Холодные рассветы

Яна Бендер, 2022

Случайная встреча в сутолке метро превращается в пытку любовью до скончания времен, в решение пустить свою жизнь под откос и наслаждаться собственной болью, упиваясь ею сполна. Но можно ли научить кого-то любить? И что лучше? Любить самому или позволять кому-то любить себя? Обречь другого на муки или терзать свою душу немыслимыми волнениями? Юной девушке слишком рано пришлось столкнуться с этим непростым выбором и она, как это часто бывает, проиграла в собственной игре.

Глава 2

Начало учебного года не предвещало больших радостей. Быть может, сейчас, когда Лена снова стала частью огромной московской толпы, ей казалось, что огромный невыносимо тяжёлый груз одиночества свалился с её плеч. Она больше не искала среди тысяч незнакомых лиц того, кто трижды по нелепой случайности попадался ей на глаза несколько месяцев назад.

Тогда не удалось отправиться со своим однокурсником, Егором, снова на студию, но она не жалела об этом. Слишком многого хотела, а значит, не могла получить ничего из того, о чем мечтала.

Снова учебные будни поглотили её, полностью погружая в лингвистику. Теперь даже в метро ей приходилось что-то зазубривать. Она молча заходила в вагон, надевала наушники, не смотря по сторонам, стараясь не замечать окружающих её лиц, садилась в дальнем углу, открывала учебник и повторяла то, что нужно было к новой паре. И, да, она постриглась. Раньше её волнистые волосы спадали на плечи, спускаясь до лопаток. Теперь же короткая мальчишеская прическа с яркой асимметрией — длинной челкой, прикрывавшей лицо слева, и прямые уложенные локоны длинной в десять сантиметров справа, делала из неё некоего сорванца. Но всё это было лишь визуально. Внутри она давно уже рассыпалась на осколки пепла, что тлел в её груди, заставляя задыхаться от боли, что нападала на неё среди ночи и душила, словно физически ощутимый предмет.

Когда она доезжала до своей остановки, быстрым шагом поднималась по эскалатору, выходила в город, стремительно продвигаясь в сторону института, без каких-либо эмоций здоровалась с сокурсниками в аудитории, бросала сумку на стол, выкладывала письменные принадлежности, а после приступала к обычным функциям студента: учиться и запоминать.

— Ничего не хочешь мне сказать? — в один из подобных дней поинтересовалась Ника.

— Нет, а что-то должна? — довольно сухо прозвучал ответ Лены.

— Ты пришла с каникул какая-то странная… Всегда была такой живой, общительной, милой, а сейчас… Кто тебя укусил? На всех огрызаешься, нервничаешь, глубже ушла в учебу… Что-то не так?

— Нет, всё так. Просто расставила приоритеты. Поняла, что для меня сейчас важно: не тусить с тобой по клубам, а сидеть дома за справочной литературой и читать учебники.

— Ты не заболела ли часом?

— Я же говорю, всё отлично.

— А с Сергеем как? Общаетесь?

— Нет, с чего вдруг? Слава Богу, мне хватило мозгов не давать ему свои координаты.

— Лен, да что с тобой?

— Слушай, давай закроем тему. У меня всё отлично. Больше не спрашивай.

— Ладно, ладно, — сдалась Ника, понимая, что, даже, если она начнет пытать свою подругу, та ей так ничего и не расскажет.

Время снова утекало стремительной рекой, которую невозможно было остановить или повернуть вспять. Егор в который раз позвал Ермолаеву с собой на студию, но она, не захотев снова встречать её директора, отказалась, сославшись на большую загруженность. Тогда ребята опять отправились без неё, хотя и Ника составила им компанию, ведь ей тоже приглянулся хозяин компании, который так пренебрежительно согнал её со стола, когда она сидела на его краю.

Лена приехала домой. Снова пустая квартира без права на личную жизнь, чистая раковина, посуду в которой она перемыла ещё утром, холодный чайник, ледяная картошка в кастрюле… Вся эта картина, не менявшаяся здесь уже несколько дней, нагоняла невыносимую тоску, к тому же, ещё эта сумасшедшая осень, законно переступившая через середину сентября, давила на сознание, расщепляя его на мелкие атомы.

— А почему бы и нет? — вслух спросила она саму себя, вновь хватая ключи, застегивая кожанку на замок, зашнуровывая берцы и запихивая в карманы немного денег, наушники, телефон и карту на проезд по метро.

Она бегом спустилась вниз, быстрыми шагами дошла до станции, прошла через турникеты, села в вагон, идущий в центр, затем пересадка на Кузнецком мосту, а после поезд до Парка культуры. Снова пробежалась вдоль оживленного шоссе, свернула за угол, прошла между домов, вышла к небольшой аллее, за которой виднелось двухэтажное здание. Зачем она так торопилась? Пожалуй, никто этого не знал. Лишь остановившись перед дверью, впускавшей внутрь, она тяжело вздохнула. Что она делает? Кому нужны эти душераздирающие муки? Куда она идет и зачем? Здесь её никто не ждет, никто не станет обращать на неё внимание. Чего она пытается добиться, стоя здесь в ожидании какого-то нелепого чуда? Бесполезные и глупые мечты! Наивная девчонка, стремящаяся обрести то, чего ей так давно не хватает, то, что она отвергает всем своим разумом, пытаясь оправдать своё одиночество, пустоту в своей груди. Любовь. Для неё не существует такого понятия, но сердце безумно хочет ощутить себя любящим и любимым. Вот только человек — существо, у которого преобладает сознание над инстинктами, а значит, вполне возможно подавить то, чего пытается добиться от тебя сама природа — обретение собственной стаи, семьи или как угодно это можно назвать.

— Вы заходите? — раздался женский голос рядом с Леной.

Она резко повернула голову в сторону звука и увидела перед собой роскошную блондинку в алом пальто.

— Нет, — уступая ей дорогу, ответила Ермолаева.

Девушка прошла мимо, толкнула входную дверь, оставив незнакомку на улице.

«Ну и чего ты тогда пришла, раз не идешь внутрь?! — спросила она себя в глубине своего сознания. — Иди тогда домой, трусиха!»

Она развернулась, посмотрела в сторону арки, ведущей на шумный проспект, сделала пару шагов, остановилась и вновь устремила взгляд на входную дверь.

— Да чего ты, как ребенок?! Иди давай! — твердо произнесла она и устремилась внутрь.

Она быстро прошла по холлу, поднялась на второй этаж, зашла в студию, в которой бывала один раз. Там сидела Ника в радиорубке.

— О, а ты чего пришла? Ты же не собиралась! — удивилась подруга.

— А я подумала — чего мне дома сидеть, за какими-то учебниками. Сгоняю-ка я к своим друзьям. В конце концов, один раз живем! — бодро проговорила Лена.

— Ну вот, теперь я узнаю тебя! С возвращением, малышка! — усмехнулась её собеседница.

В помещение зашла та самая блондинка, посмотрела на девушек, затем на парней, что находились за стеклом в соседней комнате, изолированной от шума.

— Девочки, — обратилась она к подругам, — мне нужно отъехать ненадолго… Кто-нибудь из вас, отнесите, пожалуйста, вот эти документы в пятнадцатый кабинет. Просто положите на стол, если у вас что-нибудь спросят, скажите от Насти. Ладно?

Она протягивала стопку бумаг и папку с какими-то бланками вперед. Лена стояла ближе, поэтому перехватила посылку.

— Я отнесу, — успокоила она девушку, которая через мгновение упорхнула из комнаты.

— Одна сходишь? — Ника снова села за свой телефон.

— Конечно, мне не привыкать, — усмехнулась Ермолаева и вышла в коридор.

Найдя кабинет №15, она осторожно, но требовательно постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, которого, вероятно, ей даже бы не удалось услышать, вошла внутрь.

Перед ней за большим столом сидел мужчина. Это снова оказался незнакомец из метро. Она провела рукой по двери, слегка прикрыв её, читая надпись «Никольский Владислав Алексеевич», а после снова устремила взгляд на него.

— Здравствуйте, — довольно бойко говорила она, — Настя просила передать Вам, наверное.

Это последнее слово, выражавшее некоторое сомнение, заставило его улыбнуться. Его обаяние снова повысило дозу адреналина в крови Елены.

— Куда положить? — уточнила она, не продемонстрировав своей растерянности.

— Вот сюда, — он указал пальцем на край стола.

Она послушно разместила там документы и направилась к двери.

— Всего хорошего, — произнесла она почему-то вместо привычного ей «до свидания».

— Девушка, постойте! — крикнул он ей вслед.

