И прийдже Спиридоне. Здравствуй, чудо

Юлия Струкова, 2018

Я давно, лет двадцать назад, начала собирать истории о чудесах, которые мы не замечаем. Одни собирают марки, другие – монеты, а я – рассказы о проявлении чуда. Набралось их уже достаточно, в основном, от людей, которые, прочитав мои заметки, поделились и своими воспоминаниями. Чудо вовсе не обязательно должно являться к нам в виде ангелов небесных или летающей тарелки. Более того, если бы такое случилось, это могло бы свести нас с ума. Чудо происходит с нами в рамках той реальности, в которой мы способны его воспринять, не потеряв при этом разума и здравого смысла… Книга состоит из статей для газеты "Томская неделя".

6. АНГЕЛЫ ПУСТЬ ОТДОХНУТ…

Тема сексуальных домогательств в последнее время обсуждается везде и всюду, это стало даже модным. То и дело какая-нибудь теледива откровенничает о том, в какую депрессию она провалилась после похлопывания по мягкому месту или щипка в грудь. И, тем не менее, я рада, что все это выходит на свет божий. Девочек семидесятых годов от похотливых самцов порой спасало только чудо…

Молодым трудно представить, что тогда не было не только секций карате (этот вид спорта вообще был запрещен, как «буржуазный»), не было даже курсов самообороны для девушек. Спасались, кто как может. Одна моя знакомая, майор милиции, рассказывала, что в студенчестве носила в кармане рассыпанный молотый перец. И если кто-то пытался на темной улице ее догнать с определенными намерениями, она этим перцем сыпала ему в глаза и убегала.

— Перец ведь нельзя приравнять к холодному оружию, — объясняла она мне, — это пищевой продукт. И как же часто мне приходилось применять этот продукт не по назначению!

Однако, даже если жертве удавалось довести дело до суда, несмотря на закрытость таких судов, адвокаты насильников, действовавшие по принципу «сама такая», смешивали доброе имя девчонки с грязью, и это оставляло на душе не менее тяжкий след, чем само насилие… Но иной раз происходили чудеса, спасавшие девчонок от подонков.

«Саша, помоги!»

Вот рассказ одной коллеги.

«Я училась в культпросветучилище, и на Новый год мне поручили роль Снегурочки. На празднике было много гостей, в том числе молодой красивый офицер. Он обращал на себя внимание многих тем, что был почти седой. После вечера он вызвался проводить меня, и мы начали встречаться. Мне льстило внимание необычного красивого парня, но особой любви я тогда не чувствовала. И вот, уже перед следующими новогодними праздниками, когда он провожал меня домой, я сказала, что нам лучше расстаться. И вдруг Саша заплакал. Смотреть, как высокий красивый парень в офицерской шинели стоит и плачет передо мной, точно маленький ребенок, было противно. Я жестко сказала ему: «Не провожай, сама дойду». Развернулась и пошла, хотя до дома было довольно далеко.

И вдруг, из какой-то подворотни выскакивает группа шпаны, человек семь или восемь, со свистом и улюлюканьем окружают меня, толкают один к другому, рвут на мне пальто. Это были не люди, а стая голодных псов!

В тот момент мне казалось, что спасения нет, и я закричала. Но закричала почему-то не «мама» или «папа», не «помогите, спасите». Я закричала: «Саша!».

Саша возник как из воздуха. Раскидал всю эту шантрапу, и, прижав меня к себе, спросил:

— Ты не ушиблась?

На следующий день мы подали заявление в ЗАГС. Я поняла, что надежней Саши никого нет. Тогда я еще не знала, что Саша воевал в Афгане. Но поседел он после того, как ему было поручено сопровождать «груз-200». Сколько проклятий и слез матерей он пережил, когда привозил в семьи цинковые гробы, сколько ненависти принял на себя. Саша рассказал мне это, когда у нас появились собственные дети. Вот откуда была его седина, откуда были его слезы. Как я могла в восемнадцать лет понять, что это не слабость, а просто горе.

А в тот вечер, когда я с ним рассталась, он некоторое время шел за мной, чтобы еще раз проводить, хотя бы на расстоянии. А потом пошел, куда глаза глядят. Это чудо, что издали он услышал мой голос и рванул ко мне. Это чудо, что он успел вовремя.

