникнут. И я была склонна ей доверять. Ей виднее, каково оно — становиться вампиром.

Светлана поджидала меня в коридоре.

— Все в порядке? — встревоженно спросила она, глядя на мою кислую физиономию.

— Все тип-топ, — кивнула я.

— Что она сказала?

— Сказала, чтобы я обращалась к ней, если будут какие-то проблемы.

— Так и сказала? — удивилась Лана.

— Слово в слово.

— Кто бы мог подумать! — В голосе вампирши послышались обиженные нотки.

— Вы враждуете? — напрямик спросила я.

— Мы? С чего ты взяла? — неуверенно опровергла мою версию Светлана. Перехватив мой взгляд, она вздохнула и призналась: — Инесса меня недолюбливает. Она была против моего вступления в Клуб.

— Почему?

— Она считает меня недостаточно утонченной, — нехотя поведала Лана. — Но большинство вампиров тогда, в Афинах, проголосовало за, так что ей пришлось смириться с моим присутствием. Я думала, она и на тебя взъестся за то, что ты в обход правил и голосования к нам проникла, но похоже, ты ей понравилась.

— Мне все равно, — покривила душой я, хотя внимание Инессы Раевской мне было очень лестно.

Светлана просияла и утащила меня обратно в зал.

— Наконец-то, Жанна! — прогремел со своего возвышения массовик-затейник. — Мы только вас и ждем! Итак, дамы и господа, — обратился он к блуждающим по залу вампирам, — занимаем свои места, согласно купленным билетам, не задерживаем начало представления.

— Что еще за представление? — насторожилась я. Быть главной героиней очередного спектакля абсурда не хотелось.

— Сейчас наши знаменитости будут свои таланты показывать! — оживленно пообещала Света, увлекая меня к нашим местам за столом, и ее глаза восторженно засияли, как у ребенка перед началом циркового представления.

— Какие таланты? — Я с тоской покосилась на раскрасневшуюся оперную диву. Надеюсь, она не вздумает проверять силу своего голоса на стакане?

— Я же тебе говорила, что практически все обращенные после Пражского договора — мастера своего дела? Вот сейчас и увидишь, на что они способны, — в голосе Ланы прозвучала настоящая гордость.

Мы сели за стол, и я отметила, что наши соседи где-то гуляют.

— А что, у Нэнси — тоже талант? — с ехидством осведомилась я.

— И еще какой! — хмыкнула Света. — Нина — наше секретное оружие.

— Бактериологическое? — хихикнула я, вспомнив анекдот про Анку.

— Бери выше! Ручная работа, единичный экземпляр.

— Ну, не томи!

— Нэнси может с помощью шпильки вскрыть любой замок.

— Любой?

— Кроме цифрового. Так что против технического прогресса и современных сейфов она бессильна. В остальном же, Нина — это ключик к любой двери.

— И на что годен ее талант? — удивилась я. — Вы с ее помощью квартиры обчищаете?

— Не обчищаем, но иногда подчищаем следы пребывания наших неразумных сородичей, — поделилась Лана. — А вообще ситуации разные бывают. Вот забудешь ключ от квартиры, где шмотки лежат, дома и захлопнешь дверь, не спеши вызывать спасателей с ломом, лучше звони Нине.

— Лучше как-нибудь обойдусь, — фыркнула я. — И что, Ниночка сегодня тоже выступает?

— Нет, сегодня только артисты.

— А где можно на программку взглянуть?

— Сегодня у нас по плану выступления мировых звезд культуры, спорта и шоу-бизнеса. В программе — акробатка из Китая, иллюзионист из Англии, скрипачка из Японии и наша знаменитая оперная примадонна Виолетта.

— Ох, — закручинилась я. — А без нее никак?

— Без нее — никак. Она у нас выступает при любом удобном случае. И на днях рождения, и на юбилеях…

Я хмыкнула, представив себе празднование двухсотлетнего юбилея, с обязательной стенгазетой о самых важных событиях из жизни юбиляра, в данном случае — длиной в несколько метров.

–…и на свадьбах, — закончила Светлана.

