Раба любви, или Мне к лицу даже смерть

Юлия Шилова

Мария – добрая, умная, да к тому же очень красивая девушка, работала медсестрой самой обычной районной больницы. Но жизнь ей уготовила самое настоящее испытание – ее любимый заразил ее ВИЧ-инфекцией… Неожиданно она становится связанной с криминальным миром. Ее заставили стать смертельным оружием в руках бандитов, заражая СПИДом тех, кто им неугоден. И лишь когда жить уже остается всего ничего, она понимает, что самая настоящая, верная и преданная любовь была рядом, надо только протянуть руку… Но хватит ли ей силы жить дальше?

Глава 5

Следующие сутки пролетели незаметно. Я слегка отошла и прекрасно себя чувствовала. Я не убийца. Убивает тот, кто хочет убить, а я никого не хотела убивать, это во-первых, а во-вторых — у меня есть твердое алиби.

Наступил день выхода на работу. Честно говоря, я дождалась его с большим трудом, потому что хотела услышать, что скажет Илья. Надев свой лучший костюм и туфли на высоких каблуках, я посмотрела на себя в зеркало и подмигнула собственному отражению. Самое главное — нравиться самой себе, остальное пойдет как по маслу!

Переступив порог больницы, я почувствовала предательскую дрожь в коленях и легкое головокружение. В коридоре меня встретила Танька. Оглядев меня, она удивленно воскликнула:

— Ну, подруга, ты даешь! Ты что, в ресторан собралась? Выглядишь потрясающе, только на работу так не ходят. Тебе бы не в процедурном кабинете стоять, а по подиуму ходить!

— Кому я нужна на твоем подиуме? Там таких, как я, целая гвардия дефилирует. Если все будут по подиуму ходить, больницу закрыть придется. Пусть тогда наши бедолаги сами себя лечат.

— Не боись, подруга, я бы за тебя поработала. Просто тебя жалко. Такая красота пропадает!

— Ладно, Танька, родина тебя не забудет, — засмеялась я. — Только ты не прибедняйся, за тобой тоже мужики ухлестывают будь здоров!

— У тебя с ним серьезно? — неожиданно спросила она.

— С кем? — не поняла я.

— С бандитом этим, будь он неладен, с кем же еще!

— У меня с ним вообще ничего нет.

— Тогда для кого весь этот карнавал? Не для Петровича же! У него зарплата такая, что самому на хлеб не хватает. Анастезист рожей не вышел: врожденное косоглазие. Остальные — в годах.

— Для себя. Красивая женщина должна красиво одеваться, — выпалила я, подмигнув Таньке.

— Так-то оно так. Только ты мне мозги не пудри! На какие шиши ты собралась красиво одеваться? Думаешь, я не знаю, что у тебя, кроме этого парадно-выгребного костюма, ничего приличного нет? Раньше ты этот костюм только в кабак надевала!

— Ладно, Танька, мне некогда. Я уже и так опаздываю.

— Дуй к своему бандиту. Кстати, а где ты была эти два дня? Ты что трубку не берешь? Я тебе постоянно звонила!

— У меня телефон сломался, — соврала я и пошла в отделение.

Заметив меня, больные повыскакивали в коридор и стали с восхищением здороваться. Проходя мимо палаты люкс, я почувствовала, как защемило сердце. Дверь открылась, на пороге появился Илья. Окинув меня нахальным взглядом, он громко присвистнул:

— Ну ты даешь! Словно с обложки журнала!

— Спасибо. Сегодня я просто утонула в комплиментах, — с трудом выдавила я улыбку.

— Я тебя сразу и не узнал. Думаю, к какому уроду пришла такая потрясная телка, а выходит, что этим уродом оказался я.

— Во-первых, я не телка, во-вторых, я пришла не к тебе, а на работу. В-третьих, мне некогда. Я должна переодеться.

— Жду не дождусь, когда ты наденешь свой сверхсексапильный халатик.

— Мой халатик не сексапильный, а медицинский. Улавливаешь разницу?

