Я то, что надо, или Тебе не избежать моего плена

Юлия Шилова (2015)

Что делать, когда судьба-злодейка загнала вас в угол — покорно принимать её удары или пытаться противостоять? А если противостоять — любой ценой или с оглядкой на мораль? И где грань, за которой мораль заканчивается и начинается жесткое манипулирование людьми? Лера, огненноволосая красавица, готова для достижения своей цели на все. У нее нет выбора: либо она добьется справедливости, либо её оставят без квартиры. А чтобы ускорить процесс, Лера соглашается сделать приворот на олигарха — пусть решает ее финансовые проблемы, пока она решает, как строить свою жизнь дальше.

Глава 5

Открыв глаза, я увидела рядом перепуганную мать. Она держала в руках ватный тампон, смоченный в нашатырном спирте, и сморщилась от ядреного запаха.

— Всё в порядке, — я попыталась приподняться и окончательно прийти в себя.

— Ну и куда ей за руль? — по-прежнему пытался продавить свою тему Егор.

Видимо, ему не хотелось расставаться с машиной.

— Да какой руль! Моя девочка полностью истощена, и физически, и морально. Нужно «скорую»! Я считаю, ей необходимо заняться своим здоровьем.

— Никаких «скорых». Мне уже лучше. Это просто нервы. Мам, ты не против, если Егор отвезёт меня по моим делам?

— Я только «за». Тебе действительно нельзя за руль. Только, пожалуйста, не ругайтесь. Я буду переживать.

— Обещаю. Я твоему мужу не скажу ни одного плохого слова.

— Вот и замечательно. Так может, все дела отложим до завтра? Куда вы на ночь поедете?

— Нет, мама, мне нужно сейчас.

— Скоро ночь на дворе.

— У меня срочное дело. Время суток не имеет значения.

— Хорошо. Надеюсь на твоё благоразумие и твою сдержанность.

— Не переживай. Я тебе пообещала.

Когда мы сели в машину, я не могла не обратить внимания, как по-хозяйски Егор садится в наш семейный автомобиль, и почему-то ощутила непонятное чувство нарастающей во мне несправедливости. Мне вспомнилось прекрасное время, когда на этой машине меня катал мой отец. В такие минуты я чувствовала себя по-особенному счастливой.

— Куда едем? — спросил довольный альфонс, включив зажигание.

— Заедем ко мне домой. Нужно взять пакетик и отвезти его в одно место, — произнесла я, глубоко вздохнув.

— Без проблем.

Мы ехали молча, слушая музыку. Видимо не осталось ни сил, ни желания выяснять отношения. Когда подъехали к дому, Егор нервно застучал пальцами по панели.

— Тогда я тебя жду. Бери свой пакетик и выходи, — чуть слышно произнёс он.

— Пойдём вместе. Он тяжёлый. Мне нужна твоя помощь.

— Как скажешь.

Когда мы подошли к моей квартире, то увидели двоих мужчин, которые настойчиво звонили мне в дверь.

— Что это за перцы? — удивился Егор, оглядев незваных гостей уничтожающим взглядом, который хорошо ему удавался.

— Понятия не имею.

— Ты их не знаешь?

— Нет.

— Эй, хлопцы, какого чёрта вам тут надо?

— А вы Валерия? — мужчины не отреагировали на слова Егора и обратились сразу ко мне.

— Да. А что? Вы кто?

— Мы к вам по поводу вашего долга банку. Звонили вам несколько раз, но вы бросаете трубку.

— Ах, это вы…

— Валерия Викторовна, не получается у нас с вами серьёзного разговора. По телефону вы говорить не хотите, на наши сообщения в социальных сетях тоже не отвечаете. Долго ещё будете от нас бегать? Наше терпение лопается. Долг ведь отдавать надо. Вас разве в детстве не научили, что долг платежом красен?!

— Не понял, что это за хренотень? — только и смог сказать ничего не понимающий Егор.

— Это коллекторы, — дрогнувшим голосом ответила я. — Вот уж не ждала, не гадала.

— А почему они не представляются, удостоверения не показывают, а сразу наезжают?

— Они пришли выколачивать деньги. Они никогда не представляются, никаких документов не показывают. Их наезды рассчитаны на тех, кто не знает своих прав и не разбирается в законодательстве, — я хотела всячески показать коллекторам, что не боюсь. — Любое давление и наезд на меня — это преступление и вымогательство. Не сбираюсь с кем-то общаться и имею на это полное право, пока у вас нет решения суда. Я вообще не желаю с вами разговаривать, и хрен что вы мне сделаете. Поэтому идите вон или я звоню в полицию. Запомните: всё через суд.

— Валерия Викторовна, зачем вы так? Зачем бросаетесь в крайности, ведь мы же с вами по-хорошему…

— Я не желаю разговаривать с вами ни по-хорошему, ни по-плохому. Все вопросы через суд.

— А документы вы не желаете предъявить? — попытался встрять в разговор Егор. — И не какие-нибудь копии, а только оригиналы. Как вы вообще связаны с банком-кредитором?

