Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса

Юрий Никитин, 2023

Всегда найдутся те, кому подавай власть над миром. Они не гнушаются ничем, чтобы достичь цели. На сей раз им понадобился знаменитый чудо-меч, который служил то ли древнему рыцарю Томасу, то ли его рыжеволосому спутнику. Но на дворе уже век дилижансов, и от всесильной магии следов не отыскать. Пастырь, он же волхв, вынужден выйти из раздумий о великом и пуститься в путь, чтобы спасти новый мир, который уже распахнул дверь и готов войти. Правда его приходу мешают, ой как мешают.

Глава 5

На этот раз с парусами матросы справились без Олега, крылья судна раздулись шире, и оно понеслось резвее по водной глади. Следовало найти Люсиль, она хоть и смелая, как и подобает тем, кто пустился в опасное странствие, но безрассудная, что совсем ей не помогает.

Олег спустился с капитанского мостика, в который раз косясь на море и серое, затянутое тучами небо, которое сейчас выглядят мирно, но что-то неспокойное ворочается в груди. Сколько раз он видел капризы природы, которая бывает обманчива — солнечный день вмиг сменяется ураганом, а маленький ручеек в горах превращается в бурную реку, которая в минуту вспухает, таща и переворачивая гигантские валуны.

Но капитан Патрик молча крутит штурвал и хмурится, глядя в морскую даль. По лицу видно — моряк бывалый, должен понимать, какие неожиданности могут поджидать на воде. Уж если он не бьет тревогу, так, видать, нутро Олега скручивает от беспокойства по другой причине.

Он спустился еще ниже за грот-мачту к каютам, ступеньки жалобно заскрипели под его богатырским весом, что недостойно для волхва. Ему положено медом да акридами питаться, чтобы тело обрело легкость и не мешало погружаться в серьезные размышления. Однако, для дел в миру нужна пища куда более низменная, но питательная. Мясо. Мощь от него увеличивается, но и мускулы растут, тяжелые и крепкие.

Кают Олег насчитал в этом отсеке всего три. Из-за левой двери доносится тихое, лучезарное пение, Олег моментально распознал Шарлотту. Судя по шороху, блондинка раскладывает вещи и пританцовывает от счастья. За двумя дверями слева тихо, но первая будто бы уютнее. Там расположилась Люсиль. Олег предусмотрительно обошел ее и вошел в пустую каюту, которая сразу следом.

Внутри аскетично — койка, тумба, полка, все прикручено к полу и стенам, чтобы не двигалось во время качки. За круглым окном бесконечное море и тревожное небо.

Олег лег на кровать и закрыл глаза. Усталости нет, хотя руки гудят — отвык от физического труда, и теперь кровь резво и радостно бежит по венам. Они снова вернутся в благочестивую легкость, когда Олег найдет легендарный Меч. Он мощный артефакт, удивительно, что кинулись разыскивать его только сейчас, а не раньше. Со Святым Граалем они с Томасом поступили мудро. Как и с остальными предметами силы. И все же всегда будут те, кто жаждет получить их силу и стать полновластными ее обладателями. Люсиль лишь первая ласточка. Будут и другие.

Пол за дверью скрипнул, Олег, не размыкая век, догадался — Шарлотта. Люсиль хоть и стройная, но весит все же чуть больше козы. А эту и ветром сдует в непогожий день.

Олег сделал вид, что спит, но скромный стук в дверь все равно раздался. Он продолжал молчать, тогда дверь скрипнула, чуткий слух человека, взращенного Лесом, уловил едва слышную поступь. Шаги мягко, осторожно приблизились, дыхание девицы слабое, старается быть незаметной. Но Олег, уловив небольшое колебание воздуха, выбросил руку вперед, пальцы резко сжали хрупкое плечо. Раздался женский вскрик.

— Ай!

Олег открыл глаза. Шарлотта застыла у его койки, согнув ноги в коленях, в руках кружка и деревянный коробок, синие глаза круглые, как у напуганного олененка.

— В чужие спальни без спросу входить не положено, — проговорил Олег и отпустил руку Шарлотты. — Знала об этом?

