Сердце бьется

Юлия Резник, 2022

Руслан – боец элитного спецподразделения. Ему по плечу любая, даже самая невыполнимая задача. Вот только генеральская дочка – недостижимая цель даже для героя. А впрочем… Когда такой мужчина влюбляется, разве что-то может ему помешать?

Глава 1

— А теперь высуньте дуло в окно и посмотрите прямо в него своим фирменным вот этим а-сейчас-я-вам-всем-надеру-задницу взглядом.

Мужчина у окна обернулся и посмотрел именно так, как его просили, но не в окно, а на осточертевшего ему режиссера.

— Я не буду высовываться, — отрезал он, одним отточенным движением возвращая на место автомат, другим — сдвигая с глаз прибор ночного видения. Он двигался настолько плавно, но в то же время стремительно, что притаившейся чуть в стороне девушке все происходящее казалось каким-то нереальным, что ли… Алиса переступила с ноги на ногу и перевела взгляд на мать.

— Боец, мы должны доснять это чертово видео, — обратилась так мужчине и закусила подрагивающие от едва сдерживаемого смеха губы. Спецназовец выругался и перетек (иначе не скажешь) из одной точки пространства в другую. Чтобы заметить тихо:

— Я не гребаный Брэд Питт, Марина.

Мать Алисы без всякого труда выдержала давящий взгляд несостоявшегося актера и чуть иронично вздернула бровь. Она была не из тех, чью волю можно было бы сломить. Даже такому, как он. Да, женщин-военных у нас все еще не воспринимали всерьез. Но не генерала Вебер. С матерью Алисы считались все. Сам министр обороны и тот считался.

— Сделай, что тебя просит режиссер, и можешь быть свободен.

— Он просит меня высунуться. Высунуться, понимаешь?! Да будь там снайпер, меня бы сняли в момент. Ты же понимаешь! Или этот дерьмо-ролик снимается для того, чтобы предполагаемый враг сдох от смеха?

— Нет. Он снимается к двадцатипятилетнему юбилею спецназа, Белый.

— Да у меня салаги в учебке в жизни так тупо не подставятся! Даже эти дебилы знают, что огневая точка выбирается с учетом маскировки выстрела! А это, — палец мужчины в перчатке ткнул вверх, — на хуй мне прибор ночного видения, если за окном белый день?

Он даже голоса не повысил. А у Алисы поднялись тоненькие волоски на теле, и в горле собрался ком. Она сглотнула, прижав к груди папку со сценарием. И, наверное, именно это движение заставило мужчину обернуться. Лицо скрыто маской — одни глаза видны. Но какие… Какие глаза. Мамочки!

— Рус, просто сделай, что тебя просят. Надо ночь — будет ночь. Просто в оптике как-то солиднее.

— Дерьмовые понты! — рыкнул тот, отводя взгляд от девушки.

Алиса сглотнула. Капелька пота скатилась вниз по груди и упала в простой хлопковый лифчик. Жарко было, как в аду. А ведь на ней почти невесомый летний сарафан. Страшно представить, как себя чувствовал этот мужчина в полной спецназовской экипировке.

Рус? Мама сказала… Рус? Это как? Руслан? А перед этим она назвала его Белым… Так это он? Тот самый, легендарный… Позывной Белый. Это о нем столько разговоров ходило? Странно… Она-то думала, что он старый.

— Послушайте, я понимаю, что все устали… Но у нас последняя сцена. Давайте ее отыграем, — призвал к благоразумию тощий неопрятный режиссер, которого министерство обороны подрядило под этот проект за какие-то совершенно баснословные деньги. Так говорила мама…

— Давай, Руслан, не упрямься.

Белый выругался под нос, тем самым демонстрируя, что их отношения с генералом Вебер выходят за рамки уставных, и с досадой покосился на окно. Стекло давным-давно разбили, но оно осыпалось не до конца и теперь нависало над рамой, острыми как бритва краями. То, что нужно по сценарию ролика.

— Это приказ, — раздался тихий голос в спину. Плечи Белого окаменели.

— Так точно.

Голос все такой же ровный, как в самом начале, но от него в душном и пыльном полуразрушенном здании стало будто прохладнее. Алиса на секунду зажмурилась, а когда снова открыла глаза, боец вновь стоял на огневой позиции. Как и просили, он высунул дуло старого доброго калаша в окно, по привычке все же чуть прижимаясь к стенке.

