Чувство вины, или Без тебя холодно

Юлия Шилова

Нелегко постоянно испытывать угрызения совести, зная, что твой муж отсиживает срок в тюрьме вместо тебя. Но еще труднее узнать о тайной жизни любимого супруга и понять, что его вина перед тобой несоизмеримо больше. В первый момент кажется, что единственный выход — это месть. Беспощадная, всепоглощающая месть, разрушающая все на твоем пути. Но жизнь сама расставит все на свои места: будет наказан тот, кто заслужил наказание, а твоей наградой станет долгожданная любовь…

Глава 7

Весь день я провалялась в своей комнате: в голову лезли разные мысли. Перед глазами все время стоял Пашка. Вот он на скамье подсудимых ждет вынесения приговора… Вот он ходит по своей камере, заложив руки за спину, и ненавидит меня за то, что я так бесчеловечно с ним поступила. Пашка проклинает тот день, когда согласился взять вину на себя. Он начинает привыкать к отсутствию воздуха и к отсутствию нормальных продуктов питания, к тому, что в камере нет часов, но все осужденные знают, который именно сейчас час. Он привыкает к клопам, вшам, отсутствию солнечного света и к тому, что здесь многие болеют туберкулезом.

Ощутив, как от сумасшедшего нервного напряжения мне самой начинает не хватать воздуха, я встала с постели и вышла во двор.

Качающаяся на качелях Лада оторвалась от чтения, положила рядом с собой книгу и откровенно зевнула.

— Свет, если ты неплохо себя чувствуешь, то, может, съездим в город, посидим где-нибудь в кафе или прошвырнемся по магазинам? — предложила она и еще раз зевнула от скуки. — А то здесь прямо хоть волком вой.

— Поехали, — откликнулась я на заманчивое предложение. — Только заедем еще в одно место.

— Легко, — обрадовалась Лада и пошла в гараж выгонять свой кабриолет.

Как только я села в невероятно красивый кабриолет и откинулась на кожаное белоснежное сиденье, то почувствовала, что сгораю от нетерпения, и, взъерошив волосы, подняла руки навстречу ветру:

— Ух ты, как классно!

Лада махнула охраннику для того, чтобы он открыл нам ворота, и, поправив очки, спросила:

— Куда едем? Сначала в твое или в мое место?

— Я думаю, что лучше в мое.

— А далеко это?

— Я покажу дорогу.

— Это какой-то супермодный магазин, которого я еще не знаю?

— Нет. Это СИЗО.

— Что?

— Следственный изолятор, — невозмутимо ответила я.

— А что нам в нем делать? — поморщилась Лада.

— Передачку нужно передать.

— Кому?

— Моему мужу.

— А он у тебя там сидит?

— Сидит.

— Надо же…

Энтузиазм Лады заметно поубавился. Само слово «СИЗО» наводило на нее настоящее уныние. Попросив ее остановиться у аптеки, я скупила почти все презервативы, сунула их в пакет и похвасталась Ладе:

— Смотри, купила почти все, что есть.

— Это презервативы, что ли?

— Они самые.

— Куда тебе столько?

— Не мне, а мужу. Я их, как карамельки и бульонные кубики, распечатаю и передам ему полный пакет, — заговорила я крайне возбужденным голосом. — И пусть кому-то передают сало, кому-то чеснок и лук, а я передам презервативы. Вот так! Для него это второй хлеб.

— Света, я в СИЗО никогда не бывала, но я и то знаю, что туда презервативы передавать нельзя. Их там никто не примет. Тебя только в очереди опозорят. Этим все и закончится. Не нужно этого делать.

— Я денег дам, чтобы их передали.

— Не возьмут.

Сказав это, Лада выхватила у меня пакет и вы–бросила его за пределы машины. Открыв рот от удивления, я ничего не успела сказать и от полнейшей неожиданности не знала, как себя вести дальше.

— Что ты себе позволяешь? — только и смогла сказать я.

— Света, нужно уметь подавлять в себе ненависть. Ненавидя, мы опускаем себя ниже человеческого уровня. Если твой муж сделал тебе очень больно, то ты лучше к нему не ходи и ничего не передавай. Ну не опускайся ты до подобного. Ты же сама знаешь, что презервативы не примут, и даже если бы их приняли, они ему не нужны.

— А я, между прочим, ребенка потеряла! — прокричала я Ладе и заревела.

Лада остановила кабриолет у первого попавшегося летнего кафе и, для того чтобы хоть как-то меня успокоить, заказала вина.

— Понимаю, что спиртное для тебя сейчас ой как нежелательно, но я все же хотела бы, чтобы ты выпила вина и взяла себя в руки. Твой муж уже и так наказан. Он сидит, — заметила она и затянулась тоненькой сигаретой. — Что бы ни натворил твой супруг, ты не должна испытывать по отношению к нему ненависти.

— А что я должна испытывать?

— Безразличие.

— Я железобетонная, что ли? Я живой человек с нормальными эмоциями.

— Твоя слепая ненависть не самый лучший союзник. От нее сносит башню. Как бы тебе ни было тяжело, ты должна научиться ее подавлять. Жизнь ненавидящего человека нельзя назвать жизнью.

— Лада, у меня есть причины ненавидеть, — стояла я на своем. — Ненависть как любовь. Если ты ее сама не испытывала, то меня не поймешь.

— Я считаю, что ненавидишь только того, кого боишься. К людям, которые слабее нас, мы испытываем презрение. Ненависть — это изощренная сторона задавленной любви. Постарайся простить мужа.

— Лада, ты о чем? — покрутила пальцем я у виска. — Ты в своем уме? Есть вещи, за которые не прощают.

Конец ознакомительного фрагмента.