Невменяемый собственник

Юрий Иванович, 2015

Кремон по прозвищу Невменяемый Колдун, отныне самый известный человек в мире Тройной Радуги, достиг вершин личного благосостояния, получил наивысшие титулы. За ним сила, у него власть. Вокруг него сторонники и последователи. Он теперь не просто герой, он способен влиять на саму историю. И Кремон не прочь воспользоваться такой возможностью, но не приведет ли это к самой кровопролитной войне в этой самой истории? Как бы то ни было, кто-то должен сделать первый шаг. А кому его сделать, как не Кремону Невменяемому?..

Глава 5

Намёки о будущем

Впервые за данный двойной Барьер, помимо Хлеби Избавляющего, отправлялись два Медиальта из империи сентегов и двое учёных-людей из академии наук Энормии. Всех четверых связывал между собой огромный интерес именно к мавзолею, как его назвал отшельник. К тому самому месту, где до сих пор оставалось тело маркизы Ягуши Познающей, погибшей супруги Кремона. Именно эти четверо мечтали хотя бы частично разгадать секрет неизвестных лучей, под воздействием которых умершее тело не разлагалось долгие столетия. И для этого они предполагали произвести некоторые анализы плоти, взятой с тел давно там возлежащих старых сентегов и непосредственно с самой женщины.

Другой вопрос, что вдовец пока не решил, стоит ли давать разрешение на подобное действо. Да и не только от него всё зависело. Чуть ли не первым рейсом он доставил в мавзолей Медиальта Ду-Грайта, можно сказать, названого отца Ягуши. Этот сентег воспитывал, обучал Ягушу и относился к ней как к родной дочери. Хотя она у него и считалась официально на должности конклатерры, или, иначе говоря, управляющей имением. И вот уже несколько часов Ду-Грайт находился в мавзолее сам, ведя самый тщательный осмотр и делая с помощью магии сравнительный анализ останков.

Так что первая задача предстояла совсем нерадостная: решить окончательно вопрос с захоронением. Но, чтобы как-то отвлечь своего ученика от грустной темы, Хлеби сразу с момента отплытия стал вспоминать учебные будни в Агване и как молодого колдуна когда-то лихо гонял строгий Ганби Коперрульф.

Кремон и в самом деле чуток отвлёкся, кивая и криво улыбаясь:

— Да уж, досталось мне тогда… Помню, помню…

— Можешь не благодарить, — продолжил Избавляющий. — Но раз помнишь, то почему до сих пор мне так и не дал ответ на заданную ещё тогда задачку? Не забыл, о чём речь?

— Что такое сон?

— Именно! Не хочешь похвастаться своим рациональным мышлением перед коллегами? Да и меня, как твоего главного учителя, потешить?

— Было бы чем тешить. — Казалось, что Кремон не станет отвечать и отчитываться за очень давно данное — более четырёх лет назад — задание. Но, немного подумав, всё-таки проговорил речитативом: — Сон — это пропасть между хорошо знакомым миром и неизвестностью. И порой в эту пропасть попадают частички той самой неизвестности, которую невозможно познать, рассмотреть из нашего мира. Возможность познания этих мизерных частичек даётся лишь во сне.

С минуту все сидели молча, размышляя над логикой сказанного. Ведь у каждого Эль-Митолана имелось собственное мнение по этому поводу. Слышалось только напряжённое гудение водомётов, толкающих по воде чрезмерный груз. Ну и, когда уже начали медленно входить в пространство Барьера, персональный учитель молодого колдуна похвально кивнул:

— Глубина вопроса, его суть — раскрыта верно. Хотя частности могут подвергаться опровержению. Так что твой ответ принимаю.