Все еще дрожа, она выпрямилась, ресницы растерянно запорхали, она сглотнула и вернула на лицо лучезарную улыбку.

— Я видела, как ты работал с матросами, — сказала она дружелюбно. — Вот, принесла поесть. Чтобы силы восстановить. Мужчинам надо хорошо есть. Вам еще нас, слабых и хрупких, защищать.

Она поставила коробок на стол, когда крышка открылась, Олег уловил запах вяленого мяса и козьего сыра, ноздри затрепетали, сегодня он уже ел, но инстинкты организма, который все еще животное, работают быстрее ума. Пока.

— Сыр самый свежий, от нубийских коз. Это совсем новая порода. Только-только вывели, — радостно сообщила Шарлотта. — Я жила на постоялом дворе, хозяйка там держит небольшое стадо. С козлятами. Такие милые, бегают, хвостиками машут. С одной козы больше трех литров молока. А какое вкусное! Вот, попробуй. У меня с собой целая бутыль.

Она протянула Олегу кружку. Молоко в ней белое, густое, по запаху чуть кислее коровьего. Олег знал, что козье молоко куда полезнее. Он взял кружку и сделал глоток, нутро отозвалось приятной благодарностью. В действительности нубийским козам почти десять тысяч лет, их привезли из далекой жаркой страны песков. А те, о которых говорит Шарлотта — англо-нубийская порода, ее и правда вывели недавно, когда соединили с ангарской козой из Англии.

— Хорошее, — поблагодарил Олег, выпив все до последней капли, и поставил кружку на стол.

Глаза Шарлотты счастливо засветились, она хлопнула в ладоши, голосок стал еще тоньше и напомнил птичью трель.

— Как я рада, как рада! Ты поешь еще, мужчинам надо есть.

Девица радовалась и сияла больше, чем на палубе, улыбка такая милая, что даже неестественная.

— А сама? — поинтересовался Олег.

Шарлотта отмахнулась.

— Да я обойдусь. Я уже поела. Так сытно, что даже не хочется. Я вот лучше с тобой прилягу и полежу. На краешке. Можешь даже не двигаться. Да-да, лучше не двигайся.

Внутреннее чутье Олега слишком поздно распознало неладное. Слишком уж дружелюбная она, дюже ласковая и покладистая, а за таким всегда кроется оборотная сторона, которая прямая противоположность.

Он попытался встать, но тело ослушалось, руки налились свинцом, ноги стали каменными, а голова приковалась к подушке.

— Кто ты? — спросил Олег медленно немеющими губами.

Женщина примостилась рядом на койку, Олег ощутил живое тепло мягкого женского тела, в то время как его собственное холодело все быстрее. Ее пальцы пробежались вверх по его груди и остановились на могучей шее.

— Какая крепкая, — с улыбкой сообщила она. — Душить такую, если придется, будет сложно.

— Кто ты? — повторил Олег.

Голос вырвался с хрипом, связки в горле неумолимо дубели, как плохо выделанная кожа. Девица хихикнула.

— Я ведь сказала, зовут меня Шарлотта, — проговорила она. — Это все, что тебе нужно знать перед смертью.

Каменное оцепенение все сильнее растекалось по телу, Олег чувствовал, как немеют внутренности. Когда яд поразит сердце и голову, ему придет конец.

— Чем ты меня? — сдавленным голосом спросил Олег.

Ответ ему не требовался, но лицо девицы слишком выразительно, по нему можно понять гораздо больше, чем пытается скрыть. Например, ее взгляд время от времени бегает, а тело горячее, что значит волнуется, а коли волнуется, стало быть, убийство для нее непривычно. Раз так, значит, в этом есть нужда. А нужда у молодой женщины в таком недостойном деле может быть лишь против воли. Приказ от кого-то могущественного, того, перед кем она трепещет и готова выполнять любые требования.

— «Ведьмин наперсток», — сообщила Шарлотта довольно, ее тонкие пальцы потрогали яремную впадину Олега, надавили, он скривился. — Как жаль тебя убивать. Слишком хорош для смерти.

— Раньше думать было надо, — с напряжением выдавил Олег. — Кто твой хозяин?

