GROND VII: Марафон

Юрий Хамаганов, 2021

Ставки сделаны, ставок больше нет. Ольгу и Дженну ждет решающая схватка, в которой сойдутся прошлое, настоящее и будущее…

ГЛАВА 4: ОДИНОЧЕСТВО БЕГУНА НА ДЛИННУЮ ДИСТАНЦИЮ

Здесь ничего нет. Здесь совсем ничего нет. Я догадывалась, что так будет, готовилась к этому, и все же, не была готова. К такому никто не может быть готов.

Раньше всегда было что-то, что-то рядом со мной, вокруг меня. Я чувствовала гравитацию, ощущала тепло или холод, слышала или видела что-то. Но то было раньше, до того как закрылись мои глаза. А теперь ничего, только неподвижные звезды где-то далеко впереди. И вокруг, и позади тоже. Плюс та единственная крупная, яркая звезда, что давно уже перестала быть крупной и яркой, и стала еще одним тусклым желтым огоньком за спиной. И даже ее я не вижу, просто знаю, что она есть там, позади. Это хорошо, назад возвращаться будет легче, я буду видеть Солнце.

Кроме россыпи тусклых огоньков здесь нет ничего. Двигаясь внутри лазерного луча, я неспособна чувствовать что-либо, за исключением гравитационных волн, и так не особо сильных здесь, все крупные куски камня остались давно позади. Пересекая пояс Койпера, несколько раз я видела вдалеке крупные небесные тела, известные и еще неоткрытые. Надо постараться не забыть их, запомнить координаты, нанесу на карту по возвращении. Надо постараться не забыть, где я, куда направляюсь, и сколько времени в пути. Надо постараться не забыть, кто я.

Я Ольга, старшина Ольга Воронова, крейсер Большевик. Когда-то служила в корпорации Сверхновая, когда-то служила в Союзе, когда-то воевала против Дженны, когда-то…

Много чего было когда-то, но все осталось позади, там, у последней большой звезды. Все осталось, включая собственное тело, что ждет моего возвращение в подземном убежище на Хароне. Здесь и сейчас есть только пустота, и лазерный луч, что пронзает пустоту, унося меня по следу той, с которой я воевала все эти годы. Кажется, что пустота длится уже целую вечность, но только кажется. На самом деле я лечу чуть больше семи часов, и как раз сейчас пересекаю условные границы пояса Койпера. Позади семь с половиной миллиардов километров. Впереди еще целый световой год. Это при условии, что я достигну цели, и попаду в Столб, как попала в него Дженна. Я ведь могу и промахнуться, как, по всей видимости, промахнулись два других марафонца. Тогда впереди не год. Впереди вечность…

***

Один миллион тридцать шесть тысяч восемьсот секунд. Ровно двенадцать суток. Двенадцать суток тому назад мое сознание вышвырнуло в пустоту, и луч красного света продолжает нести его дальше. Я преодолела больше двух тысяч астрономических единиц, и оставила за спиной громадный кусок пустоты. Сейчас я пересекаю границы зоны Хилла, и скоро пробью головой внутреннюю стенку облака Оорта. Тут должно быть повеселее, тут снова есть хоть что-то помимо пустоты, я опять чувствую гравитацию. Внутри этого громадного темного облака, что тянется вперед на целый световой год, внутри вечно вращаются сотни триллионов комет, абсолютное большинство из которых никогда и никем не будет обнаружено. Я тоже пройду мимо них, следуя курсом, заложенным создателями Телеграфного Столба, и только гравитационные волны будут развивать мои волосы, подобно ветру.

Помимо охоты за кометами, заняться особо нечем, и я снова смотрю сериалы, что запомнила перед отлетом. А еще слушаю музыку, читаю книжки, вспоминаю картины и скульптуры, даже пытаюсь что-то сочинять, но выходит, как обычно, посредственно. И времени полно, и результат нулевой. Главное, не играть в разделение сознания, где угодно, но только не здесь. Здесь надо оставаться единым целым, иначе никогда уже не удастся собрать себя заново. Надо вспоминать старые сериалы и смеяться над заезженными шутками, надо делать все что угодно, коротая оставшееся время и не позволяя пустоте вокруг растворить меня окончательно, поглотить без следа. Это ведь тоже вполне вероятно. Вполне вероятно, что именно так случилось с номерами два и три. Может быть, они не промахнулись мимо Телеграфного Столба. Может быть, их лучи просто потеряли фокусировку, рассеялись. И если так, то поняли ли они, что происходит? И пойму ли я?

