Танцы, птицы и пожары

Яков Кот (2024)

Пожарные тушат огонь, а файерщики — разжигают. И наверное, им самой судьбой предназначено быть вместе, особенно, если жизнь вокруг горит, сияет и не даёт заскучать! Но как быть, когда она — известная артистка, а ты — рядовой спасатель, бедный, как церковная мышь? Когда он — классический красавец «косая сажень в плечах», а ты — мелкая, вечно в керосине, да и с лицом не всё ладно? И галка ещё эта!..

2

Вообще-то, в свой законный выходной (пусть и пришедшийся на среду) Вик планировал поспать подольше, но у соседа сверху оказались другие планы. В половине восьмого он принялся не то играть в баскетбол бильярдным шаром, не то ломать пол кувалдой, Хаммел не понял, но проснулся от четкого ощущения, что перекрытия вот-вот обрушатся ему на голову: слышимость в доме была аховая. Увы, пока что съехать со служебной квартиры было некуда.

С трудом сдержав желание постучать в потолок (а лучше в нос соседу), Вик неохотно встал и задумался, чем занять внезапно образовавшееся свободное время. Не то чтобы у него в принципе были какие-то планы на день, но ведь в такую рань даже за продуктами не сходишь — половина магазинов еще закрыта!.. Еще раз напомнив себе, что бить людей вредно для служебной репутации, и немного подумав, Виктор в пару глотков допил кофе и пошел собираться в спортзал.

По раннему времени в тренажерке почти никого не было: в будни большая часть народу приходила после четырех, а борцы и кроссфитеры вообще занимались в шесть-семь вечера. Так что сейчас в полном распоряжении Хаммела были и тренажеры, и груши, разве что в середине зала кто-то бренчал кроссоверомпод руководством тренера, да на втором этаже пару беговых дорожек заняли пожилая дама и сонный полный парень. Переодевшись, Вик прошел в кроссфит-зону и принялся разминаться, рассеянно наблюдая за другими посетителями. Сонный парень, быстро устав от ходьбы, спустился вниз и теперь примерялся к гантелям, его пожилая соседка переключилась со спортивной ходьбы на трусцу, некто на кроссовере, скрытый широкой спиной тренера Энди, продолжал упорно брякать грузами, хотя и медленнее, чем раньше. Виктор как раз закончил разминаться и теперь бинтовал руки под перчатки, когда Энди одобрительно что-то пробурчал и скомандовал: «Не кисни, у тебя еще ноги по плану. Бери гриф!» Бряканье прекратилось. Вик с ленивым любопытством повернул голову, высматривая жертву тренерского произвола, и удивленно нахмурился: появившаяся из-за Энди девушка — невысокая и стройная — оказалась обладательницей подозрительно знакомых кудрей всех цветов радуги, правда, сейчас стянутых в неряшливый пучок на макушке.

Машинально продолжая наматывать бинт, Хаммел поднялся на ноги и невольно сделал пару шагов ближе. Девушка, так и не повернувшись к нему лицом, явно привычным движением сняла со стойки гриф, закинула на плечи и принялась приседать. Руки у девушки, кстати, оказались разрисованы от запястий до лопаток тонким растительно-геометрическим узором, наподобие мехенди, но слишком темным для рисунка хной. По сложению вроде похожа… хотя Виктор никогда не видел Птицу без ее кожаного обмундирования, так что не мог сказать точно.

— Двадцать! Двадцать один! Колени не вывешивай! — постукивая мыском по полу, прикрикнул Энди.

— Лучше колени, чем шея, — напряженно отозвалась девушка знакомым хрипловатым голосом и выпрямилась. — Голова что-то закружилась.

— А это потому что кое-кто завтракает кофейком без нихрена, — фыркнул тренер, но гриф с плеч снять помог. — Иди воды попей, продолжим, если полегчает.

— А если нет?

— Значит, домой поедешь, кашку кушать! Чарли, я тебе сто раз говорил, нельзя на голодное брюхо тренить.

— Блин, да я нормально пожра… Ой. — Птица раздраженно фыркнула, развернулась в сторону кулера и наткнулась на Вика, так и торчавшего столбом посреди дороги. — Хаммел?..

— Привет, — почему-то чувствуя себя идиотом, неловко кивнул Виктор.

