Быстрые деньги, или Я жду, когда ты нарисуешь сказку

Юлия Шилова, 2013

Для Татьяны – главной героини романа – жизнь без риска, что еда без соли. И судьба подбрасывает ей такие приключения, что и на ногах порой не устоишь. Напасти сыплются на нее и закадычную подругу Марту, словно из ведра. Убийства, похищения, наркотики, грабежи – чего только они не повидали! И конечно же воровство. В этом деле подругам нет равных, они работают только в шикарных гостиницах, но однажды попадают в настоящую западню… Ранее книга выходила под названием «Великосветские воровки, или Красиво жить не запретишь!»

Глава 5

Подъехав к Крестам, я припарковала автомобиль и позвонила по служебному телефону родственнику. Он попросил меня подождать пять минут. Я стояла и с интересом разглядывала людей, приехавших на свидание с осужденными. Их было много, они составляли какие-то списки. Наконец спустился мой дядька и радостно обнял меня. Я улыбнулась, чмокнула его в щеку и протянула пакет с документами.

— Вот. Это вам Славка передал.

— А что же он сам-то не заезжает?

— Он в Германии был. Только вчера вернулся. Уставший. Сказал, это надо передать очень срочно.

Дядя Гена взял пакет.

— Выпьешь со мной кофе? — спросил он.

— Я бы не отказалась.

— Тогда прошу в мой кабинет.

— А меня разве пустят?

— Давай паспорт. Я выпишу пропуск.

Когда пропуск был готов, я прошла по глухому тюремному коридору и попала в небольшой кабинет, на дверях которого висела табличка «Юрисконсульт».

Устроившись в кресле, я принялась за горячий и ароматный кофе, умело приготовленный дядей Геной.

— Мрачно у вас тут.

— Это тюрьма, а не увеселительное заведение.

— Тюрьмы я боюсь больше всего на свете.

— Не бойся. У вас в тюрьме есть родственник, свой человек, — засмеялся дядя Гена.

— Дай бог, чтобы этот родственник мне никогда не пригодился. Я имею в виду — профессионально.

Допив кофе, я попрощалась и направилась к машине. Она стояла на стоянке для служебного транспорта. Мне это было позволено. Дядька еще несколько месяцев назад выписал пропуск на случай, если я захочу обрадовать его своим визитом. Открыв дверцу, я села за руль и включила легкую музыку. Все-таки неприятная вещь тюрьма. Вроде бы часто сюда приезжаю, а на душе всегда неспокойно, кошки скребут.

Я еще раз бросила взгляд на тюремные окна и вдруг почувствовала дыхание за спиной. Резко обернувшись, я не поверила своим глазам. Между задним и передним сиденьями сидел незнакомый парень. В руках он держал кувалду. Отрешенно глядя на меня, он глухо произнес:

— Заводи мотор и поехали.

— Что вы сказали? — переспросила я и посмотрела по сторонам.

— Поехали из города! Если не будешь соображать, получишь по башке вот этой кувалдой!

— Не стоит. Я соображаю довольно быстро.

Я присмотрелась — вне всякого сомнения, парень был в тюремной робе. Я не смогла разглядеть его как следует, так как он выразительно показал на кувалду. Кивнув, я надавила на газ. Как только машина тронулась, я постаралась взять себя в руки. Это было довольно сложно. Сердце билось с такой бешеной скоростью, что, казалось, сейчас выскочит из груди. Руки дрожали. В таком состоянии сложно управлять машиной, и она совсем не хотела меня слушаться.

— А ну-ка, рули нормально! Ты что виляешь из стороны в сторону!

— Это от страха. Мне кажется, ваша кувалда может в любой момент быть задействована…

— Если будешь послушной девочкой, то она не понадобится.

— Это уже другой разговор, а то залезли в мою машину, стали угрожать. Я все-таки женщина. У меня нервы слабые, психика нежная. Меня вообще нельзя пугать…

— Никто тебя и не пугает. Я просто предупредил. Будешь делать то, что я говорю, останешься живой и невредимой.