Сосредотачиваться все труднее, отрава распространяется по телу, не быстро, но все же капля за каплей завоевывает место. Картинка поплыла, сердце стало биться неровно и дергано колотиться в грудную клетку, подступила дурнота. Олегу хорошо известны эти симптомы приема опасного растения, смертельная доза «ведьминого наперстка» — всего пара крепких щепоток. Для него надо побольше, даже с учетом его многолетнего отшельничества. И все же яд продолжает наступать.

— Ну?

— Что «ну»? — удивилась Шарлотта.

— Кто послал? — совсем осипшим голосом потребовал Олег, перед глазами поплыли цветные пятна, лицо девицы стало расплываться.

— Те, кто достоин править этим миром, — с пылкой гордостью в голосе сказала она.

Олег поморщился, сердце пропустило еще один удар, дышать стало труднее. Стало быть, его догадка верна — не только Люсиль отправилась разыскивать древний Меч.

— Значит, за Люсиль следили? — прохрипел волхв.

Шарлотта притворно улыбнулась и проворковала:

— Догадливый. Меня предупреждали, что ты непрост. Но твои умения преувеличены. Ты всего лишь мужчина, а мужчина всегда у женских ног.

Внутренние органы Олега медленно холодели, тело наливалось тяжестью, а воздуху в легкие становилось проходить все труднее. От натуги в голове загремели колокола, Олег скривился и выдавил:

— Разбойники, что напали на нее, тоже ваша работа?

— Эта предательница достойна самой суровой кары, — с ненавистью прошипела блондинка. — Она должна ответить за свое вероломство. Но ты свалился как снег на голову и испортил весь план!

— Я могу, — хрипло согласился волхв, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба.

Лицо Шарлотты раскраснелось, глаза сверкнули неудержимой враждебностью, она нависла над Олегом, кривя рот.

— Поэтому мне приказано устранить сперва тебя, чтобы уже не помешал. Правы были мои наставники — мужчину легче всего победить женщиной. С воинами ты справишься, со мной — нет. Я расправлюсь с тобой, а потом уберу эту еретичку! — проговорила она в лицо Олегу, обдав горячим дыханием.

Он старался беречь воздух, но выговорить все же смог:

— И кто тебе приказывает?

— Самые великие! — с жаром выпалила Шарлотта.

Грудь Олега сперло, он выдавил:

— Сколько таких было…

Девица со злорадной ухмылкой прижалась к нему грудью, тепло ее тела все жарче, а значит, его собственное остывает, хоть и медленно, но все же. Она поерзала и прошептала в ухо:

— Таких, как мы, не было.

Затем очень бодро перевернулась и оседлала Олега, синие глаза сверкнули безумием, улыбка превратилась в бешеный оскал.

— Долго же ты умираешь, — прошипела она с раздражением. — Откуда ты взялся. Только мешаешь.

— Доля такая… — прохрипел Олег холодными губами, — мешать безумцам…

— Не смей так говорить! — взвизгнула Шарлотта, Олегу почудилось, что перед ним не женщина, а целая кикимора. — Мы избранны всевышним!

Руки с тонкими пальцами потянулись к шее Олега и почти ухватили ее. В этот момент судно сильно накренилось, Олег остался на койке, но Шарлотта не удержалась и грохнулась на пол, раздался злобный писк.

— Это еще что? — в запале выкрикнула она и подскочила.

Корабль креном повело в другую сторону, девица нелепо растопырила руки, и семенящими шагами ее понесло к стене с круглым окном. Часто стуча каблуками, она промчалась через каюту и влипла лицом в иллюминатор.

— Только не это! — выдохнула она, глядя через него на море.

Когда развернулась, в глазах Шарлотты застыли ужас и растерянность. Она бросила неуверенный взгляд на Олега, словно больше не знает, что делать, затем дернулась было к нему, но в последний момент с досадным стоном махнула рукой и бросилась к выходу из каюты. Качаясь от крена, Шарлотта кое-как добралась до двери и вывалилась в нее, послышались частые удаляющиеся шаги в коридоре. Олег остался один.