Спас… сенокос

Студентка шла домой после спектакля. В Томске гастролировал Челябинский оперный театр, мощные красивые голоса, прекрасные костюмы и декорации, в тот вечер ставили «Кармен», и под впечатлением от спектакля она шла пешком по пустым улицам, а идти ей нужно было на Степановку, где она снимала комнату у старушки. Начался ливень. Она сняла босоножки, и, размахивая ими, весело шлепала по улице босыми ногами. Рядом остановился газик, водитель, мужчина средних лет, в защитного цвета форме предложил подвести. Собственно, потому она и села в машину — думала, что мужчина военный, а военным она доверяла, ведь ее отец, тоже военный, был майором.

— Мне только до переезда, — сказала девушка, — там я сама доберусь.

Когда миновали улицу Шевченко, и водитель не повернул с Фрунзе, девушка что-то заподозрила.

— Я по другой дороге вас довезу, — успокоил он, — на Шевченко все перерыто.

Они поехали прямо, но ехали очень быстро, девчонка не могла понять, где они находятся. Сквозь ливень в заднее окошечко еле разглядела огоньки на трубах ГРЭС. Трубы были уже не больше спичечного коробка.

— Куда вы меня везете! — в ужасе закричала она.

И тут водитель повернулся к ней лицом, и она увидела оскал зверя. Военная гимнастерка оказалась просто камуфляжем — погон на ней не было.

Звать на помощь некого. Ночь, по обеим сторонам дороги чем-то засеянные сельхозугодья. Машина летит на полной скорости, девушка попробовала открыть дверцу, но увидела только мелькание кустов и глубокую колею. Она не захлопнула дверцу и держалась за ручку, чтобы, в крайнем случае, все же выпрыгнуть. Как на зло, вокруг мелькали только открытые поля. Даже если выскочит и останется цела, как в поле спрятаться от этого верзилы?

Дождь закончился, в полном молчании они мчались по пустой проселочной дороге. Вдруг из-за поворота сильный свет огней и рев приближающихся моторов. Затем показались комбайны с какими-то широкими — на всю дорогу — сеялками-веялками. Ни объехать, ни обойти.

Девчонка сообразила, что комбайнеры, оглушенные своими моторами, вряд ли услышат ее крик о помощи. Но ее похититель вынужден был свернуть на обочину, и двигался теперь очень медленно, боясь зацепить комбайны.

И она выпрыгнула в придорожную канаву, где были хоть какие-то кусты.

— Моему крепдешиновому голубому платью пришел конец, — позже вспоминала эта девушка, — я почти нырнула в густую грязь. Но это меня и спасло. Грязь закрыла меня так, что я с ней почти слилась. Комбайны проехали, он начал светить фарами, кричал «Эй, ты где?» — он ведь даже не знал меня по имени. Я прижалась к земле и не шевелилась. Выматерившись, он залез в машину и, наконец, отъехал. Я выбралась из колеи, только когда шум мотора заглох вдали. Повернула к городу и пошла, вся в грязи. Но тут опять начался такой ливень, с молниями и громом, что всю грязь с меня смыло. Обычно я боялась грозы, а тут, после случившегося, молнии уже не пугали. Я шла и пела. Ориентировалась я на трубы ГРЭС. К шести часам утра добралась до своей комнаты в порванном платье, с разодранными коленками, но очень довольная собой, что спаслась от насильника. С тех пор ни в какие попутки больше не сажусь. Это просто чудо, что комбайны именно в ту ночь возвращались с сенокоса…

Ночь откровений

Попытка изнасилования — неприятная тема для разговора. Но однажды, когда одна из нас, тогда студенток, вернулась домой вся в грязи, с подранными колготками и синяком под глазом, и рассказала, что еле вырвалась из лап какого-то подонка в ближнем скверике, — эта тема все-таки возникла. И хорошо, что была у нас в жизни такая ночь. Потому что жили мы в общежитии, далеко от мам и пап, да и не всякая девочка в восемнадцать лет, разоткровенничается с мамой на такую «стыдную»» тему.

Не знаю, проводились ли какие-либо социологические опросы в то время, могу сказать только, что нас в комнате было четырнадцать сверстниц, и из них лишь одна (ОДНА!) не имела подобного горького опыта. Да и то потому, что жила в военном городке, и папа ее был комендантом этого городка. Не было тогда такой службы, как «телефон доверия», о психологах вообще не знали, и только мы, заветные подружки, в темной общежитской комнате делились своим опытом спасения или пережитым горем жертвы. Кому-то вовремя помог милиционер, кто-то успел закричать, и услышала соседка. Одну девочку от нападения родного отца спасла мама… Но я не хочу продолжать эту тему. Скажу только, что нашим ангелам-хранителям работы доставалось.

А теперь, когда есть возможность научиться защитить себя самостоятельно, когда есть куда обратиться и когда можно громко прокричать об этом, ангелы пусть отдохнут…