Она замерла, а в её груди что-то резко сжалось в ничтожный комочек. Вероятно, это было сердце, которое тарабанило в ребра, отбивая бешенный ритм.

— Да, — она повернулась в его сторону.

— Мне почему-то кажется, что я Вас где-то уже видел… — заметил он. — Вы у нас работаете?

— Боже, упаси! Я только второй раз тут. Друзья песни записывают на этой студии.

— Вероятно, в прошлый раз мы встречались… Хотя… Метро, где-то полгода назад. У Вас тогда ещё были длинные волосы, и Вы проехали свою станцию… Верно?

— У Вас феноменальная память, — мягко и как-то по-детски улыбнулась Елена.

— Вы забавно тогда рассердились, поэтому запомнил.

— Я пойду?

— Да, конечно, — так же спокойно ответил он и продолжил прерванную работу.

Она осторожно закрыла дверь, прислонилась к стене в коридоре, пытаясь отдышаться и понять, что это было? Ей хотелось сиять от радости, но чем она была вызвана? Тем, что совершенно незнакомый человек узнал её спустя несколько месяцев, лишь единожды повстречав среди толпы? Глупая, наивная девчонка! Совсем ещё ребенок в своих мыслях и желаниях! Неприступная, горделивая снаружи, но хрупкая и ранимая внутри. Ей хотелось простого тихого счастья, только снова приходилось всем врать о том, что ей безумно хорошо одной.

Она вернулась в студию.

— Нормально всё? Отнесла? — поинтересовалась Ника.

— Да, — как ни в чем не бывало ответила Лена.

— Мы скоро будем собираться. Или может уже сейчас слиняем? Парням мы всё равно не особо нужны.

— Пошли, я бы выпила чай в кафе, — призналась Ермолаева.

Они покинули здание. Лене безумно хотелось поделиться со своей подругой переживаниями, скопившимися в груди, но постоянно, уже собираясь начать разговор, она замолкала, осознавая, что не горит желанием ставить в известность Нику о всех своих проблемах. Быть может, ей очень хотелось говорить об этом, но результат — осведомленность подруги — не приводил её в восторг. К тому же, какой совет могла она ей дать, девушка, ведущая далеко не упорядоченную жизнь?

Сидя в кафе за столиком на двоих, Лена пила фруктовый чай, улыбалась на рассказы Ники, но сама думала лишь о том, что, в чем она боялась признаться самой себе, в ней зародилась симпатия к совершенно чужому мужчине, хоть снова она и не успела разглядеть его безымянного пальца. Оставалось только догадываться о его семейном положении.

После проведенного времени с подругой, Лена поехала домой. Всё в той же пустой квартире она села на диван, открыла учебники, но через мгновение с силой захлопнула их, бросила в стену, схватила подушку и заплакала. Всё вокруг было безумно ненавистным, бессмысленным. Одиночество пожирало её, обгладывая каждую косточку её тела, высасывая душу. Хотелось свернуться в ничтожный комочек, чтобы больше не чувствовать эту всепоглощающую боль, но она лишь сильнее подкатывал к горлу, затопляя всё вокруг беспросветной грустью.

* Погнали! В бильярд поиграем! — проговорила бодрым голосом Ника, замучив Лену своими звонками.

— Я не умею, — призналась Ермолаева.

* Я тебя научу!

— Да и не хочу. Давай в другой раз!

* Ой, фиг с тобой! Не хочешь — не надо. Опять зубришь, сидишь?

Девушка стремительно схватила учебник, валявшийся на полу у стены.

— Да, — соврала она.

* Ну учи, учи. Мне хоть будет у кого списать.

— Ник, а тебе не надоело?

* Что именно?

— Вот такая жизнь?

* О, Ермолаева, ты чего это? Счёты решила свести? Наложить на себя белы рученьки?

— Нет, я сейчас не о себе! Мне интересно, как ты можешь всё время заниматься какой-то фигнёй и радоваться этому?!

* Я не теряю свою молодость, детка, в отличие от тебя.

— Ммм, ну хорошо. До завтра.

Она выключила телефон, положила его на журнальный столик и сделала шумный выдох.

По телевизору снова крутили новости: кто на кого наложил санкции, кто кому должен несколько миллиардов долларов, кто кого убил, кто кому изменил… Это было уже просто невыносимо. Лена легла спать пораньше, чтобы избавиться от этих дурацких сплетен и мировых политических разборок.

Выпив утром кофе, она снова отправилась в свой «любимый» институт, там опять напросилась к Егору на запись. За ними увязалась и Ника.

— Я, правда, не понимаю, зачем мы сюда приходим… Но… Чисто почувствовать себя участником зарождения новых звёзд в музыке? — садясь за стол в радиорубке, говорила Ника.

— Здесь здорово! — заметила Лена, смотря вокруг.

— Да, и директор ничего такой… — протянула её собеседница.

Елена резко повернулась в сторону девушки, тревожно осмотрев её, но та не заметила этого. Она снова уткнулась в свой смартфон.

Через полчаса по коридору раздались очередные шаги, а в рубку зашёл Владислав.

— Кто-нибудь из вас двоих свободен? — спросил он у подруг.

— Для Вас, — Ника поднялась со своего места и приблизилась к нему, — я всегда свободна… — довольно томно прозвучал её голос.

— Пожалуй, мне не нужны Ваши услуги. Дело, в котором мне нужна помощь требует интеллекта, — несколько сурово отрезал он.

Ника застыла на мгновение, затем отвернулась от него, села на свой стул, закинув ноги на столешницу возле микшера.

— И будьте добры, не ведите себя, как собака на прогулке, — заметил хозяин студии. — Если Вам нужно выйти, идите на аллею. Там полно деревьев, возле которых можно поднять ноги.

Он строго смотрел на неё, в результате чего она не выдержала и села ровно на своём месте. После он перевёл взгляд на ту, что не участвовала в дискуссии.

— Пойдёмте со мной, — спокойно произнес он, обращаясь к Елене.

Она послушно проследовала за ним.

— Как мне к Вам обращаться? — уточнил он, пока они шли по коридору.

— Меня зовут Леной.

— Очень приятно. Владислав.

— А по отчеству? — замялась она.

— Не нужно. Просто Владислав, — гораздо мягче пояснил он, пропуская её в дверь своего кабинета.

Она прошла внутрь.

— Садитесь, — занимая место за своим столом, предложил он, указывая на кресло возле себя.

Она выполнила его просьбу.

— Так зачем я понадобилась? — спросила она.

— Смотрите, Елена, мне нужно, чтобы Вы рассчитали статистику по рейтингу. Здесь, в компьютере, я открою Вам эти файлы, есть данные за последние полгода. Мне сейчас нужно отъехать, а через час я вернусь. Только к вечеру у меня должно быть всё готово. В общем, завал полный, а у секретарши непредвиденные обстоятельства. Выручайте, прошу Вас!

— Да, конечно, — улыбнулась она. — Вам диаграммы нужно сделать или как?

— Просто средний рейтинговый балл за шесть месяцев. Правда там куча критериев… Но на бланке всё это есть в таблице.

Он протянул ей несколько листов, размеченных на строки и столбики. Там было порядка сотни моментов, по которым нужно было подсчитать рейтинг.

— Конечно, всё сделаю. Можете не переживать.

— Владислав Алексеевич, — в кабинет заглянул какой-то мужчина, — машина готова. Можем ехать.

— Да, иду, — отозвался хозяин студии.

Он пригласил Елену сесть на своё место, открыл ей несколько документов на экране компьютера, показал, где, что лежит, а после, подойдя к двери, взял с вешалки пальто, надевая его на плечи.

— А почему Вы ездили на метро, если у Вас есть собственный водитель? — удивилась девушка.

— Ну, во-первых, в Москве вечно пробки, во-вторых, он приболел на тот момент, а, в-третьих, мне хотелось немного прогуляться, — улыбнулся он. — Ещё раз спасибо за помощь.

Он ушёл, оставив её один на один с огромными цифрами, толстыми стопками бумаг и папок. Ближайший час она проведет в непонятной для неё вселенной рейтингов и подсчётов.

* У тебя всё в порядке? — беспокоилась Ника, когда Лена ответила на её звонок.

— Да, всё хорошо. С документами вожусь.

* Тебя ждать? Просто мы скоро собираемся уходить…

— Нет, не думаю. Много ещё, что нужно сделать. Езжайте по домам.

* Мы вообще-то в клуб собирались… Помнишь тот бар на Новокузнецкой?

— Ну, помню.