— Если я правильно поняла, то вы зэк, сбежавший из тюрьмы.

— Я смотрю, ты слишком понятливая!

— Разрешите поинтересоваться: как вам удалось сбежать из столь охраняемого заведения?

— В мусоровозе.

— Вы хотите сказать, что спрятались в мусоре?

— Точно.

— Но ведь вам проще и дальше ехать в мусоровозе, нет необходимости пересаживаться ко мне. Сидели бы в объедках, а машина доставила бы вас прямо по назначению — на городскую свалку. Там, кроме бомжей, никого нет, укрыться легче. А я-то смотрю, что это в моей машине так сильно помоями воняет?

— Заткнись и не смей мне указывать. Может, твой автомобиль мне понравился больше, чем этот вонючий мусорник.

— Я в этом, собственно, и не сомневаюсь. Конечно, мусоровоз сильно уступает моему новенькому «форду». Представляю, что творится в тюрьме! Наверное, там гудит сирена и вы уже объявлены в розыск! Странно, что мусоровозы совсем не проверяются. Не ровен час, все зэки убегут.

— Не убегут.

— Вы уверены?

— Для того чтобы сбежать, нужны большие деньги, а они есть не у каждого.

— Вы хотите сказать, что у вас много денег?

— По крайней мере, хватило, чтобы очутиться в мусоровозе.

— Неужели в тюрьме тоже всё продается и покупается?!

— Естественно. Что, там не люди? За деньги можно и проституток заказать.

— С ума сойти! И вы заказывали?

— Конечно. Я ведь живой человек.

— А проститутки до чего докатились! Даже в тюрьме обслуживают. Ничего не боятся.

— А им какая разница? Только бабки давай. Они тебя где угодно обслужат.

Машина выехала из города, я направилась к сосновому бору. Как только показались первые сосны, набравшись храбрости, я наконец спросила у непрошеного гостя:

— Скажите, пожалуйста, вы тут хотите выйти?

— Что?

— Я говорю, вам здесь остановить или где-нибудь в другом месте? Чуть дальше — дачи. Там вы можете спокойно укрыться, найти что-нибудь из одежды и еды. А мне пора возвращаться. Я и так потеряла с вами слишком много времени.

— Ты что, овца, совсем оборзела? А ну-ка, вези меня на эти дачи и знай, что будешь со мной до тех пор, пока мне это будет необходимо. Я из тюрьмы сбежал, мне терять нечего.

— Вы хотите сказать, что можете меня убить?

— Запросто. Только перед этим изнасилую. Я сидел за убийство. Намотай это на ус и делай все, что я тебе говорю. Понятно?

— Понятно.

Я почувствовала, как руки опять задрожали. Это ведь надо было так вляпаться! Ну почему его угораздило попасть именно в мою машину! Ведь их было полно на стоянке!

— Эй, подруга, а ну-ка останови, — прервал мои мысли этот чертов зэк.

Я резко остановилась неподалеку от какой-то дачи.

— Видишь вон ту веревку с бельем?

— Вижу.

— С краю висят мужские шорты и майка. Принеси их. Я должен переодеться.

— Но ведь на даче кто-то есть.

— Ну и что?

— Это же воровство.

— Ты что, никогда не воровала?

— Воровала.

— Тогда в чем дело?

— Может, это лучше сделать вам? У меня маловато опыта.

— Ты хочешь, чтобы я вышел из машины, а ты надавила на газ? Никогда не ищи дурнее себя. Иди и сделай то, что я сказал! Посмотри сюда.

Я обернулась и увидела в его руках пистолет.

— Если вздумаешь закричать или сбежать, стреляю без предупреждения.

— Боже мой, да у вас с собой целый арсенал. Все это вы купили в тюрьме?

— Не твое дело. Давай делай что тебе сказано!

