Притяжение

Юлия Резник, 2022

Притяжение. Когда-то оно уже сыграло с ней злую шутку. Заботясь о чужом ребёнке, пока его мать-кукушка прожигала жизнь, Соня отдала свою любовь не только крохе, но и её отцу. Непонятно, сколько бы длилось это наваждение, если бы однажды обстоятельства не вынудили её уйти. Прошли годы, раны почти зарубцевались, однако Соню ждал новый сюрприз: встреча с тем единственным, притяжению которого она так и не научилась сопротивляться.

Глава 1

— Как вы можете?! В грязной обуви — в стерильную палату… Вы хотите убить собственного ребенка?!

Амир опустил уставший потухший взгляд на свои начищенные до зеркального блеска ботинки. Он силился понять, что ему пытается объяснить эта во всю глотку орущая докторица, и не мог. Просто пятился под ее напором и все сильнее злился.

— Амир Шамильевич… — на плечо изнеможённого до отупения мужчины легла жесткая ладонь начальника его же службы безопасности. — Сюда нельзя было. Так… — бесстрастный взгляд Глеба скользнул сверху вниз и вернулся обратно. Ничего не выражая.

Амир моргнул. С силой растер ладонями лицо, сомкнул пальцы в замок на шее и чуть тряхнул головой. Как нельзя? Кому нельзя? Ему, что ли?

— Как себя чувствует моя дочь? — устало спросил он, усилием воли заставляя себя сосредоточиться на главном.

— Все шло хорошо! А теперь я даже не знаю… Додуматься же… в стерильную палату… Да у нее ведь иммунитет убит подчистую! О чем вы только думали?

Хороший вопрос! Превозмогая нечеловеческую усталость, почти не в силах контролировать закипающую внутри злость, Амир крутанулся на пятках и размашистыми шагами двинулся прочь по коридору. Огни гирлянд, украшающих стены и окна больницы в преддверие праздников, больно били по не знающим отдыха воспаленным глазам. Амир зажмурился, надавил двумя пальцами на переносицу, зацепил рукой тележку с каким-то барахлом, не извинившись, пронесся по холлу, мимо нарядной регистратуры, распахнул дверь и с жадностью вдохнул морозный декабрьский воздух.

— Тебе бы отдохнуть… — заметил Глеб, выходя следом. Игнорируя слова друга, Амир протянул руку:

— Дай ключи.

— Не дури, Амир Шамильевич. Ты сколько не спал?

— Столько же, сколько и ты! — Амир резко обернулся, полоснув жестким взглядом телохранителя.

— Именно поэтому я и не рвусь за руль, — бесстрастно парировал тот.

Глеб был прав. Вести машину в таком состоянии — самоубийство. И как бы ему ни хотелось сейчас сбросить напряжение, утопив педаль газа в пол, эта идея была далеко не самой удачной. Амир грязно выругался, но уступил.

Потом… Все потом… Когда-нибудь.

Скользнув в теплый салон автомобиля, возникшего перед ним как по команде, Амир откинул голову на подголовник и, насколько это было возможно, вытянул длинные ноги. Рядом уселся Глеб. Никому в этом мире Амир не доверял так, как этому большому во всех смыслах мужчине. Они повстречались давно. На войне, которая никому не была нужна, и о которой Глеб Громов знал, пожалуй, побольше многих. Он возглавлял какой-то засекреченный до скончания дней отряд специального назначения, щедро брошенный правительством на спасение попавшего в засаду по дурости командования батальона Амира. В той мясорубке мало кто выжил. Ущелье простреливалось со всех сторон, и если бы не Глеб и его люди, они бы все там полегли.

— Домой… — Глеб отдал короткий приказ в невидимое глазу переговорное устройство, и их кортеж тут же тронулся с места.

Домой… — повторил про себя Амир. Домой… А там что? Выспаться. Отдохнуть. И ни о чем не думать. Отключиться часов на двенадцать. А с утра навестить дочку… Он так к ней спешил сегодня, так рвался, что напрочь забыл обо всем. И о проклятой стерильности тоже! По позвоночнику прошел холодок. Его беспечность могла стоить Карине жизни.

— Меня с порога развернули. Думаешь, успел нанести бацилл?

— Вряд ли. Там же стерилизаторы повсюду.