— Ты даже не представляешь, как бы я хотел отыметь тебя в этом халатике, — улыбнулся Илья.

Я побагровела от злости и хотела было дать этому нахалу хорошую пощечину, но моментально остыла и решила перевести все в шутку:

— Думаю, что с твоим яйцом этого делать не стоит.

— А мне, между прочим, стало лучше.

— Ты хочешь сказать, что тебя скоро выпишут? — испугалась я.

— Я же не виноват, что в вашем отделении так хорошо лечат. Яйцо уменьшается на глазах. Прямо чудеса какие-то!

Я пожала плечами и пошла в раздевалку.

— Маша! — окликнул меня Илья. — Ты передала, что я просил?

— Да, сразу, как и обещала. — Я попыталась сделать безразличное лицо и поняла, что мне это удалось. — Валет взял сверток и сердечно тебя поблагодарил.

Я пошла по коридору, умышленно покачивая бедрами, спиной чувствуя пристальный взгляд Ильи. Вскоре в процедурку потянулись больные. Илья пришел на укол самым последним и без приглашения уселся на стул.

— У тебя, по-моему, внутривенный. — Я посмотрела в тетрадь и стала перетягивать руку жгутом. Илья откашлялся и спросил:

— Как ты добралась до поселка?

— На электричке.

— В дом входила?

— Больно надо! Передала сверток на крыльце и ушла.

— Сразу?

— Сразу. По дороге случайно встретила своего приятеля, и мы вместе уехали в Москву.

— Где ты встретила приятеля?

— В Песках, где же еще.

— Как тебе Валет?

— Не знаю. Я его толком не разглядела.

— Он тебе что-нибудь сказал?

— Ничего. Молча взял сверток, и все. Мне сразу захотелось спросить: почему у тебя такой молчаливый товарищ?

Илья поднял голову и тяжело дышал. Наши взгляды пересеклись. Я положила шприц на стол и тихо спросила:

— Почему ты так на меня смотришь? Что-то не так?

— Просто мне кажется, ты что-то не договариваешь…

— Я сказала тебе все. Мне больше нечего добавить.

Илья задумался, затем еще раз посмотрел на меня и глухо произнес:

— Мне позвонили сегодня утром. Валет погиб. Его застрелили.

Я округлила глаза и схватилась за щеки, подумав о том, что во мне погибла великая актриса.

— Что ты сказал?!

— Валет погиб. Его застрелили.

— Когда?

— Вчера.

— Боже мой! Я не знала твоего Валета, но все же мне жаль, что так произошло. Такой молодой! Он был женат? У него есть дети?

— Он одинок, — не отрывая взгляда от меня, произнес Илья.

— Все равно жаль. Надо же, и когда только успели?!

— Маша, ты мне все рассказала? Может, ты что-то заметила и не хочешь мне довериться? Я твой друг. Не бойся меня.

— Я ничего не видела, клянусь.

В процедурку зашла баба Люба и прервала наш разговор. Илья вышел, а я подошла к окну и посмотрела вниз. К больнице подъехал навороченный джип, из которого вышли несколько мужчин. Немного постояв, они направились к входу. Я быстро отскочила от окна и села на стул.

— Машенька, тебе плохо? — испугалась баба Люба.

— Погода, наверное. Говорят, сегодня неблагоприятный день.

— И мне тоже нездоровится. Скорее бы вечер. Отведаешь моей самогоночки — сразу полегчает.

— Ой, баба Люба, ты же нас споишь!

— Глупости! Я смотрю, к тебе таки клеится этот бандюга проклятый. Все отделение уже шепчется. Только пусть знает, что не по Сеньке шапка. Таких бандюг тысячи, а Маша у нас одна.

— В том-то и дело, баба Люба, что таких Маш тысячи. Ходят голодные, холодные и ждут принца на белом коне. Им даже надеть нечего. А таких хозяев жизни, как наш больной — сытых, холеных, богатых, — очень мало. На каждую Машу не хватит. Получается сто Маш на одного богача.