— Отлично. Тишина на площадке! Поехали…

Все закончилось за какие-то там минуты. Руслан больше возмущался самой необходимостью торговать мордой, чем ей на самом деле торговал. Надо было сразу заканчивать с этим дерьмом. Не велико дело. Смотри себе в окно, ворон считай. Даже рожи злобные корчить не надо. У него и без всякой игры на камеру от происходящего зубы сводило. Сначала его лучшие бойцы дубль за дублем штурмовали дом, в котором были предполагаемые заложники, как у них было принято говорить, работали в адрес. Потом бегали, как придурки, по пересеченной местности, спускались с горы, и, как вишенка на торт — вот эта последняя сцена. В которой он должен был высунуться, как последний дебил. Ну, ладно… Ладно, мать его так. День закончился, и хорошо. А впереди выходные.

Руслан переоделся, закинул вещи в машину и, ненадолго задержавшись, подкурил. Три дня назад он перевелся в контору. Всего три дня назад, а уже со скуки хотелось выть. На боевых рубежах как-то понятней было. Проще. А тут… Черте что. Еще и этот гребаный ролик, к двадцатипятилетию спецназа. Кому только была нужна эта показуха? Простые люди и знать не знали, кто их бережет. И какой ценой. Именно для того, чтобы они и дальше пребывали в счастливом неведении, такие, как Руслан — рвали жилы, не жалея себя.

— Никак не бросишь? — раздался смеющийся голос за спиной.

Руслан оглянулся.

— Бросишь тут с вами.

— Ну перестань… Чего злишься? Когда бы ты еще в кино снялся, а, полковник?

— Издеваешься?

Генерал Вебер рассмеялась. Откинула назад густые светлые волосы, обычно собранные в строгий пучок:

— Да ладно, Рус. Относись ко всему проще.

Руслан хмыкнул. Потер шрам, рассекающий идеальный изгиб брови. Натренированный взгляд уловил легкое движение в стороне. Рус чуть повернул голову. Ну, надо же… Опять эта девчонка. Молоденькая совсем. Улыбчивая. Она его еще на съемочной площадке зацепила. Понять бы, чем? Свежестью своей и какой-то детской, притаившееся в глазах непосредственностью. Кажется — помани он ее пальцем, и она, смеясь, сорвется с места навстречу возможным приключением. Она была полна жизни. В то время как за ним самим по пятам ходила смерть. На это он и повелся. А уже позже его взгляд скользнул ниже.

— Ладно, поеду я. Что-то затрахался сегодня — сил нет.

— Давай, боец. Отдыхай, — согласилась Марина. Рус отбросил бычок, дернул ручку двери, одним плавным движением уселся за руль и завел мотор.

— Я слышала, кое-кто скоро получит генеральские звезды…

Руслан закатил глаза. Высунул руку в окно, прощаясь, и поддал газа. Белый знал, что у генерала Вебер к нему имеется определенный интерес. Ему и самому нравилась Марина. До сих пор они не переспали только лишь потому, что не хотели ввязываться в неуставные отношения. С получением им нового звания все изменится. Вот только Руслан не был уверен, что оно ему надо. Больше не был… Что может быть хуже двух побитых жизнью циников в одной постели? Ни-че-го.

Дорога от заброшенной фабрики, на которой они снимали, огибала ее и уходила вверх на развязку. Руслан хотел было прибавить газа, когда ему наперерез выскочила девчонка. Он резко ударил по тормозам, сдал задом, чувствуя, как по краю сознания растекается тихая ярость:

— Совсем спятила? — голосом, от которого начинали потеть даже бывалые вояки, негромко поинтересовался Белый.

— Извини… те. Я просто…

Алиса не знала, что сказать. Она и сама не понимала, что заставило ее бежать через поросший травой пустырь, чтобы догнать этого мужчину. Или… знала? И от того было еще страшней. А он… кажется, сразу прочитал ее мысли. Потому что наклонился, открыл дверь и сказал:

— Забирайся!

Вот так просто? Забирайся, и все? Алиса обернулась. Где-то там была ее мать, которая наверняка сойдет с ума, если её не обнаружит.

— Так ты едешь? У меня нет никакого желания здесь торчать, — нетерпеливо стукнул по рулю пальцами Белый.

— Да!

Ни секунды больше не раздумывая, Алиса запрыгнула в машину и пристегнула ремень. От недавней пробежки сердце рвалось из груди. Она задыхалась.

— Бежала, что ли?

Руслан нахмурился, разглядывая ее исподтишка.

