Теперь я знаю все. Женский детектив

Юлия Смолякова

Действие романа происходит в середине 90-х годов. Москва, криминальная обстановка, бизнес только зарождается. Молодая девушка Юлия попадает в сложную ситуацию.Любимый оказался предателем, ей угрожает множество опасностей. Благодаря смелости и находчивости Юле удается избежать беды и обрести настоящую любовь.

Глава 3

Легкость не покидала меня и все последующее время.

Свобода, свобода!

Раньше я даже и не представляла себе самостоятельной жизни, где все проблемы придется решать самой. Итак. Для начала — деньги.

Я ринулась к полке, где Руслан хранил деньги между книг. Уф — по счастью, он, видимо, не додумался, что я ухожу — деньги были на месте.

Сначала я разделила зеленые бумажки на две равные кучки, потом одернула себя — какого черта? Вот ведь привычка к ложной справедливости! Я же только-только получила зарплату, а Руслан только ждал денег. И я с легким сердцем отсчитала всю свою зарплату и сунула в сумочку. Вот так, дорогой Русланчик!

Приехав на работу, я сразу же полезла в Интернет читать свою почту.

Я давно уже пыталась найти новую работу получше, рассылала резюме, проходила собеседования, но пока ничего подходящего не находилось. И сегодня в почтовом ящике лежало очередное приглашение на собеседование.

Я отпросилась с работы и ринулась на встречу.

С неописуемой легкостью я прошла собеседование и была принята. Меня брали секретарем в отдел рекламы крупной торговой фирмы!

С жильем оказалось еще проще. Вернувшись с собеседования на работу, я рассказала приятельнице Ленке, что ухожу от Руслана и нашла новое место работы.

Ленка была чуть постарше меня и безумно опытней в сердечных делах. К тому же она обладала легким и веселым нравом, и, когда она появилась в нашем отделе, у нас быстро установились приятельские отношения.

Ленка не была красавицей, но обладала отличной фигурой, ногами от ушей, раскованностью и полным отсутствием комплексов. Неудивительно, что вокруг нее постоянно крутились мужики.

Подруга поздравила меня с «разводом» и призналась, что Руся раньше приставал к ней, когда приезжал ко мне на работу. Оказывается, он делал ей весьма недвусмысленные предложения, стоило мне отвернуться…

— Я тебе не говорила, чтобы тебя не расстраивать, — сказала Ленка, затягиваясь сигаретой. — Молодец, что его послала, он настоящий козел. А ты переезжаешь, или его выгонишь? Тебе есть, где жить? Кстати, у нас же есть пустая комната… Правда, там бардак и нет телефона, но мама дорого и не возьмет. Поживешь, пока не найдешь чего получше.

Я вспомнила недавнюю историю — у Ленки действительно была комната в двухкомнатной коммуналке, доставшаяся в наследство от бабушки. Поскольку Ленка с мамой и сестрой жила неподалеку в хорошей трехкомнатной квартире, комнату часто сдавали. Недавно соседка по коммуналке, алкоголичка тетя Варя умерла, родственников у нее не было. Через полгода по закону Ленка получала преимущественное право на выкуп второй комнаты и могла стать владелицей собственной отдельной квартиры. Правда, в квартире еще жил непрописанный сожитель тети Вари, и с ним тусовалась целая компания окрестных алкашей. Друзья cправляли поминки, потеряв счет дням. Но Ленкина мама, призвав на помощь мужиков со своей работы, решительно выставила собутыльников вон, хотя они и пытались сопротивляться. А чтобы алкаши не вернулись, в квартире была установлена железная дверь взамен старой фанерно-дермантиновой, которую можно было выбить одним пинком.

Я решила, что закрытая комната покойной тети Вари меня не пугает, и согласилась переехать в коммуналку. Да — именно так. Не стоит мне оставаться в старой квартире, где все будет напоминать о прежней жизни!

С Ленки взяла обещание, что она никому не скажет, где я теперь живу, в особенности Руслану.

— А зачем мне это надо, — удивилась Ленка, передернув плечами.

И мы поехали на квартиру… Да — это конечно не хоромы — дверь умершей соседки опечатана, и оттуда тянет неприятным запахом, кухня и места общего пользования покрыты вековым слоем грязи… Но зато комната большая и светлая. Ничего — соседкину дверь заклею бумагой, чтобы не было запаха а всю грязь отмою за один вечер. Главное — купить резиновые перчатки и побольше хлоросодержащих моющих средств.

