Смятая память

Юлия Павловна Ращупкина, 2014

Кэтти приезжает за американской мечтой в Лос-Анджелес и становится заложницей обстоятельств из-за одного влиятельного мафиози и его сына. Ее американская мечта стремительно отдаляется по мере приближения к своей истинной половине Архипу и разгадке своего происхождения. В пути ее сопровождают любовь, страсть и потери, ведь настоящему не понять прошлое…

Глава 6

Я понимаю, что убежать мне не удастся, но я все равно не намерена останавливаться, пока меня не поймают, и не будет уже и малейшей возможности избежать опасности. В голове проносятся мысли со скоростью света.

Ты должна сделать это…

Иначе пострадают люди…. И тебя убьют…

Достать компромат….

Но как? Что он может из себя представлять? Информация о тайных финансах, о большущей прибыли мыльного завода… Хм, может быть все это мыльный пузырь?

Рафаэль…. Он женится на тебе, если ты выполнишь задание…. Хотя, зачем мне это?..

Все перемешалось в моем подсознании, и я уже не могу контролировать свои мысли, они наслаиваются друг на друга, перебивая друг друга, не давая мне разобрать окончание предыдущей мысли, как тут же возникает новая. Бесконечная работа подсознания. Как оно справляется совсем, что у меня в голове?

— Любимая просыпайся, — Я медленно открываю глаза, Амайя с нежностью поглаживает мои, как он говорит, «шелковистые волосы», сидя рядом со мной на кровати. Я дома. Видимо от потрясения я провалилась в глубокий сон, и не почувствовала, как любящие меня руки внесли в квартиру и положили на кровать. Какая забота! И тут я пришла в себя.

— Раафааэлль… — протянула я с вопрошающим взглядом, требующим немедленных ответов на все мои вопросы.

— Я тебя слушаю, — повторяю я чуть громче и немного требовательней.

— Я понимаю, милая, что ты многое пережила, но от моего молчания тебе будет только хуже, поэтому я не собираюсь от тебя ничего скрывать. И все тебе расскажу. — Рафаэль выставляет руки перед собой, словно защищаясь от меня. Хм.. Мило.

— Я вся во внимании, ты даже не представляешь, как я хочу во всем разобраться. — Я сажусь в постели и облокачиваюсь на руки.

— Мафия, какая — то мексиканская, ты какое место занимаешь во всем этом и, почему я оказалась ввязана в ваши разборки с наркодельцами? Ответь, пожалуйста! — Я в этот момент, кажется, по-детски растерянна.

— Успокойся, милая, ты обо всем узнаешь, наберись немного терпения.

— Какое терпение, Рафаэль, когда на карту поставлены жизни людей, моя жизнь, в конце концов, и я не собираюсь с ней расставаться в 23 года! Что еще за мексиканская мафия? Впервые слышу. Про японскую, китайскую, итальянскую и русскую, наслышана, а вот о мексиканской ни капли информации в моей голове.

— Хорошо, тогда давай начнем с истории, — Рафаэль пытается меня обнять за плечи, но я в таком напряжении, что невольно отпрянула от него. Амайя расстроено смотрит мне в глаза, в его взгляде читается разочарование, похожее на боль от моего пренебрежения. Боже, наверняка он подумал, что если теперь я знаю, что он каким-то боком связан с мафией, то я с ним расстанусь.

— Милый, я…, ты не подумай, что я хочу с тобой расстаться, просто я вся как на иголках, слишком многое поставлено на карту и на данный момент я плохо контролирую свои поступки и… — Я сажусь в позу лотоса и принимаюсь теребить от волнения край подушки.

— Ничего, Кэтти, не оправдывайся, не нужно, это я во всем виноват, что втянул тебя в это. Прости меня, любимая, прости, что я не смог отвести от тебя глаз в том кафе, я был очарован тобой, ты казалась мне нежным цветком, еще не распустившимся, требующим защиты, чтобы расцвести в полную силу и одарить красотой окружающий мир. Но я сделал только хуже — не защитил, а вовлек во все это… Но это, я контролирую, а что бы с тобой случилось, если бы я тебя не встретил, не знаю. Кэтти, я люблю тебя, и не мыслю без тебя своей жизни и почувствовал огромное притяжение к тебе, единожды взглянув в твои глаза.