* Захочешь к нам, приезжай. Состав компании тот же, что и тогда. Разве что Сережа ещё будет с нами. Он мне уже все уши прожужжал — «Где Лена, и как мне с ней связаться?!».

— Думаю, что после этого ада, я поеду домой, — усомнилась Ермолаева.

* Ну смотри сама. Во всяком случае, ты знаешь, где нас искать. А этот директор…ничего такой. Смотри там, не растеряйся, если что, — кокетливо добавила Ника.

— Брось. Он слишком стар.

* Да ну, в самом рассвете сил!

— Так, всё! Валите уже нафиг, — засмеялась Лена, прощаясь с подругой.

* Ну и ладно! Бееее! — обиделась в шутку собеседница и выключила телефон.

Пока девушка сидела в кабинете, одна из сотрудниц студии занесла стопку бумаг, положила их на стол и посмотрела на обитательницу помещения.

— А Владислав Алексеевич скоро вернётся? — уточнила она.

— По правде говоря, не знаю. Сказал на час уехал, прошло уже немного больше.

— Ну хорошо. Скажите ему тогда, что я занесла ему отчёты по остальным филиалам.

— Конечно, — согласилась Лена.

Девушка ушла, а Ермолаева обошла стол, поглощаемая любопытством. Под её пальцами зашелестели листы документов. Это были финансовые доходов дочерних организаций. Здание, в котором она сейчас находилась, являлось головным офисом целой сети музыкальных студий. Также, помимо звукозаписи, Никольский был хозяином ряда музыкальных магазинов, находящихся в нескольких крупных российских городах. Доходы с этого бизнеса были не просто велики, а огромны. Пожалуй, хозяина всего этого дела, можно смело назвать миллионером.

— Вау! — прошептала в удивлении Лена, увидев смету доходов с довольно большим количеством нулей после основной цифры.

В коридоре послышались голоса, уверенные шаги, поэтому девушка резким и стремительным движением села за стол, чтобы наконец закончить подсчёты рейтинговых баллов по всем двадцати семи филиалам организации.

— Прошу меня простить, — извинился Владислав, зайдя в кабинет, снимая с себя пальто. — Пришлось немного задержаться. Вызывали в министерство культуры по поводу цензуры. Ничего нового не узнал, а только бездарно потратил время.

— Трудно же Вам живётся, — заметила Елена с сочувствием, выглядывая из-за компьютера.

На столе почти не осталось бумаг, которые до этого захламляли всю горизонтальную поверхность мебели. Теперь здесь лежали лишь те, что были принесены сотрудницей несколько минут назад.

— Вам просили передать, — указывая на стопку папок и отчётов, сообщила она ему.

— Да, спасибо. Но этим я займусь уже не сегодня.

Он посмотрел на часы, что красовались у него на руке и тяжело вздохнул.

— Уже половина восьмого… — протянул он.

Она молча смотрела на него, ожидая вопросов, указаний, просьб. Теперь ей удалось разглядеть его глаза, когда он, садясь на край стола, снял темные очки.

Их цвет поразил её. Здесь были самые удивительные оттенки, которые вряд ли мог бы передать даже самый искусный художник: переливы темно-фисташкового в сочетании с горячим шоколадом без молока, или же… Это можно было сравнить с тоном сентябрьской травы, что ещё не начала желтеть, но уже была готова к приходу холодов посреди осени. В них было нечто неземное, но в то же время такое тёплое и бесконечно тоскливое, что заставляло сердце сжиматься от желания утолить эту боль, убить страдания и подарить покой и свободу.

— А знаете что, Елена, — внезапно заговорил он, придумав в голове какой-то план. — Давайте поедем в какой-нибудь ресторан. Я же должен как-то Вас отблагодарить за Ваш труд. Не ставьте меня в неловкое положение. Я не люблю оставаться в долгу.

— Что Вы? Мне неудобно.

— Я настаиваю, — мягко, но не позволяя с ним спорить, прокомментировал он.

— Вы не оставляете мне выбора, Владислав, — невинно улыбнулась она.

— Вот и отлично. Я сейчас зайду в соседний кабинет, отдам им результаты Вашей работы, а после поедем. Согласны?

— Да, пожалуй, — сдалась она.

Он ушёл с документами, что она передала ему, вернулся через пару минут, надел пальто, помог ей натянуть кожанку на её плечи, пропустил её в коридор, выключил свет в кабинете, закрыл его на ключ и направился вместе со своей спутницей вниз.

Его водитель открыл дверцу перед ней. Сам же хозяин студии обошёл машину и сел рядом с девушкой. Виктор, как назвал его глава организации, повёз их по улицам Москвы в неизвестном для девушки направлении.

В пути она осторожно скользнула взглядом по своим коленям, стараясь боковым зрением разглядеть правую руку мужчины, находившегося рядом. На его безымянном пальце блестело обручальное кольцо.

«Женат» — подумала Лена, отводя взор в сторону, устремляя его в окно на мелькавшие мимо дома.

— Я не поломал Ваши планы на сегодняшний вечер? — уточнил он, решив прервать неловкое молчание.

— Нет, что Вы! Чем может заниматься студентка филфака по вечерам? — усмехнулась она.

— Ну, быть может я у Вас были какие-то договоренности с друзьями… Или ещё с кем-нибудь…

— Нет. Вечера я обычно провожу дома за просмотром телевизора.

— Способствуете процветанию установки правительства по промыванию мозгов населения? — усмехнулся он.

— О чём Вы? — несколько удивилась она.

— Новости, ток-шоу… Всё это заставляет впадать в уныние. Либо у нас всё отлично, как ни в одной другой стране, либо у нас всё плохо.

— Я не смотрю подобные каналы. Предпочитаю те, на которых показывают фильмы.

— И какие фильмы Вам нравятся? — сменил он тему.

— Ну… в основном психологические, приключенческие, редко, но любовные мелодрамы.

— А я вот уже несколько лет не включаю телевизор. Если что-то хочу посмотреть, то лучше обращусь к интернету и онлайн-просмотру.

— Ну, как вариант…

Машина остановилась возле входа в ресторан. Владислав обошел автомобиль, открыл перед ней дверцу и подал руку.

— Спасибо, Виктор, на сегодня всё. Домой сам доберусь, — сказал он водителю, и тот поехал дальше.

Они вошли внутрь. Здесь было довольно уютно. Минимум роскоши, просто удобные кресла и диваны, отдельные, завешанные шторами с двух сторон и открытые с третьей, комнаты, в одну из которых хозяин студии провёл свою спутницу, также был и общий зал, в котором находилось не так уж много людей. В дальнем углу сидела компания молодых парней, отмечавшая какое-то событие. Елена окинула взглядом всё помещение и заняла предложенное ей место.

— Что будете заказывать? — спросил её новый знакомый, когда официантка принесла меню.

Лена пробежалась по списку блюд, половину из которых она не разобрала, слегка улыбнулась, осознавая свою неосведомлённость в изящной кухне и посмотрела на мужчину, сидевшего напротив неё.

— Вы знаете, сейчас уже довольно поздно. Врачи не советуют употреблять много пищи перед сном. Поэтому, давайте я возьму какой-нибудь лёгкий овощной салат и фруктовый чай, — мягко предложила она, аргументировав свою идею.

— Неплохо, — согласился он. — Тогда, девушка, — обратился он к официантке, — давайте мне то же самое. Не будем противоречить рекомендациям специалистов.

Работница ресторана ушла, оставив их вдвоем.

— На самом деле, мне крайне неловко, — призналась Лена.

— Почему? — удивился он, разглядывая её в затемнённом углу помещения.

— Я не думаю, что Вам стоит благодарить меня за подобную мелочь.

— На самом деле, помимо того, что я действительно признателен Вам за помощь, я ещё хотел как-то отдохнуть этим вечером, познакомиться с новым человеком, поговорить…

— Разве отдых в кругу семьи для Вас кажется обузой?

— Наверное, нет.

— Я чувствую сейчас себя виноватой перед Вашей супругой в бесполезной трате Вашего времени, которое вы могли бы провести вместе.

— Простите, перед кем? Супругой? — он засмеялся несколько громче, чем говорил до этого.

— Я что-то не так сказала? — замешкалась Лена.

Он вгляделся в её лицо, выражение голубых глаз, что казались тёмно-синими в этом полумраке, и грустно улыбнулся.

— Нет, всё так… Просто мы вот уже как несколько лет разведены, двое сыновей сейчас учатся в Москве, а общаемся лишь изредка, чтобы напомнить детям о том, что у них есть как мать, так и отец.

— Мне очень неудобно, что я заставила Вас об этом вспоминать, — искренне сожалела девушка.