Я вышла из машины и направилась к веревке с бельем. Дверь дачного домика была открыта. На соседнем участке, огороженном реденьким забором, одинокая бабулька копала огород, не обращая на меня внимания. Как только я подошла к белью, бабулька подняла голову и подозрительно посмотрела на меня.

— Девушка, вы кого ищете?

Не ответив, я моментально схватила шорты, футболку и мужские трусы. Бабка всплеснула руками и громко заголосила:

— Люди добрые! Воруют! Среди бела дня воруют!

Дачники тут же выбежали на ее крик. Я быстро села за руль и нажала на газ.

— Ты что, нормально не могла это сделать? — услышала я за своей спиной, как только машина тронулась.

— Нормально — это как?

— Без шума.

— Без шума бы не получилось. Там бабка в огороде копалась. Вы сами знаете, какие они дотошные. Я же говорила, у меня опыта мало. Надо было самому за штанами идти.

Парень переоделся.

— Молодец. Даже трусы прихватила.

— Я это сделала не ради вашей похвалы, а просто подумала, что без трусов вам будет неуютно.

— Правильно подумала, и размерчик мой. А то мне эти тюремные уже поперек горла встали.

— Дачный поселок позади. Вы решили, где хотите выйти?

— Послушай, подружка, надо найти свободную дачу и там заночевать.

Я побледнела.

— Прошу прощения, но вам не кажется, что я и так сделала для вас слишком много?

— Ты еще ничего для меня не сделала.

— Я вывезла вас из тюрьмы. Я нашла вам одежду. По-вашему, это ничего? Я не могу с вами ночевать, поймите меня правильно. Мне нужно домой. Вы и сами можете неплохо устроиться.

— Я же сказал, что отпущу тебя только тогда, когда посчитаю нужным. Тем более что еще не решил, нужен мне лишний свидетель или нет.

— Это как понять?

— Может быть, мне вообще вздумается пришить тебя.

— Вы хотите сказать, что убьете меня?

— Я еще не решил.

— И это после того, что я для вас сделала?! Это же каким надо быть неблагодарным! Если бы я только знала, что дело закончится именно этим, я бы вообще никуда вас не повезла.

— Куда бы ты делась!

— Вы так считаете?

— Давай рули, хорош болтать, как трещотка. У меня от тебя уже голова разболелась.

Я резко остановила машину и открыла дверцу. Под ветром шумел сосновый бор.

— Ты чо?!

— Ни чо!

Я хлопнула дверцей и пошла по дороге.

— А ну-ка садись за руль!

— Сам садись! Неблагодарный придурок!

Раздался выстрел, и я почувствовала резкую боль в правой руке, по ней потекла кровь.

— Я же сказал, стреляю без предупреждения. Ты что, овца, думала, с тобой тут шутки шутят! Быстро в машину!

Он стоял рядом с моим «фордом» и держал пистолет. Я поняла, что он действительно может меня убить. На вид ему около тридцати, небрит. Если его побрить, будет выглядеть значительно моложе. Его лицо казалось усталым, взгляд жестоким.

— Ты ранил меня, идиот… — прошептала я.

— Садись в машину, а то мне придется прострелить тебе ногу.

К горлу подступила тошнота, в глазах потемнело. Я покачнулась.

— Не могу вести машину.

— Тогда садись на заднее сиденье.

— Мне нужно в больницу.

Он подошел ко мне и осмотрел руку. Странно, когда я увидела его в первый раз, он показался мне совсем молодым, а теперь рядом со мной стоял взрослый мужчина.

— Пуля прошла насквозь. У тебя есть аптечка?

— Есть, конечно.

Я подошла к машине и достала аптечку.

— Забудь про больницу. Я же тебе сказал, что пуля прошла насквозь. Даже если бы она застряла, я бы смог без труда достать ее чем-нибудь острым.

— Так можно и заражение крови заработать.

— Не заработаешь. Я в тюрьме многому научился, а главное — выживать. Зэки ведь что только не вытворяют, чтобы в тюремный лазарет попасть. Мне пришлось некоторых с того света вытаскивать.