Хватит о грустном, надо вернуться к своему расписанию. Сегодня в моем клубе концерт барочной музыки, затем танцы в стиле ревущих двадцатых, а под самый занавес вечерний просмотр эротических комедий семидесятых годов двадцатого века. Ну а пока я немного подумаю. Подумаю о той, что проделала этот путь до меня. Подумаю о Дженне Донован. Постараюсь отыскать ее следы в пустоте. Постараюсь понять, что же с ней случилось. Из трех первых марафонцев только она одна вернулась назад. Но вернулась уже не той, что ушла в марафон. А возможно, не вернулась вообще, и обратно на Землю пришло по лучу красного света нечто совершенно чужое.

Что бы там ни было, мне будет над чем подумать. Это хорошо, лететь еще долго…

***

В старину, страдая от бессонницы, люди считали овец. Бессонницы, равно как и сна, здесь нет, а вот счет действительно помогает скоротать минуты, часы и дни, пока я продолжаю пробивать облако. Только вот считаю я не овечек, а кометы, которые раскинуты тут повсюду в великом множестве. Со светом в облаке совсем плохо, но гравитация по-прежнему может помочь, и за последние сорок восемь часов, зыркая налево и направо, я засекла двенадцать более-менее крупных ядер. Двенадцать открытий подряд, тогда как для астрономов древности хватало и одного, чтобы обессмертить свое имя. Вон, впереди, кажется, тринадцатая показалась. Точно, вот она, красотка…

Интересно, Дженна, проходя здесь же двадцать пять лет назад, она опередила меня в охоте за кометами? В ее показаниях, тех, что сохранил в себе архив Айзенберга, о самом марафоне рассказано очень скупо. Да никто, по всей видимости, и не спрашивал об этом, никого особо не интересовало, что она видела по дороге. Все ждали того, что Дженна увидит в пункте назначения.

Их отчаянное стремление поскорее добраться до Столба меня не удивляет. А упорство, с которым отцы основатели Сверхновой шли к цели не может не вызывать уважения. Сейчас, получив возможность спокойно зависнуть в пустоте и кучу свободного времени в придачу, я могу с холодной головой оценить масштаб их невероятного проекта, и испытать к нему даже больше, чем уважение. Я испытываю восхищение.

Когда почти век тому назад обсерватория Ксанад уловила первые сигналы, идущие с самой окраины солнечной системы, на них не обратили особого внимания, посчитали за помехи. И только спустя десять лет неторопливых исследований, они поняли, что это не помехи. Однако сия информационная бомба так и не взорвалась тогда на весь мир с оглушительным грохотом, ибо правительство США, что владело горой Ксанад, успешно скрыло правду вместе со свидетелями. Спрятало все под сукно, рассчитывая в спокойной тишине самостоятельно распорядиться обрушившимся с неба сокровищем — первым стопроцентно достоверным свидетельством существования внеземного разума. Причем разума сравнительно близкого, Эхо Ксанад доносилось с дистанции всего лишь в световой год.

Но здесь начались проблемы. Начались здесь, а растянулись на годы вперед. В первый год открытия сигнал расшифровать не удалось. Не удалось ни на второй, ни на третий, ни в следующем десятилетии, и в следующем тоже. Послать корабль в облако Оорта и проверить, что именно сигналит, не представляется возможным, следовательно, надо продолжать попытки понять, что прячется за безумным узором точек и тире, бесконечной последовательностью нулей и единиц. Продолжать раз за разом терпеть бесконечные неудачи.

Первоначальный энтузиазм быстро угас, ибо необычайное открытие теперь не сулило ничего сколько-нибудь полезного. Финансирование постоянно сокращали, а затем, на тридцатый год открытия, проект Ксанад и вовсе был закрыт за бесперспективностью, дело сдали в архив. Но еще через несколько лет кто-то извлек старые папки из коробок и сдул с них пыль.