Корабль качало все яростнее, от ударов волн скрип его старых досок был похож на плач — судно не ожидало встретиться с непогодой. Как и его капитан. Хотя Олег предупреждал его, тревожился и опасался. Видимо, все же чайки не такие безумные, и предсказывали они шторм, а не только хотели рыбы.

Олег облизал пересохшие губы. Даже если команде он и не помощник, то, если судно пойдет ко дну, яд в его теле только усугубит дела. Да и в соседней каюте Люсиль, хрупкая, хоть и дерзкая, сейчас, вернее всего, перепугана до икоты. Без его помощи она либо не переживет шторм, либо не доберется до Меча — блондинка дала понять, что Люсиль в опале. Еще стоит разобраться, у кого. Но мысль о собственной кончине в пучине волн сжимает нутро в узел, а сердце заставляет сокращаться быстрее.

Новый крен судна поднял правый край койки так, что перевернул Олега. Его заплечный вещмешок теперь на расстоянии вытянутой руки. Нужно только дотянуться и взять. Там полезные травки и снадобья. Коли отравили его «ведьминым наперстком», то есть у него белый порошок против такой заразы.

Пока корабль боролся с волнами, организм Олега пытался побороть яд. Тело не слушалось, вещмешок совсем близко, на полу, но руки не поднять. Сил не осталось даже на крик, чтобы позвать на помощь. Да и кто к нему придет, когда вся команда сражается с непогодой.

Мертвенный холод, словно дыхание самой Мары, коснулся пальцев на ногах и медленно пополз вверх. Сердце в панике участило ритм, он стал поверхностным, резким, что только помогало яду быстрее захватить тело.

— Не пущу… — зло прохрипел Олег.

Олег повидал смерть достаточно и в разных формах, на его глазах рождались и умирали люди, города, страны и целые эпохи. И все же со своей смертью Олег встречаться не торопился.

Он закрыл глаза и сделал глубокий, до хруста ребер, вдох, выдох. Затем еще и еще, пока не стал дышать по-особому, чему научился в пещерах, что всегда помогало забывать о мирском и свободно улетать мыслями к самому Краю бытия. Олег все погружался в дыхание, пока оно не замедлилось, а вместе с ним и биение сердца. Тело застыло в ожидании, но сейчас не время мчаться к Краю, он покинул аскезу для очередного спасения мира. Потому Олег сосредоточился на кровяном русле, на внутренностях, многие из них уже сковал яд, но если сердце не бьется, то яд и не движется.

Главное не пропустить момент, когда кровяной насос придется запустить снова. Но надо выждать, вытерпеть, пока не выдавится яд, не выйдет насквозь через вены и кожу. Его тело умеет справляться с отравами такого сорта, нужно лишь терпение.

Олег погружался в отрешение все сильнее, теперь он видел себя сверху неподвижным на койке. Кожа бледная, губы синие, а от тела к нему тянется блестящая нить, накрепко соединившая тело мысли и тело материи. Каюта качалась все тревожнее и настойчивее, снаружи усилился грохот волн о борта, шум и крики матросов. Давая телу вывести яд, Олег в незримом для взора виде переместился за пределы корабля и повис прямо над морской пучиной. Она кипит и бурлит, словно взбесилась и вознамерилась погубить хлипкое судно. В бестелесности Олег равнодушен к погоде и сырости, но густая пена на гребешках волн и россыпи брызг означают промозглый холод и озноб.

Волны, похожие на спины гигантских морских чудовищ, перекатываются под ним темно-фиолетовые и черные, море и небо слились, окрасив друг друга чернотой. Откуда-то протяжно завывает и стонет кто-то, похожий на голодного одинокого зверя, который в последний раз смог поймать добычу.

— Эй! — прокричал Олег. — Что за напасть? Выходи, потолкуем!

Вой усилился, ветер стал резче и яростнее, Олег, продолжая висеть над водой, оглянулся на судно — его треплет на волнах, как щепку, матросы, похожи на муравьев, что пытаются спасти гнездо от неминуемого вторжения муравьеда.

— Упертый, — проговорил Олег себе.

В звоне ветра и каждом всплеске волн слышно божество морей, когда-то мощное и властное, а теперь потерявшее былую славу. Но говорить с Олегом оно отказывается, во всяком случае, в таком бестелесном виде. Кто бы подумать мог, что в этом заброшенном краю еще жива вера в старых богов. С другой стороны, как раз в захолустьях у них и есть шанс сохраниться, потому как невежество — приют для духов.

