Церковь и её влияние на государство и личность

Юрий Сергеевич Сыровецкий, 2020

Сегодня Русская православная церковь влияет на общество в целом, военнослужащих, школьников, строит новые храмы, очерняет советское прошлое и коммунистических лидеров, внушает россиянам, что без православия и бога у них ничего не получится, а Победа в Великой Отечественной войне есть божественное чудо. При этом церковники опираются на поддержку властей, включая Президента РФ. Но так ли уж бесспорна безусловная польза религии для развития государства, общества и личности? Опираясь на религиозно-исторический и психологический анализ деятельности церкви, автор дает свой ответ на этот вопрос.

Христианство на Руси и в России

Владимир Красное Солнышко крестил Русь в 988 году, хотя в Киевском княжестве на тот момент уже были христианские общины, а первой христианкой являлась бабка Владимира — княгиня Ольга. Но как он пришел к такому решению?

К этому времени Русское государство стало достаточно крупным и для управления им нужна была объединительная идеология (по словам историка Е.Ю.Спицына, «обруч»). Вначале Владимир попытался реформировать язычество, сделав его одинаковым по всей Руси (оно в различных регионах было разным) на основе единого пантеона языческих богов. Всего языческих богов было 13: РОД — верховный бог неба и земли; ХОРС — бог солнца; ЯРИЛО — бог весеннего солнца, сын Велеса; ДАЖДЬБОГ — бог плодородия и солнечного света; СВАРОГ — повелитель вселенной, бог неба; ПЕРУН — бог молнии и грома; СИМАРГЛ (Огнебог) — бог огня; СТРИБОРГ — бог ветра; ВЕЛЕС — бог плодородия (скота); ЛАДА — женское воплощение рода; ЧЕРНОБОРГ — повелитель силы тьмы; МОКОШЬ — богиня земли, урожая и женской судьбы; ПРАСКЕВА-ПЯТНИЦА — властительница разгула; МОРЕНА — богиня зла, болезней и смерти. Из них он отобрал 6: Перуна с серебряной головой и седыми усами, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь, установив их идолы на Киевском капище.

Но реформа провалилась. В одной из своих лекций историк Е.Ю.Спицын, ссылаясь на своего учителя, известного историка А.Г.Кузьмина, пояснил причины этого неудачного реформирования следующим образом. Сам Владимир был родом из балтийских русов, где в жертву богам приносили людей, а у восточных русских племен такого жертвоприношения не было. И по этой причине большая часть населения Руси не приняла данную реформу язычества. Наверное, спорным был и выбор или отвержение Владимиром некоторых языческих богов при определении шести общегосударственных.

И тогда он, стал искать новый «идеологический обруч» в целях повышения эффективности управления разросшимся государством. Перебрал образцы следующих религий: волжский ислам, хазарский иудаизм и немецкое христианство. Но остановил свой выбор на византийской вере и не на основе религиозных аргументов (кстати, в это время еще не было православия, которое в самостоятельную религию отделилось в результате разделения Церквей лишь в 1054 году). Владимир решил взять в жены византийскую царевну из Македонской династии — Анну. Но царевна выставила единственное условие, заявив, что пойдет замуж за Владимира Святославовича, если он отречется от своей варварской религии и перейдет в ее веру. Анна была наслышана о том, что у Владимира есть несколько жен и много наложниц. А по христианской вере должна быть только одна жена. Условие было принято. В 988 году Владимир в Херсонесе (Корсуни) крестился, там же обвенчались молодые — князь Киевский Владимир и Анна Византийская по новой для князя вере. Православной Русь стала уже после крещения, вслед за Византией.

Однако с внедрением на Руси Христианства, как единого «обруча», тоже не все пошло просто. Языческая религия обожествляла силы природы, поэтому пантеон богов прямо или косвенно был связан с выполняемыми родом и племенем хозяйственными функциями, религиозные верования в значительной степени создавались под влиянием наблюдений за природными явлениями и жизненного опыта. Эта вера побуждала русичей к познанию окружающего мира, не требовала тоталитарного поклонения богам. Наличие среди богов женщин подчеркивало их значимую роль в жизни язычников. Христианская же религия была абсолютно тоталитарной, непререкаемой, все боги были мужского рода: бог-отец, бог-сын и святой дух.