Забавно, но изначально Пирпойнт Донован тоже не испытывал особых надежд на успех, Эхо Ксанад мало его интересовало, ибо он был наслышан о неудачном проекте еще от своего отца. Вот что реально интересовало мистера Донована в те дни, так это необычайный прорыв в биотехнологиях, которые творил в его лабораториях один из самых острых умов в истории — доктор Ричард Джонс Боддикер. Будущий великий пират тогда вплотную работал над многократным расширением умственных способностей, так что ему постоянно требовались тестовые материалы, на которых он мог бы проверить прогресс своих подопытных. И когда нерешаемых аксиом уже не осталось, а первые Измененные требовали все большей и большей нагрузки на свои мозги, тогда начальник Боддикера вспомнил о старой загадке, унаследованной вместе с триллионным состоянием. Он спустился в архив, нашел нужные папки и отдал их ученикам Боддикера, словно забавную игрушку. Отдал и забыл. А через месяц они принесли первую расшифровку.

Полная расшифровка всего Эха заняла еще почти два года. Но то была работа над инструкцией, чтение второй части мелким шрифтом на обороте. Титульная страница уже была переведена и доступна к прочтению, и теперь можно было понять, что именно хотят от землян их неизвестные контрагенты. И чего они не хотят.

Они не хотели возвысить человечество и повести его за собой в большую и счастливую семью повелителей вселенной. С другой стороны, инопланетяне не проявляли и враждебных намерений, по крайней мере, их сообщение не было ультиматумом о немедленной безоговорочной капитуляции. Таинственные гости, названные ксанадцами, хотели другого, и вот здесь мистер Донован был, пожалуй, самым подходящим человеком для них, ибо его компетенция идеально подходила их интересам. Контрагенты хотели вести с ним бизнес, они хотели торговать.

Засевших где-то на задворках солнечной системы ксанадцев не интересовала торговля ресурсами Земли и ее колоний, и никто особо не удивился этому обстоятельству. К тому моменту развитие технологий отчетливо давало понять, что любая цивилизация, сумевшая выбраться за пределы гравитационной границы своей звездной системы, уже никогда не будет иметь недостатка ни в каких природных ресурсах. Впереди сотни миллиардов звезд, несчетные триллионы планет и спутников, не поддающаяся никакому осмыслению масса вещества и энергии, могущей быть так или иначе переработанной и использованной. А посему, в масштабах галактики и вселенной, космическая золотая лихорадка так и останется наивной мечтой фантастов, о которой они грезили еще до полета Гагарина. И любая планета, будь она хоть целиком из золота, не более чем кусок камня, ничуть не ценнее бесконечного числа таких же развешанных в пустоте булыжников. И за бесполезный камешек в черном небе нет смысла ни торговать, ни, тем более, воевать, убивать и умирать.

Но если этот камешек в небе кем-то населен, кем-то кто умен настолько, чтобы спуститься с дерева и развести огонь, вот тогда все меняется, и ценник радикально скачет вверх. Мертвая вселенная неспособна решать задачи, свершать великие открытия, творить небывалое искусство. Для этого нужна разумная жизнь, ибо только разумная жизнь способна рождать идеи. Именно за этим кто-то и обратился к разумной жизни планеты Земля. За ее идеями в обмен на свои идеи…

***

Два месяца. Уже два месяца я иду сквозь пустоту со скоростью света, хотя чаще всего, мне кажется, что я вообще не двигаюсь. Тут сложно с ориентирами, не отчего вести отсчет времени и расстояния. Разве что кометы, которых насчитала уже почти сотню.

Интересно, что сейчас делают наши дома? По идее, они должны продолжать свою диверсионную войну, прямо сейчас должны воевать с Дженной на всем пространстве солнечной системы. Должны наносить маленькие, но чувствительные укусы, словно стая крыс, что надумала драться с тигром. Я очень надеюсь, что у них получится, что товарищи смогут изрядно измотать Верховного Комиссара, и не погибнуть при этом, не проиграть. Будет немного обидно вернуться и не застать моих друзей живыми. Вернуться прямо в ласковые объятия Дженны Донован. Точно так же, как она сама когда-то вернулась к своему любящему папочке.