Как раз и толщу Барьера преодолели, не испытав на себе ни малейшего негативного воздействия. Кремон тотчас отключил двигатели малого плавера, и через минуту с маленького на большее судно перебрались два Эль-Митолана, уже входящие в штат фактории. Они привычно запустили на громадном плавере водомёты, и тот уже своим ходом поспешил к месту разгрузки. Тогда как Невменяемый на максимальной скорости своего маленького кораблика умчался далеко вперёд и готовился причалить возле конечной цели короткого плавания.

Стоило также при этом обратить внимание как на самого Хлеби, так и на четверых иных гостей. У них на лицах легко проступил сложный букет чувств: начиная от зависти и досады и заканчивая восхищением. Ведь сколько дней они бились над проблемой Шанны, пытаясь его преодолеть, перенапрягались морально и физически, и ничего у них, да и у всего огромного города Крея, где собрался огромнейший научный потенциал со всего мира, не получалось. А тут раз, всего-то небольшой разговор учителя с учеником, парочка коротких воспоминаний — и пассажиры уже в ином измерении. Без крови, шума и водной пыли.

Хорошо, что долго завидовать и травить себе душу осознанием собственной неполноценности не пришлось. Причаливая к камням совсем рядом возле водопада, Кремон указал рукой на темнеющий овал тоннеля:

— Вот там это помещение и находится! — Пока выбирались и шли к месту предстоящих исследований, на правах местного всезнайки продолжил объяснения: — Сам я лично всё, что смог, визуально и магически вокруг осмотрел. Но места с источником излучения не обнаружил, никаких иных помещений тоже. По моему мнению, чтобы до них добраться, надо вскрывать всю часть рукотворного русла Гайды. Что само по себе недопустимо. Прошу за мной!

На правах хозяина двинулся первым, только как-то странно покосившись вначале на Мальвику. Может, не желал, чтобы названая сестра расстраивалась или скорбела излишне возле трупов? Не хотел наносить ей моральной травмы? Но и оказавшись внутри, чаще всего посматривал именно на маркизу, словно пытался отследить её эмоции.

— Вы все знакомы между собой, — начал он при виде поднявшегося им навстречу Ду-Грайта, — поэтому сокращаем церемонию приветствия и сразу переходим к делу. Что интересного или необычного удалось заметить?

На обращённый к нему вопрос опекун и приёмный отец Ягуши только крыльями вначале развёл:

— Честно говоря, ничего толком просмотреть не смог, как и понять происходящее здесь. Все три тела находятся в одинаковом состоянии, словно умерли всего лишь несколько часов, а в отношении старого сентега, так вообще несколько минут назад. Наверное, это обуславливается тем, что старик так здесь и умер возле тела своей возлюбленной. Ну, разве что…

Он немного подумал и перешёл на язык настолько узкопрофильных медицинских терминов, что его понимали только Медиальты да частично академики из Плады. У остальных присутствующих знаний не хватало, и они встали с другой стороны от возвышения, на котором возлежало тело Ягуши, рассматривая её и тихо переговариваясь между собой:

— А может, тэшу помешали просмотреть что надо излишние украшения на теле? Как по мне, то их слишком много… Не так ли?

Так как Кремон на этот вопрос угрюмо промолчал, Протектор Агвана перевёл взгляд на маркизу Баризо. Но та сразу дёрнула плечиками в знак несогласия:

— Ну и что? Зато так красиво… — за что получила благодарный кивок от своего названого брата и уже смелей продолжила: — Да и не наше это дело, дедушка Хлеби, вмешиваться в подобные решения Кремона.

— Ну да, разве ты посмеешь сказать что-то против? — фыркал Избавляющий. — Кого я спрашиваю?.. Просто тебе, ученик, напоминаю, как старший по возрасту и на правах наставника: нельзя человека после его смерти так украшать, словно игрушку! Никак нельзя. Вот тебе самому нравилось, когда на якобы твою урну с костями навесили всё, что только отыскалось в сокровищницах нескольких государств?