К сожалению, у меня не получилось перевезти все вещи за один раз — приходилось экономить — плата за квартиру, другие расходы, зарплата еще не скоро, а такси с одного конца Москвы на другой стоит дорого.

Я заехала на старую квартиру и взяла только самое необходимое. Руслана, по счастью дома не было — мне совсем не хотелось с ним встречаться. Ну ничего, зима еще не скоро, потом приеду на машине и все заберу. Ключ от двери я сунула в почтовый ящик.

Мне осталось доработать на старой работе еще два дня до конца недели, и от звонков было не скрыться.

Сначала позвонил Русик.

— Ты бросила меня? Переехала? К Вадиму?

— Блин, дался тебе Вадим. Какая тебе разница?

— Не к нему? — обрадовался Руслан, — А где ты теперь живешь?

— Какое твое дело?

— Ну, я бы тебе помог с вещами, мало ли что, в гости буду ездить…

— Еще чего не хватало!

— Нууу… ладно, я сам узнаю.

— Не узнаешь.

— Кстати, ты ведь меня обворовала! Забрала мои деньги… Ты мне их должна вернуть, мне еще за квартиру платить.

— Что?! Ну ты и наглец. Я взяла только свои!

— Ню-ню… Ладно, я тебя пока прощаю… За оставшимися вещами когда приедешь? Я шкаф хочу освободить, мне место нужно.

— Позвоню, когда соберусь.

— Ню-ню… Только не задерживай. Так где ты все-таки живешь теперь?

— Нигде! Все, мне работать надо.

Я положила трубку и возмущенно выдохнула. Совершенно не собираюсь тащить Руслана в свою новую жизнь. Поистине, его наглость не знает границ. И как я только с ним жила?

Был у меня разговор и с Вадимом.

— Как твои дела?

— У меня все хорошо. Я переехала.

— Я знаю. Ты молодец. Я подъеду сегодня вечером?

— Нет, приезжать не надо.

Вадим помолчал.

— Ну что же, тебе решать. Навязываться не буду. Звони, если что, — и он положил трубку.

Может, я в глубине души и жалела о принятом решении. Вадим, конечно, хорош, что и говорить. Он не говорит, он действует, просто берет, что хочет. Ему удалось взволновать меня, выбить из привычной колеи. Может быть, у нас бы что-то и получилось. Я вспомнила, как дрожала в его объятиях, низкий хриплый голос, его запах… Ну уж нет! Слишком уж он властный, а я только что избавилась от одной зависимости. Теперь никто и никогда не будет мною управлять.

Никто и никогда.

…Прошло почти два года.

Дела мои шли сов сем неплохо. На работе я быстро сделала карьеру — пришла туда по набору одной из «девочек на побегушках» в должности секретарши, но все время старалась учиться, в свободное время читала литературу по рекламе, все, что можно было достать и найти в Интернете. Тем более свободного времени было много, на личную жизнь я не отвлекалась. Особенно меня интересовали психологические аспекты этого бизнеса, воздействие на сознание и подсознание клиента.

В конце концов директор утвердил предложенный мной текст рекламной листовки и начальница перевела меня в менеджеры со значительным повышением зарплаты.

Выставки, поездки, презентации деловые переговоры, общение с заказчиками…

А поскольку фирма бурно развивалась, дробилась, делилась, а энергичный директор постоянно искал новые пути для получения прибыли, то через полтора года на месте фирмы образовался крупный холдинг. Мне предложили возглавить рекламное направление во вновь открытой фирме.

Вообщем, карьера моя шла в гору, и я только удивлялась — почему я не сделала этого раньше. Вроде бы на способности и раньше никогда не жаловалась, училась хорошо и голова была на месте… Но вот увереннности в себе мне явно не хватало. И к тому же главным у нас всегда был Русик и его успешная карьера, а я так — сбоку припеку, и мои способности никогда всерьез не рассматривались.

«Зачем тебе это нужно, киска? — пел Руслан — Все равно когда я разбогатею, ты бросишь работу и будешь воспитывать детей и наслаждаться жизнью».

Теперь же я могла рассчитывать только на себя, и мне это нравилось.

За одно можно поблагодарить Русика — я избавилась навсегда от кашицы в голове, развила в себе здоровый цинизм и теперь во всем сомневалась. Я помнила, как он умело манипулировал мной, используя то, во что я верю. Теперь же я выработала феноменальное чутье на попытки людей использовать меня. Пожалуй, даже некоторую проницательность.

Мне казалось, я вижу, о чем человек думает, как пытается исхитриться, где хочет надавить, где — умаслить, да и вообще — какой это человек, какие мотивы им движут.