— Хоть бы ты меня надоумил…

— Да уж…

Дальше ехали молча. Амир бездумно смотрел в окно и вспоминал… То, что давно не позволял себе вспомнить. В стремительно убегающей жизни, в делах и заботах, в бизнесе и парламентских сессиях, в бесконечных разъездах… То, что научился мастерски выбрасывать из головы, освобождая сознание для продуктивной работы по преумножению собственного капитала. Соня…

Что за черт? Почему сейчас? Может, повлияла последняя сделка, над которой он и его команда в авральном режиме и на пределе сил трудилась последних несколько месяцев? А может, двенадцать часов, проведенные в аэропорту Нью-Йорка в ожидании вылета? Все одно к одному.

Устал… Как же нечеловечески он устал…

Нарушая уютную тишину, установившуюся в салоне, дробно тренькнул телефон. Альбина. Вот же, черт. Только этой ему не хватало.

— Да! — буркнул в трубку, не то, чтобы приветливо.

— Амир! Ну, наконец-то я до тебя дозвонилась! Нельзя же пропадать так надолго! — защебетала его любовница.

— Я занят. Ты что-то хотела?

На том конце провода на секунду случилась заминка — девица судорожно соображала, как правильно себя повести. Не обидеться ли на его грубость? Амир мог поклясться, что слышал, как кипел ее мозг, просчитывая возможные для себя выгоды и не менее вероятные потери от наглядной демонстрации собственного характера. Здравомыслие возобладало.

— Да нет, конечно! Я просто скучаю… Ты же знаешь.

Он знал. Как знал и то, чего на самом деле стоили ее слова. На его памяти такие девочки всегда имели цену. Как правило, не слишком высокую. За колечко с хорошим камнем они обычно прощали все, что угодно. Не то, чтобы он собирался ей что-то дарить. Отнюдь.

— Перезвоню, как справлюсь с делами, — отрезал Амир и отключился, тут же забыв о девке. Хорошо, если вспомнит позже. А нет — значит, нет. Женщины в его жизни менялись с завидной скоростью. Кто его знает, почему? Да просто не цепляли, не трогали ничего в душе. Были неинтересны. Он даже имен их не помнил. «Лена, Катя, Вика… Ве-ро-ни-ка… Чика-чика-чика…» — вспомнил идиотскую песню, недавно услышанную по радио. Хмыкнул. Поймал напряженный взгляд Глеба и тут же весь подобрался:

— Что? — спросил, осторожно осматриваясь по сторонам.

Глеб покачал головой.

— Что там? — спросил в гарнитуру, видимо, у ехавших впереди ребят. Внимательно выслушал, покачал головой. — Ладно. Продолжаем движение.

Амир чуть расслабился, полностью полагаясь на интуицию Глеба, которому за прошедшие годы привык безоговорочно доверять. Скосил взгляд и снова ощутимо напрягся:

— Что-то не так? — уточнил для пущей надежности.

— Да хрен его знает. Что-то мне неспокойно, — пробормотал Глеб, хмуря широкие брови.

— Ну, и что в связи с этим предпримем?

— А бес его знает. Не пойму… Все просчитал, просмотрел… Маршрут отработал…

— Несчастный случай? — и себе нахмурился Амир. И только он это произнес, как впереди показалась фура.

— Игорь, сворачивай, на хрен, — резко скомандовал Глеб. Впрочем, вымуштрованный водитель и сам понял, что надо делать. Какие-то секунды, и грузовик на полной скорости пронесся мимо их кортежа, выехал на встречку, смял движущийся по ней микроавтобус, развернулся от удара и, зацепив еще несколько не успевших затормозить машин, остановился, юзом прокатился по обледеневшей дороге и встал.

— Твою мать, — пробормотал Амир, выскакивая из машины одновременно с водителем и охраной.

— Вернись в салон! — скомандовал Глеб.

— Там помощь нужна.

— Без тебя разберемся, — стоял на своем Глеб, тыча крупными пальцами в экран телефона. — Игорь Дмитрич… Глеб Громов. У нас тут ЧП… Спасателей бы…

Глеб на бегу отчитался о случившемся МЧСникам и первым подскочил к протараненному автобусу. Амир сунулся следом.

— Вернись в машину! Здесь в любой момент может рвануть… — зарычал Громов, стягивая с себя куртку.

— Я помогу, — стоял на своем Амир.

— Прочь! От машины, — раздельно, по слогам, как для умственно отсталого, повторил Глеб, с трудом открывая заклинившую дверь превратившегося в консервную банку форда.

— Юр, притащите ломик и гляньтепострадавших в легковушках. Кто-нибудь, проверьте водилу фуры! Паша, Михалыч… ваша помощь мне нужна здесь, — орал Глеб, перекрикивая человеческий стон, вой сигнализаций и скрежет металла. — Черт, тут паленой проводкой воняет… — прорычал, отшвырнул телефон куда-то в сторону, пробрался внутрь. Амир последовал за другом, сбивая локтем остатки оконного стекла. Что-то страшное с ним происходило. Грудь сдавил непонятный, ни на чем не основанный страх. Амир осмотрелся. От удара несколько кресел просто вырвало, и теперь они валялись на проходе, перекрывая путь.