Когда я думаю о том, кто и почему стал первым марафонцем, то каждый раз удивляюсь невероятнейшему, невозможному совпадению. Какую вероятность появления марафонца в конкретной семье указывал герр профессор? Один к семистам пятидесяти миллионам. И эта одна к трем четвертям миллиардам, эта первая рождается в семье богатейшего человека западного мира. Если бы я была религиозной, то лучшего доказательства божественного вмешательства не нашла бы при всем желании…

Впрочем, когда мистер Пирпойнт получил первые расшифровки Эха Ксанад, до рождения Дженны оставалось еще почти пятнадцать лет, и о марафоне никто пока не думал. Они думали о другом, о невероятной возможности, которую предлагают ксанадцы. И о невероятной опасности, которую может таить их предложение.

Формально, ничего сложного. Инопланетяне предлагают встретиться на нейтральной территории для проведения бартерного обмена идеями, баш на баш. Местом встречи избран еще неоткрытый земными астрономами транснептуновый объект, находящийся где-то на самой окраине безграничного облака Оорта, и совершающий один оборот вокруг солнца за двенадцать миллионов лет. Таинственный планетоид, который непонятно по какой причине назвали Телеграфный Столб, этот планетоид является самым дальним объектом солнечной системы, точным образом проходя по невидимому рубежу гравитационной зоны единственной звезды человечества. Никогда не приближаясь к центру системы и никогда не сходя со своего пути, чтобы сорваться в межзвездное пространство, Столб, по всей видимости, находиться там с начала времен. И вот сейчас, ранее никем не замеченный и могущий оставаться непознанным до конца мира, вот сейчас он включился и регулярно сигналит, приглашая землян к себе.

Указав точные координаты Столба, ксанадцы предлагают землянам отправить туда своих посланников, в памяти которых будут аккумулированы все знания, идеи и достижения человечества. И когда эти послы достигнут места встречи, они произведут контакт, отдав свое сокровище в обмен на такой же объем знаний и идей создателей Столба. Таким образом, обе цивилизации удвоят потенциал своих мыслей и знаний, и никто не останется внакладе. Ибо если у тебя есть идея, и у меня есть идея, и мы обменяемся ими, у каждого из нас будет две идеи.

Осознание того, что именно от нас хотят ксанадцы, поставило мистера Пирпойнта и его деловых партнеров в сложное положение. С одной стороны, перспективы открываются просто небывалые. Перспективы делать деньги, заполучив в свои руки интеллектуальное могущество целой цивилизации. Цивилизации настолько развитой, что уже освоила межзвездные перелеты, ведь никто не верил, что ксанадцы с самого начала развивались именно на Столбе, в этом краю вечной ночи и вечного холода, где любая звезда не более чем крошечный огонек в черном небе. Нет, они не родились там, они пришли туда откуда-то еще с просторов вселенной, и один космос знает, сколько всего они увидели и узнали по пути. Заманчивая перспектива…

С другой стороны, Пирпойнт Донован не был бы прожженным воротилой, если бы просто поверил инопланетянам на слово. Ибо ни один уважающий себя бизнесмен не делает бизнес честно, если есть возможность схитрить и обмануть своего партнера. Украсть всегда легче, чем заработать, и ксанадцы, не будь дураками, скорее всего, тоже знают эту максиму. И что если они просто хотят поживиться за счет доверчивого человечества? Идеальная ведь получается афера. Сначала пригласить наивных людишек на Столб с полным чемоданом своих интеллектуальных сокровищ. А затем отобрать этот чемодан, ничего не дав взамен. Или отсыпав какое-нибудь ничего не стоящее барахло, словно пачку фальшивых купюр или россыпь стразов вместо брильянтов. А может, сделать и еще что-нибудь покруче, например, вернуть гонца обратно с зарядом какой-нибудь ядреной информационной отравы у себя в голове на радость дорогим партнерам. Все возможно.

Именно в таких мучительных раздумьях прошли для Пирпойнта и партнеров следующие двадцать четыре месяца, потребовавшихся для полной расшифровки Эха Ксанад. Делать или не делать, идти на контакт, или забыть обо всем и насовсем. Впереди либо Джек Пот, либо провал, и нет никакой возможности заранее проверить оба варианта, выбрать меньшее из потенциальных зол. Два года гаданий на кофейной гуще и блужданий в потемках. А к исходу этих двух лет шифровальщики Боддикера закончили свою работу, и все заинтересованные лица осознали, что Телеграфный Столб вместе со всеми своими небывалыми возможностями и неслыханными опасностями, этот Столб ближе, чем кажется. И дойти до него можно буквально за пару шагов.