В Киеве христианство вводилось относительно безболезненно, с согласия народного собрания — веча, но в других землях оно навязывалось силой. Вот почему вплоть до конца «киевского периода» нашей истории можно говорить о том, что христианство лишь скользило по поверхности общества, не затрагивая основ древнерусской жизни. Даже появление первых русских святых не показатель глубокого проникновения христианства в ткань жизни Руси Х-XII вв. Православной церкви пришлось вести упорную борьбу с дохристианскими верованиями. Пласты народного языческого сознания были настолько мощны, что христианство было вынуждено воспринять и приспособить некоторые его черты. КУЛЬТ БОГОВ СМЕНИЛСЯ КУЛЬТОМ СВЯТЫХ (ранее бывших языческими богами) С ПРЕЖНИМИ «ЯЗЫЧЕСКИМИ ФУНКЦИЯМИ».

Укоренение христианства на Руси привело еще и к тому, что ее историю стали писать христианские монахи, используя письменность от Кирилла и Мефодия. В результате дохристианская жизнь русичей практически исчезла из современной исторической науки, как и древнерусская письменность, а сами русские того времени христианскими священниками стали называться «дикими варварами».

Но немало авторов считают, что русичи и в период язычества были высокоразвитым народом и, в частности, имели свою письменность и летопись — Велесову книгу, которая писалась волхвами-кудесниками. Однако Академическая наука считает Велесову книгу поддельной и созданной в новейшее время автором, не имевшим представления о славянском языкознании (Л.П.Жуковская, Б. А.Рыбаков, О.В.Творогов, А.А.Алексеев, И.Н.Данилевский, В.И.Буганов, В.П.Козлов, А.А.Зализняк, Ф.П.Филин, В.В.Виноградов, Н.Ф.Котляр, С.С.Аверинцев, А.Л.Монгайт, А.Г.Кузьмин и др.).

В то же время ряд авторов Л.П.Якубинский, С.П.Обнорский, Б.А.Ларин, П.Я. Черных, А.С.Львов считают существование дохристианской славянской письменности возможной. А В.А.Истрин («Возникновение и развитие письма. Дохристианская письменность славян». М., 1965, с.442–466) отмечает, наличие схожей письменности по начертанию с «рунической» системой, имевшей место в различных соседствующих с ареалом расселения славян культурах (болгарские руны, венгерские руны, хазарские руны), при явном наличии торгового и культурного взаимодействия между ними. Поэтому априорное отрицание возможности существования некой дохристианской письменности у славян некорректно. Однако на сегодняшний момент общепризнанные образцы такой письменности лингвистике и истории неизвестны, либо носят спорный характер.

История древней Руси (и не только, что будет показано выше) в целом, которая досталась последующими поколениям россиян, написанная христианскими церковниками (монахами), в том числе и «повесть временных лет», по мнению многих историков, была создана при большом подозрении об уничтожении ими же оригинальных первоисточников и «подстроена» под христианскую идеологию.

Русское государство разрасталось, и власть великого князя упрочнялась, крещенной уже была почти вся Русь, но и крещеные жили сразу в двух разных мирах: и в мире христианства, и в мире язычества.

Как пишет А.М.Буро́вский («Двоеверие», русский писатель публицистического и научно-популярного жанра, археолог, историк): «Двоеверие означает, что человек искренне ходит в церковь, крестится и молится Богу, вешает в доме иконы, крестит детей и уважает священников. Но так же искренне он почитает и языческих богов, может поклоняться им, приносить жертвы, молиться им».

Начиная с Ивана III — Великого князя государства Московского, русское государство стало достаточно крупным и централизованным, в котором все уделы начали признавать верховную власть московского князя. Все более актуальной становился вопрос абсолютизации власти Великого князя и усиления роли религии в формировании такой власти, а также в определении, какой должна быть сама религия. Особенно этот вопрос обострился при Иване Грозном. Появились предпосылки необходимости реформирования русского православия, приведения его к обеспечению монархического правления, превращения в идеологию абсолютизма. И тут же взоры были обращены на Запад. В XVII в. в большей части европейских государств торжествовала неограниченная монархия. Во Франции при Людовике XIV (1643–1715, самостоятельное его правление с 1661 г.) она достигла особенного блеска и являлась образцом для других монархических дворов и управлений. В обеих габсбургских монархиях: Австрии и Испании, продолжался строгий католический абсолютизм предшествующего столетия.