Присматривалась к особенностям поведения. Не сказать, что я прямо как-то сразу прозрела, но понимать стала гораздо больше. Читала книжки по НЛП, по истории религий, просто истории и т. д. и т. п. Неет — этому в институтах не учили… Или учили — но только в других.

Материал был безумно интересным.

Миллионы людей живут в добровольном плену иллюзий. Иллюзии — это то, во что человек верит. Они внушаются с детства и определяют всю его дальнейшую жизнь. Внушаются родителями, потому что им так проще управлять маленьким человеком и не хочется отвечать на неудобные вопросы. Потому что им тоже что-то когда-то внушили… Вдалбливаются государством, начиная с детского сада и школы — по тем же самым причинам.

Лучше посадить человека на внутреннюю цепь, промыв ему мозги. Рабы, убежденные, что все так и должно быть — что может быть лучше для успешного управления?

Какие-то привитые нормы и правила полезны человеку в его жизни, так он лучше приспособен к окружающей действительности. Но часто иллюзии противоречат здравому смыслу. Миллионы немцев, попавшие в плен нацистской идеологии — Германия превыше всего… Население России, которое столько лет «боролось за светлое будущее», а теперь страшно признать, какой это был чудовищный обман. Религиозные секты, во главе которых стоят ханжи и лицемеры, а по сути — прожженные циники, жадные до денег и власти над умами и сердцами.

Это все примеры крупного масштаба.

В повседневной жизни человек приучается верить и не задумываться.

Слова-заклинания «так надо», «это наш долг», исключающие дальнейшие вопросы.

«Так будет лучше», «это для твоей же пользы», «поверь мне» — размягчающие мозги. И никто не задумывается — а почему нужно так? А еще лучший вопрос — кому будет лучше? Но нет — никто не спросит. Потому что дальше человек начинает верить сам. Без принуждения. И бабушка-коммунистка, которая никогда не откажется от своих убеждений, и домохозяйка, убежденная, что она должна обслуживать пъяницу-мужа, верящая в то, что он ее, может быть, любит…

И солдат, который умирает «на благо Родины», и забывший, что Родина — это он сам, его мать, его невеста, его друзья — разве им нужна его смерть? А умирает он на благо кучке чиновников, нагло утверждающих, что их интересы и есть интересы Родины.

Ложь и обман. И, что самое страшное — самообман. Потому что человек хочет во что-то верить и для чего-то быть нужным. Хочет служить чему-то, лучше — каким-нибудь красивым идеям. Схема отработана веками. Ловцы душ человеческих ждут свою добычу. А тот, кто догадывается — сам становится ловцом.

Надо ли говорить, как эти изыскания помогали мне в работе.

Мое материальное положение стабилизировалось, и постепенно улучшалось, а перспективы были самые светлые.

Я давно сменила жилье, сняв себе приличную однокомнатную квартиру в 20 минутах езды от работы. Подумывала о недорогой подержанной машинке, тогда можно будет перебраться в ближайшее Подмосковье — там дешевле, да и воздух почище.

Правда, быстро накопить не удавалось. Деньги уходили моментально.

Квартплата, транспорт, еда — теперь самой приходилось планировать свой бюджет. Крупным расходным пунктом была одежда. На новой работе необходимо было прилично выглядеть, а я до сей поры обладала довольно скудным гардеробом. Так что покупать пришлось буквально все — деловые костюмы, практичные и элегантные, блузки, юбки, туфли, сумочки… Постоянно требовалось то одно, то другое. Стрижка у хорошего парикмахера, маникюр. Ну и не хотелось себе отказывать в маленьких женских радостях — духи, белье…

Я даже съездила отдохнуть в Турцию — в конце концов, сказала я себе, я же еще нигде не была! Поначалу было очень трудно тратить деньги на себя — благодаря Русиному воспитанию, все время было ощущение, что я у кого-то ворую.

Так что вначале мне пришлось даже себя заставлять, но потом я вошла во вкус — и даже немного злоупотребляла, совсем чуть-чуть.

Еще я теперь могла позаботиться о родственниках — подкинуть денег бабушке-пенсионерке, дарить хорошие, дельные подарки родителям, брату и сестре.

В целом, отношения с родителями наладились, я почти каждую неделю ездила к ним в гости на выходные. Родители привыкли к моей самостоятельности, и, конечно, очень обрадовались, когда я «избавилась от этого паразита». То, что я жила отдельно, позволяло избегать конфликтов на бытовом уровне. Предки успевали по мне соскучиться до следующего визита. И, что самое главное — они перестали воспринимать меня, как ребенка, которым нужно управлять. По большому счету, за мной признали право на самостоятельную жизнь. Правда, периодически мама по привычке начинала ворчать, что пора бы мне начать «нормальную жизнь» в ее понимании — выйти замуж, завести детей. Как-то раз мне надоели эти увещевания.

