Пьяный мастер: первый из последних

Юрий Новиков (2024)

Первая книга из цикла “Пьяный Мастер”. История о монахе Ро, который был рожден с отравленной Ци. В раннем детстве его подобрали монахи после нападения на городок воинов Вечных Болот. Мальчик рос, осваивая практики духа и древние руны силы, пока не настал час пройти свой путь к очищению и исцелению. Но ему было не суждено пройти этой дорогой до конца. А может, это была и не его дорога? Изображение было сделано при помощи нейросети Stable Diffusion.

Глава 3. Притаившаяся угроза

Безумная гонка. Коридор сменяет коридор. Проломы сменяют завалы. Лица статуй смотрят на меня с укоризной, как на ученика, который поднял крик в библиотеке, а может и того хуже, устроил там гонку с опрокидыванием стеллажей и столов. Я вливал всё больше и больше Ци, но беглец не позволял мне сократить расстояние. Он умело карабкался по стенам, на бегу отталкивался от барельефов и колонн, совершал неописуемые кульбиты, завершая прыжки грациозными кувырками. Он мог пробраться даже в самый маленький лаз, когда мне приходилось делать крюк через соседние комнаты и коридоры, чтобы не упустить его. Пару раз мне показалось, что этот негодник телепортировался на несколько метров в сторону в мгновение ока, тем самым избегая тупиков. И вот, в тот миг, когда я, на пределе своих сил, прыгнул на него, активируя в полёте “Язык Змея” он… растворился. Он реально исчез прямо перед моим носом. Обсидиановые клинки прорезали стену, войдя в неё, как в масло, а я больно стукнулся головой, не рассчитав инерции движения. Оглядевшись, заметил, как едва мерцающая дымка выскользнула через трещину в потолке на поверхность. Собрав всю Ци, что у меня осталась, сложил руки-лезвия над головой, конденсируя остатки отравленной энергии, и оброс обсидиановой чешуёй. Импульсом “Бегущего огня” закрутил себя, придав ускорение “Стремительным огнем”, я, подобно сверлу, прошёл сквозь потолок прямо в заснеженный парк. Резким движением сбросил панцирь, жадно хватая ртом воздух. Собрав остатки сил, я принял боевую стойку, готовый нападать или обороняться. Сейчас это не имело значения. Но атаки не последовало. Лишь горный ветер качал голые ветви деревьев да трепал тряпки, которые когда-то были яркими знамёнами.

Я огляделся, делая аккуратные шаги, чтобы не попасть в ловушку жуткой твари, как вдруг заметил, что под мёртвым деревом лежало странное существо. Оно было полностью покрыто волосами, даже лицо, хотя зверем не было. Огромные длинные уши были увешаны серьгами и цепочками. Рыжий ирокез и густая белая борода аккуратно расчёсаны, хоть и растрепались во время бега. Всё намекало на присутствие у существа интеллекта. Одета тварь была в синюю мантию и коричневую кожаную ризу, обильно украшенную узорами и вензелями. Существо было увешано колбочками, клыками, амулетами и медалями со странными символами. На пальцах поблёскивало не менее десятка колец, а на запястьях множество разнообразных браслетов из дерева, металлов и камней. Подпоясывал богомерзкое отродье широкий пояс с огромной металлической бляхой.

Я медленно стал приближаться, когда тварь открыла чёрные глаза и, яростно зашипев, вскочила на ноги. В рассветном мраке мелькнул нож, блеснув в лучах восходящего солнца серебром лезвия. Тварь рассекла себе руку, отбросила клинок в сторону, открыла чёрную книгу и начала нечистый ритуал.

— Шаб, шуни шам, амрак кту, ихнар чикам битарэ. Актак шаб шуб кирам. Тах тах шуб нитерам, — я чувствовал, как этот крик находит отклик там, куда даже Боги Ратх не заглядывали, ведь твари, что там живут, ненавидят всех, даже себя.

Я понимал, что сил совладать с такой магией у меня нет, поэтому приготовился принять смерть. Пусть я лишь день Пьяный Мастер, но к смерти я был готов ещё до рождения. Небо разверзлось, и огромное сочащееся слизью щупальце грузно ударило о землю, забрызгав липкой жидкостью меня и уродца. Потом поднялось ввысь, готовясь к очередному удару.

— Шаб, нани шум, — вымолвила тварь и тут же, получив затрещину, откатилась в сторону, выронив чёрный том из рук.