— Нет всё в порядке, — гораздо бодрее произнёс он.

— Но Вы по-прежнему носите кольцо… — кивнув на его руки, заметила она.

— Это? — он зажал пальцами символ брака. — Это чтобы мои подчинённые не… Ну, как Вам сказать? Не были излишне распущенными по отношению ко мне. Сейчас, конечно, никого этим не остановишь, но у всех есть совесть. Так я хотя бы немного, но недоступен для них.

— Разумно, — улыбнулась Лена сквозь сумрак.

— А Вы? Где учитесь, работаете? — решил он сменить тему разговора.

— Учусь на третьем курсе филологического. Не работаю. Живу в Котельниках. Там мне родители квартиру снимают.

— А на студию с друзьями приходите?

— Да, — она пренебрежительно махнула в сторону выхода из ресторана, — сокурсник мнит себя великим музыкантом и певцом, балуется со своей группой, что-то записывает, а мне заняться нечем, вот и прихожу посидеть в радиорубке.

— А как же личная жизнь? Тратили бы это время на любимого человека…

— Тратила бы, если бы он был, — фыркнула она, скручивая пальцами салфеточку, которую достала из подставки.

— Ну, у Вас ещё всё впереди. Будет много возможностей наверстать упущенное.

— Надеюсь, нет.

— Вот как? Почему?

— Я не хочу. Мне не интересны отношения с парнями.

— Вы нетрадиционной ориентации?

— Нет, девушки мне тоже не нравятся. У меня была одна не очень веселая история, оставившая след в душе, больше я так не хочу.

— Поделитесь? — он располагал к себе, к общению, с ним хотелось говорить обо всём на свете, даже о таких сугубо личных проблемах.

Свет, чередовавшийся с тенью, очерчивал причудливые образы в воздухе, словно открывая посетителям ресторана совершенно новый другой мир. Владислав сидел без очков и старался разглядеть среди этой игры тьмы и лучей ламп, что висели высоко под потолками, свою собеседницу, которая теперь так откровенно рассказывала о своих подростковых переживаниях, что ей пришлось вынести несколько лет назад.

— И теперь он находит своё место в Вашей жизни? — глубоким бархатным баритоном прозвучал его вопрос.

— Нет. При встрече с ним, когда иногда пересекаемся в метро или в родном городе… Я стараюсь не говорить с ним, испытывая обиду, отвращение и желание поскорее избавиться от общения с ним.

— На мой взгляд, если Вам конечно интересно моё мнение, он поступил довольно легкомысленно. О подобных вещах, как поступление в ВУЗ в другом городе, нужно предупреждать заранее… Вот только, одного я не могу понять: почему Вы теперь имеете отвращение к каким-либо отношениям в целом?

— Я просто снова боюсь предательства, — честно ответила она.

— И ждёте его именно от человека юного возраста? Неужели по-вашему все молодые люди обладают подобной преступной подлостью?

— Ох, не знаю. Могу сказать только одно, чтобы переступить через этот мой психологический барьер, человек, который захочет войти в мою жизнь, должен будет приложить массу усилий. Не думаю, что найдется такой. Сейчас все хотят получать желаемое сразу и без особых стараний. Таковы уж современные нравы.

— Не думаю, что следует на всех клеить одинаковые ярлыки. Я, конечно, удивлён, что девушка в столь юном возрасте рассуждает так мудро, но… Вы сильно обожглись. Вам бы залечить Ваши раны, а после начать всё сначала. Быть может с мужчиной, который старше Вас, знает, чего он хочет от жизни и от своей любимой. Вы не опытны в вопросе отношений, а значит, он должен будет Вас вести по жизни, но так, чтобы Вы ему доверяли и были на все сто процентов уверены в том, что он не причинит Вам вреда, а будет стараться обустроить ваше совместное счастье.

— Вы слишком поздно появились в моей жизни, — улыбнулась она. — Если бы этот разговор состоялся пару лет назад, я бы не пролила столько слёз из-за первых неудачных попыток обрести любовь.

— Поймите, Елена, всё, что случается в жизни, происходит вовремя и так, как это нужно. Ничего не бывает напрасного. Мы получаем опыт, понимание себя, своего мировоззрения, осознаём то, что происходит вокруг нас… Всё это направлено лишь на совершенствование нас самих. И никак иначе.

— Вы случайно не психолог? — усмехнулась девушка, опустив взгляд на стол.

Она хотела скорее сменить тему, постараться перейти на позитивное общение. Сейчас же ей казалось, что её собеседник смотрит прямо к ней в душу. Он читал её, как открытую книгу, видел все её проблемы, чувствовал эмоции. Её сознание паниковало из-за того, что слишком близко подпустило к себе совершенно незнакомого человека, мужчину, который видел всю её насквозь, стараясь раскопать все её терзания, чтобы она сама увидела причину своих мук и наконец обрела свободу от собственных предрассудков.

— Я, вероятно, утомил Вас своим занудством, — заметив её отсутствующий взгляд, с улыбкой предположил он.

— Нет, что Вы! Вы бесконечно правы! Просто я была ещё не готова принять и в полной мере осознать эту истину.

— Вы так наивны, Елена… — мягко произнес он.

— В каком смысле? — удивилась она, оживая от своих раздумий.

— Вы до сих пор верите в святость этого мира?

— Нет… — грустно ответила она. — С каждым днём я разочаровываюсь в нём больше и больше.

— Вы слишком доверяете людям, даёте себя ранить… В самое сердце.

— И Вам? — она довольно дерзко посмотрела ему прямо в глаза.

— И мне, — подтвердил он, не нарушая визуального контакта. — Не нужно открываться незнакомому человеку так сразу.

— С чего Вы взяли, что я Вас посвятила во все стороны своих убеждений?

— Я этого не говорил. В любом случае, Вам нечего опасаться. Я не стану причинять Вам вреда, обладая сведениями о Вашем восприятии мира. Другие могут. Я — человек чести.

— Разве ещё остались такие? Я думала, что подобные Вам вымерли в конце девятнадцатого века.

Он улыбнулся в ответ, а в этот момент официантка принесла заказ.

— Давайте не будем больше рассуждать на глубокие философские темы. Есть столько приятных поводов обсудить другие вопросы, — предложила она.

— Да, давайте. Прошу меня простить, если сказал лишнего, — извинился Владислав.

— Нет, всё в порядке. Мне было интересно узнать Ваше мнение.

— Кстати, какой жанр музыки предпочитаете? — наконец увёл он беседу в другое русло.

— Рок. Современный. В больше степени зарубежный: немецкий, канадский, американский. Из отечественных групп тоже есть пара любимых…

— Например?

— Слот, Би-2…

— Неплохо. Немецкие… Я так понимаю, «Rammstein»?

— Хах, — усмехнулась его собеседница, — можно подумать, что на всю Германию только одна группа. Кстати, те, которых Вы назвали были вдохновлены группой «Oomph!», что в творческом плане гораздо старше «Rammstein». Есть ещё «Eisbrecher». У них тоже довольно занимательные композиции.

— А Канада?

— «Three Days Grace», в большей степени, но ещё и «Saint Asonia»…

— У Вас довольно обширный вкус. От альтернативы до «Neue deutsche Härte¹»

— Разве это плохо?

— Нет. Знаете, чем дольше я с Вами общаюсь, тем больше осознаю глубину Вашего внутреннего мира. Быть может, это позволит Вам обдумать мои слова и начать все с чистого листа?

— Это только вершина айсберга, — как-то двусмысленно прозвучало её замечание.

Он несколько удивленно окинул её взглядом.

— Прошу прощения, я, наверное, не так выразилась…

— Нет, всё в порядке, — улыбнулся он.

Лена наколола на вилку листья салата, в то время как шумная компания молодых людей направилась к выходу из ресторана. Один из них обернулся, а после, сказав своим друзьям, чтобы они его подождали на улице, направился к паре, что сидела отдельно ото всех.

— Привет, — остановился он прямо возле стола.

Лена подняла на него глаза.

— Чего тебе надо? — на тяжёлом выдохе уточнила она.

— Да так… Решил полюбопытствовать, на кого ты меня променяла, — закипая внутри, что демонстрировала его интонация, произнёс юноша.

— Илья, тебе пора. Оставь меня, пожалуйста, в покое.

— Что? Легла под старика? Круто! Ермолаева! Ты совсем уже совесть потеряла!

— Будь добр, придержи язык, — стараясь не потерять самообладание, остановила она его.

— Шлюха! — бросил юнец ей.