Для России, по мнению доктора исторических наук А.В.Пыжикова, ближайшим и основным Западом была Речь Посполитая, где также процветал абсолютизм католицизма. И династия Романовых, которая, как считает названный историк, незаконно воцарилась в России (его выступление https://www.planet-kob.ru/video/6502 «Власовщина» времен смуты) с помощью поляков, а также путем фальсификации своего родства с одной из жен Ивана Грозного — Анастасией Романовной (выступление А.В.Пыжикова совместно с исследователем родословных И.Яковлевым — https://pandoraopen.ru/2019-09-10/kak-romanovy-falsificirovali-istoriyu-a-pyzhikov-i-yakovlev/), решила реформировать русскую православную церковь, опираясь на польские корни.

Для этого нужно было, прежде всего, покончить с «обрусевшим» на основе язычества христианством и сделать его более ортодоксальным на западный (польский) манер. Что и должна была реализовать реформа русской православной церкви.

Кстати, за всю историю православная церковь Руси-России несколько раз меняла свое название: до революции 1917 года официальная церковь в стране называлась по-разному: Православная кафолическая греко-российская церковь, Российская Церковь, Русская Церковь, Российская Православная Церковь, Российская Православная кафолическая Церковь, Греко-Российская Церковь, Православная Греко-российская Церковь, Российская Восточно-православная Церковь, Российская Церковь греческого закона, Православная Российская Церковь. Русской православной церковью она стала лишь в 1943 году.

Шаги в этом направлении в первой половине XVII века предпринял патриарх Филарет, являвшийся отцом первого царя из династии Романовых. Но реальную перестройку русского православия в 50-60-х годах XII века осуществил патриарх Никон, назначенный под непосредственным влиянием Царя Алексея (у которого жена была полячкой, позднее ставший отцом Софьи и Петра I, бывший сыном царя Михаила и внуком Филарета). Он устроил грандиозную реформу русской православной церкви. Изменения коснулись буквально всех церковных укладов. Это вызвало раскол среди верующих, переросший, как считает профессор А.В.Пыжиков, в более чем 200-летнюю гражданскую войну двух Россий.

«Религиозный раскол, произошедший в российском обществе во второй половине XVII века — это надлом, разорвавший общественные ткани той эпохи, определил своеобразие нашего развития, а по большому счету, и историческую судьбу страны. За драматизмом тех событий видятся тенденции управленческой централизации, проводимой государством посредством создания жесткой вертикали власти» (А.Глинчикова. «Раскол или срыв «русской Реформации?», М., 2008, с.201).

Русская церковная «реформа» XVII в. была следствием политических расчетов царя Алексея наследовать со временем престол византийских императоров, и патриарха Никона, посвященного в этот план, рассчитывавшего, в случае успеха, стать вселенским патриархом с кафедрой в Константинополе. Для этого и нужно было, прежде всего, по мнению инициаторов этого проекта, привести к единообразию русскую и греческую богослужебную практику, равняясь на греков, в этом вся суть «реформы». (Кореневский Н. И. Церковные вопросы в Московском государстве в половине XVII в. и деятельность патриарха Никона. // Русская история в очерках и статьях под редакцией профессора М.В.Довнар-Запольского. Киев, 1912, т. III, с. 715–716).

В начале «реформы», однако, царь нашел нужным спрятаться за Никона, чем и ввел многих в заблуждение своей мнимой непричастностью к церковным преобразованиям. Роль царя в деле «реформы» отчетливо выявляется после оставления Никоном патриаршей кафедры в 1658 г, Царю пришлось «рассекретиться» и поневоле взять на себя патриаршие обязанности, которые он исполнял в течение восьми с лишним лет, пока не был выбран новый патриарх. Если бы «реформа» была делом и инициативой только Никона, то после его ухода неминуем был бы возврат к старому, чего желали все, кроме царя. Однако царь Алексей продолжал всеми силами и средствами укреплять «реформу» и проводить её в жизнь, не взирая на то, что из рук вон плохое состояние церковных дел буквально вопияло о возврате к старому.