Невменяемый тяжко вздохнул и даже несколько смутился, но ответил откровенно:

— Конечно, не нравилось… Скорей, это неприятно… кощунственно…

— Вот видишь! А ты свою супругу драгоценностями словно ковром укрыл. Ей бы такое тоже не понравилось. И где только набрал столько?

— У плайшири на Сонные плоды выменял…

— Щедрые они! — хмыкнул Протектор. — Да и другого добра, как я понял, у них невероятно много?

— Всё относительно. Это для них — много. А для всего мира — совсем ничего.

— Тут ты прав, спору нет… И жаль, что они в свои подземелья даже тебя не пустили. Или ты не стремился напроситься к ним в гости?

Кремон раздражённо поморщился. Такие деловые разговоры ему страшно мешали предаваться воспоминаниям о любимой и о последних, самых счастливых днях их жизни. Но нагрубить своему учителю и попросить его замолкнуть у него язык не поворачивался, так что волей-неволей следовало продолжать разговор:

— Не особо-то и надо…

— А что они решили делать со своими стратегическими запасами смолки для чешуи колабов и послеожоговой мази плезер? Разрешили твоей фактории начинать продажи немедленно?

— Только первую, самую небольшую партию. Да и то её ещё надо исследовать на пригодность, потом передать для анализов непосредственно в руки чёрных цилиндров. Всё-таки средство три тысячи лет пролежало невесть в каких условиях хранения, могло и в яд превратиться. А обидчивость и мстительность колабов — притча во языцех.

Как оказалось, Хлеби специально провоцирует собеседника на раздражительность и недовольство. Потому что отбросил в сторону пустопорожние разговоры и прямо-таки потребовал:

— Ну и что, принял решение? Тогда начинай убирать с тела Познающей все эти блестящие, но неуместные украшения! Или тебе помочь?

Кремон чуть не застонал от рвущейся из него досады:

— Ну и чем они тебе мешают?.. Чего ты к ним прицепился?

— Потому что так нельзя! По всем понятиям и традициям не положено.

— Знал бы, вообще тебя сюда не привёл… — бормотал еле слышно неутешный вдовец, но его опекун всё равно расслышал со своим слухом каждое слово:

— Веди себя достойно и держи в руках свои чувства! Мальвика! Ну-ка, помоги мне…

Но маркиза испуганно отшатнулась назад, а потом и вообще отошла к прозрачным окнам, за которыми низвергались вниз лазурные потоки водопада. И, когда ей вслед понеслись укоры от двоюродного дедушки, она снизошла до пояснений:

— Ягуша словно живая… У неё никто не имеет права забрать хоть одно колечко.

— Уф! Как же с вами двумя тяжело! — закатывал глаза наставник и дед. Ещё и за рукав вчерашнего отшельника бесцеремонно дёрнул, разворачивая к себе лицом: — Неужели ты не видишь, что половина из украшений — это артефакты? Часть из них уже и подзарядилась под влиянием излучения и начинает негативно действовать на тело. То есть аннулировать лучи сохранения.

Услышавший это, Ду-Грайт оборвал свой диспут с коллегами и тоже подключился к данной теме обсуждения:

— И я это чуть ли не сразу заметил! Но как-то не решился незамедлительно высказать итог своих выводов. Для меня Ягуша была словно родная дочь, поэтому и чувства Кремона понимая, не посмел сказать, что драгоценности и украшения желательно убрать немедленно.

Сразу двух мнений оказалось достаточно для Невменяемого. Он тут же принялся интенсивно собирать все побрякушки с тела погибшей супруги и ссыпать их в раскрытую Хлеби сумку. Даже все кольца снял, оставив только единственное, которое подарил ещё во время совместного путешествия-прорыва к столице континента.

После чего замер над телом возлюбленной, рассматривая его уже несколько иным, более трезвым, что ли, взглядом.

Ну и, наверное, подобное действо помогло принять окончательное решение после вопроса одного из Медиальтов:

— Так что ты окончательно решаешь по поводу захоронения супруги? В фамильном склепе Ду-Грайта она будет покоиться или здесь оба входа замуруешь стенами?