— Молодой человек, — поднявшись из-за стола, заговорил с ним Владислав, — Вам же сказали, придержать язык! Покиньте ресторан, в противном случае, я вынужден вызвать охрану!

— Думаешь, я посмотрю на то, что ты весь такой крутой и богатый? Что, — он выглянул из-за своего соперника, обращаясь к девушке, — легла под него из-за бабла?

— Какой же ты мерзкий! — потеряв все оправдания для него, прошептала Лена.

— А тебе не мерзко? Шалава!

Он хотел было броситься в её сторону, но её спутник ухватил его за шею.

— Выйдем, поговорим, — предложил он парню.

— Да пошёл ты! — Илья быстро развернулся и вышел на улицу, где его ждали друзья.

Лена оперлась плечом на стену, что была справа от неё.

— Вы в порядке? — уточнил Владислав.

— Да, вполне, — через силу улыбнулась она.

— Не нужно лжи, прошу Вас. Это излишне после случившегося.

— Вы слишком добры ко мне, — пролепетала она, пока слёзы наворачивались на её глаза.

— Не нужно, — успокоил он её, взяв её руку, лежавшую на столе, в свои пальцы.

Она лишь благодарно посмотрела на него, уловив на себе взгляд полный безграничного тепла.

— Пожалуй, мне пора, — через минуту произнесла она, насладившись моментом их дружеской близости.

— Я провожу Вас, — сообщил он.

Расплатившись с официанткой, он повёл её к метро, затем посадил в вагон поезда, следовавшего до конечной, на которой она жила, не требуя никакой благодарности, не намекая на приглашение «на чашечку чая» и прочей ерунды, лишь бы поскорее уложить её в постель. Всё было довольно уютно, тепло и дружелюбно.

Добравшись до дома, Лена зашла в квартиру, поставила на плиту небольшую кастрюлю с водой, чтобы сварить пельмени, потому что салат, съеденный ею в ресторане, не дал ей насытиться, а значит сейчас, почти в половину одиннадцатого вечера, самое время съесть что-нибудь посущественнее травы и овощей.

Впечатление от этого дня, которое осталось у неё можно описать лишь словами: комфортно и надёжно. Да, ей было спокойно с этим человеком. Не нужно было говорить лишних слов, ведь он и без них всё понимал и видел. Она хотела бы иметь такого друга, но не более. Всё ещё прокручивая комментарии Ильи в ресторане, она впадала в беспомощную панику: он так старался её унизить, оскорбить, растоптать… Как низко пал этот человек! Как глуп был этот юнец, ровно, как и все его друзья и ровесники!

А жизнь с каждым днём всё больше и больше теряла смысл, а любой найденный смысл терял жизнь. Замкнутый круг, словно возникший на воде, когда кто-то бросил в неё камень, всё туже сжимал горло, не давая вздохнуть полной грудью.

Теперь единственное, что осталось у Лены после этой долгой и откровенной беседы в ресторане с мужчиной, что был гораздо старше её, тепло. Оно заставляло её двигаться дальше. Он показал ей другие стороны её сущности, другие возможности, которые она могла бы раскрыть в себе, в своем сознании.

Серая пасмурная погода скопилась тяжёлым грузом на холодном небе Москвы. Душу согревали лишь слова, сказанные Владиславом неделю назад, когда они виделись в последний раз, уехав из студии вместе и проведя в обществе друг друга без преувеличения два часа.

— Ты какая-то тихая, — заметила Ника почти неосязаемые изменения в подруге.

— Да нет, всё как обычно, — натягивая кожанку на своё замёрзшее тело в холле института, ответила Лена.

— Ну да, ну да…

— Да что не так-то? — несколько громче уточнила девушка.

— Да всё так… Просто… У тебя кто-то появился? Да? — выпытывала Ника.

— Нет у меня никого! Чего ты докопалась-то?!

— Вау, какая у нас девушка агрессивная! — засмеялась собеседница Лены, подавая спутнице рюкзак.

— Спасибо, — улыбнулась та в ответ.

Они вышли на крыльцо, прощаясь с одногруппниками, помахали руками друзьям, направились в сторону метро, но резкий гудок автомобиля слева от них заставил остановиться и обернуться на звук.

Возле машины, имевшей довольно внушительные размеры, блестевшей черным лаком под хмурым столичным небом, одетый всё в том же стиле, что и всегда, облокотившись спиной на корпус своего транспорта, стоял Владислав.

Лена удивлённо посмотрела на него, а Ника притворно улыбнулась.

— Чего это он тут? — задала она риторический вопрос подруге, которая никак не ожидала увидеть здесь человека, который теперь знал её лучше, чем она сама.

— А мне почём знать? — отозвалась девушка.

— Пойдём, поздороваемся, — потащила её спутница к мужчине.

— Зачем?

— Ну… Поболтаем. Он же для чего-то приехал…

— Тебе надо, ты и иди, — сухо бросила Лена.

— Так, Ермолаева, быстро пошла за мной! — громко и твердо произнесла Ника.

— А ты тут не командуй. Я тебе не рота солдат, — совершенно спокойно ответила её собеседница и пошла в сторону метро.

Она преодолевала расстояние уверенными шагами, как вдруг кто-то остановил её, едва ухватив за локоть.

— Елена, прошу меня извинить, я чем-то Вас обидел? — догнал её Никольский.

— Нет, — она остановилась и посмотрела в его глаза, стараясь разглядеть их сквозь затемнённые очки.

— А, что я тогда сделал не так?

— Знаете, Вы ставите меня в неловкое положение. Приехали на джипе к моему институту, ждёте кого-то, потом бежите за мной… Зачем? Компрометируете мой авторитет?

— Нет, что Вы! Я и думать об этом не мог! Всего лишь хотел снова Вас увидеть.

— С какой целью? — Лене приходилось несколько повышать громкость своего голоса, чтобы перекричать шум машин, проносившихся мимо по широкому проспекту.

— Мне было с Вами очень хорошо. Надеюсь, Вас тоже устроило наше общение. Почему бы не продолжить его? Я рассчитываю исключительно на нашу дружбу. Большего я не заслужил, да и Вы вряд ли согласитесь. Это было бы чересчур.

— Разве у Вас нет друзей, с которыми так легко можно общаться?

— Есть. Но это двое довольно зрелых мужчин. Нашей дружбе уже около тридцати лет. Мы изучили друг друга настолько, что знаем все мельчайшие детали быта каждого из нас. В моей жизни нужен новый человек, я бы даже сказал, свежая кровь. Не поймите неправильно! Я всего лишь нашёл в Вас ту, что имеет своё мнение и не стесняется его высказывать. Я люблю и уважаю честных людей.

— И Вы сейчас предлагаете сесть к Вам в машину и поехать в неизвестном направлении?

— Вы уже однажды сделали так. Всё закончилось как нельзя лучшим образом. Почему бы не повторить?

Она смущённо улыбнулась, заметив любопытный взгляд нескольких своих одногруппниц во главе с Никой.

— Последний вопрос! Можно?

— Задавайте!

— Как Вы меня нашли?

— Вы говорили, что Ваш друг учится вместе с Вами и записывается на моей студии. Просто посмотрел журнал посетителей, нашел его номер телефона, уточнил Ваше расписание, приехал…

— Заговор? — усмехнулась она.

— Вроде того, — согласился он с её шуткой.

— Ладно, что ж теперь с Вами делать? — сдалась девушка.

Он проводил её до машины, посадил в салон, захлопнул дверцу, сам сел с другой стороны, и водитель повёз их вдоль шумной улицы.

— И что это было? — удивлённо и несколько ошарашенно спросила одна из зрительниц этой сцены.

— Пока не знаю. Но Ленка же со мной обязательно поделится… — предположила Ника. — Ладно, расходимся. Спектакль закончен! — бойко разогнала она толпу соратниц, а сама направилась в сторону метро.

— Я надеюсь, у Вас найдется несколько часов свободного времени? — уточнил Владислав у своей спутницы.

— Для чего? — удивилась она.

— Для экскурсии по Третьяковской галереи.

— Ох, я не была там лет с восьми…

— Значит, я угадал с местом сегодняшней прогулки?

— Более чем, — с нескрываемым восторгом ответила она, но потом опустила взгляд на свой наряд. — Только… Одета я далеко не соответствующе.

— Ничего страшного. В наши дни никто уже не обращает внимания на такие мелочи, — улыбнулся он.

Машина подъехала к причудливому зданию в Лаврушинском переулке, остановилась возле центрального входа.

— У Вас, вероятно, тяжёлый рюкзак, — предположил хозяин музыкальной студии. — Вы можете оставить его здесь, Виктор потом привезёт его.