Во взгляде Амайя читалась боль и чувство вины. И куда только подевались те самые чертята, которые присутствовали во время разговора с Дамианом? Может быть, при нем, при Дамиане, так и следовало себя вести, чтобы казаться сильным и не прогибаемым под ситуации, складывающиеся в твоей жизни таким образом, что выйти из них без моральных и человеческих потерь не представляется возможным. Амайя казался потерянным, стоя напротив меня с поникшей головой, словно ожидая приговора суда, решающего жить ему или умереть. И я не выдерживаю, подбегаю к нему и обнимаю, крепко-крепко, как только могу. Вся моя любовь, выплеснулась в этом жесте! Рафаэль ответил еще более крепким объятьем, покрывая мою голову поцелуями.

— Прости, — проговорил он, и мы простояли так минут пять, обнявшись и наслаждаясь близостью друг друга, как будто ничто не угрожает нашему безмятежному будущему.

— Давай присядем, милая. — Амайя глубоко вздыхает, словно перед исповедью. — Кэтти, мне нужно многое тебе рассказать.

Не выпуская друг друга из объятий, мы по — удобней устраиваемся на мягкой кровати. Я уставилась в потолок, будто собираюсь увидеть на нем образы того, что предстоит услышать моим ушам.

— Думаю, теперь я готова выслушать все, что ты мне скажешь, ты можешь начинать, — Я поворачиваю голову и целую мочку уха Рафаэля и снова смотрю в потолок.

— Ну что начнем с истории? — С энтузиазмом говорит Амайя, и мне кажется, что в его глазах снова заплясали чертята. Какой же он красивый! Мой Рафаэль!

— Ты говорила, что ничего не слышала о мексиканской мафии, — Я отрицательно машу головой, — Так вот… — продолжает Рафаэль, — Мексиканская мафия, также известная как ЛаЭме одна из старейших и могущественнейших тюремных банд США, это мексиканская преступная организация, — начал с истории Амайя, завораживающим голосом.

— Тюремных банд США — тихо, протяжно и с ужасом проговариваю я сказанное Амайя, находясь под впечатлением.

— Так вот, — продолжает Рафаэль, — Мексиканская мафия была создана в конце пятидесятых годов членами уличной банды мексиканцев, заключенных тюрьмы Дьюэл, расположенной в городе Трайси.

— Это же в Калифорнии? — Снова перебиваю я. Ничего не могу с собой поделать.

— Да это в Калифорнии. Основателями банды стали тринадцать мексикано-американцев из Восточного Лос-Анджелеса, несколько из которых являлись членами банды Маравила. Сами себя они именовали Мексиканеми, что переводится с языка науатль как «тот, кто шагает с Богом в сердце». Основателем банд стал Луис «Хуеро Буйвол» Флорес, ранее член Банды Гавайских садов.

— Как интересно, продолжай, — Я вся ушла в историю и начинаю как всегда, когда слушаю интересные рассказы, с помощью своего воображения рисовать лица основателей Банды. Вот передо мной страшное лицо Луиса Флореса, человеческое, но с рогами, в носу которого большущее кольцо. Картинку рассеял голос Рафаэля, продолжающего рассказ, и я приготовилась рисовать других персонажей.

— Несмотря на то, что Мексиканская мафия была отчасти создана, чтобы проявить уважение к цивилизациям Майя и Ацтеков, её главной целью была защита своих членов от других заключенных, равно как и от охранников.

— То есть ее создали с целью самозащиты?

— Не совсем, тюрьму Дьюэл считали «университетом» заключенных, где они могли развивать свои навыки борьбы, ведение дел… эээ…наркобизнеса, если быть точным, и создания оружия, в пределах возможного. Изначально, Луис Флорес принялся вербовать самых жестоких бандитов, с тем, чтобы создать внушающую страх организацию, способную захватить контроль над черным рынком тюрьмы. В ответ на все возрастающее с геометрической прогрессией насилие, департамент тюрем перевел некоторых членов мексиканской мафии в другие тюрьмы, включая и тюрьму Сан-Квентин. Этот ход властей непреднамеренно, но очень поспособствовал мексиканской мафии привлечь, завербовать, подразумевалось одно и то же, новых членов в тюрьмах и учреждениях для малолетних преступников.