Он взял спирт, вату, бинт и начал обрабатывать рану. Я почти потеряла сознание, сморщившись от дикой боли. Перед глазами поплыли черные круги, в ушах появился какой-то странный гул. Почувствовав запах нашатыря, я открыла глаза и чуть не заплакала от ужасной реальности. Рядом со мной на корточках сидел зэк и бил меня по щекам.

— Ну что, пришла в себя?

— Да-а…

— Что-то ты какая-то дохлая.

— Наверное оттого, что в меня не каждый день стреляют.

— Делай, что я тебе говорю, и будешь цела.

Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Зэк сел за руль и завел мотор.

— Хорошая у тебя машинка. Я уже четыре года за рулем не сидел. Отвык.

— Надеюсь, моя машина не пострадает?

— Думаю, нет. Кстати, это тебе муж подарил такую тачку?

— Брат.

— Хороший у тебя брат.

— Никто и не спорит.

— Кто он у тебя?

— Слесарь на заводе, — съязвила я.

— Я бы на твоем месте не стал грубить, а то можешь схлопотать вторую пулю.

Я уставилась в окно и замолчала. Одному богу было известно, куда мы едем. Скоро начнет темнеть. Кругом лес, лишь изредка встречаются маленькие деревеньки. Это же надо было так вляпаться! Я нисколько не сомневалась, что этот придурок может меня убить. Конечно, может! И, скорее всего, убьет. Он же сам сказал, что ему не нужны лишние свидетели. Правда, перед этим он обещал меня изнасиловать. Лучше сдохнуть, чем быть изнасилованной этим неотесанным мужланом. Славка, наверное, уже названивает мне домой и даже представить себе не может, в какое дерьмо я попала. А может, он просто забыл про меня и наслаждается в объятиях ослепительной Марты? Я заплакала.

— Ты что ревешь? Рука, что ли, так болит? — спросил зэк.

— Болит…

— Ты же выпила обезболивающее.

— Не помогает. Я тебя очень прошу, будь человеком, отвези меня в ближайшую больницу и уезжай на все четыре стороны. Зачем я тебе? Если хочешь, возьми мою машину. Она мне больше не нужна. Я не буду заявлять об угоне. Считай, я тебе ее подарила. Оставь меня в больнице. Мне там окажут первую помощь. Я позвоню брату, он приедет и заберет меня.

— Я же тебе сказал, забудь про больницу!

— Зачем я тебе?

— Вдруг меня менты остановят? Меня же уже ищут. Я тебя как ширму держать должен.

— Ты хочешь сказать, что я заложница?

— Понимай как хочешь.

— Но ведь у тебя есть какая-нибудь цель? Ты, когда сбегал, о чем думал? Ты же сам сказал, у тебя много денег. Так купи себе новые документы, сделай пластическую операцию и сваливай за бугор. Не хочешь за бугор, ляг на дно в Москве. Там тебя вообще никто не найдет. Здесь тебе оставаться опасно. Питерский уголовный розыск самый квалифицированный. Тебя в два счета найдут.

— Что-то до сих пор не нашли.

— Найдут, можешь не сомневаться. Если, конечно, ты какой-нибудь крутой, то тебе нечего бояться. За деньги можно купить даже свободу. Правда, говорят, что некоторые менты продались криминальным структурам. Это называется взаимное сотрудничество, проще говоря, братство. Ты, вообще, кто?

— Слесарь на заводе, — криво усмехнулся зэк.

Дальше мы ехали молча. Зэк посматривал на мое отражение в зеркале и о чем-то думал.

— Я есть хочу, — жалобно произнесла я.

— Я тоже.

— Где мы будем ужинать?

— Сейчас поймаем какую-нибудь беспризорную собаку, подберем в деревне котелок и сварим.

Меня опять затошнило и закружилась голова.

— Я собак не ем.

— А зря. Кстати, очень вкусное мясо, а бульон любого туберкулезника может вылечить.

— Нет уж, спасибо. Кушайте сами.

