Нулевой километр

Юлия Резник, 2022

– Зря это все, – шепнул Семен. – Что именно? – уточнила та, касаясь носом его ненормально горячей кожи. – Все. Ничего ведь у нас не получится. Так, только нервы друг другу попортим. – Почему ты так в этом уверен? – в глазах Дуни блеснули слёзы. – Потому что мы с тобой слишком разные. Сама подумай, где ты, а где я? Усвистишь поступать в свою столицу и… – Никуда я без тебя не поеду! – Ещё как поедешь. – в голос Семена тогда впервые закрались те самые интонации, которые годы спустя будут заставлять неукоснительно соблюдать команды подчинённых ему бойцов. – А ты? Ты за мной поедешь? – Может быть, Дунь, может быть…

Глава 4

В школу Дуню все-таки приняли по сохранившимся у её отца копиям документов. И, конечно, не без его непосредственного вмешательства. Дуня понимала, что не имей он связей в администрации города, вряд ли бы ей с такой охотой пошли навстречу. И, тем не менее, лежа ночью в своей кровати, она всерьез размышляла над тем, что для нее, может, так было бы даже лучше. От мысли, что ей придется вливаться в новый состоявшийся коллектив, у Дуни начинал ныть живот. И вроде ей не впервой это было, но вот чтобы так колотило — первый раз.

Все сильнее волнуясь, Дуня перетрясла весь свой гардероб, перемерила все свои туфли, но так и не определилась, что же надеть. А ведь это было крайне важно! И не только потому, что встречать ее будут, как и всех, по одежке. Но потому, что ее может увидеть Он.

— Добро пожаловать в одиннадцатый «А»! — торжественно заявила директриса и уверенно пожала Дуне руку. — Это самый сильный класс нашей школы. Кстати, в нем учится и моя дочь.

— Класс… — пробормотала Дуня, сглатывая готовый сорваться вопрос «А Семен? Семен в каком классе учится?».

Вот что занимало ее прежде всего на встрече с директором. И фиг его знает, почему так. Дуня даже толком не понимала, чего ей хочется больше — оказаться к Семену как можно ближе, или все ж сохранить необходимую для ясности мышления дистанцию. Это был действительно важный год. Ей, как и всем, следовало сосредоточиться на учебе. Но как? Если с ней случилась любовь? Да к тому же перва-я.

Дуня прополоскала рот и, сплюнув пену в раковину, уставилась на себя в отражении зеркала. Залипла на миг, вглядываясь в бледное, как поганка, лицо, и чуть отошла, чтобы подвергнуть такому же пристальному осмотру все остальное. Дуня была уверена, что с её субтильной фигурой что ни надень — ничего хорошего не получится. На ее фоне выигрывала даже директриса. Дуня сразу отметила пышность её форм. Как и любой другой человек, заострив внимание на том, чего у самой отродясь не было — тонкой талии, крутых пышных бедрах и впечатляющих размерах груди. Чему Дуня не завидовала — так это ее росту. Ольге Петровне с ним тоже не повезло. Чтобы как-то компенсировать свою низкорослость, ей приходилось ходить на огромных каблучищах. Один раз Дуня тоже решила прибегнуть к этому трюку, но вывихнула ногу в щиколотке, даже не отойдя от дома.

— Евдокия! Если ты не поторопишься — будешь добираться сама, — пригрозил отец из-за двери. Дуня встряхнулась и помчалась одеваться. Пусть до школы было недалеко, дорога до нее, как, впрочем, и все дороги этого города, была кошмарной и заняла намного больше времени, чем отец рассчитывал. Чтобы успеть к началу праздника, они даже не стали заезжать за цветами. Собственно, Дуне и в голову бы не пришло за ними заезжать, там, где она училась раньше, никаких цветов учителям не дарили. И только совсем недавно Дуня узнала, что здесь принято по-другому. Узнала и решила последовать заведенным традициям.

— Так, смотри. Вон, кажется, твой класс. — Ага! Отцу хорошо говорить. Он, вон, какой высокий. Дуня же ни черта не могла разглядеть, кроме чужих спин и затылков. — Пойдем, провожу!

— Пап, я что, маленькая? — возмутилась Дуня.

— Ну, смотри. Как знаешь. Тогда тебе прямо и налево. Твой класс возле тех пальм.

Дуня кивнула. Вцепилась пальцами в лямки рюкзака и, взмахнув отцу на прощанье рукой, стала пробираться в указанном направлении.

— Дуня! Дунь…

— Мариам! Привет.

Их секундная остановка вызвала небольшую пробку в проходе. Кто-то нетерпеливый тут же толкнул Мариам в спину:

— Подвинься! Загородила своей жирной задницей всю дорогу!

Мариам сникла. Опустила плечи, и хоть она очень старательно делала вид, что ничего не произошло, было заметно, что не только произошло, но и порядком задело.