— Что ты говоришь такое, девочка?! Не пара он тебе вовсе. У тебя на роду прекрасная судьба написана. Сходи на могилу матери. Она тоже твой выбор не одобрит. А этого пустослова близко к сердцу не бери. Он от скуки на тебя свои бесстыжие глаза пялит, чтоб у него яйца отсохли! Пока ты на выходных была, к нему опять эта краля приезжала. Два раза.

— Это та, что ноги от ушей?

— Она самая.

— Он ей не доверяет. По крайней мере, мне так сказал.

— Вот гад! Совсем совести нет! Он с ней в своей палате на полдня закрылся! Я хотела полы помыть — не пустил. Все уколы пропустил, даже врачу не открыл. А когда вышел, так еще мне и высказал. Ты, говорит, старая, какого хрена ломишься? Когда я со своей любимой женщиной наедине остаюсь, нечего стучаться! Пообещал мне в следующий раз голову отвернуть, чтобы я его не тревожила.

Я почувствовала неприятный укол ревности, на лбу выступили капельки пота. Вот это да! Я поперлась в этот дурацкий поселок, рискуя собственной жизнью, попала в препаршивую историю, чуть было не рехнулась от переживаний — и все это для того, чтобы этот придурок закрывался со своей красавицей?!

— Он и вправду назвал эту женщину любимой?

— Вот тебе крест, — закивала баба Люба. — Не бери этого козла в голову, девочка. Он не даст тебе ничего путного, а оттрахать каждый может.

Я опустила глаза и вышла из процедурки. Работы, к счастью, было предостаточно. Ближе к вечеру я зашла к Илье в палату, закрыв за собой дверь.

— Какого черта ты послал меня с этими деньгами? — с порога начала я.

Илья поднял голову и тихо сказал:

— Маша, ты что?! Я тебя никуда не посылал. Я просто попросил тебя оказать мне услугу. Мне кажется, ты должна чувствовать разницу.

— Хорошо, — выдавила я и тяжело вздохнула. — Тогда какого черта ты попросил об этой услуге именно меня?!

— Наверное, потому, что я тебе доверяю.

— Только не думай, что я тебе поверила! — разозлилась я. — Как ты можешь мне доверять, если знаешь меня всего один день?!

— Мне показалось, что ты порядочная девушка.

— А та, которая к тебе приезжает и с которой ты так надолго уединяешься в палате, непорядочная?!

— Так вот, оказывается, в чем дело, — улыбнулся Илья. — А я-то сразу и не понял. Да ты просто меня ревнуешь!

— Дурак! Ты слишком высокого мнения о себе!

— Может быть, но тем не менее это так. Ты просто влюбилась, Машенька, влюбилась, как маленькая девочка.

Илья стал медленно приближаться ко мне. Я вжалась в стенку. В животе приятно заныло, губы раскрылись навстречу его поцелуям. Тело жаждало ласк — грубых, безумных, ради которых можно отдать все.

Когда Илья запустил руку под мой халат, я, на минуту опомнившись, попыталась его оттолкнуть, но руки против воли обняли могучую шею. Он прижал меня к стене и одним движением разорвал тоненькие трусики. Всхлипнув, я принялась расстегивать пуговицы на его пижаме. Илья улыбнулся, сбросил с себя шелковые брюки и фирменные плавки. Дальше все было как во сне. Мне ужасно хотелось этого наглого и похотливого самца, и он превзошел все мои ожидания…

Когда все закончилось, я, совершенно обессилевшая, опустилась на пол. Илья, поцеловав меня, ушел в ванную комнату, закрыв за собой дверь. Прошло около пяти минут, но он не появлялся. Мне стало стыдно. Быстро поднявшись, я запахнула халатик и выбежала в коридор. Слава богу, в отделении никого не было. В раздевалке я разрыдалась. Господи, так низко пасть! Отдаться незнакомому человеку прямо в больничной палате! Господи, стыд-то какой! Отец прав. Наверное, я действительно похожа на мать. После ее смерти он не уставал повторять, что мама была грязной потаскухой. Я никогда не верила ему, а теперь знаю, что это так. Ведь мы с ней похожи, похожи во всем. Я ничем не отличаюсь от нее. Правда, я не смогу покончить с собой. Это мне не по силам. Я трусиха. Обычная трусиха.