— Да, бежала, — широко улыбнулась Алиса. Смущенно отвела взгляд. Одернула юбку. Но та все равно даже коленей не прикрывала. Взгляд Руслана скользнул вниз по ее бедрам. Алиса сглотнула, открыла тряпичную сумку и принялась суетливо в ней что-то искать. — Мне тут кое-кому сообщение отправить надо. Ничего?

Белый пожал широкими плечами. Алиса снова улыбнулась. Открыто, широко… Доверчиво, так, что у него под ложечкой засосало. И захотелось ее встряхнуть. Потому что нельзя, просто нельзя быть такой… Опасно. Разобьют ведь, растопчут. Хребет сломают. Жизнь такая сука, девочка. А ты до сих пор, выходит, не в курсе…

Алиса закусила губу и неловко поерзала. Взгляд Руслана давил. И волновал, очень. Может быть, поэтому ее сердечный ритм никак не приходил в норму? Алиса достала новенький айфон и быстро настрочила:

«Мам, меня подвезут ребята из съёмочной группы. Я с Лизкой договаривалась встретиться, помнишь? Телефон садится, не теряй. Буду дома в девять».

Наверное, она последняя девятнадцатилетняя девушка на планете, которая отчитывается матери о каждом своем даже самом крохотном шаге. Но с генералом Вебер иначе быть не могло. Да и не знала Алиса, как это — когда иначе.

— Все в порядке? — уточнил Руслан, напряженно вглядываясь в ее лицо.

— Да. В полном.

— Ты как-то странно дышишь.

— Наверное, потому, что волнуюсь очень.

И снова эта улыбка. Широкая, обнажающая идеально белые зубы и ямочки на щеках. Она была обезоруживающе прямолинейна. Удивительно бесхитростна. И ведь все это было настоящим. Фальшь Белый бы в два счета вычислил.

— Волнуешься? Почему?

— Ну… Если честно, это мне как-то несвойственно.

— Сигать под колеса?

— И это тоже, — рассмеялась его неожиданная попутчица. — Меня Алисой зовут, — добавила вдруг и протянула руку, словно они были на каком-нибудь гребаном светском рауте, и их только что представили друг другу. Руслан стиснул челюсти, понимая, какую совершил ошибку, когда подобрал девчонку. Помедлил, но ладошку пожал. Она была такой узкой и мягкой. С тонкими музыкальными пальцами без всякого маникюра. Да он был ей и не нужен… Очень красивые у нее были пальцы. Очень…

— Тебя где выкинуть?

— Что?

— Говорю, тебя куда везти? К метро? К дому?

— Как к дому? Зачем?

Алиса обернулась к нему всем телом и растерянно хлопнула ресницами. Девчонка выглядела настолько удивленной и растерянной, что решимость Руса от неё избавиться дала трещину.

— Затем, что не надо тебе оно.

— Что именно?

— То, что я могу тебе предложить.

— Думаю, это мне решать, — выпалила Алиса с непонятно откуда взявшейся бравадой. Решение бежать за Белым было таким спонтанным, что она сама не поняла, как очутилась на проезжей части. А теперь с ужасом думала о том, что бы было, если бы она за ним не побежала… Так странно!

Несколько мгновений Рус испытывающе на нее смотрел, потом хмыкнул.

— Я тебя на полжизни старше.

— Ну и что? — сглотнула Алиса.

— Да ничего. Боюсь, у нас разные жизненные приоритеты. Ты вот, небось, о принце на белом коне мечтаешь…

— А вы?

— А я уже вообще не мечтаю, Алиса. С женщинами у меня все просто. Трахнул — и забыл.

Она вспыхнула. Даже уши порозовели. Дерьмо… Ну, какое же дерьмо, господи-и-и.

— Ладно, — но… может быть, мы сначала хотя бы поедим?

— Поедим? — его голос был все таким же бесстрастным, но, несмотря на это, Алиса готова была поклясться, что ей удалось его удивить.

— Ну, да… Поедим перед… — она взмахнула рукой и пожала плечами, как будто тут нечего было объяснять.

— Ты хочешь в ресторан, что ли? — теперь уж Белый не скрывал своего изумления.

— Нет! — рассмеялась Алиса. — Зачем в ресторан? Я могу у тебя приготовить… То есть вас… То есть… ты, наверное, устал?

Он должен был… должен был прекратить это все еще тогда. Но странный свет, растекающийся по радужке голубых, он это сразу разглядел, глаз, будто околдовал Руса, лишил его голоса. Некоторое время он ехал молча и, лишь свернув к магазину, отрывисто произнес:

— Можно и дома. Только продуктов надо купить. Ни хрена ведь нету.