***

Там что-то есть. Впереди что-то есть, теперь я абсолютно уверена. Впервые я почувствовала гравитацию этого объекта почти месяц тому назад, и поначалу приняла его за очередное кометное ядро, что уже успели изрядно мне надоесть. Но теперь, месяц спустя, я уверена, что впереди не комета. Чем бы оно ни было, оно большое, очень большое и тяжелое. И лежит прямо по курсу.

Может быть, это и есть Телеграфный Столб? Может быть, предварительные расчеты ошиблись и он находится гораздо ближе, чем ожидалось, не на дальнем краю облака, а прямо по центру? Нет, не может быть, я знаю продолжительность марафона Дженны с точностью до десятых долей секунды. Она прошла всю дистанцию, весь световой год. А я пока едва-едва подбираюсь к шести месяцам. Значит, точно не Столб. А что тогда?

В кратких отчетах Дженны ничего не сказано об этом загадочном явлении, что неудивительно. Рыжая девчонка проходила здесь двадцать пять лет назад, и даже для громадного облака Оорта четверти века достаточно, чтобы немного сместиться по оси. Совсем немного, неисчислимо малые доли градуса, но достаточно, чтобы положения местных небесных тел радикально изменились. Тогда Дженна прошла в чистой пустоте. А двадцать пять лет спустя я явно движусь к чему-то, что не является пустотой.

Если не большая комета, то что? Черная дыра? Обломок нейтронной звезды? Нет, не похоже, иначе мое путешествие уже закончилось бы. Какое-то особо плотное пылевое скопление, сгусток замерших газов, раскинувшийся на десятки миллионов километров? Вот это уже ближе к истине, и истина данная весьма неприятна. Ксанадцы, указывая путь к Столбу, сообщали, что дорога свободна в любой момент, надо лишь указать правильные координаты при старте. Значит, они имеют всеобъемлющее представление об облаке Оорта, и гарантируют, что марафонец ни во что не врежется во время своего сумасшедшего забега со скоростью света. Но что если они ошиблись? В конце концов, сколько раз мы пользовались этой дорогой? Четыре раза, считая мой забег. Из них два завершились неудачей. Почему? Не потому ли, что лучи второго и третьего номера натолкнулись на что-то?

Да, так вполне могло с ними случиться, равно как может сейчас произойти со мной. Впрочем, есть и другая альтернатива, еще забавней первой. Вместо лобового столкновения может произойти гравитационное искривление луча, когда притяжение неизвестной преграды может слегка отклонить мой поток красного света, так же, как отражатель Большевика отклоняет лучевую плеть. Едва-едва, но достаточно, чтобы со свистом пролететь мимо Столба и умчаться в космическую даль до самого края мира. Хороший получится полет, очень веселый, в одиночестве и пустоте до конца времен, и нельзя будет даже умереть. Повезло же Рыжей пройти тут без приключений!

Ну ладно, гадай не гадай, а сделать все равно ничего не сделаешь, остается все так же лететь вперед сломя голову. Что бы там ни было впереди, я встречусь с этим примерно через две недели, тогда и посмотрим. А пока надо себя чем-то занять, о чем-то думать. Лучше всего, еще раз перетрясти у себя в несуществующей голове все данные из архива Айзенберга. Понять, как именно от первых теоретических наработок мистер Донован перешел к практической реализации проекта Марафон. И как в центре всех этих странных дел оказалась его младшая дочь.

Расшифровка последней части Эха Ксанад обнадежила Пирпойнта и партнеров. Теперь затерянный на окраине системы Столб оказался внезапно достижим, причем в сравнительно короткой исторической перспективе. Ибо ксанадцы, не полагаясь на несовершенную космическую технику своих потенциальных братьев по разуму, предложили более простой способ попасть из пункта А в пункт Б. Ракетный корабль для данного путешествия не требовался. Вместо ракеты ксанадцы предложили землянам отправить своего человека на Столб напрямую, самым быстрым путем из всех возможных — в луче красного света.

Предложенная ими идея была, в принципе, понятна и достижима. Переписать человеческий разум в цифровой сигнал, и выстрелить им в космос. Именно так, в луче света, не нуждаясь ни в чем, кроме энергии, космический путешественник покроет чудовищную дистанцию и достигнет Столба примерно за год в целостности и сохранности. Там произведет обмен и вернется обратно в свое тело тем же путем. Это в принципе. А на практике, реализация такого путешествия оказалась архисложной задачей, решить которую удалось лишь необычайным напряжением лучших умов западного мира. В том числе и работавшего на Пирпойнта доктора Боддикера, участие которого в данном проекте становилось все более и более глубоким с каждым годом.