А небосвод продолжал лопаться, выпуская новые и новые щупальца на свободу, которые ломали деревья и колонны. Я едва успевал уворачиваться от шквала ударов. Энергии почти не было. Я исчерпал всё, что было не только во мне, но и в бусах.

— И, всё-таки, Ци в бусах не бесконечна, просто резервуар был заполнен предыдущим владельцем под самую пробку. Нужно следить, чтобы всегда оставался запас для сложных ситуаций, — пришел я к выводу, отбивая посохом очередной удар и ускользая в сторону от волны первозданного гнева.

А вот мой новый знакомый совсем не имел сил сопротивляться, поэтому просто принимал удар за ударом. Его зелёная шерсть покраснела от крови, один клык вылетел, а глаза заплыли.

— Эх, Боги Ратх и Древний Змей, простите меня, — взмолился я в тот самый момент, когда самое толстое щупальце должно было раздавить зелёного.

Я выбрал Ци до капли, но этого хватило на рывок, чтобы, оттолкнув существо, занять его место и принять удар на сдвоенные клинки. Нет, не клинки, а полноценные клешни. Но откуда энергия? Она не могла прийти, но она пришла. Я чувствовал, как сильнейший поток наполняет меня силой. Я ухватился клешнями за щупальце, взмывая в воздух. Ловко перепрыгивая по скользким горбам извивающейся твари, отсекал один отросток за другим, слыша, как они с чавканьем падают на землю. Я уже видел огромный глаз твари, что смотрела на меня сквозь дыру в небесах, как вдруг понял, что просто падаю. Лечу вниз с огромной высоты. Я ощутил, как отравленная Ци слезает с моих рук старой змеиной кожей, превращаясь во что-то совершенно новое. В крылья? Мои руки превратились в чешуйчатые перепончатые крылья. Раскинув их в стороны, я спланировал на залитую слизью аллею некогда прекрасного парка.

Как только мои ноги коснулись заснеженной дорожки, я ощутил нестерпимую боль в груди. Крылья задрожали и рассыпались миллионами маленьких чешуек, а я мешком повалился в сугроб.

Теряя сознание, я заметил голубую дымку над бледной кожей той, кто так помог мне в бою. Ловким прыжком белая тень покинула поле битвы, оставив меня лежать там, где сознание покинул моё тело.

Водоворот видений закрутил меня в безвременье. Я узрел лик Змея и Богов Ратх, которые смотрели на меня, как на провинившегося юнца, что проиграл все деньги в пристенок, хотя должен был купить лекарство для болеющей матери. Я слышал их мысли так, как будто это были мои собственные мысли.

— Я же говорил, что это дурная затея — довериться тому, кто ничего не знает, — блеснул алый огонь в глазах одного из безымянных.

— Он же справился, — зелёным ядом вытянутых зрачков возразил Змей.

— Он нарушил древний уговор порядка, — лазурные слёзы упали на тунику безымянной.

— Всего на одну руну, — подобно ручью журчали мысли Змея.

— Это обрушит равновесие, — затряслась от гнева рыжая борода третьего безымянного.

— Он сегодня многое узнал. Медитация выравняет баланс, — тысячи чешуек на спине Змея заблестели в лучах далёкого солнца.

— Ты не должен был вмешиваться, — четвёртый безымянный сжал каменный кулак.

— А я и не вмешивался, — тонкий длинный ус обвил руку здоровяка, так мягко и по-дружески.

— Братья, сестра, давайте дадим ему шанс, — золотистый смех самой юной богини вспыхнул подобно падающей на небосклоне звезде.

— Это правильное решение. А я прослежу, чтобы он медитировал и не подглядывал за старшими, — вторым усом Змей коснулся моего лба, вышвыривая из астрала, подобно тому, как нашкодившего котёнка выкидывают из дома на мороз.

И вот новый радужный водоворот закружил меня в безумном танце. Я с трудом открыл глаза, разрывая пелену забытья. Поднявшись на руках, подполз к странному существу, которое ещё несколько минут назад готово было натравить на меня все ужасы хаоса, а сейчас истекало кровью, избитое собственным творением. Собрав остатки сил, я поднялся, взяв зелёного на руки, и ловко спрыгнул обратно в храм через проломленный мной пол. В тот же миг ощутив тёплый затхлый воздух подземелий.