— Если Вы настаиваете, — согласилась она, вытащив из сумки лишь телефон, наушники, билет на проезд в метро и банковскую карточку.

Владислав провёл её внутрь, купил билет, пока она осматривалась в холле.

— Пойдёмте? — он помог снять ей куртку, и вместе со своим пальто отдал гардеробщику.

Мужчина провёл её вперёд, затем остановился и взглянул на девушку.

— Хотите взять экскурсовода или же предпочтете меня в качестве путеводителя? — уточнил он.

— Лекцию работника я могу почитать и в интернете, а вот Ваше мнение и Ваше восприятие всего окружающего мне не скачать в Ютубе, — улыбнулась она.

— Благодарю за доверие, — кивнул он головой, наигранно изобразив некоего гусара.

Одет он был в строгий офисный костюм, но, войдя в первый зал, снял пиджак, оставшись в белоснежной рубашке, сквозь которую с трудом можно было различить витой узор татуировки на его теле.

— Экспозиция содержит произведения, написанные, начиная с одиннадцатого века и заканчивая нашим временем. Такая потрясающая связь эпох… — начал рассказывать он. — Сначала это был домашний музей Третьяковых, но из-за неукротимой страсти главы семейства, коллекция росла с неимоверной скоростью.

Он долго водил её по залам знаменитой русской галереи, она задумчиво останавливалась возле великих произведений искусства, впитывая в себя незабываемые ощущения могущества кисти и красок, а после послушно следовала за своим личным экскурсоводом.

— А вот эта картина, — он подвёл её к полотну средних размеров, — художника Василия Пукирёва…

— Неравный брак, — подхватила она несколько печально.

— Да, именно, — с такой же мимолётной грустью подтвердил он. — В этой картине слишком много тайн, чтобы разгадать их за одно посещение музея…

Лена внимательно изучала произведение, а после, не совладав со своими чувствами, покинула зал. Владислав пошёл следом за ней.

Она выбежала на улицу в одной футболке, села на скамью возле входа, стараясь взять себя в руки. Ничего не получалось. В голове пульсировало изображение, заставлявшее её остановиться на границе истерики. На секунду она представила себя на месте той невесты, а своего спутника в роли жениха. Это было невыносимо! Несомненно, Владислав был ей симпатичен, интересен, но… Представить с ним, и без того мерзкую в её понимании, семейную жизнь было отвратительным шагом для неё.

— С Вами всё в порядке? — он набросил ей на плечи её куртку, а сам опустился перед ней, чтобы видеть её эмоции на лице.

— Да, — она зачесала пальцами чёлку назад, чтобы открыть свои глаза для него.

— Почему Вы ушли? — искренне желал он разобраться в её чувствах.

— Я не знаю. Просто эта картина… Она… Нагнала на меня ужасную тоску, которая выворачивала меня наружу.

— Если Вам будет лучше, мы можем прогуляться по… Какому-нибудь парку…

— Да, пожалуй…

Она встала со скамьи, натянула рукава куртки, расправила воротник. Он как следует надел своё пальто, и они вместе пошли в сторону метро.

В парке имени Горького было много молодежи, несмотря на пасмурную и унылую погоду.

Лена потянула своего спутника к прокату самокатов, где они взяли два транспортных средства, а после девушка помчалась по аллеям меж желтеющих деревьев, а её знакомый спокойно ехал следом за ней.

Сделав пару кругов вокруг него, она спрыгнула с площадки.

— Мне за Вами не угнаться, — улыбнулся он.

— Признайтесь, когда Вы в последний раз по-детски дурачились? — поравнявшись с ним, смеялась она.

— Хм, давно, — заключил он.

Теперь они ехали мимо большого фонтана, расположенного недалеко от набережной Москвы реки.

Он сошел с самоката, проследовал по наклонной доске к небольшому садику, а она, переоценив свои возможности, решила съехать прямо на двухколёсном аппарате вниз, но, не справившись со своим железным конём, полетела вперёд, упав прямо в объятия Владислава.

Он крепко держал её в своих руках, а она, слегка откинув голову назад, пристально смотрела в его глаза, различая их блеск за затемнёнными очками, предвкушая поцелуй, который вряд ли бы сделал её счастливой.

— Вы в порядке? — уточнил он.

— Да… — протянула она, приходя в себя.

— Не рискуйте больше так. Меня может не оказаться рядом, — ласково улыбнулся он.

— Кстати, — отойдя от него, поднимая самокат с земли, вспомнила она, — говорите мне «ты». Как-то не удобно, когда… Ну, в общем, Вы меня поняли.

— Хорошо, — теперь он шёл рядом с ней, выводя её на набережную, — в таком случае, и у меня к Вам… к тебе та же самая просьба.

— Разве могу я… Так панибратски относится к Вам?

— Мне казалось, что сегодня мы перешли на несколько более близкую стадию знакомства, приближаясь к довольно трепетной дружбе, — мягко говорил он.

— Хм, ладно. Как скажешь, — усмехнулась она и снова помчалась на самокате по асфальту.

Когда аренда транспорта подходила к концу, они вернулись в центральную зону парка, сдали средства передвижения и отправились на пешую прогулку. Через час уже начало темнеть.

— Мы сегодня провели почти весь день вместе, — заметил он.

— А что с твоей работой? Её сегодня не было? — опомнилась она.

— Не переживай. Дела обстоят неплохо, поэтому я могу позволить себе хотя бы один выходной, — успокоил её мужчина.

Она слегка поежилась под холодным осенним ветром, нападавшим на город вместе с ночью.

— Замёрзла? — уловил он её почти незаметную судорогу.

— Немного, — подтвердила девушка.

— Пойдём тогда, я провожу тебя, — он приобнял её за плечи, чтобы укрыть от прохлады.

Возле центрального входа в парк уже ждала машина. Виктор отвёз их в район Котельников, где высадил девушку, а после направился к метро «Международная», где жил директор музыкальной студии.

Этот вечер был закончен. За ним следовала ночь. Пустая, ледяная, одинокая, как у него, так и у неё. Их сейчас объединяло лишь одно: грусть, что скопилась в средостении и не давала свободно вздохнуть.

Он нашел её в социальной сети, нажал на кнопку «Добавить в друзья», но к этому времени она уже уснула в своей постели, а значит утром её ждал сюрприз.

Сразу с рассветом раздался требовательный телефонный звонок.

* Ты где? — выпытывал голос Ники.

— Дома, где мне быть? — сонно, не осознав до конца, что происходит, пробормотала Лена.

* Ну, знаешь, ты вчера умотала на тачке с каким-то мужиком… Я же волнуюсь! — абсолютно искренне беспокоилась подруга.

— Не надо. Я взрослый человек. Сама разберусь.

* Ага, взрослый! — усомнилась девушка на другом конце связи. — Тебя даже детсадовец обидит!

— Ой, — недовольно заключила Ермолаева.

* Ладно, жду тебя к первой паре!

— Угу…

Она выключила телефон. До будильника оставалось полчаса, а значит было ещё тридцать минут законного сна.

Лишь в вагоне метро она зашла в сеть, после чего на экран смартфона выплыло уведомление о новой заявке в друзья. Она ответила на добавление, открыла его профиль, быстро пролистала ленту и, решив закончить начатое в свободное время, отключила интернет.

Когда Лена вошла в аудиторию, ей на глаза попались девушки, сидевшие на втором ряду и о чем-то говорившие. Они осмотрели её презирающим взглядом, нервно захихикали и продолжили шептаться.

— Ну… — протянула Ника, когда Ермолаева заняла своё место рядом с ней на четвёртом ряду.

— Что «ну»? — уточнила девушка.

— И какие у вас отношения с этим Владиславом?

— Никаких, — ответила Лена, доставая из сумки тетрадь и ручку.

— Ой, да не заливай. За человеком, с которым нет никаких отношений, так не бегают! Он прям ломанулся за тобой, когда ты к метро шла.

— Ник, отстань, пожалуйста. Твой допрос невыносим. У нас ничего нет и быть не может. Сама посуди! Какая у нас разница в возрасте. Мы вчера в Третьяковку ходили. Всё.

— А с чего это он вдруг тебя туда потащил? Такое себе место для свиданий…

Лена спокойно обернулась, но в её выражении лица было явное недовольство.

— Какого свидания? — с тяжёлым вздохом уточнила она.

— Ну, как «какого»? Того самого.

— Ой, думай, что хочешь! Мне плевать.

— Эй, ты обиделась? Ну, я же шучу… Правда теперь все в группе, да и во всём универе обсуждают ваш роман.