— Ты что, и вправду никогда не ела собак?

— Нет, боже упаси.

Мы доехали до ближайшей деревни и остановились у одинокого покосившегося домика, вросшего в землю.

— У тебя деньги есть?

— Есть.

— Давай. Пожрать что-нибудь купим.

— Ты же сказал, что только собаками питаешься…

— Заткнись и слушай меня внимательно. Сейчас я позову хозяев и куплю у них поесть, потом найдем какой-нибудь заброшенный дом и заночуем. Если вздумаешь закричать или позвать на помощь, стреляю без предупреждения. Ты уже убедилась, что с тобой никто не шутит. Только учти, следующий выстрел будет последним. Перевязывать тебя больше не придется. Усекла?

— Усекла.

Зэк открыл окно и посигналил.

— Эй, люди добрые! Есть кто-нибудь?

Из дома вышла сгорбленная старушка и прищурилась, чтобы нас разглядеть. Она была такой старой, что я дала бы ей лет сто, не меньше. Ее руки тряслись, а лицо было изъедено морщинами.

— Здравствуй, мать! Собери что-нибудь поесть. Мы тебе денег дадим.

Старушка заморгала и опять прищурилась.

— Мать, ты слышишь?

— Слышу-слышу, не глухая. У меня, кроме картошки и хлеба, ничего нет.

— А что, в деревне ни у кого продуктов взять не сможешь?

— Наша деревня брошенная. Все уехали. Осталось только три дома. В одном дед совсем старенький живет. Правда, он козу держит, а в другом — семья. У них и куры, и утки есть. Больше никого нет. Остальные дома пустые. Магазина тоже нет.

— Господи, как вы тут живете?

— Так и живем. Все равно помирать скоро.

— Мать, а телевизор у тебя хоть есть?

— О чем ты говоришь, сынок! Деревня уже давно без электричества.

— Чем же вы тут питаетесь?

— Все с огорода. Он нас и кормит. Сами сажаем, сами едим. Раз в неделю автолавка приезжает, хлеб привозит. Можно в ближайшую деревню съездить, там магазин есть, только ехать далеко, километров десять, не меньше.

— Мать, пойди по соседям, набери что-нибудь к столу. Есть хотим. Сама сказала, у твоих соседей птица есть.

Я протянула зэку двести рублей. Он дал их старушке. Та сунула деньги в карман и спросила:

— Вы не торопитесь?

— Нет.

— Сейчас все сделаю.

— Мать, а самогонка есть?

— У соседа.

Зэк буркнул мне:

— Дай еще сотку.

Я протянула купюру и отвернулась. Зэк отдал сотку старушке и радостно произнес:

— А ну, мать, купи у него самогона! Да побольше!

Старушка засеменила к соседнему дому. Как только она ушла, я посмотрела на своего похитителя и язвительно сказала:

— Послушай, а почему ты сам не заплатил? Ты же богатый, из тюрьмы сбежал. Вот и расплачивайся сам, я не сумасшедшая, чтобы деньгами направо-налево кидаться! На фиг мне эта самогонка за три сотни нужна! За три сотни можно купить приличный джин!

— Ни хрена с тобой не будет! Не в ресторане, самогонки попьешь.

— Я самогонку не пью.

— Ну и не пей. Она, между прочим, не только самогонку, но еще и пожрать принесет.

— Господи, да сколько стоит эта картошка? Ну не две сотни же! Жри сам. Я жрать не умею, я ем.

Зэк посмотрел на меня так, что я, вздрогнув, поняла, что перегнула палку.

— Заткнись, или я сделаю так, что ты замолчишь навсегда.

Я заткнулась и стала наблюдать за соседним домом.

— Кстати, а ты что в тюрьме делала? Кто у тебя там сидит? — Зэк первым нарушил молчание.

— Слава богу, никто. Дядька у меня там работает.

— Кем?

— Юрисконсультом.

— Слышал я про твоего дядьку. Гнида он продажная. Шестерка! Жополиз!