В сущности, ещё в Крея герою кто-то советовал вообще отвезти тело в Пладу и захоронить там, но теперь и это казалось кощунственным, совершенно излишним надругательством над останками. Пусть спокойно покоятся именно здесь. Тем более что здесь оно сохранится на тысячелетия в своей неизменности, а не превратится в жалкий прах за очень короткое время. Вот вдовец и заявил:

— Ягуша останется навсегда в этом мавзолее.

Тем более что после удаления отсюда драгоценностей никому и в голову не придёт взломать стенку в тоннелях и разграбить могилу. Хотя в мире и существовали подобные любители наживы.

Предполагался и такой вариант решения, поэтому Ду-Грайт вначале согласно кивнул, а потом попросил:

— Тогда оставляйте нас здесь до завтра. Или сколько мы тут в наших исследованиях выдержим. Всё-таки впятером мы можем приблизиться немного к разгадке здешней тайны.

Стоило Кремону согласно кивнуть, как Мальвика первой устремилась на выход. За ней следом и Хлеби двинулся, перекашиваясь от тяжести громадной сумки. Ну а за ними и вдовец покинул мавзолей, всецело доверяя названому отцу Ягуши и будучи уверен, что никто над останками издеваться не посмеет.

Снаружи все трое двинулись вдоль правого берега вверх по руслу Гайды, разве что вначале мужчины мотнулись к плаверу и оставили тяжеленную сумку там. Но когда прошли метров двести, выбравшись на открытое пространство, Хлеби увидел на фоне горизонта первых плайшири. Представители народа курьеров словно молнии рассекали пространство, закладывая крутые виражи и вытворяя немыслимые пируэты. Причём количество узкокрылых летунов поражало Протектора.

— Это все, кто вышел за последние дни из подземелий?

— Только часть, — присмотрелся вчерашний отшельник. — Ещё позавчера плайшири отыскали несколько хабуку в своих хранилищах, и теперь возле Двери с той стороны стоит постоянная очередь. О! Нас уже заметили, кажется… Сейчас кто-то обязательно прилетит. Или сразу Старшим сообщат…

— И все здесь рядом устраиваются после переселения?

— Конечно. Вон в тех скалах оказалось невероятное количество удобных и совершенно сухих пещерок. Все там и селятся, потому что в подземелья уже никто возвращаться не желает, после того как полетал на открытом пространстве.

— Ну да… кто бы сомневался… А где же тигры?

Полосатых красавцев пока в пределах видимости не наблюдалось, но троице в любом случае оставалось пройти всего лишь метров двести до того места, где строители уже начали закладывать фундаменты зданий под факторию.

Тут работало максимально возможное количество разумных, почти сорок особей. Ещё десять — являлись транспортниками, грузчиками, ездовыми. Два из них управлялись с большим плавером, остальные грузили и доставляли на подводах грузы к месту стройки. Дело спорилось, и всё необходимое обещали построить дней за двадцать. Потом строителей сменят научные деятели и колдуны, умеющие сделать из любой целебной травки полезную для живого существа панацею.

Ну а десять особей ещё ранним утром разошлись во все стороны света, стараясь обозначить ценные заросли наиболее важных растений, отметить их на карте и собрать первые образцы. Да и попутно спланировать места для новых рукотворных плантаций, с которых можно собирать в будущем не столько обильные, как стабильные урожаи. Что характерно, в составе любой команды можно было встретить представителей каждого из основных видов разумных существ: сентеги, люди, таги и сорфиты. Имелось несколько Садовников и один ог, хотя, по сути, они ничем от людей не отличались. Разве что слишком хорошо развитым чувством ощущения любого кустика, деревца, а то и самого простейшего мха. Прорвался в разведчики даже один вьюдораш, специализирующийся на целительстве с помощью растений.

