Лавка Сновидца

Юрий Окунев, 2023

Меня зовут Дементий Сновидец, и я наследник небольшой фабрики снов. Правда у нас в семье принято называть её Лавкой. Я мечтаю от неё избавиться и устроиться на работу в нормальное место, а не на этот пыльный склад. К тому же, мне предложили отличную сделку! Однако судьба решила надо мной поиздеваться и теперь приходится спасать Лавку и машину снов, чтобы выполнить свою мечту, по ходу раскрывая тайны семьи и всех мастеров снов.

Глава 8

— Уважаемый Дементий. — Мадам Пакхус довела меня до своего небольшого кабинета и резко развернулась на каблуках. — Закройте дверь. Пожалуйста.

Она могла бы не дополнять, я уже успел захлопнуть её. Абрафо я попросил подождать на стульчике рядом. Он демонстративно закатил глаза, но промолчал, шепнув одними губами:

— Начальник.

Если мама была творческим партнёром отца, его правым полушарием, то Валентина Павловна — логическое левое полушарие его бизнеса. Цифры, отчёты, налоги, законы — всё было в её цепких сухих руках. В свои шестьдесят пять она выглядела не бабушкой, а очень зрелой и уверенной в себе женщиной. Она довлела над миром своим ростом и массивной фигурой, дополняя картину высокой причёской, модной лет сорок назад. Даже странно, что она до сих пор сохранила свои волосы — столько их зачёсывать.

Единственное, что давало знать о себе — это бледная, почти бесцветная кожа. Хотя, кто-то мог бы сказать, что это аристократическая бледность.

Своими тёмными глазами она сверлила меня до самой души, словно проверяя залоги, кредиты и прочие обременения. Ничего интересного — малая сделка для практики у Пинчей и небольшая зарплата оттуда же.

— Как вы собираетесь управлять компанией? — заявила она, как только дверь отсекла нас от посторонних.

— Что, простите? — я не понял, что она хотела от меня узнать.

— Вы только что заявили, что вы теперь начальник. А начальники говорят подчинённым, что делать и куда двигаться. Что прикажете?

Она говорила резко, отрывисто, что выбивало меня из колеи ещё больше. Однако ответить, да даже просто собраться с мыслями мне не дали. Завсклада затараторила снова:

— Вы в курсе насчёт нашей задолженности? Сотрудникам, кстати, скоро платить зарплату. Да, их немного, но всё равно нужны деньги. И это я ещё не говорю о том, что вы только что угробили главный актив компании.

Она перевела дух, и я только снова собрался спросить, как она добила:

— И с какой это стати наследник конкурентов ходит по нашей лавке, будто ему тут рады?

— Ему тут рады, — эхом ответил я и посмотрел сквозь мадам Пакхус и её белые волосы. — Хоть кто-то кому-то рад.

Женщина осеклась, скосила глаза в сторону. Старчески пожевала губами. Уже спокойнее добавила:

— Кого и куда приглашать — это ваша ответственность, Дементий. Но если вы уже назвались груздём… то также теперь от вас зависит, что будет дальше с этим местом. И людьми, что работают на вашу фамилию.

— Надеюсь, это место ждёт новая жизнь.

Я посмотрел ей прямо в глаза, и она прекрасно поняла, что я имею в виду.

— Ваш отец…

— Мой отец не здесь. А я наследник и я принял решение. Ради его блага.

И немного своего. Но ставить в известность всех подряд я не стану. А то знаем мы этих доброхотов. Каждый защищает свою территорию.

Валентина Павловна тяжело села на краешек стола и упёрлась руками в классическую, красного дерева столешницу.

— Когда это случится? Или уже отдали? — она на мгновение побледнела, если так можно сказать про бесцветную старческую кожу.

— Не переживайте. Пока что задача чуть иная — привести актив, как вы сказали, в порядок. Вернуть ему товарный вид, а затем уже…

Я не закончил фразу. Она повисла мрачным предзнаменованием в комнате. Хотелось выйти и хлопнуть дверью, отсечься от прошлого, каким бы великим оно ни было. Оно ушло, истлело. Настоящее — другое. С пылью, мухами и нехваткой денег. Хотя последнее может стать проблемой.

— Вы сказали про денежные проблемы. Можете уточнить — в чём собственно загвоздка?

Пакхус потрясла головой, приходя в себя, и снова стала резкой и уверенной в себе — мы вернулись на её поле отчётов и контроля.

