Лэанкаре. Еще одна типичная история о попаданке

Юрий Михайлович Киприянов, 2023

Бойтесь своих желаний. Иногда эти сволочи имеют свойство сбываться. И тогда расхлебывать приходится долго и не всегда весело. Но Елене Владимировне Карасевой, можно сказать, повезло. И из обычной учительницы математики, благодаря странному стечению обстоятельств, она стала кем-то совершенно иным.

XII. Попытки во взаимопонимание

Услышав знакомую, но неожиданно осмысленную речь, Керн даже чавкать перестал. Говорящая рогатка потрясла его чуть ли не больше, чем рогатка, крушащая всё вокруг, потому что первое слово, которое она произнесла, было «вылизывать». Оборотень хотел было спросить, кого именно, но вместо этого только удивлённо тявкнул. Вот где пригодилось бы человеческое горло, впрочем, наблюдая за её жестикуляцией, Керн всё же кое-как сообразил, что это он вылизывается, а в двуногой форме моются иначе.

«Вот свинья шерстяная!» — приблизительно означал его возглас и относился он исключительно к самому себе. Рогатка, поди, тоже пить хочет, вместе ведь в клетке сидели, а он сдуру взял и всю воду перебаламутил. Только о себе и думает. Не то чтобы это было для Керна чем-то необычным, но вот в этой конкретной ситуации показалось почему-то особенно неуместным. Пожалуй, немалую роль в пробуждении у оборотня такта и порядочности сыграл тот факт, что рыжая могла испепелить его на месте, но, как бы то ни было, он зажал добычу в зубах и, виновато прижав уши, поспешил выбраться из ручья.

Сложилось такое впечатление, что при этом Керн забрал половину озерца с собой, и под чёрным зверем мгновенно натекла огромная лужа. Вся его необъятная пушистость прилипла к телу и теперь можно было увидеть, что в четвероногой форме, даже несмотря на огромные для обычных скунсов размеры, Керн так же худ и неказист, как в человеческой. К тому же оказывалось, что у него не было половины хвоста, ещё не отросшего после прошлых неприятностей.

Вода и еда, к сожалению, оборотня совершенно не успокоили, напротив. Если раньше он мучился от жажды и подпрыгивал из-за каждого шороха, опасаясь погони, то теперь просто сидел и, уже не скрываясь, пялился на роскошную наготу огненной девицы, об одежде, казалось, и не слышавшей. Душевному равновесию это зрелище не способствовало и в какой-то момент он поймал себя на том, что не может вспомнить, о чём только что думал.

Хорошо тем, кто может скривить рожу и начать фукать на рога и копыта, рыжину или ещё какую особенность. Кому-то маленьких подавай, кому-то высоких, чёрненьких, беленьких, пышечек или стройняшек. Керн так не умел. Женщины ему нравились и он в толк не мог взять, что с того, если какая-то из них лицом походит на лошадь, если в темноте всё равно ничего не видно. Но вот сейчас был день и оборотень опять потерял мысль.

«Всё-таки надо поговорить с ней, — решил Керн, — хотя бы попытаться». С причинами этого решения он так до конца и не определился, вернее, не все из них оборотень готов был сходу признать. Но, тем не менее, он всё же вернул свой двуногий облик. Хруст костей стих и Керн, хрипло откашлявшись, уселся на траву, снова уставившись на рогатку своими чёрными глазищами. Человеческое лицо выражало куда больше эмоций, чем звериная морда и теперь его интерес стал ещё более явственным, но всё же подходить без спросу парень опасался.

Он был загорелый и слишком широкоплечий для своего телосложения, из-за чего выглядел костлявым и, пожалуй, слишком изнеженным, потому что именно такое впечатление создаёт мужчина его возраста, на котором нет ни единого шрама.

— Помочь, поди… вылизаться? — ухмыльнулся перевёртыш и снова неловко кашлянул, он собирался начать разговор совсем не с этого. — Звать-то тебя как, чудо рогатое? — наконец, спросил Керн то, что нужно было узнать первым делом, он старался говорить медленно и внятно, хотя сразу после обращения голос слушался плохо. — И откуда ты свалилась такая на мою голову?