Для укрепления правильных в русском православии основ греческой веры стали активно привлекать кадры из Киева, где считалось, что в то время были сосредоточены лучшие знатоки греческих канонов христианства. Их черпали в Киево-Могилянской академии. По мнению А.В.Пыжикова, она была устроена по образцам многочисленных польских коллегий, образование в ней велось на латыни. В академии господствовал польский дух, широко ретранслируемый в украинскую элиту. Наиболее известный Киево-Могилянский ректор той поры — Петр Могила, затем и Киевский митрополит был ярым приверженцем польской культуры (https://ss69100.livejournal.com/3989391.html).

Малороссийские выходцы оккупировали практически все архиерейские кафедры Великороссии, места настоятелей в виднейших монастырях, играли ключевые роли в епархиальном управлении, входили в штат придворного духовенства, руководили духовными академиями и семинариями, которые в большинстве своем наполнялись воспитанниками, вызванными из Малороссии. В созданном Петром I синоде они составляли 80 % от общей численности. Их влияние на русское православие носило привкус униатства и не только. Одним из ближайших фаворитов Петра стал Феофан (Прокопович), воспитанник Киевской академии (ректором которой одно время был его дядя), завершивший образование в Риме, где ему предлагали остаться при Ватиканской библиотеке. Но Феофан предпочел стать ключевым советником первого русского императора во взаимоотношениях церкви и государства. Старания Прокоповича на этой ниве, от которой явственно отдавало протестантизмом, оказались чрезмерными, даже для униатско-православных кругов, ориентированных на католические образцы (А.В. Пыжиков, изд. Концептуал, 2019, «Славянский разлом», с.174).

«Приверженцы старорусского вероучения, — пишет А.В.Пыжиков в своей книге «Грани русского раскола» (изд. Концептуал, 2017, с.83), — отвергли навязывание подобных новшеств, усмотрев в них влияние ненавистного латинства, а также ущемление старины, попадающей под чуждую религиозную унификацию».

Но ортодоксальное православное христианство с привкусом униатства было близко Романовской династии, почти полностью переставшей к концу своего правления быть русской по крови, и дворянству только на 70 % «русскому», опоре царя, выстроенному на европейский манер, знатные фамилии которого объявлялись непоколебимыми столпами монаршей власти. «При этом необходимо заметить, что почти все эти непоколебимые столпы старались вести свое происхождение не от российских корней, а от какого-нибудь иностранца (А.И.Тургенев. «Россия и русские», ч.2, М., 1907, с.9). «Такие геральдические устремления, — подчеркивает А.В.Пыжиков, — заметно отличали новое сословие от бояр древней Руси» (изд. Концептуал, 2017, с.95). И цари-Романовы (кроме Александра III), и дворянская «элита» были далеки от интересов русского народа и России в целом.

Известный писатель М.Е.Салтыков-Щедрин в романе «Пошехонская старина» на основе многолетних наблюдений писал, что в России сложилось фактически два православия: народное и церковное. А в своем письме от 09.02.1885 г к А.М.Скабичевскому (российский литературный критик и историк русской литературы либерально-народнического направления. 1838–1911) писатель уточнил: «Народ вовсе не думает о каком-то самосовершенствовании, а просто верует в три вещи: в свой труд, в творчество природы и в то, что жизнь не есть озорство. Это и есть вера и в то же время дело, т. е. дело в форме доступной народу. Если жизнь испытывает его, он «прибегает», просит заступничества и делает это в той форме, какая перешла к нему от предков».

Никонианская реформа, не смотря на все свои потуги и жестокость, не смогла искоренить связь народа с язычеством. Официальным признали церковный календарь, а старым пользовались в народе. Народный славянский календарь не совпадал с календарём от Рождества Христова. Новый церковный календарь начали подгонять под народный.

На Руси многие православные праздники приурочили к языческим, даже сохранив их даты. Да и многие языческие божества со временем, как уже писалось выше, трансформировались в христианских святых. Например, бог Перун стал Святым Илией Пророком. Стали запрещать одни праздники и переносить другие. Так, день Триглава стал Троицей. Многие праздники языческих богов, отмечавшиеся осенью, стали спасами. Языческий праздник Купалье или день бога Купалы стал днём Иоанна Крестителя. Впрочем, его быстро стали называть Иван Купала. Несмотря на обращение в христианство, многие славяне так и продолжали искать цветок папоротника и купаться в реке голышом. Такие языческие праздники, как Святки тоже нашли своё место в православии. Например, святочные весёлые гуляния трансформировались в славления. Дети и ребята постарше стали ходить по домам и прославлять не бога Коляду, а Христа. Но название песен — колядки — сохранилось неизменным.