— В последнее время дела у компании шли не очень. Да что там говорить — откровенно плохо. Словно ваш отец нарочно готовил её к… — она не сказала слово «к продаже» или даже «закрытию». Не смогла. — У нас долг перед поставщиками деталей, за электричество. За последние три года мы сократили почти всех сотрудников, остались только мы с Нестором, да Михаил — инженер.

Инженер — это хорошо!

— Тонкая механика? — я постарался звучать спокойно, но сейчас ответ на этот вопрос означал жизнь или смерть моего плана.

Пакхус засмеялась. Она походила на уставшую белую ворону:

— В тонкую механику Бури никто не залезал лет сто. Настолько идеально налажен был механизм. Ваш отец только раз в год заглядывал, чтобы пыль убрать. Простите, — она уточнила, нахмурившись, — вы не просто свернули главное колесо, но ещё и тонкую механику нарушили?

— Эм, так чем занимается Михаил? — постарался увести тему в сторону, словно этот айсберг можно было обойти. — И вы сказали, что скоро у людей зарплата.

— Зарплата, скажешь тут, — саркастично хмыкнула бухгалтер. — На самом деле это мелкая стипендия для покупки чашки кофе. К сожалению, нормальными деньгами это не назовешь. Но и на это ресурсов у компании на сегодняшний день нет. Последний заказ должен был отчасти решить этот вопрос. Благо, что в лавке остались только самые преданные сотрудники, которым либо немного надо, либо есть дополнительные доходы.

Чуть после я узнал, что у мадам Пакхус была небольшая подработка, плюс её муж, такой же взрослый дядька, получал солидную пенсию, как старлей, позволяя жене развлекаться с цифрами в своё удовольствие без зависимости от нестабильных доходов творческого мастера снов.

— А Михаил наладил работы конвейерной линии, починил часть старой проводки, помог Нестору отсортировать склад, — продолжила завсклада. — Оказалось, что часть списанного товара ваш отец так и не уничтожил и оставил пылиться по углам.

— Что за товары? — мне стало искренне любопытно.

Женщина покачала головой и встала со стола.

— Пройдёмся.

Мы вышли из её двери, прошли крошечный коридор насквозь, где я дал знак Абрафо продолжать сидеть. Он скривил гримасу и показал, как ему скучно. Я пожал плечами. Мы с Валентиной Павловной прошли через другую дверь и оказались в огромном, соизмеримом с производственным залом, помещении. Склад. Складище! Сейчас он был полон лишь тишиной, темнотой и пустыми полками.

— Грустный видок, — прожужжало справа.

— Даже у нас и то насыщеннее, — ответило слева.

Я скосил глаза на плечи, но ничего не увидел. Это жужжание казалось одновременно знакомым и раздражающим. Как вечное присутствие Андрея в наших отношениях с Лекс. Хотя, какие там отношения, если честно. Сейчас мне казалось, что меня использовали.

Что же касается склада, то большая часть его пустовала. Справа от нас на стеллажах лежали коробки с деталями, на стене висел аккуратно развешенный инструмент. Справа лежала небольшая партия снов. Судя по биркам, её произвели месяц назад.

— Самый последний выпуск, для Союза Писателей. Задержали оплату, но я сказала, что не отдам им, пока не дадут денег. Обиделись, творческие натуры. Лучше бы работали, а не милостыню выпрашивали.

Мадам Пакхус не любила творческие профессии. Исключение делала лишь для одной сферы — для мастеров снов. Ибо видела изнутри, сколько разума нужно иметь, чтобы ориентироваться в этом безумном мире шестерёнок и снов.

— Этого хватит на долги?

— Либо на часть долга, либо на зарплаты. Ремонт сюда вообще не вписывается. — Её слова совсем меня не обнадёжили.

Мы прошли чуть вглубь склада. Внутри меня жужжало беспокойство. Я собирался провернуть сделку быстро, но вот эти вот вечные проблемы с деньгами всё портили. Голоса за пределами головы пока молчали.

Дальше нас ждало несколько стеллажей, покрытых пыльными картонными коробками выцветшими полосками. Словно они долго лежали рядом с окнами, постепенно становясь похожими на квадратных зебр.

Я подошёл, постарался прочитать надписи на приклеенных бирках. «Ремни», «Отщепы красного дерева», «Магическая пыльца фей».