Я процедила сквозь зубы:

— Жалко, тебя не слышит мой брат.

— Ну и что бы он сделал?

— Проломил бы тебе башку.

— Надо же, мне еще никто голову не трогал, — противно засмеялся зэк. — Я в тюрьме четыре года отсидел, поэтому и понятия имею. Твой дядька в тюрьме всю жизнь работает, а тюремных законов признавать не хочет. Готов всем служить, и красным, и белым. Таким, как он, место у параши!

Я молчала. Я вообще не имею привычки обсуждать близких людей.

Старушка возникла возле машины и протянула мне холщовую сумку. Сумка была полна. Зэк порылся в бардачке, извлек плеер с наушниками, протянул старушке и похлопал ее по плечу.

— Мать, это тебе. Слушай новости, а то не понятно, как вы тут без телевизоров живете. Можешь теперь радио послушать. Будешь хоть знать, что в мире творится.

— Спасибо, сынок, — обрадовалась старушка и сунула наушники в уши.

Зэк махнул ей рукой и поехал к околице. Машина остановилась у покосившегося домика, стоявшего на берегу реки.

— Между прочим, прежде чем дарить мой плеер, можно было спросить разрешения.

— Тебе что, для этой старухи плеера, что ли, жалко? Она без телевизора живет.

— Понимаю, но я привыкла сама распоряжаться своими вещами.

Мы зашли в избу. В нос ударил запах гнили. Дом состоял из горницы и небольшой кухоньки. В избе стояла старая железная кровать с грязным матрасом и дырявой подушкой.

Зажав нос, я вышла из избы, достала из багажника большое покрывало, которое всегда брала с собой на пляж, и расстелила у реки.

— Ты что, на берегу решила поужинать, в доме не хочешь?

— Разве эту жуткую, мрачную развалюху можно назвать домом?

— По-моему, да. Ты молодец, что захватила с собой покрывало. Наверное, чувствовала, что тебе придется ночевать в заброшенной деревне?

— Если бы я только знала, что ты окажешься в моей машине, я бы близко к этой тюрьме не подъехала.

— Что ж поделаешь. Знал бы, где упадешь, так соломку подстелил… Давай накрывай на стол, а я искупнусь. Я, как-никак, в мусорном баке сидел.

Зэк взял тюремные шмотки, облил бензином и поджег, затем подошел к машине, вытащил ключи и игриво мне подмигнул:

— Это чтобы не сбежала.

Я наблюдала за ним. Затем не выдержала и крикнула:

— Между прочим, с ключами не купаются! Оставь их в машине. Потеряешь, как поедем?

— Пешком пойдем, — ответил зэк и достал из кармана шорт пистолет. — Все свое берем с собой, — опять подмигнул он.

— Ключи от машины не твои, а мои, — произнесла я глухо и с ненавистью посмотрела на него.

— Ты же сказала, что подарила мне машину.

— Я подарила бы ее тебе только в том случае, если бы ты подарил мне свободу. Машину в обмен на свободу. Мне кажется, я назначила неплохую цену.

— Тогда пусть машина остается твоей. Сейчас мне больше нужна ширма, чем машина. Усекла?

— Усекла.

Зэк разделся и остался в одних трусах. Он взял пистолет и ключи от машины в одну руку и поплыл к другому берегу. В этот момент он напомнил мне собаку, которой кинули палку. Доплыв до другого берега, он бережно положил пистолет и ключи на камень и стал нырять, изредка посматривая в мою сторону.

— Вот гад ползучий! Дрянь! Зэк недоделанный! — стала ругаться я вслух, при этом прекрасно понимая, что он меня не слышит.

Всё, что осталось у меня, это кувалда. Самое ценное он забрал с собой. Но кувалда явно не потянет против его пистолета. Я еще раз посмотрела на перевязанную руку, смахнула слезы и села на покрывало. В голове завертелись страшные мысли. На минуту мне показалось, что этот идиот плохо обработал мою рану спиртом и у меня началось заражение. Еще немного, и рука загниет, затем ее отрежут… Бежать некуда. В деревне нет никакой связи с внешним миром, поэтому милицию никто не вызовет.