«Хорошо, мамочка. Если ты хочешь, чтобы я как можно скорее вышла замуж, будь по твоему. Поскольку я выйду впопыхах, лишь бы тебе угодить, возможно, что муж будет каким-нибудь алкашом. Жить мы будем у вас, придется потесниться. Еще мы разом заведем парочку детей. Муж будет часто приводить сюда своих друзей, они будут тут устраивать пъянки. Еще он будет таскать у вас деньги и продавать из дома вещи. И жрать вашу еду! И гадить в ваш туалет! Я буду ходить в драном халате и с синяком под глазом, жаловаться тебе на жизнь и просить денег на детей. Ты этого хочешь?»

Мама побледнела. «Нет, не хочу. Я совсем не это имела ввиду. Ладно, не надо торопиться! Живи как хочешь». И увещевания прекратились сами.

Личной жизни у меня действительно фактически не было. Правда, меня это особенно не смущало. Во-первых, у меня была работа. На работе кто-то периодически принимался за мной ухаживать, но быстро отставал — отшивать я теперь умела. Помогало знание людей. Я действительно видела их всех насквозь.

Лощеные бизнес-мальчики, в глазах учебник по маркетингу и жажда денег… Женщина нужна для самоутверждения. Нет уж, поищите кого постарше.

Солидные, денежные дяди, спокойные и уверенные в себе. И все, как один, женаты. Неплохой типаж, с ними можно завести приятные, необременительные отношения, ездить на курорты и получать подарки. Скука смертная.

Дружила я только с технарями-компьютерщиками — с ними весело, можно поприкалываться от души. Они мне здорово помогали в работе, когда увидели, что мне по-настоящему интересно. Но именно дружила. Особенно c программистом Володькой, веселым упитанным очкариком мы, например, частенько обсуждали моих ухажеров.

— Как ты можешь говорить с этим идиотом Костиком? Он же двух слов связать не может… А еще ме-не-джер — подначивал Валерка.

— Не скажи, ку-ве — басил Петр, суровый заросший админ — зато когда молчит — за умного сойдет… Менеджеры нынче в большой моде.

Ку-ве была кличка Валерки от сокращений фамилии и имени — Купатов Валера.

— И потом, у него такие глаза, — поддерживала я.

— Нет, блин! И что тебе с этого? Юлька, ты дура.

— Сам дурак!

— А этот, из маркетингового отдела? Одевается, как пи..р! Как его — Лэн… Ты только подумай — Лэээн. И она с ним мило чирикает!

— Ну и что. А кто вчера Женьку в бугхалтерии за задницу хватал? А у самого дома жена и дети.

— Так наоборот, я солидный женатый мужчина, могу слегка развеяться. Все равно уже никуда не денусь от Таньки и своих обормотов. Не — ты наша и я должен за тобой смотреть. Пошли его куда подальше…

— Послала уже, успокойся. Никогда не думала, что мужики — такие сплетники!

— Сплетники, сплетники, еще какие.

Вот так вот мы и общались, перемывая всем кости. Выйдя же от компьютерщиков, я надевала маску неприступной и улыбчивой бизнес-леди и шла играть свою роль.

Отдых тоже не отличался разнообразием.

На выходные я ездила к родителям, или мы с Янкой изредка устраивали вылазки в бары, клубы или дома отдыха. Отпуск пока был только один, и я потратила его на поездку в Турцию. Там ко мне пытались липнуть навязчивые улыбчивые турки — как я понимаю, у них это — национальный спорт, а я их также с улыбкой отшивала. Зато я отоспалась, ездила смотреть какие-то прекрасные развалины, наплавалась в море и бассейне, привезла отличный загар.

Конечно, порой мне было тоскливо и одиноко. Как ни странно, о Руслане я почти не вспоминала, хоть мы и жили вместе столько времени. Казалось, что между мной нынешней и той наивной дурочкой, которой я была раньше, лежит огромная пропасть. Нет, надеюсь, я не стала ни синим чулком, ни циничной оторвой. Я даже где-то в глубине души верила в любовь. Просто, теперь я смотрела на вещи своими глазами, доверяла своей интуиции а не чужому мнению и каким-то внушенным догмам.

И мужчина «просто чтобы был» был мне совсем не нужен — я прекрасно обходилась и без него.