И только болары да драконы оставались персонами нон грата в царстве плайшири. Система тотальной защиты ни в коем случае не собиралась пропускать на данные земли иных летунов, предвидя возможное столкновение интересов в воздушном океане. Как ни странно, драконы отнеслись к этому совершенно спокойно, можно сказать, философски: «Что мы, новых земель не видели? Да в нашей власти и так весь мир Тройной радуги!»

Тогда как общепризнанные философы просто на опилки себя изводили, лютуя, возмущаясь и ругаясь по поводу такой несправедливости. Дескать, они, великие посланники мира, гуманизма, толерантности, добра и терпимости, — и вдруг отвергаются какими-то чайками-переростками! Да и у всех остальных такое ограничение вызывало крайнее недоумение. Пока имелось только одно объяснение: среди плайшири — Эль-Митоланов нет. Значит, и болары им не нужны, умеющие определять появление Признаков у разумной особи чуть ли не в раннем детстве. Да и тихоходные разумные растения могли попросту мешать в небе быстрым и юрким курьерам. Вот в своё время Древние и сделали данные ограничения.

Вспомнив об этом, Кремон вспомнил о предстоящих разборках со своими лучшими друзьями и лидерами боларов Спином и Карагом:

— Завтра мне обещали предоставить официальные ноты протеста, которые придётся передавать плайшири.

— Да уж, — посочувствовал ему Избавляющий. — Они себя в последнее время иначе, как Наблюдатели Сферы и не называют. Да и свой огромный приоритетный вклад в строительство Крея, а потом и в попытках твоего спасения ставят во главу угла любого разговора. Вот потому и обиделись невероятно.

Некоторое время троица постояла рядом со стройкой, наблюдая со стороны за слаженной работой. Затем спросили у одного из возчиков:

— Тигров не видели?

— Как таких не увидишь! — воскликнул тот, будучи с хорошим настроением и чувством юмора. — Издалека заметишь и сразу бежать хочется! Ага, долго и далеко! А они вон в той роще, вроде как отдыхать час назад отправились. Слишком тут шумно.

Пришлось идти не больше километра. Хлеби держался рядом, хотя в дальний путь не мог отправиться по умолчанию, скорей провожал, пытаясь наговориться и как можно больше порасспрашивать. Вот и сейчас стал интересоваться:

— Ну ладно, отстроишь ты факторию, перевезёшь сюда специалистов, а потом куда?

— Решили с Мальвикой немного попутешествовать, — признался Невменяемый. — Но окончательный маршрут пока ещё не определили.

— Ну и какой конкретный вначале путь выбрали? — продолжал Протектор Агвана выспрашивать своего ученика. Тот сделал паузу перед ответом и только потом спросил сам, пристально присматриваясь к старшему товарищу, коллеге и наставнику:

— А ты как спрашиваешь? Как друг или как дипломат его величества Рихарда Огромного?

— Разве нельзя совмещать? Или это мешает нашей дружбе?

— Можно и совмещать, — рассмеялся бывший ученик. — Но у меня отныне могут быть и свои личные интересы, как Вольного подданного. А их ни в коем случае не стоит путать с государственными.

Избавляющий недовольно замотал головой:

— Надеюсь, до предательства интересов своей родины не дойдёт?

И что-то в его тоне послышалось неприятное, угрожающее. Причём больше на эти отголоски эмоций обратила внимание Мальвика, шедшая слева от Кремона. Она продолжала идти молча, но словно ненароком ухватилась за локоть своего названого брата и сжала его. Как будто предупреждала: «Будь осторожен!»

Герой первоначально мысленно хохотнул, но тут же был вынужден признать справедливость такого предупреждения. Несмотря на крайне дружеские отношения, чуть ли не как отца с сыном, не следовало забывать, что Эль-Митолан Избавляющий занимает довольно жёсткую позицию в отношении предателей. Считает недопустимым различные спекулятивные отношения к родине, двурушничество, и даже негативно смотрит на продолжительное проживание энормиан за рубежом. То есть всегда являлся ярым патриотом, порой даже на купцов посматривая с презрением только за то, что они, без сомнения, якшаются со спецслужбами иных государств.