Вполне вероятно, именно будущий Фюрер Тартара первым осознал один весьма неприятный факт. Подготовить марафонца и выстрелить его в космос действительно реально. Но найти такого марафонца, вот это практически невыполнимая задача. Изложенные ксанадцами технологии трансформации человека в луч света выдвигали к потенциальному кандидату столь невероятно сложные и взаимоисключающие требования, что рождение такого человека естественным путем считалось абсолютно невозможным. Послать вместо марафонца искусственный интеллект тоже не было вариантом — инопланетная методика трансформации человека в лазерный выстрел небывалой точности требовала именно живого существа, отказываясь работать с машиной любого возможного типа. Никто не знал почему.

Однако Боддикер не подвел, и вскоре представил своим нанимателям работоспособную методику поиска потенциальных кандидатов. Марафонец по-прежнему не мог родиться сам по себе, но мог быть создан в ходе многолетних работ с потенциальными родителями. Поиск же самих родителей хотя и был невероятно сложен и дорог, но все же вполне реализуем, эту стадию уже можно было начинать. И теперь первоначальные расчеты обещали одного марафонца на миллиард человек, и при условии, что население Земли и ее колоний к тому моменту уже перевалило за тридцать миллиардов, Пирпойнт и его друзья вздохнули спокойно — теперь у них будет целый взвод марафонцев. Но проблемы на этом успехе не заканчивались, наоборот, расклад становился еще более напряженным.

Пока Боддикер и другие гениальные ученые бились над задачей выявления потенциальных родителей и их подготовки, в высших сферах решались вопросы более практического характера. Допустим, марафонец у них скоро будет, собрать пусковое устройство тоже вполне реально. А что дальше? Вероятность того, что ксанадцы просто решили поживиться знаниями доверчивого человечества, не предлагая взамен ничего стоящего, эта вероятность оценивалась всеми как весьма высокая. Также никуда не делся страх того, что марафонец вернется на Землю, неся в своей голове тщательно сконструированную мину ловушку, наподобие сверхмощного компьютерного вируса. И третий вариант, также не предвещающий ничего хорошего: ксанадцы просто готовятся к полномасштабному вторжению, и решили заранее раздобыть языка.

Но потенциальная угроза не смогла перекрыть потенциальную выгоду, и было принято решение продолжать проект, особенно после того, как Боддикер пообещал раздобыть первых марафонцев в ближайшем будущем. А чтобы хоть немного снизить риск, Пирпойнт и партнеры решили не выкладывать все козыри на стол зараз. Вместо того чтобы снабдить первого марафонца самыми актуальными сведениями, было принято решение пойти на управляемый регресс и упрощение материала. И теперь первый марафонец должен будет нести у себя в голове пускай и верные, но серьезно отредактированные и откровенно устаревшие сведения о Земле и ее обитателях. На календаре минула середина двадцать первого века, тогда как запас знаний марафонца обрывался финалом века двадцатого — последние пятьдесят лет развития технологий и вооружений земляне решили оставить при себе. Так, чтобы не раскрывать возможному противнику всех слабых и сильных сторон третьей планеты от солнца. А заодно чтобы сохранить задел для последующих торгов, если первый контакт будет признан удачным.

Лучшие умы принялись за составление торгового пакета, тогда как поисковая программа Боддикера начала тщательное просеивание астрономического массива личных данных в поисках родителей номера один. На околоземной станции Высокий Дом был возведен тренировочный центр для будущих марафонцев, где-то на Тритоне уже строилась пусковая установка, и в целом все уверенно двигалось в направлении первого запуска. А потом начались проблемы…

***

Я видела ее, отчетливо видела в те несколько секунд, что пронеслась мимо со скоростью света. Это не иллюзия, не галлюцинация, и не надвигающееся безумие от одиночества и пустоты, я действительно ее видела!