— Что это? — Не удержавшись, я открыл коробку с пыльцой. В нос ударил плотный запах пыли и масла — внутри оказались банки со смазкой. Куда без неё в движущихся агрегатах.

— Это единственное несовпадение. Остальное содержимое соответствует надписям. — Мадам Пакхус позволила себе кривую улыбку. — Зачем мастеру Сновидцу столько ремней старых моделей я сказать не возьмусь. И списаны они были ещё до того, как я начала здесь работать. Артефакты прошлого.

— Приятное воспоминание, — хмыкнул я и закрыл коробку с маслом. Оно ещё может пригодиться, в отличие от устаревших двести лет назад ремней и кусков дерева, больше подходящих для растопки, а не для работы. — Что-то ещё?

Она указала чуть в сторону. В тени, куда вообще не попадало солнце с верхних окон, нас ждало ещё несколько коробок. Подойдя ближе, я понял, что их не несколько штук, а несколько десятков. Каждая из них была примерно мне по пояс и обклеена надписями: «Осторожно!», «Хрупкое!», «Этой стороной вверх», знаками бокала и прочими вещами, призывающими к осторожности. Одна из них была вскрыта, и я приподнял картонную створку ручкой, что осталась у меня в руках. Внутри меня ждали небольшие коробочки в форме кубика, с нарисованными на них схематичными узорами. В центре крышки стояли именные печати.

— Сновидцы: Григорий и Тина. Это сны? — спросил я.

Пакхус коротко кивнула, от чего её причёска заходила ходуном. Сны, что делали мои родители. Вместе.

— Сколько лет оно здесь лежит?

Я не помнил такого оформления коробок. Даже та, что дал мне папа до госпитализации, и то выглядела солиднее и основательнее, чем эта халтурка, сделанная на коленке.

— Точно ответить не могу, но лет пятнадцать-двадцать. — Валентина Павловна подошла ближе и указала на боковину коробки. — Видите? Та часть сопроводительной документации, что могла бы подсказать дату, оторвана.

— На всех коробках?

— На всех. — она достала одну коробочку со сном, повертела в руках. — Удивительно, что оно сохранилось. Возможно, партия была бракованная. Или оформление не подошло, — она сморщилась. — Или просто вышел срок годности.

Она усмехнулась и положила коробку на место. Несмотря на пренебрежение в голосе, сделала она это аккуратно.

— Как только поймёте, где взять денег, закажу утилизацию. Выносить такое в урну на улице не стоит. Могут оштрафовать за загрязнение экологии. Или храмовники пожалуют. Нам только этого не хватало.

Я хотел что-то уточнить у завсклада, но тут в помещение заглянул дядя Нестор:

— Мастер Сновидец, мадам Пакхус, к нам, эта, посетитель. По важному делу. Говорит, спешит, — прохрипел он и исчез.

— И кто так спешит? — чуть улыбнувшись спросил я.

Пакхус обожгла меня недовольным взглядом.

— Боюсь, что этот кто-то пришёл за деньгами, — и задумчиво продолжила. — Но сегодня никого не ждали…

Мы вышли со склада и Пакхус машинально закрыла дверь на ключ. Я хотел позвать Аба с собой, но его в коридоре не оказалось.

Он ждал нас у двери, отделяющей технические помещения от лавки на входе.

— Крепись, Демон. Пришли и твою кровь пить, — драматично прошептал Абрафо.

Я шагнул вперёд и, открыв дверь, замер. Передо мной стоял длинный, тощий как палка, человек. На нём был смокинг, белая манишка и высокий, тускло блестящий цилиндр. В руке он крутил трость, другой придерживая в кармане небрежно смятое полотенце или тряпку. Эта тряпка создавала дикий диссонанс с внешним лоском странного посетителя.

— Добрый день, — поприветствовал я.

Человек опустил голову и посмотрел на меня так, словно глядел поверх очков, хотя очков на нём не было.

— Когда же, наконец, меня перестанут игнорировать? Я жду здесь уже, — он выудил из кармана часы на цепочке, глянул время, — целых шесть минут, а мои минуты стоят очень дорого, больше, чем все ваши вместе взятые. Мне срочно нужно переговорить с владельцем.

— Он вас слушает, — раздражённо ответила Валентина Павловна. — И кто вы такой?

— Старая женщина, — покачал головой странный гость. — У тебя уже галлюцинации? Где ты здесь видишь мастера снов?