— На свадьбах? — потрясенно переспросила я. — И такое бывает?

— Почему нет? Что ж мы, не люди, что ли?

— А здесь, — я оглянулась по сторонам, — присутствуют женатые пары?

— Есть несколько. — Вампирша прищурилась, скользнув взглядом по гостям.

— Кто, например? — Я сгорала от любопытства.

— Да вон — Нелли и Оскар. — Лана указала на рыжую девушку и ее спутника, которые мило беседовали, не сводя друг с друга влюбленных глаз.

— Наверное, молодожены? — убежденно предположила я.

— Кто, эти? — Вампирша развеселилась. — Да мы недавно их бриллиантовую свадьбу отмечали.

— Бриллиантовую? — Я округлила глаза. — Шутишь?

— Нисколько.

— Это ж сколько лет? Шестьдесят, что ли?

— Семьдесят пять, — сообщила Светлана. — Самая последняя в традиционной классификации годовщин свадеб, дальше уже нет. Ясное дело, люди столько не живут. Тем более — вместе! Так мы на вечеринке придумали названия для годовщин еще на сто лет вперед. Радужная, звездная, лунная…

— Красиво, — оценила я.

— А я тогда предложил в столетний юбилей списать все супружеские годы за сроком давности и начать отмечать все годовщины заново, — вклинился в наш разговор Аристарх, усаживая свою блондинку на стул и приземляясь напротив. — Но мое предложение, увы, не оценили.

— Вот проживешь в браке сто лет, тогда и устанавливай свои правила празднования, — поддела его Света.

— Я столько не проживу, — хмыкнул Аристарх, заставив меня взглянуть на него совсем по-другому.

Неужели, ему уже под двести лет, если он не рассчитывает прожить еще сто? Кто бы мог подумать! А ведет себя, как тридцатилетний плейбой. Хотя откуда мне знать, как ведут себя двухсотлетние вампиры? Я же пока не имела возможности за ними понаблюдать.

— Наконец-то все в сборе! Тогда мы начинаем, — прозвучал голос Глеба из динамиков. — Встречаем несравненную, уникальную, фантастическую Мэй с ее танцующими тарелочками!

— Это китайская циркачка, — шепотом пояснила Лана.

Зазвучала динамичная мелодия, и все присутствующие обернулись в сторону входа, где показалась артистка. Девушка была невысокой и очень тоненькой. Красный костюм с блестками облегал ее, как вторая кожа. В каждой руке она вертикально держала по четыре тонких палочки, и на их кончиках в быстром темпе вращались блюдца размером с чайные.

— Они что, на чем-то крепятся? — вполголоса спросила я у Светы.

— Ты что! — Она с возмущением опровергла мою версию. — В том-то и суть номера — тарелочки удерживаются за счет вращения.

Продолжая вращать тарелочки, Мэй вышла в центр зала. Она была некрасивой, но сейчас ее лицо сияло каким-то особенным светом. Китаянка наслаждалась каждым мгновением своего номера, и радость от любимого дела красила ее куда больше, чем броский цирковой грим.

Мэй опустилась на колени лицом к зрителям и подняла руки. Танцующие тарелочки взлетели над ее головой, потом плавно ушли вправо, влево, подчиняясь ее ловким, отточенным движениям. Ритм музыки нарастал, казалось, тарелочки тоже убыстряют темп. Мэй поднялась с колен и, меняя положение рук, то опуская, то поднимая их, стала поворачиваться вокруг своей оси. Тарелочки, как большие белокрылые бабочки, парили вокруг нее. Когда она повернулась спиной, я не смогла сдержать восхищенного вздоха и подалась вперед. В убранных наверх иссиня-черных волосах сверкала красивая заколка. Та самая, из китайской коллекции Картье, которой я с полчаса любовалась на страницах журнала «Elle». С гранатами и бриллиантами. Не заколка, настоящее сокровище!

— Впечатляет, правда? — с восторгом зашептала Светлана.