Источником гравитационного возмущения, обнаруженного мной еще месяц назад, этим источником не была черная дыра или громадное скопление замерзшего газа. Эта планета, целая планета, здесь, в самом сердце облака Оорта, никем ранее не виденная и необнаруженная. Ее существование множество раз предсказывалось, но всегда не там, где она на самом деле находиться, много дальше, чем думалось. Чуть больше шести световых месяцев, пять триллионов километров от Солнца. Я тут, по ходу дела, совершила астрономическое открытие, и даже Дженна не смогла бы меня обойти, она не видела это чудо!

Гравитация гравитацией, но без помощи извне я бы ее так и не нашла. Мне помогла буря, чудовищный по силе шторм, что охватил целое полушарие прекрасной незнакомки и изрядно подсветил ее молниями, вот так я ее и заметила. Молнии длиной десяток тысяч километров беззвучно рвали на части метановую атмосферу, дав мне возможность произвести самые приблизительные вычисления. Я нашла газовый гигант размером примерно с Уран, но чуть полегче. Видела тонкое кольцо в экваториальной плоскости. И еще мне повезло оказаться здесь во время прохождения спутника над видимым полушарием, так что как минимум одна луна размером с Меркурий у моей личной планеты есть. Вот и все, что удалось увидеть и осознать за несколько секунд, а затем открытая мною планета навсегда исчезла в пустоте. Я назову ее Ромашкой…

***

Полет продолжается, я преодолела уже больше половины дистанции, и где-то там маячит край бесконечного облака. Ромашка давно позади, и больше я не чувствую сколько-нибудь заметно крупных объектов рядом с собой. Среднее расстояние между кометными ядрами тут примерно такое же, как между Землей и Марсом, и дальше оно будет только возрастать. Наверное, это хорошо: с меня достаточно великих астрономических открытий, особенно если я никому не сумею рассказать о них.

Ромашка навсегда затерялась во мгле, а я все думаю, как на меня повлияла встреча с ней. Мне повезло не налететь на нее, но смогла ли эта неизвестная планета отклонить своим притяжением луч настолько, что я пройду мимо цели? Не знаю, не могу знать, но через пять месяцев узнаю точно. А сейчас остается только надеяться на навигационный гений ксанадцев, что когда-то уже провел Дженну этой дорогой. Интересно, боялась ли она так же, как я боюсь сейчас? Или, начав подозревать обо всех тех событиях, что предшествовали ее марафону, она впервые в жизни вздохнула спокойно во время своего долгого бега?

Как обычно, самые большие трудности начали сотрясать великий проект ближе к финалу. А казалось бы, все уже начинает налаживаться, и умники с учеными степенями обещают найти потенциальных родителей номер первого со дня на день, как среди участников совместного предприятия возникают определенные трения. Версию с враждебными намерениями ксанадцев все дружно отринули, и теперь между участниками концессии начал все сильнее вставать финансовый вопрос. Что именно марафонец принесет обратно на Землю взамен всех знаний человечества? Какие идеи и технологии из этого внеземного сокровища будет возможно эффективно использовать на данном этапе развития цивилизации? И, что самое главное, как именно уважаемые друзья и партнеры будут делить потенциальную прибыль?

Даже получив в свои руки архивы Айзенберга, я не могу с точностью сказать, кто первым сорвал с ладони белые перчатки и отхлестал ими обидчика по физиономии, после чего разногласия переросли в конфронтацию. Но как бы там ни было, в самом конце пятидесятых годов, незадолго до Первой Космической, между партнерами по проекту Марафон пробежала черная кошка размером с тираннозавра. Бывшие союзники в одну ночь превратились во врагов, а мелкие сошки метались меж них, отчаянно пытаясь угадать победителя. В США жаждали наложить свои руки на сокровища Телеграфного Столба кланы Донованов и Айзенбергов, а с другой стороны океана им противостояла семья Дизраэли, чья банковская организация восходила еще к временам Римской Империи.

Поначалу, враждующие стороны еще какое-то время пытались хоть как-то договориться, но после того как пусковая установка на Тритоне была взорвана террористами, время переговоров кончилось. Началась война: необъявленная, незаметная, без ярких действующих лиц и народных героев, но такая же кровавая и беспощадная, как и все войны за большие деньги. В лабораториях взрывались бомбы, по неизвестной причине терпели крушения космические корабли, погибали и пропадали без вести ученые и чиновники. Все для того, чтобы первым отправить своего марафонца к Телеграфному Столбу и не дать врагу опередить себя.

Конец ознакомительного фрагмента.