SOS, медсестра для Киллера

Юлия Столярова, 2021

О чем может мечтать выпускница медицинского колледжа? Конечно же о практике в местной больнице! Так вот, по блату, так сказать, я туда попадаю на стажировку с возможностью дальнейшего трудоустройства. Все было замечательно ровно до того момента, пока я не поняла, что боюсь безумно крови и странных врачей с замашками убийцы. Кто бы мог подумать, что моя карьера полетит коту под хвост из-за одного очень принципиального, невыносимого и просто красивого врача, поставленного мне куратором.

11

Оказавшись в отделении, мы разошлись с Мстиславом Юрьевич, каждый на свое рабочее место. Я на пост медсестры к Маше, а он в свой кабинет с разбитым окном. Сижу заполняю журналы, тут слышу подозрительный шум за окном. Машенька ушла готовить обеденные процедуры для пациентов, я осталась в одиночестве с ручкой и кучей ненужных бумаг. Встаю осторожно со своего места и направляюсь к окну. Там внизу кидает снежки Мишка. Откуда ему стало известно о моем заключении на практику в лапах узурпатора Киллера? Наверное, мама проговорилась…. Вот не задача, тут же окна хлипкие, если еще одно разобьется по моей вине, меня точно выкинут со стажировки без возможности вернуться в больницу когда-либо. Пытаюсь распахнуть створки окна, они не поддаются, как назло. Со страшным лязгом и звуком начинающейся бомбардировки отделения хирургии, я приоткрыла одну створку, выглянула в окно и шепотом прокричала Мишке:

— Ты что тут делаешь?

— Женечка, с днем всех влюбленных! — заорал, как ненормальный Мишка, я оглянулась в коридор, куратора — мучителя не видно, может, отсыпается в своем кабинете? При таком ветродуе в феврале месяце с разбитыми окнами… вряд ли.

— Миша, иди отсюда, меня убьют! — продолжаю кричать шепотом я так, чтоб меня услышал парень.

— Женька, выходи на улицу, я соскучился! — продолжает орать Женька.

— Сейчас выйду, только не ори, — пытаюсь успокоить его я, хотя получается плохо.

Стоит мне обернуться, сталкиваюсь с огромной широкой оленью грудью. В прямом смысле, на груди красуются такие неровные олени, словно их через мясорубку перекрутило. Я конечно, за любое проявление творчества, ведь у самой руки в этом смысле растут не из того места, но это было слишком своеобразно. Хихикнула, разглядывая сумасшедшие мордашки оленей и кривые огромные рога.

— А вам идет очень, Мстислав Юрьевич, вы прямо соответствуете статусу, — вырвалось у меня. Подняла глаза и встретилась со злым прищуром мужчины. Его челюсти были так сжаты, что казалось, сейчас зубы покрошатся и будут пыльцой высыпаться.

— Вы куда-то собрались, Евгения? — поинтересовался с ядовитой доброжелательностью Мстислав Юрьевич. Пятой точкой чувствую не до добра.

— Нет, нет, что вы, — улыбнулась я самой честной и прелестной улыбкой на земле, только бы поверил.

— Я рад, что вы так держитесь за это место, что готовы отодвинуть свои душевные дела на второй план, — говорил тем же тоном он, еще чуть-чуть и у меня его яд будет сочиться из ушей, — А то я уже хотел взять вместо вас на практику того парня под окнами. От мужчин меньше проблем, знаете ли….

— Женоненавистник, — пробурчала тихо я, чтоб он не услышал, а то за последние мои ругательства он до сих пор дуется, — Вы что-то хотели, Мстислав Юрьевич?

— Да, Евгения, — продолжал ядовито любезничать куратор-мучитель, — Я ОЧЕНЬ хочу, чтоб в МОЕМ отделении был порядок и медсестры занимались своей работой. А теперь, пожалуйста, закройте окно без его уничтожения и отправляйтесь помогать Маше с уколами!

— Есть, сэр, — приложила я руку к виску и стала выполнять его указания. Только фортуна не на моей стороне. Стоило мне схватиться за ручку створки окна, как та настолько хорошо срослась с моей рукой, словно всегда там была, что вырвалась со всеми болтами из дерева. В следующее мгновение рука от силы отдачи вместе с тяжелой советской ручкой устремилась прямо в лоб Мстиславу Юрьевичу. Светило хирургии падает, как подкошенный на полопавшийся линолеум его же отделения хирургии и держась за голову причитает:

— Сколько же у вас сил? Халк в юбке!

— Вы только не беспокойтесь, Мстислав Юрьевич, ушибы я умею обрабатывать, даже шишки не будет! — заверяла я куратора.

— Интересно на ком вы тренировались, — процедил недовольно мучитель и осторожно поднялся на ноги и отправился в процедурный кабинет. Семенила покорно за ним, ощущая себя виноватой. Маша обработала наклевывающуюся шишку и уложила врача на кушетку, Мстислав Юрьевич закрыл глаза со стоном и проговорил страдальческим голосом:

— Костоломова, уйдите с глаз моих долой. Молитесь, чтоб у меня не было сотрясения, иначе я лично придушу вас!

Последние слова он произнес с такой злостью, что я, не задумываясь, ему поверила — задушит.