— Под креслами в проходе люди! — проорал он и, что есть силы, потянул сидение на себя.

— Пострадавших доставайте осторожно! Старайтесь зафиксировать головы! Они должны оставаться максимально неподвижными! — крикнул в ответ Глеб.

— Так точно! Юр, помоги…

Осторожно, вдвоем с охранником, они вытащили из автобуса первого пострадавшего. Передали на руки двум другим мужикам и, не отдышавшись даже, вернулись за следующим.

— Да что б его, — выругался Юрка, не сумев нащупать у бедолаги пульс.

— Юра, здесь еще четверо! И ребенок! — прокричал Глеб, пробравшись-таки в начало салона. — Давай через лобовое! Будет быстрей! Черт, здесь все искрит… Рядовой Каримов, если ты сейчас же не уберешь отсюда свою депутатскую задницу, я тебе шею сверну! — пообещал Глеб начальнику, ни на секунду не отвлекаясь от дела. Впрочем, в данной конкретной чрезвычайной ситуации главным, бесспорно, был он сам. С этим даже никто и не спорил.

— Да уберу, уберу… Сейчас, только помогу немного…

Откуда брались силы действовать и спорить, Амир не знал. Он лишь в который раз убедился, что в критической ситуации его организм начинал работать на пределе своих возможностей. До приезда спасателей они умудрились вынести из автобуса всех живых.

— Домой приедем — нажрусь, — пообещал Глеб, падая на задницу прямо в сугроб, когда те все же явились. Амир приземлился рядом. Набрал в ладонь пригоршню снега и растер по лицу. То ли смывая, то ли еще больше размазывая по нему копоть. Несмотря на то, что они сделали все, что могли, его не покидала гадкая противная дрожь. Как будто он в случившейся суматохе упустил что-то важное. За грудиной пекло, и тревога не отпускала.

— Ну, ребятки! Ну, молодцы! Герои! — хвалил их прибывший на место происшествия МЧСник. — Амир Шамильевич, разрешите пожать вашу руку…

Амир поморщился, но руку все же подал.

— Мы, пожалуй, поедем…

— Не смеем задерживать! Еще раз огромное вам человеческое спасибо!

Амир сухо кивнул и, едва шевеля ногами, двинулся прочь.

— Проследи, чтобы наши геройства не стали достоянием общественности, а то расстарается сейчас, — бросил на ходу следующему за ним Глебу. Тот кивнул, как никто другой понимая, что есть вещи, о которых не стоит говорить вслух. На которых нельзя делать рейтинги и спекулировать. — Найди список пострадавших и узнай, куда их отвезут… Надо бы помочь, — продолжал инструктаж, а потом оборвался на полуслове. Замер.

— Соня… — просипел он и медленно обернулся. Застыл, до рези в глазах вглядываясь в сгущающиеся плотные сумерки. Скорее почувствовав ее нутром, чем увидев, наконец понимая, чем была вызвана тревога в душе. Шагнул навстречу к неясной тени, привалившейся к размытому контуру дерева чуть в стороне. И… замер. Сжал кулаки, стиснул зубы. До хруста, до боли в челюсти. Запрещая… просто запрещая себе двигаться дальше.

Какого черта? Какого черта его так подорвало?! Они расстались… сколько? Десять лет назад? Так с чего вдруг? Его… жесткого, непростого, битого, давным-давно разуверившегося в женщинах и всякой сентиментальной чуши мужика в один момент проняло! До трясучки! Шандарахнуло со всей силы воспоминаниями из далекого, давно забытого прошлого, в котором была она… И была радость… Снесло все блоки, которые он по кирпичику выстраивал.

— Девушка… Вы можете встать?

— Не думаю… Похоже, у меня сломана нога. И рука… — донесся до него чуть хриплый, звенящий от боли и слез, знакомый до дрожи, голос.

— Не переживайте, все уже позади. Михалыч, сюда тоже носилки! — крикнул куда-то в сторону подоспевший мужичок и снова вернулся к осмотру Сони, — Это ничего! Это заживет… Ну же… Красавица, давай, осторожненько!

Амир моргнул, стряхивая с себя наваждение. Медленно обернулся к Глебу:

— Пойдем, — приказал сипло, не оставляя себе возможности передумать, и первый побрел к брошенному на обочине кортежу.