В зале для медитации я обработал его раны остатками бальзама, что отдал мне Мастер По перед тем, как начался мой путь. Это смесь разных лечебных трав. Если она ему не поможет, то значит, что ничего его уже не спасёт. Заняв удобную позу, я принялся ждать, попутно разглядывая бусы.

Там появилась пятая руна, а значит, я нарушил равновесие. Пьяный Мастер говорил, что три руны медитации, а лишь потом отравленная руна Змея. Это объясняло, почему в моём видении Боги Ратх были недовольны, а Змей лучился счастьем и радостью. Но если у них война, то почему они вместе обсуждали мою судьбу?

Руны Змея на моих бусах были по краям от рун медитации, как бы заключая их в невидимую тюрьму, а может, давая начало новому циклу. Новая руна звалась “Трансформация”. Я не знал этого символа, но точно понимал его значение. Особенно после того, как проверил в битве. “Трансформация” складывалась в узор с любой из познанных мною рун, а значит, могла удивить не только врагов, но и меня возможными комбинациями. Однако я дал себе слово, что не использую её ни разу до тех пор, пока на моих бусах не появится ещё три руны медитации.

— Арк, — услышал я хриплый стон зелёного.

— Я медленно открыл глаза, пристально наблюдая за существом.

— Арк. — вновь выдавило оно пересохшими губами.

— Ты хочешь пить? — спросил я.

— Арк… пить… да, — с жутким хрипящим акцентом произнесла тварь.

Через мгновенье я принёс ему талого снега, который собрал недалеко от пролома.

— Я что, похож на горного козла? — возмутился он, — неужели ты думаешь, что мне поможет талый снег.

— Я тут недавно. Прости, не знаю, где источник.

— Послали же мне Древние такого тупого захватчика, — уже не стараясь изображать смертельно больного, осклабился тот.

— Я не захватчик. Я пришел учиться, — возразил я, понимая, в какую ловушку угодил.

— Так и думал, что по вопросу тупости наши мнения сходятся, — практически без акцента поддело меня существо.

— Нет.. я… — я закипел от негодования.

— Не кипятись ты. Я просто пошутил. Ты совсем не тупой, если принёс мне белый, а не жёлтый снег, — прыснул он себе под нос, слизывая длинным алым языком капельки прохладной влаги с быстро тающего снежка.

— Жёлтый? А разве такой бывает? — выпалил я и понял, что это была очередная подколка.

— Да, бывает. И красный тоже. Но самый опасный — это… — он дико заржал, но через секунду схватился за потрёпанный бок и замолчал.

— Зачем ты на меня напал? — решил я взять быка за рога.

— Я? Ой-вей, мне кажется, или тот, кто за мной гнался через весь мой дом, собирается сказать, что именно я на него напал? — он, кряхтя, поднялся, почёсывая голый зад.

Тут же его лицо исказила гримаса ужаса, а глаза заметались.

— Слышь, бесшёрстный, хватит прикалываться! Хвост верни, тварь! — заорал он.

— Кого?

— Хвост, йцукен, хвост. Мой прекрасный пышный хвост. Куда ты его спрятал? Решил загнать на рынке?

— Я не пойму, о чём ты, — я смотрел на разбушевавшегося зверька круглыми, широко раскрытыми глазами.

Тут он понял, что я не шучу, и что было сил, а их было немного, пошкандыбал в сторону пролома по коридорам, в которых ещё недавно показывал такие трюки, которым и в монастыре не учат. Я медленно пошёл следом за ним.

— Три кольца, два амулета от сглаза, редкий кинжал и четыре серьги. Если хоть чего-то не найду, я тебя разорву. Призову всех Древних, что откликнутся на зов, — бормотал он себе под нос.

— Что-то прошлый раз у тебя это не очень получилось, — решил съязвить я.

— Я просто в заклинании напутал. После такого кросса любой бы напутал, — пробурчал он.

— Ну да, — продолжал издеваться я.

— Ничего, когда найду кинжал, ты узнаешь, с кем связался.

Я решил промолчать, чем и занимался ближайшие два часа. Ведь дивное существо, вначале подобрав и отряхнув от снега лисий хвост, закрепило его на ремне, прикрыв голый зад, а после чего с маниакальным усердием пересчитывало кольца, амулеты, тотемы, браслеты и серьги. А потом, не теряя пыла, перерывало снег в поисках потерянных украшений. Нож же нашёлся именно там, куда этот зелёный маньяк его зашвырнул, пытаясь вызвать ту тварь со щупальцами. Гордо оглядев лезвие, он сунул клинок в ножны. И, убедившись, что все пропажи найдены, уселся на поваленную статую Змея.