Было жарко, и мне захотелось искупаться. В багажнике лежал купальник. Правда, более чем откровенный. Мне его подарила Марта, заявив, что эта модель — новинка сезона. Если я его надену, то он может подействовать на зэка как красная тряпка на быка. Хоть он и говорил, что в тюрьму проституток заказывал, но секс дело такое — припереть может в любой момент. По себе знаю. Лучше не рисковать.

Я сидела и тупо смотрела на зэка. Распаковывать сумку не было никакого желания. Ему надо, пусть сам и накрывает на стол. Я не официантка. В гробу я видела жратву за триста рублей!

Зэк вышел на берег и спросил:

— Почему ты поляну не накрыла?

— Не хочу.

— Я могу сделать так, что ты захочешь…

— Нет, спасибо. Я уже захотела.

— Это другой разговор. У тебя мыло есть?

— Нет.

— Почему?

— Потому что моя машина не имеет никакого отношения к бане. Я привыкла мыться дома.

— Просто хотел с мылом помыться.

— Пойди у своей старухи попроси.

— Да бог с ним, с мылом. Не хочу старуху отвлекать, она сейчас музыку слушает, — засмеялся зэк.

— Боишься, что я сбегу?

— Никуда ты не сбежишь!

— Почему ты так уверен?

— Потому что я прострелю тебе не только руку, но и голову!

Я поняла, что разговор окончен. Зэк поплыл к другому берегу. Через пять минут он вернулся, держа высоко в руке пистолет, ключи он положил в рот.

— Это чтобы не намокли, — подмигнул он, вынимая их.

Я во все глаза смотрела на него.

— Ты что уставилась?

— Ну и здоров же ты!

— Ты меня плохо знаешь.

— Я бы так не сказала. Если мне инородный предмет в рот попадет — меня моментально вырвет. Ты случайно ключами не подавился?

— Не подавился. А насчет инородных предметов ты здорово подметила, сегодня мы это проверим.

— Как это?

— Я суну тебе в рот один инородный предмет и посмотрю, как он там приживется.

— Какой еще предмет?! — опешила я.

— Позже покажу.

Я поняла, к чему клонит этот ублюдок, и чуть было не лишилась дара речи. Лучше всего не заострять на этом внимание, а то навлеку беду на свою голову. Я сделала вид, что не поняла его, и перевела разговор:

— Ну что, будем ужинать?

— Я думал, ты уже накрыла на стол.

— Я сейчас, быстренько.

Зэк улегся на траву, не выпуская из рук пистолета и ключей от машины. Как только его трусы высохли, он надел шорты, положил ключи и пистолет в карман и сел на покрывало.

Старушка положила две большие бутыли самогона, пакет с вареной картошкой, бережно посыпанной лучком, жареную курицу, полбуханки хлеба, соль в бумажке и несколько помидоров и огурцов.

— А еще говорила, что у нее есть нечего, — присвистнула я.

— Молодец бабуля, постаралась на славу, — улыбнулся зэк и достал еще с десяток вареных яиц.

— Да они тут живут как у Христа за пазухой.

— У тебя есть стаканы?

— В бардачке.

Зэк достал два одноразовых стакана и спросил:

— Самогонку будешь?

— Налей немного. Мне нужно успокоиться.

Зэк налил полный стакан и протянул мне.

— Я же просила немного.

— Пей, легче станет.

— Я в таких количествах пить не умею.

— Пей сколько сможешь.

Я взяла стакан и понюхала самогон. Запах был отвратительный.

— Что, никогда не пробовала? — засмеялся зэк.

— Нет.

— Хорошая штука.

— У тебя все хорошее — и самогонка, и жаркое из собак.

— Ладно, давай за знакомство.

Зэк взял стакан, наполненный до краев, и посмотрел на меня. Я сказала:

— Я за это пить не буду.

— Почему?