В народном календаре славян на границе зимы и весны был праздник Масленицы, предваряющий Пасху. На масленичную неделю было принято развлекаться, печь блины и ходить в гости. А ещё сжигать чучело Масленицы, чтобы прогнать зиму. Современные православные христиане тоже празднуют Масленицу. Только церковью она называется Сырная седмица. В эту неделю запрещено есть мясо, но разрешено употреблять молоко и яйца. Поэтому верующие не отказывают себе в удовольствии напечь блинов и отправиться с ними в гости. Весёлые гуляния на Масленицу, бывшие языческими обрядами, находят место и в жизни современных людей. Пасху славянские народы праздновали ещё до принятия христианства. У южных славян она называлась весенним Юрьевым днём. По традиции Пасху отмечали три дня. В это время красили варёные яйца и пекли пасхальный хлеб. А до конца XIX века на Пасху жгли костры, что было отражением языческих истоков этого праздника. Современная Пасха приурочена к Воскресению Христову и является переходящим праздником. Однако традиция печь куличи и красить яйца в этот день сохранилась (более подробно см. «Языческие и христианские праздники». 27.12.2018. https://dubki-nk.ru/oruzhie/prazdniki-slavyan-ot-drevnosti-i-do-prinyatiya-pravoslaviya.html).

«При Петре I, спустя полвека после церковных реформ, власти, наконец, озаботились легализацией раскола… Начало этому положил законодательный акт от 08.02.1716 г., устанавливавший запись и двойное налоговое обложение раскольников» (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с. 84).

На этот шаг Петра I толкнуло желание увеличить количество выплачивающих подать, так как при нем население России существенно сократилось. Но эффекта эта мера не имела. Мало кто из староверов захотел платить двойной налог.

Правящее дворянское сословие проявляло безразличие к различным торговым и ремесленно-мануфактурным делам, брезгуя заниматься ими. Но торговля и ремесленно-мануфактурное производство могли принести в казну России так необходимые деньги для оплаты растущих потребностей армии и флота, постоянно участвующих в различных войнах. Требовалось менять отношение к расколу и привлекать староверов к решению проблем государства. И в связи с этим Елизавета обратилась к раскольникам, жившим за границей (например, лишь в Турции проживало не менее 1,5 млн. староверов, бывших российских подданных и их потомков, только мужского пола) с политическим призывом, который излагался в специальном указе от 04.09.1755 г. Им обещалось полное прощение за все, что их вынудило покинуть отечество. Именно данный указ, — считает (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с.110), — стал началом кардинального поворота по отношению к расколу.

Но массово староверы стали возвращаться лишь после Манифеста Екатерины II от 04.12.1762 г., содержавшим почти те же обещания, что и указ Елизаветы. «Примечательно, — замечает (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с. 118–119), — что прекращение гонений на раскол совпадает с началом отстранения от архиерейских должностей выходцев из киевской духовной школы, которым со времен Петра I фактически принадлежала монополия на епископские кафедры в России. Со второй половины 1750-х годов постепенно происходит их замена на великорусских архиереев. Иерархия стала наполняться людьми, психологически более пригодными для нового экономического и просветительского курса властей».

Прекращение гонений на раскол позволило старообрядцам занять лидирующие позиции в купеческо-крестьянском капитализме и торгово-промышленном развитии России. А.В.Пыжиков утверждает, что, например, в Москве старообрядцами являлось подавляющее большинство фабрикантов: из семнадцати крупных предприятий Лефортовской стороны всего лишь два принадлежали никонианам… Экономическое развитие, основанное на единоверческой общности, сопровождалось не только расширением производств, но и распространением староверия. (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с. 131–132).

Но в царствование Николая I гонения на староверие возобновились. Во-первых, он узнал, что староверов в России более чем в 10 раз больше (а возможно, и в десятки раз), чем это отражалось в официальной статистике (3–4%). Во-вторых, он увидел в староверии угрозу своей власти, так как хозяйственно-управленческая модель слишком явно напоминала ему о социалистических и коммунистических воззрениях, к этому времени уже ставших популярными на Западе. Николай I со свойственной ему решимостью приступил к демонтажу экономической системы староверия (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с.516).