— Мы желаем разговаривать только Валерией Викторовной и готовы предоставить все документы только ей, а также обсудить сумму долга со всеми штрафами и пени. Если Валерия Викторовна захочет рассчитаться с банком прямо сейчас, мы готовы обеспечить передачу денег. Валерия Викторовна не должна забывать: мы тоже несём издержки, и ей придётся их оплатить, хочет она или нет. Вам необходимо понять: мы не оставим вас в покое, пока не получим деньги. У вас нет шансов на благоприятный исход.

— Пошли вон, — отрезала я. — Я сейчас позвоню в полицию, и мало вам не покажется.

— Да мы и есть полиция, — произнёс тот, что поздоровее. — К вам пришёл закон. Считайте, сейчас вы разговариваете с полицией.

— Да я вам сейчас такой закон покажу, вымогатели хреновы, — рассвирепел Егор.

Он лихо спустил одного из них по лестнице. Другой побежал следом, обещая скоро вернуться и применить ко мне более жёсткие методы.

Когда мы вошли в квартиру и закрыли за собой дверь, я благодарно похлопала Егора по плечу.

— Спасибо, — улыбнулась я, отдышавшись.

— Не за что. Я же сказал, ты всегда можешь на меня положиться. Я только сейчас понял, насколько тебе тяжело и сколько тварей хочет нажиться на твоей плачевной ситуации.

На мгновение мне показалось, что впервые за долгое время Егор говорит со мной искренне.

— Вот так и бери в банке кредит, чтобы потом жить на пороховой бочке. Ужас. Придумали каких-то коллекторов-вышибал. Ты брала кредит у банка, почему к тебе приходят непонятные дядьки с бейсбольными битами и трясут с тебя деньги?

— Иногда они приходят в форме судебных приставов и грозятся вынести из квартиры всё имущество. Им ничего не стоит прийти и среди ночи. Трудно сохранить самообладание, когда к тебе посреди ночи вламываются непонятные люди и тычут в лицо какой-то ксивой. Если бы они так пришли к кому-нибудь на Западе, их бы затаскали по судам, а у нас всё можно. У нас пользуются тем, что человек абсолютно не защищён, боится даже собственной тени и совершенно не знает своих прав. Вина тому низкая юридическая грамотность наших людей. Прямо девяностые годы какие-то, честное слово. Хоть они и говорят, мол, «мы не рэкетиры, мы коллекторы», на самом деле совершенно от них не отличаются.

— Я слышал, сейчас появляются анти-коллекторы. Они защищают права должника, выстраивают щадящий график выплат и ведут борьбу с теми сумасшедшими процентами, которые накрутили коллекторы.

— По мне и те, и другие преследуют только свои корыстные цели. Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Когда человек попал в долговую яму, ему вряд ли что-то поможет. Даже если начнёшь платить по кредиту, тут же вспомнишь, что сумма кредита растёт с каждым днём. Растёт штрафная часть, начисляются пени… И даже если платишь, ты только гасишь проценты, а сумма кредита остаётся неизменной. Даже если платишь каждый месяц, сумма кредита растёт с каждым днём. Когда влезаешь в это дерьмо, понимаешь, что можешь платить всю жизнь. Естественно, появляются мысли: «А на хрена платить, если всегда буду должна?!». Что такое кредит? Это толстенная папка бумаг, в которых невозможно разобраться.

Не выдержав, я подошла к шкафу, достала из него припрятанную от Тима бутылку виски и налила себе добротную порцию. Затем, не обращая внимания на удивлённого Егора, выпила свою порцию, как воду.

— Прости, нервы сдают.

— Я тебя понимаю.

— А Тим где?

— Не знаю, — нервно бросила я. — Я за ним не слежу.

— Он тебе совсем не помогает? Ты же девочка, тебя защищать надо. С теми же коллекторами поговорить, например.

— Не смеши. Какая от него помощь? По-моему, у него на красном фейсе всё давно уже написано.

Увидев, что я наливаю себе ещё одну порцию, Егор показал мне, что всё хорошо, я могу пить столько, сколько посчитаю нужным.

— Я за рулём. Ты не волнуйся. Нам ехать далеко?

— В Подмосковье, — ответила я, прикидывая мысленно, какая лесополоса более подходящая. Где у нас лес погуще, а людей поменьше.

— Ты дорогу-то знаешь?

— Найдём.

Почувствовав, что меня заштормило, я отодвинула бутылку виски, подумала, что больше нет необходимости её прятать, ведь Тим больше никогда не войдёт в мою квартиру.

— Там, на балконе, пакетик взять нужно. Поможешь?

— Конечно. Давай пакет, я его сам в машину понесу.

— Он немаленький.

— Ерунда.

— Тяжёлый.

— Тоже ерунда.

— Что там у тебя?

— Да так, строительный мусор накопился.

Мы вышли на балкон, я повела носом, чтобы убедиться в отсутствии трупного запаха и, отодвинув ковёр, показала Егору на плотно завязанный и заклеенный скотчем большой чёрный пакет.

Егор опешил.

— Ты что, убила кого-то? — поинтересовался он нерешительно. — Ничего себе пакетик…