Без маски Птица выглядела непривычно: обычное светлокожее лицо с редкими веснушками, серые глаза с желтыми крапинками, нос прямой, почти в одну линию со лбом… странно, Вик почему-то был уверен, что у нее есть горбинка. А еще у Птицы были шрамы — три неровных линии, наискось пересекающих левую половину лица. Одна, покороче, на лбу и две длинных на щеке. Нижняя линия кончиком почти касалась угла рта, отчего казалось, что Птица все время криво усмехается.

— Что уставился? Красивая, да? — еще более хрипло, чем обычно, выплюнула девушка.

Виктор, все еще слишком изумленный этой встречей, машинально кивнул и ляпнул то, чего говорить явно не стоило, но что вертелось у него на языке с самого первого момента:

— А я всегда думал, что это парик… Тебе волосы не жалко?

Кажется, теперь настала очередь Птицы растерянно и глупо хлопать глазами.

— Да пока не облысела, — после паузы ответила она, а потом ядовито добавила: — А я думала, тебе по уставу надо налысо бриться!

Хаммел невольно тронул рукой волосы, собранные в короткий хвостик: виски и затылок были выбриты, но остальное он уже полгода старательно отращивал.

— Если из-под берета и фуражки не видно, то можно.

— А, так вот кто ввел моду на андеркат, — фыркнула Птица. — А я-то думала, хипстеры!

— Так, голубки, — напомнил о себе Энди, наблюдавший за ними с нарастающим нетерпением. — Или возвращайтесь каждый к своей тренировке, или воркуйте в другом месте! Чарли, у тебя вообще-то голова кружилась.

— А теперь еще и болит! — огрызнулась та. — Но вообще ты прав, пойду попью, вдруг поможет. Хаммел?

Честно говоря, Вику не хотелось прерывать начавшийся разговор, но Чарли явно встрече не обрадовалась, так что…

— Не буду дальше мешать, — с извиняющейся улыбкой качнул он головой. — У меня еще груша не битая.

Показалось, или в ее взгляде промелькнуло разочарование?

— Удачи в околачивании груш, — фыркнула Птица и удалилась к кулеру.

Энди, смерив Виктора долгим непонятным взглядом, тоже ушел, но в сторону тренерской, а Вик остался наедине с грушей и ощущением, что сделал что-то очень глупое.

Виктор как раз сделал паузу между раундами, когда к нему непривычно торопливым шагом подошел Энди, машинально придержал качающуюся грушу и мрачно спросил:

— Вик, слушай, ты же спасатель? Машину водить умеешь?

— Ну допустим, а что?

— Можешь Чарли до дому докинуть? У нее мигрень разыгралась, она сейчас не то что за руль сесть, даже до туалета не дойдет! Сидит, вон, зеленее травы, — еще мрачнее сообщил Энди.

Хаммел с беспокойством нахмурился:

— Эд, ты дурак? Ей не домой, ей в больницу надо, наверное!

— От дурака слышу! Вик, ты за окно смотрел вообще? — для наглядности постучав себе по лбу, фыркнул Энди. — «Скорая» к нам в лучшем случае к вечеру доедет, когда буран уляжется! А у Чарли таблетки дома есть.

Виктор бросил взгляд в окно и изумленно охнул: еще утром, когда он выходил из дому, на улице, как и полагается в конце апреля, было свежо, но не холодно, солнце светило во всю, трава зеленела, а сейчас за потемневшим окном мело, как в феврале.

— Охренеть…

— Вот именно! Так что, докинешь девчонку до дома?

— Я-то не против, а мы уедем вообще? — принимаясь сдирать перчатки, проворчал Вик. — Там, похоже, сугробы по колено. Если у нее какой-нибудь хэтчбэк…

— У нее внедорожник, а сугробы там пока только хипстеру до подворотов. Короче, давай быренько ополоснись и за вещами, а я скажу Чарли, что нашел ей извозчика, хехе.

Птицу, неловко отводящую глаза и ругательски ругающую свою метеозависимость, они с Энди отвели вниз под руки: самостоятельно девушка шла очень нетвердо, держась за голову и собирая углы. Сгрузив Чарли на переднее сиденье и пристегнув, Энди мрачно пожелал им доехать без приключений, натянул ветровку на голову и сбежал обратно в здание. Вик вздохнул.

— Ну что, куда ехать?

— Кингсборо, Рябиновая улица, дом двенадцать, квартира сорок семь, — не открывая глаз, пробормотала девушка.

Вик присвистнул: Кингсборо был новым спальным районом Бройвинга, в котором и в обычное время не особенно хорошо ходил общественный транспорт, а уж сейчас… и до метро идти полчаса-час, опять же, не в такой буран. Но Чарли, уткнувшаяся лбом в боковое стекло, выглядела — краше в гроб кладут, так что Хаммел проглотил вертевшиеся на языке ругательства и возражения, завел машину и вырулил со стоянки.