И эти гонения в большей или меньшей степени продолжались до воцарения Александра III (по мнению автора, лучшего из всей династии Романовых, который был настоящим русским патриотом, хотя и ярым сторонником самодержавия, значительно улучшившим за период своего правления финансово-экономическое положение России, положившим начало интенсивному развитию национально-ориентированной промышленности в стране, особенно железных дорог, оказался единственным российским самодержцем, при котором империя не вела ни одной войны, обладал высокими моральными личными качествами, жаль, что мало царствовал).

Именно при Александре III начались настоящие успехи староверческой купеческой буржуазии, которые были связаны с изменением всего государственного курса, предпринятого императором-русофилом, под влиянием русской партии. В команде Александра III состоял министром финансов И.А.Вышеградский, который поддержал прорусское направление развитие экономики и привлек к управлению ею выдающего русского ученого-химика Д.И.Менделеева. Эти начинания продолжил и новый министр финансов С.Ю.Витте (сменивший И.А.Вышеградского). При Александре III вышел в свет один из самых либеральных законодательных актов, регулирующих отношения со старообрядчеством. 3 мая 1883 года был обнародован закон «О даровании раскольникам некоторых прав общегражданских и по отправлению ими духовных треб» (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с. 204–219).

Но с приходом на царство Николая II время благоденствия староверов закончилось. Вновь укрепилась власть прозападного дворянства и синодальной религии. Иностранные инвестиции пользовались поддержкой высшей бюрократии. На этом фоне произошло резкое усиление петербургских банков, весомые доли в которых принадлежали иноземцам. Именно в руках зарубежных инвесторов оказалась почти вся металлургическая, нефтяная, угольная, золотая промышленность и т. д. (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с. 391). «В императорской России последних двухсот с лишним лет, — замечает А.В.Пыжиков, — выдвижение любого нового курса, призванного стать судьбоносным для империи, обосновывалось западной практикой. Властные круги обращались к европейскому опыту и черпали в нем вдохновение для политических и экономических преобразований, начиная с Петра Великого» («Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с.485).

В результате целая группа отечественных капиталистов не дворянского и, соответственно, не чиновничьего происхождения оказалась перед лицом серьезного системного кризиса. «Правительство собственными руками создавало себе врагов из людей «порядка», превращая… в политически неблагонадежных, толкая капиталистов на путь политической оппозиции» (М.Григорьевский, «Полицейский социализм в России», СПб, 1906, с.43).

Купеческую элиту, преимущественно состоявшую из старообрядцев, обладавшую многомиллионными капиталами, совсем не устраивало довольствоваться второсортным положением в своей стране. «У данной части российских буржуа в начале XX века, — как констатирует А.В.Пыжиков, — появились собственные причины, побуждавшие выступить за изменение существовавшего государственного порядка; причины, обусловленные жесткой экономической мотивацией, а не общими соображениями теоретического характера». И далее он делает вывод: «Интересы недоброжелателей самодержавия и его радикальных противников сошлись. Деятельность эсдеков (социал-демократов) в рабочем движении должна была придать ему нужную политическую окраску — отсюда заинтересованность буржуазии в подобной организации. В результате РСДРП получила финансовые возможности для того, чтобы наконец-то проявить себя на широком поприще» (А.В.Пыжиков, «Грани русского раскола», изд. Концептуал, 2017, с.288, 325).

В результате противостояние самодержавной власти, опирающейся на синодальную религию, и объединенной оппозиции, усиленной старообрядцами, которые ничего общего не хотели иметь с религией дворян-помещиков, обративших в рабов собственный народ, привело к образованию и нарастанию революционного процесса, а в конечном итоге — к октябрю 17-го года.

Подводя итог рассмотрению христианства в дореволюционной России и определению его роли в социально-экономическом развитии, хотелось бы обратить внимание на одно из выступлений в Госдуме еще в 1909 году А.Д.Протопопова (российский политик, крупный помещик и промышленник, член Государственной думы от Симбирской губернии, последний министр внутренних дел Российской империи), в котором он сказал следующее: «Если в России стоимость произведенной продукции как добывающей, так и обрабатывающей индустрии едва превышала 3 млрд. рублей, то в США одни лишь перерабатывающие отрасли давали 27 млрд. рублей. В пересчете на душу населения получалось: у нас выпускалось продукции в 23 рубля на человека, а в Северной Америке — на 380 рублей». То есть, Россия уступала США по этому показателю более чем в 16 раз! И какой стране уступала? Еще в 1770 году на ее территории проживало всего 2,5 млн. английских и совсем немного испанских и французских поселенцев, когда еще не было ни городов, ни высших учебных заведений и т. п., другими словами БЫЛА ФАКТИЧЕСКИ НА НУЛЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ при незначительных человеческих ресурсах.