В то же время это не мешало ему крепко и искренне дружить с некоторыми сорфитами и таги, с боларами, а в последнее время ещё и с несколькими драконами. Их, проживающих на территории Энормии, он почему-то не считал за предателей. Ну и ко всему, знаменитый дипломат состоял на службе у короля и очень часто выполнял самые деликатные, сложные, но невероятно ответственные поручения. Без сомнения, являлся и особо доверенным лицом Рихарда Огромного и в данный момент проявлял совсем не праздный интерес. Тут он явно любопытствовал как резидент Энормии, а не как дражайший приятель, искренний друг и заботливый опекун. И это следовало учитывать в обязательном порядке.

А некие планы, противоречащие общему курсу внешней политики Энормии, у Кремона всё-таки имелись. И чтобы они осуществились, раскрывать их не следовало никому и ни в коей мере. Иначе последствия могли получиться самые непредсказуемые. Родное государство на крайности может и не пойти, всё-таки уничтожить героя — это ещё больший урон может принести, но мало ли что…

Все эти размышления пронеслись в голове у молодого колдуна в течение парочки мгновений, в которые он вполне искренне и чистосердечно посмеивался. Потом воскликнул с укором:

— Однако! Как у тебя язык поворачивается такое выспрашивать? Не я ль больше всех пекусь об интересах нашего королевства?

— В этом оспорить тебя невозможно. Только короля и его окружение очень насторожил твой кульбит с выбором награды… — Хлеби немного поморщился в сомнениях, но тут же стал говорить откровенно и прямо: — Рихард сгоряча пообещал, потом сгоряча и дал тебе титул Вольного подданного. А потом всю ночь заснуть не мог и чуть волосы на себе не рвал от досады и раскаяния. То есть сейчас все в панике и уже почти не сомневаются, что ты не всё рассказал, знаешь нечто эпохальное и как минимум собираешься…

Он замер на полуслове, внимательно присматриваясь к ауре Кремона. Хоть та и ничем не могла помочь, настолько прикрытая, словно принадлежала мирно спящему человеку. Зато сам её обладатель посматривал на своего бывшего учителя практически с насмешкой. Он и остановился первый, собираясь всё прояснить и выяснить до того, как доберутся до рощи с тиграми:

— Чего замолчал? Договаривай до конца! — и Протектор Агвана продолжил с нажимом в голосе:

–… Собираешься устроить своё собственное королевство! Его местоположение — тоже нетрудно догадаться где: земли Реликтовых Рощ, с другой стороны Южного материка. Если к ним ещё относятся некоторые острова Ормонского архипелага — получаются невероятные по размерам пространства суши и моря. Энормия и так в последнее время многое не успела или упустила по самым разным неблагоприятным причинам. Вот это самое царство плайшири у нас под ногами — яркий тому пример. Потому что в любом случае курьерам лучше бы жилось под присмотром, защитой и протекцией именно нашего королевства. Ну и, сам понимаешь, если ещё и в иной части континента наши интересы окажутся сведены на ноль — это станет невероятным позором, дискредитирует представителей короны и вызовет вполне обоснованное презрение всего остального мира.

— Так уж и презрение? — Кремон ухмылялся, одновременно с этим озадаченно поглаживая подбородок. — Знал, конечно, что все у меня на родине умные пророки и догадливые, но чтобы настолько!..

— Зря смеёшься! Догадаться о твоих намерениях любой ребёнок бы смог! — но, видя, что оспаривать это утверждение ухмыляющийся собеседник не собирается, Избавляющий сердито добавил: — Что, нечем оправдаться?