— Ну, это уже не есть хорошо, — снова вставляю я реплику. А мое неугомонное воображение рисует уже малолетних преступников-мафиози.

— И вообще, мафия — это не есть хорошо.

— Да ты права, — отвечает Рафаэль, не сильно обращая свое внимание на то, что я постоянно перебиваю его рассказ. Ведь он знает, как я обожаю комментировать то, что привлекло мое внимание. И по моей реакции он видит, что на данный момент все мое внимание сосредоточено на его словах. Амайя продолжает свое повествование.

— Что есть, то есть и на сегодняшний день мексиканская мафия — это организация, занимающаяся вымогательствами, нарко-трафиком и убийствами, как внутри, так и за пределами тюрем и это еще не весь спектр ее деятельности.

— Это ужасно. — подытоживаю я и смотрю на милого, как я его называю, полными ужаса глазами.

— И ты такой же? Убийца и наркоделец? Как же я могла так в тебе ошибаться, я совершенно не разбираюсь в людях! Ты даже не осуждаешь их? Верно? — Кажется еще немного, пара секунд и подушка доживет свои последние минуты, настолько сильно я бью ее кулаками.

— Твой вопрос, который я так опасался услышать, не заставил себя долго ждать.

— Мне надо было изначально задуматься над тем, что ты не рассказываешь подробностей из своей жизни, а я предпочла отдаться чувствам. Оставить тебя загадочным. Я же тебя люблю, тебя, преступника и, возможно — хладнокровного убийцу! О, Боже, зачем я это говорю!

Я оставляю подушку в покое и вцепляюсь в свои волосы, раскачивая голову из стороны в сторону.

— Я боюсь, Рафаэль! Зачем ты меня втянул в это? Я теперь слишком много знаю, по словам твоего отца!

От сказанного меня накрывает холодом, по телу пробежала неприятная дрожь, голос начинает срываться, в горле стоит комок, и слезы готовы покатиться из глаз сию же секунду. Но тут я вижу глаза своего Рафаэля, в них снова боль и я душу слезы, не дав им хлынуть из глаз. Этого я вытерпеть точно не могу и не могу позволить так мучить своего любимого мужчину. Я решаю больше не называть вещи своими именами в отношении деятельности, которой занимается Рафаэль, которому ничего не остается, как только с сожалением смотреть на свою «милую Кэтти».

— Нет, милая, я просто сын своего отца. — Говорит обреченно мой Рафаэль. — Как бы там ни было, но это история моей семьи.

— Что? Ты хочешь сказать, вернее говоришь, что Дамиан твой отец? — Я взмахиваю руками, — Ну прям мексиканский сериал! Моему удивлению нет предела! Как же я сразу не заметила сходства, — сейчас, вспоминая выражение лица Дамиана, я понимаю, что они очень даже похожи с Рафаэлем, но тогда мне просто не могло прийти в голову, сравнивать их внешность. О… я — полная дурра, не замечающая вокруг себя очевидных вещей!

— Да и я не хочу, чтобы тебя это пугало, милая. — Амайя словно смущен своим признанием, но как бы там ни было, оправдываться он не собирается.

— Да, — снова я спешу вставить свое слово, — Но твой папочка, которого, по твоим словам, мне не стоит опасаться, уже перепугал меня до смерти и ею же — моей смертью, мне угрожал в случае невыполнения его, так сказать, поручения! — выпалила я.

Я в очередной раз возмущена до предела. Во мне кипит злость вперемешку со страхом — это коктейль, от которого голова идет кругом не меньше, чем от выпитого стакана русской водки. Все-таки не каждый день тебе дают жизненно важные задания, кажущиеся тебе невыполнимыми. Так стоп! Пытаюсь остановить ход своих панических мыслей. Нужно успокоиться иначе мы не придем ни к какому компромиссу и не найдем выход из сложившейся ситуации.

— Прости, я вспылила, но я вся на нервах! — Я должна утихомирить бурю бушующую в моем разуме.

— Ничего, — Амайя пытается улыбнуться, но его улыбка скорее походит на оскал.

— Я все понимаю. Тебя пугает ситуация и будущее, которое внезапно изменилось в твоем видении, ты ведь не представляла, что отец твоего парня — мафиози и совсем другие картинки рисовала о нашем совместном житии.

Конец ознакомительного фрагмента.