— Это просто чудо, — в восхищении выдохнула я, подумав о том, что на часть из положенных мне откупных обязательно куплю себе такую же. Раз уж платье «Эскада» помахало мне ручкой. О том, хватит ли этой части на драгоценную заколку, я решила подумать позже.

— Мало удержать тарелочки на весу, не двигаясь с места; она еще умудряется это делать, меняя положение, — продолжила вампирша, и я с досадой поняла, что мы говорим о разных вещах. — Я пробовала, у меня даже стоя на одном месте ничего не получается. Тарелочки падают постоянно.

— Если бы у тебя было сто лет практики, в твоих руках они бы тоже затанцевали, — утешила ее я.

— Мэй не такая древняя, — со смешком сообщила Лана, не отрывая глаз от китаянки. — Ей всего двадцать два.

— В смысле, с тех пор как она стала вампиром? — уточнила я.

— Вообще. Она с нами всего два года, но цирковому искусству училась с детства, — охотно пояснила Светлана и ткнула меня в бок. — Смотри, самое интересное!

Я и не заметила, как рядом с циркачкой возник Глеб. Развернувшись лицом к зрителям, он встал в позе «ноги на ширине плеч, руки в боки» и слегка наклонился. Хрупкая китаяночка птичкой взлетела ему на плечи и выпрямилась, продолжая удерживать крутящиеся диски. Обхватив ее за ступни, выпрямился и Глеб. Теперь Мэй одновременно балансировала на плечах Глеба и крутила тарелочки. Зрители зааплодировали, хлопнула в ладоши и я. Зрелище действительно впечатляло.

Не уронив ни одной тарелочки, Мэй спустилась на пол и, продолжая крутить-вертеть, под аплодисменты исчезла в незаметной двери за подиумом.

— И как тебе? — обернулась ко мне раскрасневшаяся от удовольствия Света.

— Потрясающе! Век бы смотрела, — честно призналась я, проводив взглядом заколку в волосах циркачки.

— У Мэй будет еще одно выступление, — обнадежила меня вампирша. — Это так, для разогрева, стандартный номер в китайском цирке. У Мэй еще есть ее особенный номер со свечами, который сделал ее знаменитой на весь Китай. Позже увидишь, вот это просто чудо!

Я изобразила восторг и принялась разглядывать вышедшего в центр зала брюнета в скучном черном смокинге, не поддающемся модной идентификации, и в шляпе-цилиндре.

— А сейчас фокусы будут, — Света радовалась как ребенок. Кто бы мог подумать, что ей пятьдесят три!

Хотя не она одна так ликует — вон не постаревшая ни на день актриса 50-х годов, ровесница и любимица бабушки Лизы. На прошлый Новый год я подарила бабушке коллекцию фильмов с любимой актрисой на дивиди, поэтому сейчас я сразу узнала «трагически погибшую в расцвете лет и таланта» в автокатастрофе ретро-звезду. Актрисе сейчас уже хорошо под восемьдесят, а она чуть на стуле от восторга не прыгает. Ну где это видано, чтобы бабушки, приведшие внуков в цирк, вели себя так же, как и малыши? Старушки в этом возрасте уже впадают в маразм, с негодованием покрикивают на сорванцов, обвиняют молодежь в безнравственности, забывая о своей собственной разгульной юности, и шьют погребальное платье. Неужели все дело в том, что болезни, дряхлость и неумолимо приближающаяся развязка меняют взгляд на мир? В том, что вместо свадеб приходится гулять на похоронах, вместо билетов в цирк с боем добывать талончики к врачам, а вместо шумных развлечений замаливать в церкви грехи молодости? А сохрани пенсионерки здоровье и молодость, радовались бы как эта актриса? Или дело в состоянии души? Я вспомнила свою бабушку Лизу, ощущающую себя на семнадцать лет и никогда не обмолвившуюся о своих недугах. Ведь можно быть старой ворчливой кошелкой в двадцать лет, а можно оставаться очаровательной леди и в восемьдесят. Что ж, в ближайшие двести пятьдесят лет у меня будет масса времени, чтобы изучить этот феномен.

Конец ознакомительного фрагмента.