— Потому что в гробу я такое знакомство видела! В гробу и в белых тапочках.

— В гробу и в белых тапочках ты еще будешь! Это я тебе устрою, обещаю.

Я промолчала и брезгливо посмотрела на зэка. Он выпил все до дна, даже не поморщившись.

Увидев, как он навалился на еду, я поняла, что могу остаться голодной. Зажмурившись, я сделала пару глотков. Горло тут же загорелось, а глаза чуть не вылезли из орбит. Закашлявшись, я уронила стаканчик. Зэк засмеялся и протянул мне кусок курицы. Съев его, я почувствовала себя значительно лучше.

Зэк вливал в себя стакан за стаканом.

— Ты не загоришься? — поинтересовалась я.

— Хорошая самогонка. Молодцы, хорошо гонят. Я уже сто лет так не расслаблялся. Ты даже не представляешь, что я чувствую после четырех лет тюрьмы. Сижу на свободе, ем вдоволь, пью. Рядом красивая девка. Что еще надо?

— Сильно не радуйся. Все равно милиция тебя найдет и посадит. Еще пару статей на тебя повесят. Побег и похищение человека.

— Это кого ж я похитил?

— Меня, конечно, кого же еще!

— Насколько я помню, ты меня сама сюда привезла.

— Насколько я помню, когда я тебя сюда везла, то в спину мне упирался пистолет. И про руку мою не забудь. Про нее вообще отдельная статья будет.

— Ладно, заткнись ты со своими статьями, и так тошно. Дай воле нарадоваться.

— Радуйся на здоровье. Только как бы я была тебе благодарна, если бы ты радовался без меня.

— Без тебя не получится.

Я почувствовала легкое головокружение. Выпитая самогонка дала о себе знать. Тело стало почти невесомым. Нервное напряжение ушло, настроение поднялось, мне даже показалось, что все не так уж и плохо. Я решила еще выпить, но, сделав глоток, вновь закашлялась. Из глаз хлынули слезы. Зэк засмеялся и постучал меня по спине.

— Ну ты даешь! Совсем пить не умеешь!

— Пить я умею, только не самогонку.

— Что же ты пьешь?

— Обожаю французское вино, только красное. Желательно, чтобы оно было большой выдержки и довольно терпкое. Вина годовалой выдержки меня не прельщают. Из крепких напитков пью текилу — мексиканскую водку. Спиртное — это как одежда. Его тоже выбирать надо.

— Ты тут из себя крутую не строй. Не в ресторане. Самогонка, между прочим, отличная.

— Я никого из себя не строю. Ты спросил, я ответила. Вот и пей свою самогонку, а я больше не хочу.

— Скажи честно, тебя торкнуло?

— Это как?

— Ну, в голову дало?

— Дало, — призналась я. — Голова кружится и перед глазами плывет.

— Классная штука.

— А ты зачем так хлещешь?! Напьешься, что я с тобой делать буду?

— Мне, чтобы напиться, знаешь, сколько ведер надо выпить! А что нам с тобой делать, мы придумаем. Я всегда найду тебе применение, можешь не сомневаться.

Я слегка протрезвела.

— Послушай, а ты вообще сколько собираешься держать меня в качестве ширмы? Что мы будем делать завтра, послезавтра? Не будем же мы торчать в этой брошенной деревне, попивая самогон?

— Ты тут мне лишних вопросов не задавай. Не суй свой нос в мои дела. Я поступлю так, как сочту нужным. Мне необходимо отдохнуть и набраться сил.

— Я бы не совала свой нос, если бы это не касалось меня. Я предложила тебе машину, только бы ты меня отпустил. Я ранена, мне необходимо лечение.

— Хватит заливать! Я обработал тебе рану, этого достаточно.

Я почувствовала, как дико закружилась голова. Интересно, сколько градусов в этой самогонке? Может, мне все-таки искупаться в речке? Я пьяна, а вода должна подействовать отрезвляюще.

Конец ознакомительного фрагмента.