— Пофиг.

— Ладно, я-то тебе верю.

— Хм, ну спасибо.

После пар девушки спустились в метро, зашли в вагон. В институте было просто невыносимо находиться. Везде болтали о том, что видели, как Ермолаева закрутила роман с хозяином крупной музыкальной компании, легла под него из-за его денег… Сегодня можно было узнать много нового о себе, а о Никольском и того больше.

— Знаешь, — схватившись за поручень, заговорила Ника, — однажды, один очень умный человек мне сказал: «Каждое чудо на три дня». Если ты перетерпишь сейчас эти три дня сплетен, то дальше будет гораздо легче.

— Спасибо, утешила, — усмехнулась Лена.

— А может у вас и реально что-нибудь получится с ним.

— Надеюсь, что нет.

— Да почему? — возмущенно вскрикнула девушка.

— Ник, я тебе всё уже сказала. Зачем опять начинать этот разговор?

— Ой, ладно! Куда он денется? Влюбится и женится.

Елена лишь недовольно посмотрела на спутницу, а после усмехнулась наивности подруги.

— Мне кажется, что я заболеваю, — укутываясь глубже в свой шарф, предположила Ермолаева.

— Не мудрено, когда у тебя такой мужик… И болезнь та — любовь, — засмеялась Ника.

— Хм, не смешно. У меня горло болит.

— Вот, а это один из признаков, что вы всё-таки вместе, — продолжала девушка отпускать неуместные шутки.

— Господи, да, когда ты уже угомонишься?! — воскликнула Лена, выходя из вагона.

— Никогда, — улыбнулась её спутница.

Они расстались на одной из станций. Ермолаева отправилась домой, готовясь к длительному лечению от простуды. Видимо, вчера она всё-таки замерзла, а сегодня пожинает плоды вечерней прогулки.

Когда она уже собиралась лечь спать, забравшись под теплое одеяло, выпив чай с малиновым вареньем, померив температуру и, не обнаружив у себя признаков лихорадки, взяла телефон в руки, открыла соцсеть, снова зашла на страницу Владислава, решив посмотреть его фотографии. Их было немного: одна из них запечатлела его на каком-то горном курорте со скейтбордом в руках, другая — в небольшом баварском городке с кружкой пива за столом в местном баре, третья — в тату-салоне, где ему вырисовывали машинкой с иглами узор возле ключицы, ещё несколько фотографий изображали его в компании каких-то девушек, парней, женщин, которых он слегка приобнимал, не вызывая никаких подозрений на тесные контакты. Ничего особенного. Кроме одной фотографии, где он сидел на огромном мотоцикле в кожаной куртке, тяжелых ботинках, в митенках и со шлемом в руках, а в комментариях было написано: «Брутальный рокер», «Настоящий мужик!», «Жаль, что женат» и так далее…

— Интересно, — вслух произнесла Лена, — я одна знаю, что он разведен?

Телефон тревожно пискнул, оповещая о новом уведомлении. Девушка опустила вниз верхнюю панель. Это было сообщение от Владислава: «Привет. Ничего, что так поздно? Ты как?».

— Зачем же тебе всё это нужно? — снова задала девушка риторический вопрос.

«Всё хорошо, — ответила она. — Приболела немного, а так всё в порядке»

«Это из-за меня? Вчера гуляли по холоду…»

«Не бери в голову. Всё нормально. Сама виновата. Хожу в прохладной одежде»

Она поднялась с кровати, взяла пачку бумажных салфеток, поскольку почувствовала приближение насморка. Тем временем телефон снова настойчиво загудел.

«Напиши свой адрес. Будем лечить тебя»

Несколько аргументов против сообщения столь конфиденциальной информации рассыпались о безрассудство и желание просто не оставаться одной, когда она так плохо себя чувствовала.

Она отправила ему свои координаты, немного прибралась в квартире, поставила чайник и села на диван, укутавшись в плед в ожидании гостя, листая новости в социальной сети, периодически шмыгая носом. Лена даже не подумала о том, что выглядит совсем, мягко говоря, не презентабельно, а лишь сильнее запахнула на себе края уютного одеялка.

Спустя час раздался звонок домофона, она прошлепала в домашних тапках в прихожую, ответила в аппарат, пропустила человека, от которого немного учащался её пульс, но осознания влюбленности она не находила внутри себя.

— Ну, — улыбаясь, спросил он, перешагнув порог её квартиры, — как ты тут?

Она лишь шмыгнула носом и неуютно поежилась под его тёплым взглядом.

— Понятно, — догадался он. — Температура есть?

— Не знаю, не измеряла… — призналась она, проводя его в гостиную.

Он оставил пальто и ботинки в прихожей, снял очки, положив их на тумбочку, проследовал за ней, оставшись в футболке, чёрных джинсах и носках.

— Я сделаю тебе горячий чай, а после выпьешь лекарство. Я позвонил своей сестре, она врач-терапевт, сказала, что нужно делать.

Лена села за стол, на котором он раскладывал какие-то упаковки из аптеки, следя за его движениями, слушала слова гостя.

Он внезапно замер, вытащив очередную коробку с препаратом от простуды из пакета, и внимательно посмотрел на девушку.

— Ты мне доверяешь? — бережно уточнил он, словно сейчас это было единственное, что казалось для него важным.

Она перевела взгляд на его глаза. В них прослеживалась нескрываемая забота и беспокойство.

— Да, — как-то неуверенно прозвучал её голос.

Он подошёл к плите, быстро коснувшись ладонью стенки чайника.

— Горячий, — заметил он, беря кружку, что стояла возле раковины на столешнице.

Владислав высыпал в посуду какой-то порошок, залил его кипятком, размешал ложкой и подал хозяйке квартиры.

— Пей, только осторожно. Не обожгись, — предупредил он.

— Что это? — чисто из любопытства поинтересовалась она.

— Там всего понемногу… И витамин «С», и аспирин, и какие-то добавки… В общем, хуже не будет.

— Пахнет вкусно, — заметила она.

Он лишь довольно улыбнулся на её слова.

Девушка выпила кружку с горячим раствором, который, как оказалось, обладал привкусом лимона, что делало лечение гораздо приятнее, чем обычные микстуры и мерзкие лекарства.

— У тебя градусник есть? — вспомнил гость о температуре.

— Где-то был… — пытаясь вспомнить текущую локализацию инструмента, произнесла Лена.

— Так, понятно, — заявил он и, подойдя к ней, приложил запястье к её лбу.

— О, да у тебя градусов тридцать восемь, не меньше. Давай, бегом в постель, а я тебя буду чаем поить. Аспирин подействует, может спадёт жар. Постарайся пледом не укутываться. Голова болит?

— Немного.

— Ну, это всё из-за лихорадки. Ничего страшного, ложись, отдыхай. Я тут немного похозяйничаю. Ты не против?

— Делай, что хочешь, — устало произнесла она, направляясь к разложенному дивану.

Он взял полотенце, смочил его в прохладной воде, отжал, положил ей на лоб, стянул с неё плед, обнаружив на ней теплую пижаму.

— Солнце моё, — словно обращаясь к маленькой девочке, произнес он, — тебе не жарко?

— Нет, морозит, — изобразив озноб, ответила она.

— Так, понятно. Лежи, сейчас приду.

Он достал из кармана телефон, ушел на кухню, позвонил сестре.

— Оксан, привет, снова я, — раздался его голос за стенкой. — Слушай, чем можно температуру сбить? — он замолчал ненадолго, прислушиваясь к советам собеседницы. — Ладно, хорошо, спасибо большое.

Через пару минут он вернулся в комнату.

— У тебя водка есть? — вдруг спросил он, подойдя к кровати.

— В шкафу, кажется, была… — с нескрываемым удивлением, указывая на сервант советских времён, произнесла Лена. — Ника оставляла…

Он открыл дверцу, достал целую бутылку, сел на край её постели, открывая крышку.

— Что ты хочешь сделать? — забеспокоилась Ермолаева.

— Снимай пижаму. Доктор сказала, что нужно тебя натереть водкой, чтобы сбить температуру, — пояснил он.

— Ты думаешь, что я стану раздеваться перед тобой?

— Тебя никто не просит снимать с себя всё. Останься в белье.

— Это всё равно, что голой.

— Ты же в купальнике загораешь на людях, почему сейчас стесняешься?

— Мы так мало знакомы… — жалобно протянула она.

— Можно подумать, что на пляже ты всех поголовно знаешь! — усмехнулся он, перевернув бутылку, смачивая ладони в пахучей жидкости. — Снимай, давай!