Иногда мне вспоминался Вадим. Все-таки сильные, уверенные в себе люди попадаются не так часто. Тем более такие прямолинейные. Но я решила — если бы была ему нужна, он бы меня нашел. А он с тех пор не появлялся. Значит, хватит о нем думать! Хотя, может быть, думать я и не думала, но, другие мужчины очень уж сильно ему проигрывали. И я по-прежнему была одна.

…Этот вечер закончился довольно поздно — Януська все не могла натанцеваться, а я гоняла ленивые мысли туда-сюда, и кавалеров, приглашающих меня танцевать — прочь. Среди них был и юнец, и бандюган, и еще какой-то бизнесмен лет пятидесяти. Знакомиться ни с кем не хотелось, и я решила, что, наверное, меня в мои года постигла старость и житейская мудрость.

Наконец, я усадила разгоряченную Янку в такси. По ее словам, Алексей — так звали молодого человека, порывался ее провожать, но Янка пока ограничилась обменом телефонами.

Я чувствовала себя немного усталой. Завтра понедельник, рабочий день — погладить блузку, принять ванну и спать. На автомате я сунула деньги подвозившему меня частнику, на автомате нажала кнопку лифта, вышла на своем этаже и сунула ключ в замочную скважину. Но ключ не поворачивался в привычном направлении. Я еще покрутила его бестолково туда-сюда, пока поняла, что дверь открыта. Ничего не понимая, я вошла в темную квартиру и нашарила выключатель.

— Ну вот и пожаловала, красавица, а мы уж беспокоились, не пропала ли куда.

В квартире было трое. Тот что говорил, лет сорока пяти — пятидесяти, с вкрадчивым голосом и змеиным взглядом. Непримечательно одет, только татуировки на руках очень уж специфические. Рядом с ним сидел худощавый бритый парень лет тридцати, в джинсовом костюме и все время нервно ерзал.

И еще упитанный амбал, который закрыл входную дверь после того, как я вошла, и встал за моей спиной. В квартире все было перевернуто, вещи были разбросаны повсюду. Я успела заметить, что стол, наоборот, поражает своей чистотой — отсутствовал компьютер, также, как диски и дискеты, которые всегда в изобилии валялись у меня на столе.

— Что вам нужно? — пролепетала я.

— Что нужно? — заржал нервный, — сейчас я тебе скажу, что мне нужно, лапочка.

Нервный встал с кресла и прохаживался по комнате, очень нехорошо на меня поглядывая.

— Что вы хотите? Я ничего не знаю! — собственные слова казались жалкими и беспомощными. Нервный подошел ко мне и неожиданно сильно ударил по лицу. Я не успела увернуться, из разбитой губы пошла кровь.

— Вот так-то, сучка — протянул он — а мне дадут потом ее вы,:ть? Хотя, я еще посмотрю, на что она будет похожа.

— Тихо все — прошипел пожилой — Андрюша, отойди от нее и сядь, мешаешь. Рассказывай, голубушка, куда ты чужую вещичку спрятала…

— Какую вещичку?

— А вот запираться не стоит — нехорошо это. Молодая, красивая, жить хочешь?

Внезапно запиликал сотовый телефон у пожилого.

— Да, она здесь. Да, одна. Хорошо, через час привезем.

Он положил трубку и повернулся ко мне.

— Ты сейчас поедешь с нами. Если попробуешь заорать или будешь вырываться — убью на месте. Поняла меня? Там с тобой поговорят хорошие люди. Если будешь дурака валять — убьют. А если все расскажешь — отпустят по-хорошему. Ясно?

Я только кивнула. Куда уж яснее! Только вот одна неувязочка — я действительно не знаю, что им может быть от меня нужно — ни в какие сомнительные

дела я не ввязывалась. А вот как объяснить это «хорошим людям»? Шансы, что меня отпустят с извинениями, ничтожно малы. Убежать тоже, пожалуй, не удастся. Я нутром чуяла, что они очень опасны, настоящие убийцы, притом самый страшный — не психованный Андрюша, а этот пожилой, спокойный.

Мысли метались с бешеной скоростью. Так — окно, нет — седьмой этаж — без шансов… Тем временем пожилой с таким же пустым выражением лица защелкнул у меня на запястьях наручники и все пошли к выходу. Сначала вышел Андрюша, осмотрелся — никого, и, игнорируя лифт, направился на лестницу. Затем — пожилой, потом амбал вытолкнул меня и сам замкнул процессию, начав спускаться.

Он-то и получил первую пулю.