— Почему же, есть… Первым делом заявляю тебе как дипломату его величества: не собираюсь я основывать собственное королевство. И уж тем более не в землях Реликтовых Рощ…

— Докажи это! Или слабо?

–… А вот небольшое герцогство, а то и княжество, в самом деле было бы неплохо для себя отхватить, — словно рассуждая вслух, продолжил Невменяемый. — Средств у меня хватает, почему бы и не выкупить какое-нибудь, а? — И неожиданно обратился к маркизе: — Мальвика, ты что думаешь по этому вопросу?

— Мне и в «Каменной Радуге» прекрасно. Только и от княжества грех отказываться, особенно если там можно будет устраивать охоту, балы или ещё какие увеселения.

— Точно! Увеселения, развлечения, да ещё и охота — это, в самом деле, нечто! — И вновь развернулся к своему бывшему учителю. — Так что я, пожалуй, постараюсь себе прикупить или захватить небольшое княжество со всеми вытекающими оттуда последствиями. Надеюсь, моё родное королевство не будет против такого действия?

— Ну-у‑у… если оно никоим образом не касается вышеупомянутых территорий и если ты вначале поможешь с освоением, просмотром и уж тем более присоединением новых для Энормии земель…

— Конечно, помогу! — искренне заверил молодой колдун под недоумевающим взглядом своей названой сестры. — Ещё и как помогу! Но! С одним-единственным условием: больше ко мне не приставать и не мешать в создании своего личного княжества. Такое возможно?

— Естественно! — обрадовался Хлеби, но тут же скривился в рвущих его душу внутренних противоречиях. — Конечно, это моё личное мнение. Придётся тебе ещё и с его величеством на эту тему переговорить, окончательное решение за ним. Но уверен, что никаких осложнений по этому вопросу не будет. Если ты поможешь с присоединением, тебе разрешат что угодно. Тем более что герцогство ты и так мог давно получить в виде награды за свои подвиги. Тебя давно графством наградили, в котором ты ни разу не был и о котором слышать не хочешь. Но теперь его могут увеличить и переименовать, а там и до княжества рукой подать.

— Тогда и проблем никаких! — заявил Кремон, жестами предлагая продолжить движение и сам трогаясь с места. — Завтра же вечером прошу аудиенции у короля. Если он подтверждает твои слова, то немедленно организуем экспедицию по воздуху в Реликтовые Рощи. Думаю, пока мы с ней управимся, здесь уже и строительство закончат. Для этого забирай уже сегодня Давида Сонного от Проклятого перевала и вместе с ним быстро организуйте нужный нам состав исследовательского коллектива. Думаю, двадцати, максимум тридцати особей хватит.

Протектор Агвана одобрительно кивал почти на каждое слово, а теперь деловито уточнил:

— Тебе хоть что-то известно о тех землях?

— Ничегошеньки, но на месте осмотримся. Думаю, что и там двойной Барьер для меня не станет преградой. А дальше уже всё будет результатом лишь нашей настойчивости и целеустремлённости.

— Тогда я… — Уже собравшийся было возвращаться к водопаду, Хлеби опять замер на месте в сомнении: — Как мне через Барьер перебраться в Крея?

— Не сомневайся, он тебя и любого из строителей выпустит безвозбранно. Бери мой малый плавер, и на малом ходу проплываешь самое опасное место. Ну а я завтра на большом кораблике доберусь.

Большего Протектору Агвана и не требовалось. С горящими от предвкушения глазами он кратко попрощался с парой и буквально бегом устремился к ущелью. Скорей всего, он уже мысленно прикинул план собственных действий на ближайшие пару часов: сразу отправить за Давидом Сонным и его отрядом драконов, а уже потом пообщаться с монархом Энормии, разрабатывая на завтра намеченную встречу и прорабатывая каждое слово этой встречи.

А двое путешественников посмотрели дипломату вслед и поспешили к роще, до которой оставалось совсем ничего.