Боги и души

Юлия Селезенева, 2023

Какая роль отведена вам в жизни? А после неё? Не хотите попробовать себя в роли Бога? Или хотя бы его помощника? Страшно? Да. Лаленсия, главная героиня книги «Боги и души», даже представить себе нечто подобное не могла. Но смерть внесла коррективы, и душа оказалась в Центре, где души распределяют по мирам – с задачами и без. А там, где строятся новые миры, всегда есть правила и последовательности. Сможет ли она строго следовать общему плану строительства счастливого мира для всех здесь и сейчас, и что значат сомнения, мысли и переживания одной души в рамках общего дела? И возможно ли помочь построить людям идеальный мир извне?

© Юлия Селезенева, 2023

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023

Пролог

Я сидела за столиком кафе фуд-корта в торговом центре. Мой кофе остывал, а время моей спонтанной передышки истекало. Я весь день ездила по городу, выполняя поручения руководства, и теперь решила устроить себе такой вот перерыв. Сейчас дочитаю новости в мобильном телефоне, допью кофе, съем что-то, названное в кафе двойным бутербродом, и поеду работать дальше. Дома меня никто не ждет, поэтому можно расслабиться и погрузиться в работу. Некоторые люди, возможно, меня поймут.

Надо мной — стеклянная крыша верхнего этажа восьмиэтажного торгового центра, вокруг — не так много людей. Рабочий день еще не окончен, время обеда давно позади. И все-таки хорошо, что есть возможность в солнечный день не сидеть перед монитором в офисе, а проехаться по городу, — так теряется ощущение скованности. В холодные дождливые дни работать в офисе не так обидно. Совершенно не хочется даже идти домой. Не хочется заводить машину, не хочется стоять в пробках, чтобы на следующий день ни свет ни заря снова спешить по делам.

Краем глаза замечаю у кассы посетителя, а точнее посетительницу. Я редко обращаю внимание на других гостей кафе, как и на людей, снующих по магазинам, едящих, курящих, смеющихся и скучающих, если они не представляют интереса по моей работе. Но эта девушка своим видом практически вынудила обратить на себя внимание. Нет, в ее одежде не было ничего необычного: темно-серые прямые брюки, такого же цвета майка, волосы собраны в хвост, темная кепка. Можно сказать, она привлекала мое внимание как раз этой обычностью, выделяющейся и так не подходящей к общему пестрому фону, созданному витринами торгового центра. Она вся казалась будто вырезанной из черно-белого фильма, какой-то даже серо-белой.

Девушка отошла от кассы, на ее подносе стоял одинокий стакан. И хотя столиков свободных было предостаточно, она почему-то подсела ко мне и принялась читать буклет, похожий на те, что обычно распространяют члены различных религиозных движений.

Я закончила читать новости и закрыла страницу. С экрана телефона на меня смотрела Диана, моя малышка. Такая же рыжеволосая, как и я. Она была всем для меня, и после ее смерти не осталось ничего, что придавало бы моей жизни какой-то смысл. Я работаю ради работы. Мне тридцать два, и я боюсь заводить еще детей, да и не с кем.

Как странно… Мне кажется, что я сижу здесь уже очень долго. А время на моих часах почти не изменилось. На циферблате часов торгового центра нет секундной стрелки, и невозможно проверить, идут они или остановились.

«Ладно, — говорю я себе. — Хотя время располагает посидеть еще немного, нужно идти».

— Куда торопиться? — спросила вдруг подсевшая ко мне посетительница. Она говорила не поднимая головы от буклета. Голос был тихий и низкий.

Не знаю почему, но я ей ответила:

— Меня ждут на работе.

— День располагающий, а работа никуда не денется. Работать можно круглые сутки, но к чему-то все равно нужно будет прийти. В конце должен быть результат. Ничто — тоже результат. Нулевой.

Она сказала все это спокойно, ни разу не шелохнувшись. Шевелились только губы. Я села на место и окинула ее взглядом. Кепка закрывала глаза; мне казалось, что она не смотрит на меня, но при этом напряженно чего-то ждет. Ее стакан стоял на прежнем месте, она к нему даже не притронулась.

— Что вы читаете? — спросила я.

— Твою душу.

Сказать, что ответ заставил меня вздрогнуть, — ничего не сказать. Но собеседница положила буклет на стол, и оказалось, что «Твоя душа» — это всего лишь заголовок статьи, призывающей спасти душу, примкнув к одной из религиозных общин. Я спокойно выдохнула.

— Вы верите в Бога? — продолжила незнакомка, слегка наклонив голову.

Я с шумом выдохнула, наполняя воздухом щеки. Религиозные темы совсем не мой конек, но мне хотелось рассмотреть эту девушку, поэтому я ответила:

— Я не верю в правильность какой-то одной религии. Иначе получается, что миллиарды тех, кто жили до нас и верили в греческих, римских и других богов, и те, кто живет сейчас и принадлежит к «неправильным» религиям, обречены на вечные страдания. А это женщины и мужчины, дети и старики. Не верю я, что дети древнего мира, приносившие хлеб в дар богам, сейчас страдают за это. Да и сейчас вера зависит от места рождения. Ну не может человек попасть в ад только за то, что родился в стране с «не той» религией.

Собеседница посмотрела на меня. Ее глаза почти не отличались по цвету от ее одежды — серые и тусклые.

— Интересная мысль. Об этом можно говорить долго, благо торопиться теперь некуда.

Я не успела спросить, что это значит. Услышав грохот, я обернулась: справа от меня обрушивалась стена. Последнее, что я увидела перед уходом из жизни, — на меня падает стеклянная крыша верхнего этажа торгового центра.