Ехали молча: Виктор был слишком занят тем, чтобы не улететь в кювет и не въехать в другие авто, что было задачей нетривиальной — мокрая снежная каша плохо сочеталась с летней резиной. Чарли же явно было слишком плохо для болтовни. А где-то в районе Брикс-куотера она и вовсе уснула, сжавшись в комок на широком сиденье. Интересно, зачем ей вообще внедорожник? Хотя с ее работой она наверняка вечно в разъездах, не на дамской же трехдверной табуретке по пригородам колесить…

Несмотря на отсутствие собственного автомобиля, Виктор был хорошим водителем — профессия обязывает. И все же даже он вздохнул с облегчением, когда эта адская поездка закончилась. Снежная каша, пробки, метель… он и так этот район знал постольку-поскольку, а сегодня и вовсе пришлось половину пути пройти по навигатору, потому что улицы за снежной круговертью сделались неотличимыми друг от друга. Так что Вик сперва позволил себе просто немного посидеть, уткнувшись лбом в руль, а потом уже легонько похлопал девушку по плечу.

— Хэй, проснись. Птица, просыпайся, приехали!

— Мгм… ща, ща, две минуты, — сонно пробормотала та и еще глубже закопалась в свою толстовку.

Виктор озадаченно моргнул и встряхнул Птицу посильнее:

— Чарли, мы приехали, тебе надо подняться к себе.

— Угум…

— Чарли!

Девушка издала жалобный звук, похожий на поскуливание, и отодвинулась от него подальше. Проснуться при этом она и не подумала. Вик тяжко вздохнул: ну вот что с ней делать, как будить? А если она на лестнице в подъезде уснет?

— Чарли, где ключи от квартиры? — приняв решение, спросил он у девушки.

— Угу…

— Птица, соберись! Где ключи?

— Там… — вяло махнув рукой, невнятно пробормотала та. — В ркзке…

Поняв, что более внятного ответа не добьется, Вик добыл с заднего сиденья рюкзак и принялся за поиски. Господи, ну и бардак же у нее в вещах!.. Вот зачем она потащила с собой в спортзал пачку бумаги? А это яблоко, кажется, месяца два тут лежит, судя по сморщенности… Наконец, откопав связку ключей, Вик заглушил мотор, выбрался наружу сам (ветер тут же набросал ему в лицо и за шиворот снега) и вытащил Чарли из машины, взяв на руки. Ничего, дверь можно захлопнуть ногой, потом спустится отдельно и поставит на сигнализацию.

Дольше всего он провозился с подъездной дверью и успел, кажется, отморозить уши за то время, что пытался дотянуться «таблеткой» до сенсора, не выпуская из рук девушку. Дальше было проще: всего-то подняться на пятый этаж, отпереть два замка, втащить свою ношу внутрь и сгрузить на диван. Надо сказать, Птица, даром что не отличалась ни ростом, ни полнотой, успела изрядно оттянуть ему руки.

Позаботившись о машине и притащив снизу рюкзак, Вик задумался, что ему делать дальше. Пойти к метро и оставить Птицу отсыпаться на диване? А если ей станет хуже? Да и таблетку девушке неплохо бы все же скормить… Вик выглянул в окно и затосковал: по такой метели он до метро доползет в лучшем случае часа за два, а ведь потом еще минимум полчаса от метро до дома. Учитывая, что он в летних джинсах и ветровке, хорошо, если обойдется без воспаления легких.

— Похоже, — сказал он, подойдя к дивану, где лежала Чарли, — придется тебе потерпеть меня какое-то время, хотя бы пока снегопад не утихнет… Ну, хоть присмотрю за тобой.

Определившись с планом действий, Вик огляделся вокруг внимательнее: надо было найти таблетки, устроить Птицу поудобнее, да и самому куда-нибудь пристроиться, пока она не проснется.

Ну… в квартире у Чарли царило примерно то же, что в рюкзаке, то есть бардак. Нет, пол и прочие поверхности были чистыми, а обстановка почти аскетичной — белые стены, простая тёмно-коричневая мебель, плотные зелёные шторы. Кухню, отгороженную барной стойкой от гостевой зоны, от фотографий в мебельном каталоге вообще отличала только прозрачная кружка с остатками кофе на дне (а говорит, нормально завтракала!). Но вот в остальном…

Конец ознакомительного фрагмента.