— Есть хочешь? — неожиданно спросил зверёныш.

— От чего такая перемена настроения? Ты же собирался меня убить. Что-то поменялось?

— Ну так ты же мой хвост не воровал, да и спас меня, хотя мог бросить. Посох тоже сломал, а он явно древняя вещица.

— Посох? Боги Ратх!!! — воскликнул я, только сейчас заметив валяющийся на каменной аллее разбитый в щепки посох.

— Он был дорог тебе? — со странным сочувствием произнёс зелёный.

— Очень, — чувствуя, как, замерзая и превращаясь в льдинку, по щеке катится слеза.

— Как хвост?

— У меня нет хвоста, — отмахнувшись, с горечью выдавил я из себя эти слова, думая, как умудрился потерять древний артефакт, ещё не успев понять, как он работает.

— Без хвоста плохо. Мой вот мне оторвали, опозорили, но я нашёл новый, красивый и пушистый. Гоблину без хвоста никак нельзя, — не замечая моей злости, протянул он.

А я лишь смотрел на щепки, не понимая ни слова в его тарабарщине. Думал о том, сколько всего я потерял в этой битве.

— Не волнуйся, мы и тебе хвост сделаем, — голос зелёного вырвал меня из моих мыслей и сожалений.

— Что? Зачем мне твой дурацкий хвост?

— Мой хвост лучший, а не дурацкий. Я его тебе не отдам. Мы тебе другой сделаем.

— Зачем мне хвост?

— Без хвоста нельзя. Позор, — искренне не понимая, что со мной не так, сказал гоблин.

— У людей не бывает хвостов, — тихо ответил я.

— Так вот почему вы, люди, кидаетесь с вилами на всех, у кого они есть?

— С вилами? Кто на тебя кидался с вилами?

— Поедим, и я всё тебе расскажу, — предложил зелёный, и я согласился.

Я поднял самую большую щепку на память, положив её в котомку, и мы выдвинулись в направлении, которое мне указал зелёный. Неподалеку, под вывороченной вишней, был лаз, который вёл в заваленную часть храма, где гоблин устроил себе что-то типа рабочего кабинета мага. Все стены были исписаны странными письменами и рисунками, тут и там валялись пергаменты и сломанные перья. Разбросанные банки и реторты намекали, что мой новый знакомый увлекается не только чернокнижием, но и алхимией. Нужно быть поаккуратнее с предложенной едой и питьём. Но всё обошлось. В закромах у гоблина нашлось вяленое мясо горного козла и отличное вино, которое мгновенно ускорило регенерацию моей отравленной Ци.

Гоблин рассказал, что звать его Лис, что живёт тут давно, с тех пор как во время обряда на глазах у всего племени перепутал слова заклинания, приказав древнему духу оторвать ему хвост, а не разжечь костер. После чего опозоренного зелёного выгнали из селения, запретив возвращаться, пока хвост не отрастет. Умолчав, конечно, что оторванный хвост не отрастает вновь. Так он и скитался в горах, пока не нашёл это место, где и осел, долгое время не покидая своего добровольного заточения. Но голод взял своё, когда запасы закончились. Тогда мой новый знакомый решил спуститься к подножию, где жили странные лысые гоблины, у которых, как и у него, не было хвостов. Но эти тупые существа не приняли собрата по несчастью, а наоборот, похватали вилы и топоры. Гнали они его до самой ночи, а потом, потеряв из виду, вернулись в селенье.

— Вот тогда я и решил, что мне нужен хвост и месть, — философски продолжил Лис.

— Ну с местью мне понятно. Ты её не свершил.

— Пока не свершил, — уточнил гоблин.

— Ну да. А хвост ты где раздобыл? Тут такие животные не водятся, — с хитрецой улыбнулся я.

И тогда Лис рассказал, что нашёл в храме какие-то тряпки, чтобы прятать от лысых существ свой мех, и стал наведываться в деревню. То там что-то стянет, то там. Но как-то раз ночью был сильный ветер, а на улицах многолюдно. Тогда он решил не рисковать и пробраться к погребу с едой, чтобы ни с кем не встретиться. Но тут же нос к носу столкнулся с каким-то забулдыгой.