Она неохотно стянула с себя серую толстовку, потом теплые штаны, которые явно прибавляли пару градусов к её лихорадке, легла на спину. Он, стараясь не смущать её своим взглядом, осторожно обтирал её кожу, скользя ладонями по рукам, плечам, обходя бретельки бюстгальтера, спускаясь по животу к бёдрам. По телу пробежала дрожь от холода, который теперь сковывал её плоть. Если этот озноб был предвестником скорого выздоровления, то она была готова вытерпеть и его.

Закончив процедуру, он спокойно закрыл бутылку, поставил её обратно в шкаф.

— Давай, я тебя просто укрою простыней, иначе ты совсем запаришься, — предложил он.

Она лишь послушно кивнула, после чего он накрыл её тонкой тканью, снова положил мокрое полотенце ей на лоб и, выключив свет, сел в кресло.

— Тебе нужно поспать, — взглянув на часы, которые показывали половину одиннадцатого вечера, сообщил он. — Я до утра побуду здесь, если ты не возражаешь. Хочу убедиться, что всё в порядке.

— Хорошо, — она сладко зевнула, бесшумно потянувшись под тонкой тканью, слегка согнула ноги в коленях и провалилась в сон.

«А кого ты там лечишь?» — пришло сообщение на его телефон от сестры.

«Одну свою знакомую» — ответил он.

«Ммм… Смотри у меня, ловелас, знаем мы все эти ухищрения»

«Оксан, не придумывай. С ней у меня не такие отношения. Мы очень хорошие друзья. Не более…»

«К чему это многоточие в конце?»

«Оставил для себя немного недосказанности»

«Ты хотел дописать «к сожалению»? Мог бы и прислать мне эту фразу с окончанием. Я бы поняла»

«Я пока что ничего не могу понять. Что-то происходит внутри меня, но к чему всё это приведет… Одному Богу известно»

«Ладно, спокойной ночи. Проверяй температуру время от времени. Если будет расти, звони в скорую. Одному тебе уже не справиться»

«Спасибо тебе»

«Не за что. Мы же не чужие люди»

Всю ночь он практически не спал, подходил к Лене, проверял наличие жара, а к утру всё-таки уснул в кресле.

На рассвете она на цыпочках прокралась к шкафу, взяла домашний тонкий халат, к её сожалению, он был слишком короток, но этот вариант был лучше, чем ходить перед малознакомым мужчиной в нижнем белье.

Ей было гораздо лучше. Лихорадка оставила её, а головная боль ушла. Сама же хозяйка квартиры направилась на кухню, хоть и была скована сильной слабостью. Там она поставила на огонь кастрюлю с водой, чтобы сварить пельмени, поскольку на что-то большее сейчас у неё просто бы не хватило сил. Потом она села за стол, взяв в руки свой телефон, написала в социальной сети одногруппникам, что заболела, не придёт на пары и, чтобы её, по возможности, прикрыли перед преподавателями. Староста заверила её в том, что сегодня её не отметят, как отсутствующую. Лена положила смартфон на стол, облокотилась спиной на стену и закрыла глаза.

— Почему ты меня не разбудила? — с безграничной, утопляющей в себе заботой прозвучал голос Владислава, вошедшего в кухню.

— Ты так намучался со мной… Хотела, чтобы ты отдохнул хоть немного, — виновато произнесла девушка.

— Ладно, спасибо, конечно, за беспокойство, но… — он посмотрел на небольшую кастрюльку, стоявшую на плите и, в которой уже кипела вода. — Что сварить? — с нескрываемым энтузиазмом спросил он.

— В морозилке… Во втором ящике — пачка пельменей, — указывая на холодильник, ответила она.

Он довольно быстро нашел искомое, а через пятнадцать минут поставил перед Леной тарелку с едой.

— А ты не будешь? — удивилась она.

— Я не голоден, — с улыбкой отозвался он.

Она съела пару пельменей, а потом отпустила вилку в тарелку так, что она с шумным звоном упала на керамическую посуду.

— Вот скажи мне, пожалуйста, только честно. Зачем тебе всё это? — как-то резко перешла она к допросу.

— О чем ты? — изобразив полное недопонимание, уточнил он.

— Ты приехал сюда вчера с целым арсеналом лекарств, лечил меня, всю ночь проверял температуру, да, я периодически просыпалась, стараясь сделать так, чтобы ты этого не заметил, не выспался, теперь вот кормишь меня… В чём дело? Я имею право узнать твои мотивы?

— Лена, нет никаких мотивов, — спокойно говорил он. — Просто я такой человек.

— К каждой малознакомой девушке приезжаешь и лечишь её?

— Нет, не к каждой.

— Зачем я тебе сдалась?

— Пока не знаю.

— Я тебя совсем не понимаю, — призналась она, глядя в его глаза.

— Я чувствую себя виноватым в том, что ты простудилась.

— Это не ответ.

Никольский замолчал, упершись поясницей в подоконник, сложив руки на груди.

— Скука, — вдруг выдал он.

— Прости? — переспросила Лена.

— У меня есть все, кроме того, о ком реально можно заботиться. Глупо, понимаю, но, когда твои сыновья далеки от тебя не только в прямом смысле, но и в переносном, когда твоя бывшая жена ненавидит тебя всем сердцем и вливает им яд в уши, заставляя верить, что их отец — самая последняя сволочь на этой земле… При этом, да, у тебя дорогая квартира, бизнес, личный водитель, но все это кажется пустым. Не станет тебя — все это придет в упадок и никому не будет нужно. Нужно вкладывать силы и эмоции в того, кто будет тебе за это благодарен, а не в бездушные железяки на студии.

— Выходит… Ты просто завел себе забавного зверька? — грустно усмехнулась девушка.

— Извини, если это выглядит именно так, но, в действительности, все гораздо сложнее.

— Хотелось бы мне верить, — вздохнула она.

— Нет, послушай! — с легким трепетом в груди заговорил он. — Все несколько иначе, ведь меня тянет к тебе, потому что за последние несколько дней ты что-то изменила в моей жизни. Быть может, меня… В этой нелепой кутерьме между встречами, договорами, перелетами, собеседованиями, мне удалось найти пару минут для откровений. Услышать что-то, что человек не смог бы сказать, не доверяй он тебе. Вот, что ты привнесла в мои будни — доверие. Его-то мне не хватало. Потому что все, что у меня есть не делает меня счастливым. Я не прошу у тебя ничего, кроме позволения просто поддерживать тебя в трудную минуту. Моим детям это не нужно. Никому не нужно. С друзьями ситуация иная, но и они не нуждаются в моей опеке. Дай мне возможность быть для тебя человеком, которому ты можешь позвонить в три часа ночи, сказать, что у тебя началась депрессия, и я приеду с бутылочкой вина, чтобы вытащить тебя из уныния. Вот и всё.

— Владислав, — хотела начать она свою реплику, но он остановил её.

Он вздохнул с теплой улыбкой на губах.

— Во-первых, Влад, — поправил он её, — а, во-вторых, ешь, а то пельмени остывают.

Она позавтракала, вернулась в комнату, он взял небольшой листочек, лежавший на столе, написал два номера телефона: один — личный, второй — рабочий, внёс в память своего сотового цифры для связи с Леной, попрощался с ней, сказав, чтобы звонила, если станет хуже, и поехал на работу.

— Зашибись! — воскликнула Лена, закрыв за ним дверь, услышав, как он поехал вниз на лифте.

В течение дня он периодически звонил ей, справляясь о её состоянии здоровья, которое теперь значительно улучшилось.

* Помощь не нужна? — уточнил он в один из звонков.

— Нет, спасибо, — благодарно ответила она. — Я со всем справляюсь.

* Тогда я поеду сегодня домой, надо чемоданы собрать, — вспомнил он.

— Ты куда-то уезжаешь? — не показывая своего интереса, спросила она.

* Да, через два дня самолёт до Рима. Дела там кое-какие нужно уладить.

— Понятно. Ну ладно, счастливой поездки, — довольно мягко произнесла она.

Когда разговор был окончен, она бросила телефон на диван, села в кресло, в котором всю ночь провёл её гость. Дышать было тяжело — нос заложен, но при этом воздух словно переполнял ее изнутри, взявшись невесть откуда. Это была не радость, а тихая спокойная благодарность за то, что стечение нелепых обстоятельств позволило такому человек, как Никольский, войти в ее жалкую жизнь.

Примечания

1

Neue deutsche Härte — (нем. Новая немецкая тяжесть) направление в немецкоязычной метал-музыке, возникшее в 1990-е годы.