Но США, начав функционировать как государство в 1776, к 1913 году существенно обогнали не только Россию, но и ведущие цивилизованные европейские страны — Англию и Францию. Доля России в мировой промышленной продукции в 1913 г. равнялась 2,5 %, Англии — 12,1 %, Франции — 6,6 %, в то время, как доля США составляла 38,2 %! «Мощная» Российская империя отставала еще больше в производстве на душу населения. В 1913 г. всех видов промышленной продукции на душу населения производилось в стране в 11 раз меньше, чем в США, в 8 раз меньше, чем в Англии, и в 4 раза меньше, чем во Франции. (https://studwood.ru/1406727/ekonomika/itogi promyshlennogo razvitiya nachalu pervoy mirovoy voyny).

Почему Россия, обладая к 1913 году по отношению к США, Англии и Франции самым большим населением (Россия — 167 млн., США — 100 млн., Англия — 46 млн., Франция — 40 млн.), талантливым народом, огромной территорией и несопоставимо большими природными ресурсами, плелась в хвосте мирового социально-экономического развития?

Причина автору видится в следующем. В США с момента образования религия была отделена от государства и объявлена полная свобода вероисповедания. Гарантией религиозной свободы в Америке стала Первая поправка Конституции США, в которой указывалось — не запрещать свободное вероисповедание. В 1791 году Первая поправка Конституции США, которая обязывала не поддерживать какую-либо религию, не утверждать государственную религию, была ратифицирована Конгрессом США.

В Европе почти до середины XV века доминировал католицизм, и это время еще называли периодом мрачного средневековья, так называемым, вариантом «христианской цивилизации». С конца XIV века влияние католического христианства в европейских странах стало ослабляться, а с середины XVI началось движение Реформации или Возрождения — распространения протестантских (от слова протест) идей, веротерпимости и толерантности. Таким образом, в позднее Средневековье в Европе складывается новое мировоззрение, основанное на гуманизме. Теперь в центр мира ставилась конкретная личность. Гуманисты резко противостояли традиционной средневековой католической идеологии, отрицая необходимость полного подчинения души и разума религии. Человек все более стал интересоваться окружающим миром, радоваться ему и пытаться его усовершенствовать.

В этот период более отчетливо проявляется неравенство в уровнях экономического и политического развития отдельных стран, в частности, Нидерландов, Англии и Франции. Именно в этих государствах наиболее активно наблюдается подъем промышленности и торговли, в дальнейшем приведший к буржуазным революциям.

А что Россия? В середине XVII века, через 100 лет после начала Возрождения в ведущих европейских странах, она начинает никонианскую реформу с диаметрально противоположными целями: никакой веротерпимости, активное укрепление абсолютной монархии, сохранявшейся до 1917 года, наполнение ортодоксальным православием всех сторон государственной и общественной жизни.

И как в результате выглядит мир к 1913 году?

Наиболее освободившейся страной в социально-экономической сфере от ортодоксальной религиозности были США, и она в экономическом плане намного обгоняет Европу и многократно Россию.

Европа, где влияние ортодоксальной религии на различные стороны общественной и государственной деятельности существенно ослаблено, также активно экономически развивается, хотя здесь ортодоксальная религия еще играла определенную роль тормоза в социально-экономическом развитии европейских государств. Поэтому Европа, не смотря на огромный накопленный потенциал, проиграла в экономическом соревновании стране-нуворишу.

Ну а Россия? Уверенно на последнем месте. Из всего сказанного выше напрашивается один вывод: ОРТОДОКСАЛЬНАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ РЕЛИГИЯ В КАЧЕСТВЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕОЛОГИИ И АБСОЛЮТНОЕ САМОДЕРЖАВИЕ ОБЕСПЕЧИЛИ РОССИИ ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ МЕСТО, не смотря на ее огромный потенциал, превосходивший возможности всех конкурентов.