— А ещё, как назло, ветер сдул с меня капюшон. Вот я и предстал перед ним во всей своей красе, — пожал плечами Лис.

— А он что? — еле сдерживая смех, уточнил я.

— А он в меня кинул этот прекрасный хвост, который по какой-то причине носил на голове, и заорал что-то непонятное, — смутился гоблин.

— Не помнишь, часом, не про белочку? — я уже откровенно подтрунивал его.

— Именно. Кричал: “Сгинь, белка. Сгинь!” А у самого хвост на голове был.

— А как ты узнал, что это лисий хвост? — уточнил я.

— На следующую ночь под таверной подслушал, как он кому-то рассказывал, что белка на него напала и лисью шапку утащила. Вот так я и понял, что это хвост страшного и опасного зверя, коль все над тем мужиком потешались, как будто ему хвост оторвали. Значит ценный трофей.

Плотно позавтракав и прихватив несколько кусков мяса, мы отправились проведать нашу спасительницу. Ведь я был уверен, что это громокошка влила в меня энергию. Значит, мы перед ней в долгу.

При дневном свете парк выглядел так же величественно, как и сотни лет до этого, несмотря на то, что скамьи и статуи были разрушены, а остовы стен храма больше походили на прогнившие зубы. Шапки снега, укрывавшие деревья, местами осыпались, указывая нам на поле нашей битвы. Слизь покрылась тонкой коркой льда, став подобной стеклянному крошеву.

Мы аккуратно спустились в пролом и не спеша отправились по тёмным тоннелям к логову громокошки. Лис, как и я, отлично видел в темноте, указывая мне более короткую дорогу. Хоть он и утверждал, что сюда приходил крайне редко, было видно, что гоблин лукавит.

Через несколько поворотов мы оказались у той самой двери, за которой я познакомился с кошачьей семьёй. Медленно приоткрыв дверь, зашли в комнату, держа в руках пряно пахнущее мясо. Как вдруг возле наших ног проскользнуло белое пятно знакомого котенка, и, ловко вырвав у Лиса из пальцев ломтик вяленой козлятины, юркнуло между бочек прочь. Мама громокошка наблюдала за этой картиной с нескрываемым удовольствием, тщательно вылизывая заднюю левую лапу, пока другие котята прятались за её спиной.

Она гордо выгнула спину, нежно мяукнув, и подошла к нам. Я положил перед собой мясо и отошёл на шаг назад. Гоблин повторил мои действия с маниакальной точностью. Громокошка обнюхала мясо, толкнула его лапой, а потом отошла в сторону, показывая, что дети могут подойти и полакомиться дарами. Стайка неуклюжих карапузов подбежала к горке мяса, принявшись уплетать, вырывая козлятину друг у друга. Не желая смущать семейство, мы ретировались, тихонько притворив дверь.

— Лис, а нет ли тут библиотеки? Может ты видел где? — украдкой спросил я, когда мы отошли на приличное расстояние.

— Видел, — думая о чём-то своём, ответил гоблин.

— А где она? — решил я подсечь, пока рыбка не сорвалась с крючка.

— Тут недалеко. Около сокровищницы, — ответил он, но, поняв, что сболтнул лишнего, добавил: — Но она пуста.

— Что, библиотека совсем пуста? — грустным голосом протянул я.

— Да нет, сокровищница, — не уловив второго крючка, витая в своих мыслях, сказал гоблин.

— Так мне она без надобности, — слукавил я.

Тут Лис пришёл в себя и с прищуром посмотрел на меня, и, указав налево, повёл паутиной узких коридоров в глубь храма. Мы шли так быстро и витиевато, что запомнить дорогу у меня не получалось, как бы я ни старался. Гоблин явно хотел, чтобы я не смог пройти этот путь без его помощи. Ещё через десяток поворотов и тоннелей мы вышли к огромному залу, немногим меньше главного. Освещался зал странными синими кристаллами, которые моментально привлекли моё внимание.

— Это читальные камни. Нельзя открытый огонь. Книги быстро горят, — Лис почесал под хвостом, как будто переживая вновь ещё не забытую боль.

Мы распахнули большие двустворчатые двери и, взяв по кристаллу, шагнули в святая святых Храма — в его библиотеку. Каждый шаг давался мне с трудом. В душе билась тревога, как маленький мотылёк в банке. Ещё немного, и этот Храм откроет мне все свои тайны.