Если бы мама осталась жива, все было бы по-другому. Она бы научила меня, как вести себя с мужчинами. Страшно даже подумать, но Илья всего лишь второй мужчина в моей жизни. Про мужа я все наврала. У меня никогда не было особых побед на любовном фронте. Мой первый мужчина встречался со мной ровно две недели, а затем исчез. Я нашла его и попыталась выяснить, в чем дело, но он засмеялся и сказал, что ему нужна женщина, имеющая деньги и прочно стоящая на ногах. Наверное, именно с той минуты я возненавидела нищету и свое социальное положение. Однажды я увидела его в иномарке, за рулем которой сидела молодая привлекательная дама, курившая дорогую тоненькую сигарету. Проревев сутки, я дала себе зарок не обращать на мужчин никакого внимания, а на своей личной жизни поставила жирный крест. Единственное, чего мне хотелось, так это денег. Если бы я имела много денег, все было бы совсем по-другому…

Я переодела халат и посмотрела на себя в зеркало. Мне казалось, что тело мое пропахло Ильей. Этот запах преследовал меня, против воли вызывая желание.

Услышав стук в дверь, я поправила волосы и открыла дверь. Передо мной стоял улыбающийся Илья.

— Что произошло? — пытаясь придать голосу безразличие, спросила я.

— Ничего, — пожал плечами он. — Ничего, за исключением того, что я тебя трахнул.

Я взорвалась:

— Послушай, ты зачем приперся? Что тебе надо?! Уколы давно закончились! Больше я ничем не могу тебе помочь! Следующие уколы назначены на утро. Поэтому ровно в десять изволь стоять в процедурном кабинете со спущенными штанами, подставив свою ягодицу!!!

— Маша, ну что ты завелась! Я тебя про уколы не спрашиваю. Штаны могу спустить намного раньше. Зачем дожидаться десяти часов? У нас впереди целая ночь! Чувствую я себя намного лучше, яйцо больше не ломит, так что особых причин для беспокойства нет.

Я залилась краской и влепила Илье звонкую пощечину. Он недоуменно посмотрел на меня и испуганно сказал:

— Ты что, дура, что ли?! Что я тебе плохого сделал?! Ты, по-моему, сама была не против. Полчаса назад произошло то, чего мы вместе уже давно хотели.

— Пошел вон, придурок! — крикнула я. — Пошел вон в свою палату! Чтоб твое яйцо хирург ампутировал!

— Ты почему так разозлилась?

— Пошел вон, — выдохнула я и вытолкала Илью в коридор.

Закрыв дверь раздевалки, я прилегла на кушетку, укрывшись стареньким пледом, который валялся здесь с незапамятных времен. Вскоре меня потянуло в сон. Мне приснилась мама. Я шла по улице и случайно увидела ее в толпе. Она была похожа на меня, будто мы с ней подружки-ровесницы, сестры, неразличимые как две капли воды. Я громко крикнула:

«Мама!» — и побежала ей навстречу. Увидев меня, мама обернулась, смахнула набежавшие слезы и приветливо распахнула руки, чтобы обнять меня. Я бросилась к ней на шею и громко заплакала. «Господи, что же ты наделала, мамочка! Зачем ты ушла? Если бы только знала, как мне не хватало тебя! Меня никогда и никто не любил все это время. Знаешь, как это страшно, когда тебя никто не любит. Это очень страшно, мама! Ты даже не представляешь, как это страшно! Я одна, совсем одна, мама! Обещай, что ты никогда меня не оставишь! Обещай, что ты будешь меня любить точно так же, как другие любят своих дочерей». Мама улыбнулась, затем оттолкнула меня от себя и быстро пошла прочь. Я побежала за ней, но вскоре она исчезла в толпе, и я потеряла ее из виду. Мне хотелось сесть прямо на землю, обхватить голову руками и громко закричать. Только бы добраться до дома, взять плюшевого медведя и крепко прижать к себе…