Разговор по душам…

Юрий Калугин

Счастье одних нередко зиждется на несчастье других, не будь поверженных, не было бы и вознесенных. Неудачники обычно внушают жалость – этой жалкой милостыней мы как бы возмещаем немилость Фортуны.

Булька…

Старость пришла, подарила «подарки» —

Кучу рецептов и горы лекарств.

К чаю для цвета немного заварки,

Старый альбом — лишь одно из «богатств»…

Дочь позвонила однажды под вечер,

Без возражений озвучив «вердикт».

Было понятно — «покой обеспечен»,

Больше ему не сидеть взаперти.

— «Пап, мы семьёй улетаем в Анталию,

Бульку решили оставить тебе.

Всё включено там, бассейны под пальмою,

Это не город, а «РАЙ» на земле!»

Ладно, сказал ей со вздохом Василий,

Не отдавать же собаку чужим,

Думаю, что две недели осилю,

Не помешает — живу ведь один.

Ты привези мне её «прибабахи»,

Кроме борща, больше нечем кормить.

Носятся с ними в кино олигархи,

Я ж не могу ей такого купить…

Дочь спозаранку примчалась с «подарком»,

Кто мог собакой такое назвать?!

С первого взгляда её стало жалко,

Эту «игрушку» легко поломать.

Лапы, что спичечки, тоненький хвостик,

Бусинки глаз и от страха дрожит.

Эта заступится, ежели «гости»,

Самая первая прочь убежит.

Дочь разгрузила из сумки пакеты,

Всё объяснив, как поить и кормить,

Миска, пелёнки, одежда, таблетки

И поводок, чтоб гулять выводить.

Десять минут, и собака привыкла,

Словно всю жизнь в его доме жила.

Прыгнув на руки к нему горемыка,

Сжалась в клубочек, чего-то ждала.

Пальцем Василий погладил собачку,

Та моментально закрыла глаза.

Словно котёнок, впадающий в спячку,

Глядя на это, пробила слеза.

Каждое утро гуляли по скверу,

Если устала, носил на руках.

Душу согрела надежда и вера,

Вася менялся у всех на глазах.

Каждый их выход подобен подарку,

Знали собачников на перечёт.

Байки часами, чтоб день не насмарку,

Воспоминания, смешной анекдот.

Вася домой приходил энергичный,

Холил, лелеял родного «зверька».

Стала собака ему симпатична,

Ждал и боялся от дочки звонка.

Словно минута, прошли две недели,

Нужно питомца назад отдавать.

Бусинки глаз обречённо смотрели,

Булька, оскалившись стала рычать.

Всё разрулила, как водится, внучка,

Смело к «игрушке» своей подошла,

Взяв осторожно собаку на ручки,

Нежно в машину её отнесла.

Вася стоял на балконе и плакал,

Плакал он так, схоронивши жену.

Тихо казнил себя — это ж собака,

Мне же спокойнее жить одному…

Вышел на кухню и чайник поставил,

Мысленно ждал, что сейчас прибежит.

Прыгнет на руки и гладить заставит,

Если забудет, слегка заскулит…

Утром раздался звонок телефонный.

Голос у Васи был холодно глух.

Дочь поняла, что отец ещё сонный,

Сдулся от Бульки и видно потух.

— Что я звоню, вдруг продолжила дочка,

Булька лежит, и ни ест, и ни пьёт.

Выла в углу, та была ещё ночка,

С Дашкой по парку гулять не идёт.

— Что ты трезвонишь, чего тебе нужно,

Видишь — живой, что без дела звонить?

Я прогуляюсь, а то слишком душно,

Нечего дома сидеть и курить!

В парк не пошёл, а включил телевизор,

К ночи очнулся — чего я смотрел?

Выпил таблетки, что выдал провизор,

Лёг на диване и долго сопел.

Утром проснулся — вставать не хотелось.

Молча лежал и смотрел в потолок.

Кажется, жизнь рядом с ним завертелась,

Выбита снова земля из под ног.

Тихо замок в коридоре открылся,

Взрыв тишины — оглушительный лай!

Вася с дивана пружиной схватился,

Счастье лилось у него через край…

Булька лизала небритые щёки,

Бусинки глаз, а под ними слеза.

— «Больше не будем с тобой одиноки,

Вместе свела на земле нас судьба!»

Дочь голосила, увидев такое,

Тушь «развезла» у себя на щеках.

— Еду домой и теперь я спокойна,

Наша малышка в надёжных руках.

— Как же Дашулька, как ей без собаки?

— Купим другую, а это — твоя!

Вот и не верь тут в различные знаки,

Я теперь вижу — вы с Булькой семья!