Вернувшись в каюту, Олег воссоединился с телом и прислушался к нему. Организм пока в состоянии, которым бахвалятся народы на востоке, когда тамошние мудрецы сидят на скрещенных ногах, не едят, не пьют, не ходят до ветру и со временем превращаются в человеческую курагу. Они живы, но внешне похожи на мумий. Его звали впасть в такую аскезу, где сможет соединиться с Великим. Там не придется думать, будет бесконечное блаженство. Олег решил, что соединение с Великим не поможет осчастливить человечество, и отказался. Но состояние это освоил хорошо, и сейчас оно полностью вывело из его тела яд.

Разлепил веки Олег с таким трудом, будто к каждому из них привязано по пуду. Голова гудит, кружится, во рту разве что песок не хрустит — так пить охота. Но сердце спокойно и ровно перегоняет кровь по телу, дыхание тихое. Он пошевелил пальцами — слушаются. Ноги — тоже.

Собрав силы, Олег уперся ладонями в койку и сел. Его тут же больно швырнуло на пол, потому как корабль поймал крен. Тело еще слабое, Олег не успел сгруппироваться и стукнулся подбородком.

В момент, когда он валялся в самой неподходящей для мудреца позе, дверь каюты с грохотом распахнулась, на пороге возникла бледная Люсиль. Глаза широко распахнуты, губы дрожат.

— Пастор Олег! — закричала она. — Что же нам делать! Там такой шторм начинается!

Упираясь ладонями и коленями в пол, Олег повернул к ней голову, после яда и умышленной остановки всего тела голос прозвучал хрипло и прерывисто.

— Сумку… подай.

— Что? — не поняла Люсиль, она судорожно цеплялась за дверные косяки, чтобы удержаться в вертикальном положении.

— Подай, говорю, вещмешок мой… — снова прохрипел Олег.

На белом лице женщины застыло непонимание. Она закусила губу и стала пробираться к сумке на полу, не сводя перепуганного взгляда с Олега. Пока Люсиль перемещалась по каюте, ее качало, а руки нелепо взмахивали, ловя равновесие, доски под ней жалобно скрипели, будто весит она не как козочка, а словно целый бык.

— Зачем вам сумка, пастор Олег, — пролепетала она, добравшись до койки и схватив вещмешок, затем опустилась рядом с волхвом на колени и протянула ему. — В такой-то момент!

Молча Олег выхватил у Люсиль сумку, его пальцы быстро нащупали внутри нужный мешочек. Вынув его, волхв разом высыпал в рот белый порошок, солоноватый, гадкий вкус растекся по языку, Олег скривился, но проглотил всухую.

— На всякий случай, — пробормотал он.

Глаза Люсиль растерянные и перепуганные.

— Что? Что это? Что происходит? — запричитала она. — Пастор Олег, там команда всполошилась! Все бегают, капитан Патрик такой злой и кричит. А эта белобрысая пигалица зачем-то украла единственную шлюпку!

Тело еще вялое, но сила быстро возвращается в мышцы. Белый порошок довершит битву с «ведьминым наперстком» в его внутренностях. Теперь двигаться надо больше, чтоб гонять кровь и переливать мощь по конечностям. Полезный порошок у него получился. Он его приспособил для чистки наконечников стрел, но супротив некоторых хворей тоже помогает.

— Пастор Олег, ну что же вы молчите! — всхлипнула Люсиль и заломила руки в истерике.

— Думаю, — хрипло, отозвался Олег и напряг конечности, чтобы подняться.

В вертикальном положении, да с качкой его тут же потянуло вбок, Олег на заплетающихся ногах пробежал к стене. Его об нее ударило, но Олег удержался вертикально и упорно двинулся к выходу.

— Куда вы, пастор Олег? — вскрикнула Люсиль за спиной. — Там очень страшно!

Олег сглотнул пересохшим ртом, язык оцарапал небо.

— Не люблю, когда страшно, — хмуро сказал он и шагнул из каюты.