— Вот козел!

— Да не бери в голову. Я привыкла. Вон, кажется, наши! Ты же в одиннадцатом «А»?

— Угу. И ты? — Дуня взволнованно облизала губы и напряженно уставилась в указанном направлении в попытке разглядеть Семена в толпе.

— И я. Видишь, женщина в синем костюме? Ну, такая кудрявая блондинка в очках…

— Вижу!

— Это — Лавруша. Наша классная.

— А почему Лавруша?

— Ну, от Валентины Лаврентьевны.

— А-а-а. Что-то вроде прозвища?

— Ага. Тут они есть практически у каждого.

К своим Дуня с Мариам прорвались, когда линейка уже началась. Стали среди мальчишек в заднем ряду, потеснив галерку.

— Новенькая? — поинтересовался невысокий коренастый парень в голубой рубашке с коротким рукавом.

— Ага.

— Очень приятно. Я — Бык. Или Рома. Это Тамерлан. Там, познакомься с… Как тебя зовут, кстати?

— Быков! Т-ш-ш! — шикнула на парня классуха. Тот примирительно поднял вверх ладони, мол, а я что? Я — ничего. В ответ Лавруша сделала страшные глаза, скользнула взглядом дальше и остановилась на Дуне. «Новенькая?» — спросила беззвучно. Дуня кивнула. Лаврушка смягчилась, улыбнулась гораздо теплей, подняла вверх большой палец и тут же отвернулась к импровизированной сцене, на которую под аплодисменты вышел директор.

— Я — Евдокия! — шепнула Дуня на ухо Быку, — Евдокия Степанова.

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — подал голос Тамерлан.

Дуня скосила взгляд на мальчишку. Маленький, дистрофично худой, с непропорционально большой головой и слишком длинными по отношению к телу руками, он был таким смешным! Интересно, кому пришло в голову назвать его Тамерланом? Это имя не только ему не шло, но еще как будто сильнее подсвечивало все его недостатки.

— Привет, Тамерлан.

— Вообще-то я Иннокентий, — сухо заметил тот, но тут же изменил тон, когда заметил кое-кого в толпе, — а вот и наша королева! — хмыкнул издевательски.

О ком идет речь, можно было не сомневаться. Вета протиснулась к ним в круг с шикарной корзиной цветов наперевес.

— Салют. О господи, — она сосредоточилась на Мариам. — Какого черта с тобой произошло?

— Раздражение, — занервничала та.

— А я думал, тебя пчелы покусали, — хмыкнул еще один незнакомый парень, которого Дуня не заметила сразу, а теперь, вот, как-то сразу возненавидела. Мариам опустила голову еще ниже.

— Ну, ты, Сиваков, и козлина! — фыркнула Вета.

— Вчера ты говорила иначе.

— Заткнись! — выпалила она в ответ и отчего-то зашлась густым румянцем. Дуня не успела узнать Вету поближе, да и, если честно, не горела желанием, но почему-то она была уверена, что ее румянец вызван скорее досадой, чем чувством стыда.

— Ну-ну, малышка, не кипятись. Я обожаю твой страстный темперамент, но сейчас…

— Сиваков! — грозным шепотом одернула парня Лавруша, — Заканчивай базар-вокзал!

Из-за жары торжественная линейка была совсем короткой. С напутственной речью выступили завуч и директор, после, какого-то черта, депутат — это тоже была очередная местная традиция, смысл которой ускользал от Дуни, сколько она ни старалась его постичь, потом еще был танец, и песня под занавес. А Семен все не появлялся.

Настроение Дуни окончательно испортилось. Они прошли в класс, расселись за парты. Как и следовало ожидать, ребята заняли свои прежние места. И ей ничего не оставалось, кроме как усесться за последнюю парту в среднем ряду наискосок от Мариам и Веты.

— Все еще раз здравствуйте! Очень рада видеть вас отдохнувшими и загорелыми. Сегодня, как вы знаете, у нас один урок — классный час. Так что не будем терять времени даром. Год нам предстоит сложный и очень ответственный…

Дуня попыталась сосредоточиться на словах Лавруши, но мысли то и дело возвращали ее к Семену. Интересно, что у него случилось? Почему он не пришел? Спросить бы у кого-то, так ведь ее интерес наверняка вызовет вопросы. Или, не дай бог, насмешки.

— Теперь перейдем к выбору президента класса. Кто за то, чтобы оставить Юлю Караулову? Или, может, у вас есть другие кандидаты? Новенькая… Евдокия, правильно?

Дуня вздрогнула. Сползла чуть ниже по стулу, чтобы не привлекать к себе дополнительного внимания, хотя как его можно было не привлекать, если все обернулись, чтобы на нее посмотреть?

— Все верно. Евдокия Степанова. Я за прежнего президента.