— Я думаю вам стоит прекратить оскорблять моих сотрудников, — с вызовом прервал его я. — И извиниться перед дамой. Тем более вы в гостях.

— Иначе что, молокосос? — он поставил трость перед собой и начал качаться на носках.

— Иначе мне придётся попросить вас выйти, — хотелось его стукнуть. Очень.

Он наклонил налево голову, посмотрел на меня бесцветными глазами, поправил цилиндр.

— Всё-таки это правда.

Он стукнул тростью об пол и засмеялся.

— Дядя Нестор! — крикнул я в темноту коридора. Там зашуршало и загремело.

— Всё-таки его догнало моё проклятье. — сказал человек в цилиндре. — Что ж, тем лучше. Предлагаю вам сделку, как и раньше, предлагал её Мастеру Григорию: вы отдаёте мне машину и остаётесь живы. Иначе моё проклятье вас убьёт.

— Вы признаётесь в покушении на убийство? — подловила его мадам Пакхус, но тот погрозил тонким пальцем с длинным острым ногтем.

— Мои руки слишком длинные и ловкие, чтобы вы смогли найти мой след. Но теперь вы знаете, что стоит меня послушать. Даю вам время до завтра иначе вас ждёт та же участь, что и этого проходимца.

Я, игнорируя возмущение Пакхус и удивление дяди Нестора, запрыгнул на прилавок, спрыгнул на пол с другой стороны и устремился к цилиндру.

— Но-но! — Он шагнул на улицу, где его ждало пятеро парней в худи, с натянутыми на голову капюшонами. — Машины должны быть во власти народа, а не кучки мастеров. Дайте им волю и всё будет хорошо. Тем более, — он чуть повысил голос, поскольку за ним встал и распахнул двери чёрный лимузин, — Мастера снов — это прошлое, забавная безделушка на полке старьевщика, игрушка для коллекционера в магазине антиквариата. И эту полку скоро уберут, как неликвидную.

К нему подошёл один из парней и прошептал что-то на ухо.

— Простите, господа, поправочка, — он издевательски поклонился. — Завтра у меня важные дела, поэтому вам повезло — ваш срок на решение продлевается до пятницы. Подумайте хорошо, у вас есть на это время. Обычно люди его не ценят — не совершайте эту ошибку!

Он приподнял цилиндр, обнажая залысину, после чего скрылся в салоне лимузина. Пятёрка пацанов села вслед за ним и машина укатила.

Я вытер пот со лба. Что это было?

— Сектанты, — протянул Абрафо за моей спиной. Я обернулся и тот протянул мне стакан с водой. — Привыкай. Это глава Гильдии свободных Машин, его магистерство Бернард Шалманович Кюхербаннэ.

— Цилиндр.

— Ну или кратко, — он подмигнул, — идиот в цилиндре. Но с деньгами, что делает его неприятным человеком.

Абрафо вздохнул и выпил весь стакан одним залпом. Покачал головой и грустно улыбнулся.

— Зачем ему машины? — спросил я, смотря в сторону улицы, где за поворотом скрылся лимузин.

— Ты что, задумал продаться ему? — погрозил пальцем друг. — У меня право первой руки, так что не вздумай. А если серьёзно, понятия не имею. В предках мастеров у него нет, создавать сны он не сможет. Если только он наоборот не хочет показать, что жить можно и без снов.

— А мы можем? Жить без снов? Как думаешь?

— Не пробовал.

— А я пробовал.

— И что?

Я промолчал. Предложение этого Цилиндра, несмотря на его противный вид, вызывало любопытство. С другой стороны, он не предлагал нормальной компенсации, только угрозы проклятьем.

— Ладно, уговорил, — Я повернулся к Абрафо. — Твоё предложение выгодней. По крайней мере пока что. Несмотря на то, что нас назвали прошлым и достойными места в лавке антиквариата, мы ещё…

Чудная мысль мелькнула в голове. А что если. Не. А вдруг? Нужно лишь уточнить.

— Ты куда? — крикнул Аб мне в спину. Я же не слушал.

— Где Пакхус? — спросил я у Нестора. Тот озадаченно посмотрел на меня.

— Пошла к себе. Плоховато ей стало после визита этого кадра.

Я вломился в кабинет завсклада и с порога спросил:

— Какой срок годности напечатанных снов?