— Тогда принято единогласно. — Лавруша хлопнула ладонями по столу. — Что ж, Евдокия, тогда выходи к доске, будем тебя представлять.

Дуня сглотнула. Она не понимала, за каким чертом ей понадобилось выходить, но раз уж от нее требовали именно это, встала и прошла между рядов к доске. Скосила взгляд на Мариам в поисках поддержки, но та сидела, глядя на лист бумаги перед собой, и, прикрыв тот пухлой ладошкой, выводила на нем какие-то вензеля. Дуню замутило от запаха мокрой тряпки, мела и вековой пыли, осевшей на бархатных балдахинах. Ни жива ни мертва она замерла лицом к лицу с классом. Хотела даже что-то сказать. Может быть, пошутить, чтобы понравиться. У нее в самом деле было прекрасное чувство юмора. Но нарушая весь ее план, дверь в класс открылась, впуская в него… Семена.

Сердце Дуни запнулось и что есть силы затрепыхалось в горле. В отличие от всех других мальчиков, надевших светлый верх, Семен был целиком в черном. Но на их фоне он выделялся вовсе не поэтому. Семен был уже мужчиной, тогда как остальным ими только предстояло стать.

— Краснов! Ты ничего не попутал?! Линейка началась в девять! — возмутилась Лавруша. В ответ Семен проказливо улыбнулся, скосил взгляд на застывшую соляным столбом Дуню и, стремительно преодолев расстояние до учительского стола, сунул в руки классной руководительнице довольно потрепанного вида букет.

— Это я так долго цветы выбирал. Ваши любимые.

— Спасибо, — растаяла Валентина Лаврентьевна, но, вовремя опомнившись, вернула в голос так явно недостающую ему строгость: — Только не думай, что сможешь опаздывать каждый раз.

— И мысли не было, — Семен сложил ручки по швам. Ну, просто вылитый пай-мальчик. Если бы Дуня смогла отмереть, завороженная его улыбкой, она бы Сене поаплодировала.

— Так, значит, ребята, на чем мы остановились? Ах, да… На представлении. Принимайте в свой дружный коллектив. Евдокия Степанова. Прошу любить и жаловать. И во всем помогать.

Дуня прижала ладонь к груди и дурашливо поклонилась. Благодаря бога за то, что ей ничего не пришлось говорить. И под шумок прокралась на свое место. За одной партой с Семеном. Ну, надо же!

Не чувствуя ног, Дуня опустилась на стул. Чуть повернулась к нему и слабо улыбнулась.

— У меня для тебя кое-что есть, — шепнул Краснов ей на ухо.

— Правда?

— Угу. Век не расплатишься.

У Дуни пересохло во рту. Она чувствовала его запах, видела золотистые точки на самом дне глаз, он был так близко…

— Я бы не стала этого утверждать с такой уверенностью. Все зависит от того, какой ты потребуешь платы. И за что, — просипела.

— Вот за это…

Краснов отстранился, достал рюкзак и положил перед ней на парту…

— Мой паспорт! — воскликнула Дуня. И, конечно же, нарвалась на осуждающий взгляд Лавруши.

— Не только. Здесь много чего. Проверь, все ли цело…

— Но как ты нашел?

— Применил немного дедукции, — пожал плечами Семен. — Ну, что? Все на месте?

— Ага! — шепнула Дуня. — Вроде бы все, — прикусила губу и уставилась на него исподлобья. — И что же ты хочешь взамен?

Краснов наклонился к ней еще ближе, почти к самому уху. Было, конечно, глупо думать, что он поцелует ее при всем классе. Но на секунду Дуня почти поверила в то, что это случится. А потом зазвенел звонок на перемену… Ребята тут же повскакивали с мест, столпились в проходе. Дуня зачарованно моргнула.

— Похоже, кто-то за лето забыл, что звонок звенит для учителя! — попыталась призвать к порядку Лавруша. Да только ее никто не слушал. Митька Сиваков пронесся с боевым кличем мимо, смел листок с парты Мариам, на котором она весь урок что-то старательно выводила.

— Отдай!

— Так-так, что тут у нас…

— Я кому сказала, — чуть не плача, Мариам слишком резко встала. Юбка, которая ей была мала, лопнула и разошлась по шву. Дуня и Семен вскочили одновременно. Дуня — чтобы выхватить из рук козла-Сивакова не предназначенный для его глаз документ, Семен — чтобы прикрыть своим пиджаком оголившийся тыл подруги. Им удалось и то, и другое. Сиваков не ждал нападения от Дуни, и отобрать у него злосчастную бумажку оказалось проще простого. Дуня с облегчением выдохнула. Стараясь не смотреть, что же там такое написано, протянула записку Мариам. Но все равно невольно заметила, что та написала.

Женя. Евгений. Женечка… — этим именем в разных вариациях был исписан весь лист.